– Верно. Может, мне поехать в Москву?
– Говард справится. Кстати, как ты смотришь на союз с Майклом Гардингом?
– Что? – удивился Антонио. – Зачем нам нужен этот ювелир?
– Во-первых, он давно в этом бизнесе. Значит, когда у нас будут сокровища, мы узнаем от него, сколько что стоит. У него по всему миру полно знакомых, которые имеют дело с драгоценностями. И кроме того, у него есть партнер в России, в Москве.
– Я бы не советовал иметь дело с Гардингом, он ненадежен, жаден и труслив.
– Для роли, что ему отведена в моих планах, это самые нужные качества, – засмеялся седой.
– Ну если ты все решил, Ренато, то зачем спрашиваешь?
– Хотел услышать твое мнение. Как твои русские помощники?
– Я не верю им. Не знаю, может, к этому располагает обстановка, но мне кажется, Эдуард не откровенен и преследует свои цели. Я несколько раз замечал, что он пытается сам разговаривать с местными дикарями и несколько раз встречался с какими-то русскими. На мой вопрос, кто они, ответил – знакомые.
– Эдуард – уголовный преступник. Разумеется, он преследует и свои цели. Но опасаться его не стоит, ему просто некуда деваться, как и его, впрочем, знакомым.
– И все-таки я недоволен тем, что здесь происходит. Я ожидал, что мы легко узнаем судьбу тех двоих. Но теперь я думаю, что все это и не было нужно. Зачем нам узнавать о тех двоих? Они или погибли, или их убили. В любом случае вряд ли нам удастся найти то, что нам нужно. Не будем же мы всю Магаданскую область и Чукотку проходить с металлоискателем.
– Ну зачем же всю область? Вполне хватит Чукотки ну, может быть, прилегающих к ней районов Колымы.
– Мне не до шуток, Ренато, – раздраженно буркнул Антонио.
– Поэтому ты и выясняешь, где упал самолет.
– В этом есть смысл. Если бы тогда нашли что-то существенное, то сразу сообщили бы в печати.
– В те времена не сообщили бы, но сейчас Россия публикует то, что ранее тщательно скрывалось. Я не понимаю такую чрезмерную откровенность, но она была бы нам на руку, если бы русским стали известны подробности падения самолета. По крайней мере одна часть глобуса должна была находиться у графа. В конце концов, если бы эту часть кто-то нашел…
– Да, ты прав, извини. Это, пожалуй, самое худшее место, в котором я когда-либо бывал. Комары, оводы, эти мерзкие мошки…
– Да, там непривычные для тебя условия. Но ты должен хотя бы что-то узнать. Иначе все наши усилия напрасны. Через три-четыре дня я буду иметь сведения от Говарда о Мирославских. И мы поймем, стоит ли нам продолжать искать…
– Ты уверен, что он справится?
– Уверен, – ответил Ренато.
Москва– Куда едем? – спросил крепкий мужчина.
– В Москву, – ответил сидящий за рулем коренастый бородач. – Тебе же устроиться надо.
– Мне, кстати, и документы не помешают, – усмехнулся крепкий.
– Значит, ты с заданием?..
– Не с тем, о котором ты думаешь. Я уже пять лет как ушел с государственной службы и сейчас работаю на себя.
– Ишь, как заговорил-то – на себя. А сюда приехал по своим делам или по поручению?
– Примерно так. Вот что, я не очень устал, поэтому провези меня мимо объекта…
– Знаешь, я почти сделал работу. Но… – Мужчина усмехнулся.
– Подожди, Роман, как это почти?
– Глава семейки, которой ты интересуешься, полковник МВД.
– Адрес знаешь?
– Да я все узнал. Ты учитывай, что он пусть бывший, но все же мент. Надо бы увеличить…
– Конечно.
– На пять кусков? – посмотрел на него водитель.
– О’кей. Сколько членов семьи?
– Дед, его сын с женой, внучка и внук.
– Взрослые?
– Внуку двадцать пять, внучке тридцать.
– Кто где работает?
– В органах никто. Жена Ивана Евгеньевича умерла рано, когда рожала сына. Дочь старше. Он растил их один, справился. Внучка – геолог. Правда, работает сейчас на частников. Внук армию отслужил, поступил в училище в Рязани, но через год его вышибли. Он троих там отделал. Судить его не стали, просто исключили. Он сейчас свободный художник. То на машине подрабатывает, то вроде как телохранителем.
– Тот еще тип! По нему тюрьма плачет…
– Да он вроде за дело там кого-то отоварил. Ему даже благодарность объявили. Точно не знаю, что там произошло, это год назад было.
– Деньги любит? – спросил пассажир.
– А кто их не любит? – Водитель засмеялся. – Но про него точно не знаю. Он вроде с девушкой встречается, но чтоб гулял где-то, не замечал. – Я особо и не наблюдал. Все-таки дед – мент чина немалого.
– А за что же ты денег добавить просишь? Вот что, Колун, за то, что встретил и жильем обеспечишь, я тебе платить не стану даже тех денег, что обещал. Вот, – он вытащил из пачки долларов две сотенных, – на бензин. Больше ты не заработал. Документы мне нужны максимум через два дня. Получишь пять тысяч. И я хочу побольше узнать про внука главы семейства.
– Лады, сделаю. А чего ты хочешь от…
– Раньше ты не задавал вопросов.
– Раньше и ты не просил документы.
– Команду набираю я, – сказал по телефону мужчина в темном костюме, – поэтому вопросов нет. Но может, ты объяснишь, зачем тебе это надо?
– С удовольствием, но позже, – хмыкнул человек в ответ. – Сделай, как я прошу.
– Хорошо, пусть он зайдет ко мне.
– Да, – вздохнула Катя, – завтра я улетаю в Магадан, получила хорошее предложение. К тому же я смогу и свои дела попутно делать.
– Ничего не объясняй, – улыбнулся Иван Евгеньевич. – Знаю, что ты решила до конца разобраться с тем, кем был мой отец. Я понимаю тебя, но происходит что-то непонятное. Ищет нас кто-то. Точнее, не нас именно, а как раз папу моего. Я уже перебрал все варианты… Ну зачем могут искать отца, не понимаю, – кому он понадобился? Но его разыскивают. Точнее, ищут что-то связанное с ним. Поэтому ты поедешь на Колыму не одна. У тебя будет… – подыскивая слово, он замолчал.
– Телохранитель? – Катя засмеялась.
– Сопровождающий.
– Дедушка, – Катя поцеловала его, – не делай из меня десятиклассницу.
– Почему десятиклассницу?
– Ну, в десятом классе начинаешь чувствовать себя взрослее. До выпускных экзаменов год, и уже думаешь, что делать дальше… Со мной ничего не случится. Во-первых, я вполне могу постоять за себя. Во-вторых, в Магаданской области у меня есть знакомый, бывший офицер-десантник, и у него два друга, тоже не мальчики, а мужчины, бывшие военные. Они летят вместе со мной. Так что о моей безопасности не беспокойся.
– А что у тебя с Вадимом?
– Ничего не было и быть не может.
– Ты позволишь мне проводить тебя до аэропорта? – осторожно спросил дед.
– Хочешь убедиться, что я не придумала неожиданно появившихся друзей? – Катя засмеялась. – Полковник, ты милиционером был и остался, у тебя подозрительность в крови.
– Может быть, и так.
– Поедешь со мной в аэропорт.
– Извините, – удивленно глядя на стоящий у подъезда милицейский «уазик», спросил пожилую женщину Валентин, – что произошло? Почему не пускают в дом?
– Ой, Господи, Валя, так ведь… – Она заплакала.
– Татьяна Андреевна, да что случилось?
– Твоего папу… – Она опустила голову.
– Что?! – Он схватил женщину за плечи.
– Зарезали папашу твоего, а и с ним мужика какого-то, – сказал небритый долговязый мужик. – Там вроде почтальон телеграмму принес, а дверь открыта.
Валентин бросился к подъезду.
– Стоять! – Милиционер преградил ему путь.
– Да пусти ты! – Валентин отшвырнул его в сторону и побежал дальше.
– Стоять! – Милиционер подножкой сбил его на асфальт.
– Да это сын Якова Лазаревича! – закричал небритый. – Пахан евонный! А вы ему руки крутите!
– Извини, мужик, – пробормотал сбивший его с ног старший лейтенант.
– Отец ранен? – тихо спросил Валентин.
– Ты погоди, тебе все объяснят. А сейчас не суйся туда. Помочь ты уже не сможешь, только помешаешь. Да и не пустят тебя туда.
– Кто его убил? – спросил Валентин.
– Бил профессионал, – заявил эксперт. – Сначала убийца парализовал их на короткое время уколом острия узкого ножа в точку над левым пахом. Человек некоторое время не в состоянии двигаться, но говорить может. Очевидно, убийца задал только один вопрос. И тут же надрезами на сонной артерии отправил обоих на тот свет. Следов никаких, как будто убийца парил в воздухе.
– Следов нет, – сообщил полковнику милиции и мужчине в штатском криминалист. – Хозяин открыл дверь. Странно… На дверях подъезда кодовый замок, но убийца вошел, хозяин открыл ему дверь, он уколол обоих, о чем-то спросил, а потом убил и спокойно ушел. Но почему-то не закрыл дверь. Все сделал профессионально – и вдруг оставляет дверь открытой. Правда, можно предположить, что его спугнули.
– Тогда бы он тем более закрыл дверь, – сказал полковник. – Дверной замок не был зафиксирован. Просто захлопни дверь, и все. Что-то тут не так. Но работал профи. Что он хотел узнать? Эйвермана навестил друг из Израиля, Давид Моисеевич Шалон. Он не раз бывал у Эйвермана, это подтверждают многие жильцы подъезда. Убивают хозяина и гостя. Заметьте, Трофимов, – обратился он к человеку в штатском. – Он их парализовал. Значит, ему надо было услышать их ответы.
– Скорее всего так и есть, – согласился тот.
– Товарищ полковник, – в комнату заглянул капитан милиции, – сын хозяина требует…
– Вы закончили? – спросил у экспертов полковник.
– Да, – ответил один из них.
– Пустите, – распорядился полковник.
– Только пока никому не говори, папа, – попросил Женя.
– Ты уверен, что поступаешь правильно? – спросил отец.
– Абсолютно.
– Ну что же… возможно, ты и прав. В конце концов, и маме, и мне будет спокойнее. Хотя, с другой стороны…
– Пап, – перебил сын, – я уже взрослый мужчина.
– Ну, положим, мужчиной тебя назвать пока трудно, – улыбнулся отец, – но поступаешь ты здраво. Я пока ничего не скажу маме и деду.
– Спасибо, папа.
– Послушай, а тебе деньги нужны?
– У меня есть. Я сопровождал двоих и неплохо получил. Так что все пока нормально.
– Почему такая спешка? – спросил Артур. – Ничего не понимаю…
– Билеты уже куплены, – ответил Муромцев. – Этим же рейсом летит наша знакомая геологиня. Помнишь Ка-тю? – усмехнулся он.
– Вот это да! – Артур засмеялся. – Да ты никак влюбился, Муромец.
– Нет. Я, наверное, останусь на Колыме… мыть с Денисом золото буду. Я ему звонил, он согласен.
– Точно влюбился, – усмехнулся Страннов. – Но ты пойми…
– Да нет, – остановил его Юрий. – Просто хочу маму успокоить. Да и уехать мне надо на пару месяцев, иначе я сестренке своей точно башку отверну. Я позвонил геологине, спросил, не собирается ли в Магадан. А она говорит – послезавтра лечу. Ну я твою ксиву забрал и в кассу.
– Что мне теперь делать? – спросил Абдулла.
– Уезжать! – ответил мужской голос. – Но кто мог их убить?
– Я только от вас об этом узнал.
– Да что не ты, понятно. Возвращайся так же, как приехал в Россию, тебя уже ждут.
– А ты, Колун, неплохо устроился, – выйдя на балкон трехэтажного особняка, усмехнулся крепкий. – Наверное, на заработанное тяжким трудом все это купил?
– Тебе легко говорить, Говард, – вздохнул Колун.
– Эй, не путай рамс, Колун. Надеюсь, вы помните, господин Колунов, что я Туляков Андрей Викторович?.. Родился в Тамбовской области, там же был в детском доме. Так?
– Так. Я себе этот вариант готовил. Думал, если приедут из ФСБ, успею уйти.
– А почему ты из армии смылся да еще в тюрьму угодил? Готовил себе…
– Вот именно. Боялся, что снова вы явитесь, и меня в конце концов поймают.
– Успокойся, я уже не работаю на Америку, а только на себя. Я понял, что волнуешься, поскольку ты сразу сообщил, что не служишь, в тюрьме полтора года отсидел. Неужели думаешь, я этого не знал? Но о тебе никто не знает, я тебя для себя держал. Знал, что не смогу долго работать на ЦРУ. А тут подвернулся случай получить прилично, я и смухлевал психическое заболевание. Правда, пришлось немало заплатить, зато ушел из ЦРУ чистым. Конечно, работа даже отдаленно не напоминает фильмы о Джеймсе Бонде, но есть в этом какая-то изюминка. Вообще скучно стало. А тут один знакомый объявился, и жизнь стала интереснее. Конечно, не то, что в бытность агентом ЦРУ, но все-таки школа очень пригодилась. Риск больше, но денег тоже. Прикрытия государства нет, даже наоборот. Но все-таки я доволен.
– Убил я ее, – ответил Колун.
– Как убил?
– Она меня по пьяному делу расколола, – выпив коньяк, сказал Колун. – Ну и подстроил я несчастный случай. Правда, сам чуть не сдох. Зимой мы у тещи в деревне были, печь натопили, а я закрыл трубу и лег. Хорошо, не задержался в доме. Думал, немного полежу и выползу, а то подозрение будет. Но чуть не сдох. Тещу выволок и сознание потерял. Правда, успел в окно соседнего дома чем-то запустить. В общем, мы с тещей в больницу поехали, а жена – на кладбище. Теща через неделю после ее похорон тоже сдохла. А я остался с квартирой, машиной и тещиной усадьбой. Продал ее. У тещи, оказывается, бабки были, сто восемь тысяч с копейками. Вот так я холостяком стал. Правда, с тех пор боюсь серьезных отношений с бабами.
– Понятно. Надо тебе со мной уехать, там жены нелюбопытные, да и если жена узнает, что ты работал на ЦРУ, болтать не станет.
– А что?.. – Колун посмотрел в глаза Говарду. – Если ты серьезно, то я готов…
– В том-то и дело, что очень серьезно! Вот сделаем свою часть работы и уедем. Остановишься у меня на первое время, язык подучишь. Хотя с деньгами, какие у тебя имеются, запросто можешь переводчицу нанять, но согласись, что с женщиной в постели не то получится, если переводчица рядом будет сидеть! – Говард хохотнул. – Но сейчас надо работать. Получим мы очень прилично. А если с умом все сделаем, то запросто можем стать миллионерами.
– Скажи, что нужно, и я все сделаю, – воодушевился Колунов.
– Потом серьезно поговорим, а сейчас давай поужинаем, русской водки выпьем. А завтра будем решать серьезно.
– Хорошо, – согласился Колун.
– Соседи у тебя нелюбопытные?
– Да они бывают тут раз в полгода. Вот там, – подойдя к окну, Колун махнул рукой, – через два дома постоянно бабка живет. Она, как стукач, все высматривает и подслушивает. Но мент тут свой, ему еще и за охрану платят. Он часто сюда заныривает. Я его приручил.
– Он знает, что ты судим?
– Да. И что военным был, знает. Да пока нормально все. Он наверх не поднимается. Зайдет, коньячку примет грамм сто пятьдесят, кофейку попьет. Минут двадцать про свои подвиги порассказывает и уходит.
– Тебе придется одному в Москву ездить.
– Ты вот что скажи, цель – Мирославские? Но он мент бывший, а…
– Нам нужно кое-что выяснить, – перебил Говард, – об их предке. В общем, все, что они знают о нем. Но сначала надо к ним приблизиться или даже сблизиться. Найти бы их знакомых, тогда полдела сделано. Ну а если ничего не выйдет, будем брать, как говорится, на живца – похитим кого-нибудь. У тебя, кстати, боевая сила имеется? Не пьянь, которая за бутылку на что угодно пойдет, а серьезные, тренированные люди?
– Есть трое – серьезные мужики и подготовлены неплохо.
– Они сумеют похитить внука Мирославского?
– Он в рукопашном большой специалист. Да и сестра его тоже приемы знает.
– Значит, по наследству передалось – прадед их в сорок пятом самолет угнал и четверых положил или больше, но троим крепко досталось. Значит, говоришь, тренированные брат с сестрой?.. Но ты держи своих в боевой готовности. Они на убийство пойдут?
– Если хорошие бабки предложить, так запросто уберут кого надо.
– Нормальных помощников ты себе нашел. – Говард засмеялся. – А как получилось, что у тебя есть группа бандитов?
– Да когда ты пропал в пятом, я запаниковал. Жену на тот свет отправил, а ведь она меня…
– Это я уже знаю.
– Я готовил налет на инкассаторов и встретил своих бывших сослуживцев. Двоих. А они сошлись с собровцем, он тоже мент. Так и стали работать вчетвером. Бывшие все и деньги любим. А насчет налета просто помечтали, но не решились. Но если нужно кого-то убить или похитить – они смогут.
«Тебя придется убирать, – подумал Говард. – Еще поэтому я к тебе обратился, майор Колун. Знал бы ты, что деньги я тебе из своего кармана давал, а твои секретные сведения мне были не нужны. Интересно было бы на твое лицо посмотреть. Просто я искал человека в России. И зря Моретти думает, что он меня нашел. Я подставился ему. Случайно мне в руки попали документы о захвате самолета в сорок пятом в Уэйлсе. Я нашел двоих старичков, участников того события. Один – канадец, другой – француз. Они мне и рассказали, что, по словам француза Жака Дюпелье, у одного из русских, у графа Мирославского, летчика французской эскадрильи «Нормандия – Неман», находятся две части маленького, состоящего из семи частей глобуса. Я навел на тебя Ренато Моретти, узнав, что он ищет эти части. За этим скрывается тайна пирата Черного Джона и какого-то то ли испанского, то ли португальского авантюриста. Я решил сам поиграть в кладоискателя. Мне бы только ухватиться за что-то настоящее, а дальше я уже потянул бы за этот кончик. Люди есть и ждут сигнала. Им все равно, где работать и что делать. Этот болван, – он покосился на Колуна, который чистил картошку, – ничего не сделал. А ведь я просил выйти на Мирославских. Хотя, может быть, это и к лучшему. Иначе его спугнули бы. Мирославский, значит, офицер внутренних войск, воевал в Чечне. Сейчас в отставке. Мне повезло, как никому другому. Я трижды выполнял здесь задания и ни разу не попал в поле зрения КГБ или ФСБ».
– Слышь, Говард, – весело проговорил Колунов, – я…
Резкий удар локтем в солнечное сплетение заставил его, согнувшись, присесть. Говард спокойно смотрел на него.
– Ты что? – с трудом вздохнув, просипел Колун.
– Я гражданин великой России Туляков Андрей Викторович. Если ты еще раз обратишься ко мне не так, я сверну тебе шею.
– Извини, – просипел Колун и длинно выдохнул. – Чуть не убил…
– Еще раз, и убью.
– Да ладно тебе. Я вот что хотел-то, Андрюха. Я, кажется, знаю, как на Мирославских выйти. Кабановы, – назвал он фамилию. – Они с Мирославским в хороших отношениях были. Вячеслав Кабанов служил вместе с Мирославским. Я вспомнил, что мне Кузин говорил, бывший собровец.