Чуть более подробная ревизия того, чем стала по итогам «золотого десятилетия дружбы» Турция для России и наоборот, будет сделана в дальнейшем, а пока заметим, что даже все многочисленные достижения российско-турецких торгово-экономических отношений не помешали ряду наблюдателей после трагедии 24 ноября 2015 года заявить об отсутствии между двумя странами «подлинно откровенных и партнерских» отношений, что и стало причиной трагедии. В чем же тут дело?
В этой связи хотелось бы процитировать самую первую запись, сделанную в декабре 2004 года президентом Путиным в книге почетных гостей Мавзолея Ататюрка, который он потом, в ходе своих поездок в Анкару, не раз посещал: «В России с большим почтением относятся к памяти великого сына турецкого народа – Ататюрка. Возрождение турецкого государства связано с его именем. У истоков развития дружбы между нашими странами – его имя. Наша обязанность – быть достойными его памяти и продолжить начатое им дело. Мы должны построить крепкое здание взаимопонимания и дружбы на созданном им фундаменте».
Однако, как уже было отмечено ранее, отдавая дань несомненным заслугам Мустафы Кемаля Ататюрка по спасению турецкого народа и по созданию новой государственности, оставленный им в качестве завета внешнеполитический курс с конца восьмидесятых годов прошлого века начал признаваться руководством Турции отстающим от современных реалий, а посему нуждающимся в кардинальном пересмотре. Другими словами, Турция, про которую Путин писал в Мавзолее Ататюрка, уже тогда была не совсем кемалистской Турцией. Что уж говорить про нынешнюю страну, оглядываясь на произошедшие в турецком обществе глубокие трансформации?
Этот своего рода ревизионизм, конечно же, обставляется по-разному, совсем не обязательно прямой наводкой и сразу «в лоб». Допустим, в форме поиска и предания огласке малоизвестных публике цитат из выступлений турецкого вождя, которые меняют угол взгляда на его наследие и укладываются в новый, проактивный турецкий курс. Или же в критике одноосного, прозападного в ущерб восточному и пассивного внешнеполитического курса страны в период, последовавший за становлением Турецкой Республики, то есть уже в постататюрковский период. То есть когда нужен «громоотвод», то им чаще всего становился, да и становится, продолжатель дела Ататюрка, его ближайший соратник и сменщик на президентском посту Исмет Иненю, ранее не раз упомянутый в этой книге.
При этом оправданность подхода самого Ататюрка, действовавшего в критической для страны ситуации и лишенного большого пространства для маневра, под сомнение особенно не ставится. Хотя и тут бывают «шпильки» от того же Ахмета Давутоглу, который в своей «Стратегической глубине» хоть и пишет о прагматизме молодой республики, основанном на осознании ею того факта, что «империализм» находился на своем пике, и о нежелании Турции вступать с ним в прямую конфронтацию, но все же указывает и на некоторую изначальную «идеалистичность», содержавшуюся в ататюрковской формуле про «мир во всем мире».
Впрочем, какая бы дискуссия ни велась внутри страны в конце XX – начале XXI века по поводу того положения, которое Турция должна занять в новом многополярном мире, разговоры эти являлись всего лишь фоном для формирующейся буквально на глазах данности. Во времена премьерства Тургута Озала Турция уже сделала шаг на арену в качестве активного и амбициозного игрока, впервые, пожалуй, с османских времен и в республиканской истории страны заявив о своих претензиях на то, чтобы считаться не объектом, а субъектом международной политики. А поскольку страна при выработке своего нового курса отталкивалась от распада Советского Союза как от поворотной точки и от своего исторического шанса, то и турецкие интересы не могли не входить с каждым годом во все большее противоречие с интересами Российской Федерации. Наша страна также в 1990-х годах приступила к прочерчиванию новых границ своего жизненного пространства, разумеется, не таких широких, как в советские времена, но все же включающих и Кавказ, и Среднюю Азию в качестве зоны своих стратегических интересов.
Когда же в 2002 году с приходом к власти Партии справедливости и развития во главе с Эрдоганом в стране установилась однопартийная внутриполитическая стабильность, а курс на либерализацию экономики начал приносить свои первые плоды, Турция начала демонстрировать первые попытки не только активных, но и подчеркнуто самостоятельных шагов. При этом, как можно было заметить, интересы США, НАТО, а также Европейского союза для турецких политиков перестали являться «священной коровой», а путь на Запад – единственно верным.
Как в старом еврейском анекдоте советских времен про вымерших фараонов, инквизиторов и нацистов и «вышедших в финал» евреях и коммунистах, турки посчитали, что они в XXI веке «вышли в финал» и многократно активизировались с опорой как на достаточно проработанную идеологию, так и на создаваемые специально под ее нужды инструменты практического воплощения, включая и турецкую «мягкую силу».
Народ характером поленивее тут просто бы почил на лаврах. При таком высоком уровне туристической индустрии, который был достигнут страной, при том умении и природном таланте подать и продать свой товар, будь то историческое наследие, курорты, культура или что-то более материальное, других инвестиций на первый взгляд и не требуется.
Просто всмотримся в один показатель – количество ежегодно приезжающих в Турцию иностранцев. Если на рубеже XX века оно, по разным оценкам, составляло около 10 миллионов человек, то в 2015 году – уже перевалило за 40 миллионов, обеспечивая Турции шестое место в мировом рейтинге самых посещаемых стран, а Стамбулу – восьмую строчку в аналогичном списке наиболее популярных городов.
Экономика – это лишь одна, хотя и важная, сторона вопроса. Сколько каждый турист или командировочный тратит на приобретение авиабилетов, гостиницу, трансферы и экскурсии, в ресторанах, на рынках и в торговых центрах страны? Сколько прямо или косвенно рабочих мест он этим создает? Статистика за 2015 год: доходы от туризма – 31,5 миллиарда долларов, доля в ВВП – 6,2 %, отношение доходов от туризма к общему экспорту – 21,9 %, количество граждан страны, официально задействованных в отрасли, – свыше 1 миллиона человек. А другая сторона – это то, что обобщенно сформулировано в старом утверждении о том, что «Турция иностранцев затягивает».
Конечно, второе десятилетие нынешнего века сопровождается эскалацией вооруженного противостояния с Рабочей партией Курдистана и в целом ростом террористической активности. Различные группировки совершают резонансные теракты по всей стране, включая обе столицы – Анкару и Стамбул. Это не могло не отрикошетить по репутации страны, в том числе по ее позициям в различных международных рейтингах.
Однако если рассматривать нулевые годы, то есть период до начала событий «арабской весны» в конце 2010 года, к которым Турция самым активным образом подключилась, то окажется, что те эпитеты, которые примеряла на себя страна – «тихая заводь в регионе», «ближневосточная Швейцария», «мост между Востоком и Западом», «перекресток цивилизаций» и тому подобное, – имели под собой очень даже твердую почву. Привлекательность Турции как для ведения бизнеса, так и просто для времяпрепровождения год от года росла. Людям, побывавшим в этой стране, хотелось туда возвращаться снова и снова. Сформировались даже неофициальные и довольно массовые «фанклубы» иностранцев, состоящие в том числе и из наших соотечественников. Они во всеуслышание заявляли, что для отдыха есть только Турция с ее схемой «все включено и ультра все включено», а другие страны по большому счету не нужны. Это и есть «мягкая сила» в действии.
А если добавить сюда нынешнюю популярность в России, среди «наилучшей части» населения, турецких сериалов, загадочным полумраком «сералей» и «гаремов» бросающих вызов приевшимся латиноамериканским «фазендам» и «донам Алехандро»? Те, кто заинтересуется интернет-маркетингом, не без удивления обнаружат, что одним из наиболее распространенных запросов россиян в глобальной сети касательно Турции в последние годы стало все, что касается сериалов «Великолепный век» и «Кесем султан» и их сюжетных линий – «в какой серии Хюррем станет женой Сулеймана?», «в какой серии умрет Хатидже султан?» и «Хюррем избивает Хатидже видео». Не останавливаясь на достигнутом и вскапывая уже всю многовековую историю Османской империи, наши соотечественницы в поисковую строку вбивают «Султаны Османской империи и их жены…». Как говорит Михаил Задорнов, подождите, пока не смейтесь, наберите побольше воздуха: вот полный текст запроса – «Султаны Османской империи и их жены с фото»!
Справедливости ради отметим, что несколько парадоксальным образом правящая Партия справедливости и развития и лично президент Эрдоган к «гаремному» кинотворчеству относятся довольно прохладно, считая его примитивизацией сложных внутриполитических процессов внутри Блистательной Порты и сведением их до уровня ниже «кушака».
Справедливости ради отметим, что несколько парадоксальным образом правящая Партия справедливости и развития и лично президент Эрдоган к «гаремному» кинотворчеству относятся довольно прохладно, считая его примитивизацией сложных внутриполитических процессов внутри Блистательной Порты и сведением их до уровня ниже «кушака».
Однако все же с точки зрения того кумулятивного эффекта, который упомянутые и им подобные сериалы произвели в России, внеся немалую лепту в формирование спроса на «все турецкое», остается только пожелать нашим кинопроизводителям и прокатчикам, чтобы после выхода на турецкий экран отечественных исторических или псевдоисторических фильмов и сериалов местный Интернет запестрел поисковыми запросами вроде – «Россия молодая сколько серий», «Список мужчин Екатерины II», «Царицы дома Романовых фото» и «Петр I убивает сына видео». Как показала широко растиражированная в Турции байка про царицу Екатерину I и визиря Балтаджи Мехмеда-паши, о которой было упомянуто ранее, благодатная почва для подобных экскурсов в российскую историю в турецком обществе есть. Этим успешно пользуются турецкие кинопроизводители, снимая многочисленные сериалы «на стыке двух культур».
После того как мы немного прикоснулись к культурному измерению турецкой «мягкой силы», хотелось бы подчеркнуть то принципиальное обстоятельство, что «мягкая» не значит «слабая». «Мягкая сила» в современном мире, где идет жесткая конкуренция не только и не столько за достоверность, сколько за больший пропагандистский эффект, за число «лайков» и просмотров, нередко бывает «потверже» военной силы. Именно поэтому национальная видео– и аудиопродукция в самом широком смысле, от новостной и документальной до развлекательной, имеет столь большое значение. Равно как и прямой доступ к зарубежной аудитории с донесением до нее всего этого контента с явным или подспудным продвижением своего взгляда на мир и на происходящее в нем. Об этом знают американцы со своим телеканалом «CNN», Великобритания со своим «BBC» и Россия с «Russia Today», хотя последний пока и уступает первым двум по популярности.
Этот урок быстро выучил ближневосточный газовый гигант – государство Катар, который за амбиции, несоразмерные размерам его территории, российские дипломаты окрестили «рычащей мышью». Мышь не мышь, но катарцы к своим проектам, хоть в сфере газодобычи, хоть в медиаиндустрии, привлекают только самых лучших иностранных специалистов, что позволило им в 1996 году создать суперуспешный в арабском мире и за его пределами медиапроект – телеканал «Аль-Джазира». Его роль в освещении ближневосточных событий невозможно переоценить, что особенно ярко проявилось в ходе так называемой «арабской весны». Тогда многие независимые наблюдатели отмечали джазировскую агрессивную подачу материала, прямо призывающую «арабскую улицу» к эскалации протестных выступлений. Этот канал даже обвиняли в павильонных съемках, то есть в фальсификациях, подменяющих собой честные и объективные вести с «полей».
Турция в эту гонку вступила сильно позже лидирующей группы стран, запустив свой канал «TRT World» на тестовое вещание лишь в середине 2015-го, а на полноформатное – в ноябре 2016 года. Однако, вот слова президента Эрдогана, произнесенные на торжественной презентации канала: «Сегодня TRT занимает место среди считаных мировых медиаструктур, со своими 14 телеканалами, 16 радиоканалами, 5 журналами, публикациями в Интернете на 41 языке и диалекте и с 13 представительствами. Я верю, что канал TRT, за спиной которого такой потенциал и такая сила, прямо как в его слогане, станет окном, открывающим Турцию миру».
Впрочем, по другим компонентам «мягкой силы», включая рассмотренный выше туризм, Турцию уже сегодня никак нельзя причислить к числу аутсайдеров, будь то на Балканах или на Ближнем Востоке, на Кавказе или в Центральной Азии или, скажем, на африканском континенте.
В развитие начатой выше темы туризма невозможно не сказать несколько слов о «бриллианте» в турецкой «короне», ну или в «чалме», как кому будет угодно. Речь идет об одном из лидирующих перевозчиков мира – авиакомпании «Турецкие авиалинии». В турецкой аббревиатуре – «THY», то есть «Türk Havayolları».
По формальному признаку эта компания является частной, поскольку 50,88 % ее акций на момент написания книги находится в свободном обращении. Соответственно государству принадлежат менее 50 %. Однако де-факто с точки зрения процедуры назначения совета директоров компании и контроля над ее деятельностью «Турецкие авиалинии» – самая что ни на есть государственная корпорация. С постоянно растущим самолетным парком, расширением точек назначения по всему миру, включая целевые страны, и с разветвленными активами в других «хозяйствующих субъектах», включая, допустим, долю в уставных капиталах различных турецких лоукостеров.
«Турецкие авиалинии» – обладатели многочисленных наград и званий. На протяжении пяти последних лет они не раз становились лучшей авиакомпанией Европы по версии британского агентства «Skytrax». Думается, что Стамбул не стал бы одной из главных перевалочных баз в регионе, успешно конкурируя с Франкфуртом и Дубаем, не будь у турецкого правительства эффективного подспорья в лице «THY».
Вкладу компании в турецкую «мягкую силу» в стране посвящены многочисленные исследования. Процитируем лишь одно из них: «Турецкие авиалинии» содействуют достижению целей Турции в регионе через стимулирование торговли и продвижение контактов между людьми». И далее: «Ответственность национальных авиалиний за продвижение имени, престижа и внешней политики их наций хорошо вписывается в концептуализацию “мягкой силы”. Выполнение политических целей по продвижению задач внешней политики делает национальные авиалинии инструментом “мягкой силы”». Все это подкрепляется официальными статистическими данными, подтверждающими наличие на практике прямой связи между открытием новых направлений и быстрым, в разы, ростом пассажиропотока и товарооборота.
Турки пытаются замкнуть на себя не только пассажиро– и грузопотоки, но, конечно же, и иностранную молодежь, ищущую возможности для получения недорогого, а по возможности и бесплатного обучения за рубежом. О том, что образование ценно само по себе, читатель мог убедиться, прочитав вторую и третью главы. Речь в них, правда, шла о начальной и средней школах, но принципиально это ничего не меняет, поскольку любое образование по определению несет в себе идеологический заряд.
Первоначальное количество стипендий, выделенных Турцией в 1992 году, то есть сразу после распада Советского Союза, на обучение в стране студентов из тюркских и других «родственных стран», составляло около 10 тысяч. Вплоть до 2010 года этот образовательный проект курировался Министерством образования страны. Однако впоследствии он был передан в специально созданное Управление по делам турок за рубежом и родственным сообществам при турецком правительстве.
Турция на протяжении последних лет прикладывает значительные усилия для того, чтобы превратить себя в международный образовательный бренд. Неуклонный рост числа лиц, обращающихся за получением стипендий, является наглядным подтверждением успешности этой политики. Если в 2011 году было подано 8 тысяч заявок из 50 стран, то к 2015 году поступило уже 95 тысяч заявок из 182 стран. Число иностранных выпускников – обладателей турецких дипломов в самое ближайшее время пробьет отметку в 100 тысяч человек. Ну, а по количеству ежегодно выделяемых стипендий – 15 тысяч мест – Турецкая Республика уже встала вровень с Российской Федерацией.
За принятием в 2007 году президентом Турции Абдуллахом Гюлем решения о создании Фонда имени Юнуса Эмре, поэта и суфия, последовало открытие первых одноименных зарубежных центров турецкой культуры. К настоящему времени эти центры действуют более чем в 40 странах мира от Лондона и Берлина до Куала-Лумпура и Токио. Есть они и в Африке, и на Ближнем Востоке.
Впрочем, по разветвленности сети своих представительств центры Юнуса Эмре пока более чем в два раза уступают и немецкому Институту Гете, и китайскому Институту Конфуция. В частности, это заметно по той же Российской Федерации, где Турция представлена только в родственном Татарстане, а охват немцев и китайцев куда шире, включая и обе «столицы» – Москву и Санкт-Петербург. Но при выставлении оценок Турции следует учитывать ее поздний старт. Под таким углом зрения можно утверждать, что страна не отстает, а достаточно быстро сокращает разрыв с группой лидеров…
Еще пять лет назад можно было говорить о турецких школах начального образования, широкой сетью раскинувшейся по всему миру. Это, по разным оценкам, около 3 тысяч учебных заведений, которые функционируют в 170 странах мира под патронажем движения «Хизмет» турецкого проповедника Фетхуллаха Гюлена, проживающего с 1999 года в Соединенных Штатах Америки в «добровольном изгнании». Однако произошедший после долгих лет дружбы разрыв в отношениях между Эрдоганом и Гюленом полностью лишает смысла разговор на эту тему, во всяком случае, в контексте данного раздела. Просто потому, что Турция отказалась признавать эти школы своими и настойчиво предложила всем странам, где они существуют, скрупулезно проверить их деятельность, а еще лучше, не тратя время попусту, сразу закрыть. В главе 7 будет чуть более подробно рассказано о феномене гюленистов и их деятельности в Турции и за ее пределами. В том числе и о приписываемой им попытке военного переворота, предпринятой в ночь с 15 на 16 июля 2016 года.