- Я командир, - выйдя из спрятанной за кустами будки, спокойно возвестил Брант, - что вы желаете, лорд Мангери?
- Дрезорт! Как я сразу не догадался! - в сердитом голосе лорда явственно прозвучала досада, - что за чушь вы тут придумали?
- Мангери, выбирайте выражения, иначе я прикажу никогда вас не впускать! - Брант был настолько ожесточен своей промашкой, что не собирался ни с кем миндальничать, - приказ герцога написан по моему совету и вызван вполне законной заботой о его собственной безопасности. По моим сведениям, в Дивноводске уже находится около двадцати принцесс, герцогинь и баронесс, и ожидается прибытие еще семи знатных особ. И если каждая явится во дворец в сопровождении отряда из двух дюжин воинов, то моим парням останется лечь под кустиками и сложить ручки на груди, все равно за всеми не уследить. Тем более, что, как я понимаю, ваша госпожа приехала не по приглашению, а проведать приболевшего герцога?!
- То есть вы решительно отказываетесь нас впускать, -угрожающе протянул милорд, отчаянно пытаясь найти достойные пути отступления, - и вам наплевать, что в результате такого отношения может разразиться международный конфликт?
- А вам не кажется, что неэтично начинать свой визит с угроз? - Дрезорт чуть заметно ухмыльнулся, лучше других понимая возмущение коллеги, Мангери отвечал за охрану принцессы точно так же, как он за безопасность Дорда, - Все, что я могу для вас сделать - это пообещать что в этом замке вашей госпоже ничто не угрожает. А ваши люди вполне могут расположиться в той харчевне, что в двух минутах езды отсюда. И хотите дружеский совет? Снимите ее на все время пребывания на водах, пока это не сделал кто-то другой.
- В чем дело, Мангери? - в открывшееся окошко кареты выглянула темноволосая женщина, - почему мы не въезжаем?
- Сейчас въедете… если лорд последует голосу разума, - помрачнев как туча, буркнул Брант и торопливо направился в будку.
Видеть эту леди он хотел сейчас меньше всего на свете.
Через минуту, выдав короткие, но емкие указания своему помощнику, лорд Мангери уже скакал за каретой по подъездной аллее и ломал голову, что за событие могло так расстроить невозмутимого Дрезорта. Они были знакомы давно, а знали друг о друге еще дольше. И каждый вполне уважал поступки и принципы другого, точно зная, если бы судьба не поселила их в разных странах, они могли бы верно и крепко дружить.
А сам Брант, посомневавшись пару минут, тяжело вздохнул и потопал вслед за гостями к дворцу, предпочитая самые паршивые неприятности обвинению в трусости. Смутные подозрения, мучавшие его в последние дни, неожиданно получили настолько весомые доказательства, что Дрезорт даже на миг не усомнился в правильности сделанных им выводов. Слишком уж наглядная и ясная получалась картина, чтобы возникали какие-то сомнения в ее подлинности. И теперь капитан втройне жалел о том, что у него не получилось допросить подлого старикашку, пока тот был связан магическими узами.
Мимо расположившихся в приемном зале гостей капитан проходить не стал, пошел более длинным путем, через дверь в коридор, ведущий к гостевым комнатам. Оттуда, через столовую, где оживленно сновали слуги, завершая сервировку стола, попал прямо к выходу на лестницу. И успел как раз в тот момент, когда герцог на миг остановился на верхней площадке, окинуть взором просторный, выдраенный до блеска зал.
Слуги трудились тут все утро, и помещение, и до этого содержавшееся в полном порядке, приобрело праздничный лоск и торжественность. Свежие занавеси из нежно-зеленого шелка, расшитые золотом, сменили королевские, более темные и строгие. Герцогские цвета по традиции были близки к королевским, только вместо густой и темной на герцогском гербе была свежая зелень молодых листьев, а грозный черный сменился на темно-вишневый.
Именно такого цвета ковры, затканные золотыми виньетками, лежали теперь возле диванов, покрытых новыми покрывалами. Часть из этих вещей прибыла с обозом, остальное хранилось в кладовых именно на такой случай. А вот яркие букеты осенних цветов лакеи явно нарезали на клумбах парка и пышные белые, желтые и лиловые хризантемы необычайно подходили к остальному убранству.
- Ваша светлость, - шагнул навстречу спускающемуся по лестнице герцогу офицер, - мне нужно сказать вам нечто важное.
- Прекрати Брант, - помня о наставлениях брата мягко прервал его Райт, - не нужно этих официальностей. Мне, конечно, очень тяжело было… узнать о пропаже метра, но ты в этом совершенно не виновен.
- Я должен сказать… - оглянувшись на расположившихся на диванах гостях, Брант убедился, что они не смогут его услышать, и все-таки понизил голос, - никакого похищения не было. Гизелиус определенно ушел сам… я, разумеется, виноват в том, что не смог вспомнить раньше, где видел его так называемую "ученицу". Мы уже встречались раньше… и хотя на ней висит легкая иллюзия, это не сбило бы меня с толку, если в тот момент располагал сведениями, на кого именно работает леди Катренна.
- Кто такая леди Катренна и какое отношение она имеет к магистру?! - секретарь герцога смотрел на офицера с такой строгостью, словно имел на это право.
Лже герцог только согласно кивнул, подтверждая вопрос Дорда.
- Ну как же, это его жена, - изумленно уставился на Райта капитан, - я думал… ты знаешь.
- Я знаю, что он женат на магине… но её вроде звали Тренна? - с мальчишеской обидчивостью поджал губы двойник и в этот миг в его глазах мелькнуло внезапное понимание, всего на пару секунд позднее, чем ожидающе прищурился секретарь, - Ясно, её полное имя…
- Катренна ле Олански. Ее отец, маркиз Ринер ле Олански, знаменитый исследователь северных островов и багряного моря, сгинул в очередной экспедиции лет пятнадцать назад, и леди пришлось срочно выйти замуж, чтоб иметь возможность окончить обучение. Родовое поместье и земли ушли за долги, за средства взятые отцом на оснащение экспедиции. Он рассчитывал, что сделанные им открытия и находки вполне окупят все затраты. Ее первый муж тоже был магом, родом из Имганта, и с тех пор она имеет Имгантское подданство.
- Но Гизелиус поссорился с женой, - запальчиво фыркнул Райт, не желавший верить, что учитель их предал.
- Я тоже так считал… мои люди всегда следили за перемещениями леди Катренны на нашей территории. Однако, еще когда я впервые увидел ее ученицу, Эриселию, входящей на борт баркаса, у меня мелькнуло подозрение, что раньше видел эту юную леди среди придворных дам Имгантской принцессы. Однако потом я решил, что ошибся… слишком отлично от той девицы она себя вела… а похожих девушек, как вы знаете, очень много.
- Или похожих иллюзий, - сердито хмыкнул герцог.
- Вот именно, - Брант впервые был совершенно согласен с секретарем, - но я всё же собирался за ними проследить… и тут он меня перехитрил.
- Тсс, - заметив, как одна из дам встала с дивана и решительно направилась в их сторону, прошипел Дорд, не забывавший следить за гостями, - сюда идут.
- Это она… - внезапно растерялся Брант, - леди Катренна.
- О! - с губ Райта непроизвольно сорвался удивленный возглас, он совершенно не ожидал, что так скоро сможет познакомиться с таинственной женой учителя.
Все присутствующие, в том числе и Монрат, приодевшийся в строгий, черный с вишневыми отворотами камзол дворецкого, и ожидавший герцога с кузеном внизу, возле лестницы, заинтересованно следили за приближением этой загадочной особы.
Милорды старались издали угадать, какие внешние качества леди привлекли к себе магистра, и, к собственной досаде, не находили в ней ничего особенного. Обычная женщина средних лет, чуть ниже среднего роста, округло-крепенькая, как осеннее яблочко. И лицо достаточно простое, не знай братья, что это жена Гизелиуса - прошли бы и не оглянулись. Да она как будто именно этого и желала, на скромном темно-синем платье ни вышивки, ни украшений, волосы, издали выглядевшие темными, а вблизи оказавшиеся русыми с медным отблеском, гладко причесаны и свернуты в тугой узел, на скулах и губах нет даже намека на дорогие восточные румяна.
Но внезапно восхищенно вздохнул Монрат, и Дорд в изумлении приподнял бровь, пытаясь понять, что такого увидел в магине мажордом, чего не видит он сам. Искоса глянул на лицо Бранта, проверить собственные впечатления, и поразился еще больше, капитан вообще вел себя крайне странно. Стиснув губы, старательно пытался придать своему лицу строгий и невозмутимый вид, но, судя по всему, никак не мог с собой справиться.
Герцогу даже в голову не могло прийти, что в тот самый миг, когда они с Райтом пытались определить степень привлекательности леди Тренны, офицер с пристальной торопливостью изучал её лицо, ища следы бурной ночи, какой, по его мнению, должна была вознаградить шпионка своего пособника и супруга. Брант пока не знал, какие преступные планы в отношении родины и короля вынашивает эта подлая семейка, змеей просочившаяся в семью его господина, но надеялся в ближайшем будущем получить ответы абсолютно на все свои вопросы. Допрашивать лазутчиков он умел, и отлично видел, кого нужно припугнуть, а кого достаточно просто подкупить. Знал также, в обмен на что люди готовы продать родину, семью и даже собственную душу.
Хотя при этом совершенно не был жесток по натуре, стараясь никогда не применять на деле те страшные инструменты, которые везде возил с собою в сундучке его помощник.
А женщина тем временем со спокойным достоинством подходила ближе, и Дрезорту пришлось собрать всю свою выдержку, чтоб скрыть от милордов все сильнее охватывавшую его растерянность. Не бывает таких строгих, почти монашески-постных лиц у женщин, проведших ночь в объятиях любовника, и не могут от любовных утех так красноречиво припухнуть тщательно припудренные веки. И даже обычная легкая иллюзия не в силах скрыть ни залегшей в уголке губ горькой складки, ни обдерганного платочком носика.
И от этого зрелища в висках капитана тревожным колокольным набатом било страшное подозрение, что напрасно он несколько минут назад отдал своему ординарцу приказ свернуть поиски магистра. Уверенный в том, что принцесса не захочет крушить матримониальные планы королевы Имганта насчет нее и герцога, и выдаст беглого мага, как миленького. Ну а если и заартачится, тоже беда невелика, достаточно задержать его жену, и старичок сам прибежит, всё ведь зависит от того, какие слухи пойдут по городу, а пускать нужную дезинформацию Брант умел лучше многих коллег из соседних стран.
- Ваша светлость… - леди чуть присела в легком "дамском" полупоклоне, воспроизведенном строго по этикету - разрешите представиться, миледи Катренна ле Олански Таришаль.
- Герцог Дорданд Агранат Анримский, - в голосе Эртрайта поневоле скользнула благосклонная нотка, эта женщина абсолютно изменилась, когда на ее губах появилась чуть лукавая, и одновременно открыто-ласковая улыбка.
Эртрайт ощутил искреннее сожаление, что держалась она на губах миледи всего миг, оставив после себя впечатление скользнувшего по залу солнечного лучика, теплого и доверчивого.
- Что вы желали спросить? - Крайне редко у ученика магистра просыпалось в душе интуитивное доверие к впервые встреченному человеку, но уж когда оно появлялось, Райт мог больше не беспокоиться и следить за своими словами, живший внутри него таинственный субъект был на порядок мудрее и проницательнее самого Эртрайта.
И любого, самого проницательного сыщика.
- Мой муж… Гизелиус Таришаль служит при Вашей светлости лекарем… я совершенно случайно узнала, что он прибыл на воды вместе с Вами… - леди поясняла подоплеку своей просьбы так подробно и нерешительно, что Райту почему-то стало страшно неудобно за нее, и захотелось как-то помочь… прекратить это мучительно-подробное объяснение, но даже за все сокровища мира он не смог бы объяснять ей суть ночного происшествия.
Потому что не решился бы доставить ей огорчение неприглядными подробностями пленения учителя.
- А разве не ваши люди выкрали сегодня ночью метра из подвала? - Резковато спросил Брант, желая увидеть реакцию леди на почти открытое обвинение.
И в тот же миг, едва ли не впервые в жизни, почувствовал себя дураком и негодяем одновременно.
Ресницы Тренны на миг широко распахнулись и сразу же в отчаянии смежились, словно крылья бросившегося с обрыва лебедя, обнаружившего гибель подруги. Губы леди дрогнули, искривились и застыли, не позволив вырваться наружу даже отзвука той боли, что заставила женщину пошатнуться как от удара.
Монрат ринулся к магине, поддержать, подхватить, но она уже справилась с собой. Однако не смирилась.
- Покажите мне этот подвал, - сквозь боль и скорбь в голосе магини прозвучала властная уверенность в своем праве требовать, и к удивлению онемевшего от неожиданности Дорда, капитан покорно ей кивнул и буркнув, что, разумеется, покажет, первым направился к двери.
Леди Тренна заторопилась вслед за ним, и герцогу на миг показалось, что она забыла и про принцессу и про смотрины, но у самой двери магиня вдруг обернулась и сделала какой-то непонятный, но явно условный знак принцессе, оставшейся в обществе двух придворных дам и лорда Мангери.
Второй сопровождающий, явно из тех вояк, что больше доверяют звону меча, чем затейливым речам придворных с кислым видом маялся возле широких дверей, выходящих в парк, видимо, именно оттуда ожидал нападения его патрон.
Получив указание от магини, принцесса что-то буркнула офицеру, и он поманил подчиненного к себе.
- Занимают круговую оборону, как во вражеском тылу, - едко буркнул Дорд, более всего желавший сейчас ринуться вслед за Брантом и леди, но вынужденный оставаться тут и приглядывать за гостями, пока Монрат не провозгласит приглашение к столу.
Бросать Райта совершенно одного было бы жестоко, да и недальновидно.
- Ее высочество Рашильда-Зинатра-Галирия, принцесса Лурдении, - важно произнес лакей, неизвестно когда назначенный на эту должность Монратом и братья дружно скривились, они уже почти уверились, что обойдутся за обедом обществом только одной кандидатки.
К тому же явилась новая невеста абсолютно невовремя, по этикету герцог должен приветствовать сначала ту гостью, что прибыла первой, да и значимость принцессы Имганта намного выше, чем у дочери небольшой северной страны, еще недавно считавшейся полудикой. И все же повернуться к ней спиной и отправиться здороваться с Аглессой - значило проявить к принцессе чрезвычайное неуважение. Настолько оскорбительное, что у короля маленькой, но сильной воинами страны, появится весомый повод для расторжения отношений.
- Возьми Монрата, - мгновенно решил Дорд, - и иди здороваться, я подведу туда же Рашильду.
Райт взглянул на него полными растерянности глазами, тяжело выдохнул и понуро поплелся к воинственно поглядывающим гостям из Имганта. Монрат, протестующе поджав губы, топал впереди и чуть сбоку, всем своим видом говоря, что господская шутка с каждым днем все больше ему не нравится.
- Его светлость герцог Дорданд Агранат Анримский! - важно объявил так внезапно повышенный в должности Монрат и отступил в сторону, с почтительным поклоном уступая дорогу герцогу.
- Ее высочество Аглесса Сангебрина Эрмилия, принцесса Имганта, - так же важно произнесла высокая худощавая дама, выполнявшая при принцессе роль надзирательницы и бонны.
И доносившая королеве про каждое слово и каждый шаг воспитанницы, это магистр успел рассказать. Все остальное он обещал пояснять по обстановке, и вот теперь обстановка донельзя напряженная, а магистра нет. А Райт имеет самые приблизительные сведения о том, как должен поступать в этом случае. С одной стороны - вроде положено поцеловать принцессе ручку, как гостье. А с другой - никто ее сюда не звал, написали же четко - болеет человек!
А вот это была идея, и Райт немедленно ею воспользовался.
- Прошу простить меня, Ваше высочество, - он скосил глаза, прикидывая, который диван ближе, и решительно шагнул в ту сторону, словно не заметив, как хорошенькая блондинка, вся в золотистых завитках и голубых оборках, словно фарфоровая кукла, чуть приподнялась, готовясь подать ему для поцелуя свою ручку, - но я еще не совсем здоров… и не решусь в таком состоянии подойти к вам поближе. Вы, наверное, слыхали… лихорадка бывает заразной.
Последние слова он произнес, уже сидя на диване и по привычке подталкивая под бок подушечку, после чего с извиняющимся видом кивнул принцессе и приготовился ждать ответного выпада.
- Как же, как же… - растерянно оглянувшись в поисках подсказки, и ни от кого её не дождавшись, пролепетала принцесса, - мы прочли Ваше письмо и сразу прибыли, чтоб выразить свою обеспокоенность вашим здоровьем…
Могли бы и письмом ее выразить, эту обеспокоенность, я б ничуть не обиделся, подумал Райт, и печально покивал в ответ, пытаясь понять, нужно уже что-то говорить или стоит подождать, пока она закончит начатую фразу. Оказалось, ничего объяснять не нужно. Вдохновленная безобидным видом герцога, которого, по рассказам травницы, представляла суровым и острым на язык мужчиной, принцесса совершенно перестала смущаться и живо защебетала про все подряд. Как ее уже два дня поят целебной водой, и что вчера шел дождь, и она весь день провела у камина, а за водой посылали нарочного, и про последние слухи насчет погоды на ближайшие дни…
Эртрайт кивал и радовался своей находчивости, отсюда, с расстояния в десяток шагов, принцесса казалась совершенно не опасной и не назойливой. Наоборот… если бы он был Дордом, то возможно и остановил на ней свой выбор. Хотя… решать не ему, да и рано, нужно подождать, пока соберутся все претендентки.
Ох и имечко, только из-за него никогда бы такую не выбрал, торопливо шагая к двери, бесился Дорд, и зачем ей вообще жених из южных краев, этой северной деве?! Если он там просто вымерзнет, не перенеся бесконечно долгой зимы. А уехать из родных мест, в случае удачи, принцесса вряд ли захочет. Лурденцы, как рассказывают путешественники и торговцы, просто обожают свою холодную страну. И воспевают в легендах и балладах белые вершины скалистых гор, ледяную, седую от бурунов воду сурового моря, да неприглядные цветочки, которые можно добыть только с риском для жизни.