– Ну да, попал в переплет, никто не спорит.
– Сам откуда?
– Из Барнаула, – снова соврал я, на всякий случай.
– Зовут как?
– Иван. А вас?
– Доктор я. Зови меня просто Доктор.
– А каких наук?
– Технических. Технических наук. Но я и в медицине кое-что соображаю.
Он достал из клапанного кармана на груди одноразовый шприц-тюбик, осмотрел маркировку, снял колпачок с иголки и без всякой дезинфекции, прямо через штанину сделал мне укол.
– Антидот? – спросил я.
– Синильная кислота, – даже без намека на иронию ответил он. – Чтобы не мучился.
И все-таки это была шутка. Хотя и не очень удачная.
– Спасибо, – выдавил я из себя улыбку, похожую на гримасу.
– Пожалуйста.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то антидот это, и очень эффективный, даже лучше водки.
– Я бы и от водки не отказался.
– Поехали.
Доктор взял меня под руку, чтобы помочь подняться, но я отказался от его участия. И, как оказалось, зря. Я сделал попытку подняться на ноги, но голова так сильно закружилась, что я, теряя всякие ориентиры, беспомощно рухнул на камни под ногами.
– Давай попробуем так.
Он снова достал шприц-тюбик и сделал мне укол. И тут же в голове у меня прояснилось, земля и небо зафиксировались перед глазами в истинном своем положении. Мышцы рук и ног налились вдруг потенциальной силой, которую всплеск энергии внутри меня превратил в кинетическую. Я стремительно поднялся и зашагал в направлении, которое указал мне Доктор.
Я понимал, что мне ввели адреналин для повышения физической и моральной выносливости, что так необходима солдату в бою, особенно после ядерного взрыва, когда необходимость вынуждает находиться в ОЗК и противогазе длительное время. И еще такой энергетический укол делают раненым, чтобы держать их в тонусе на пути к госпиталю.
Допинг действовал на меня до тех пор, пока мы по крутому склону поднимались на дорогу, с которой вчера ночью сорвался грузовик с ядерными и, как кому-то могло показаться, человеческими отходами. Восхождение, признаться, было не из легких, и всю дорогу я не переставал удивляться, как только остался жив, скатившись в ущелье с такой высоты. И еще меня удивляла легкость, с какой Доктор преодолевал подъем, а ведь ему было не меньше пятидесяти лет. Худощавый, поджарый, он перескакивал с камня на камень, как молодой олень. Я едва поспевал за ним.
Недалеко от дороги, за крупным валуном, стоял джип «Ленд Крузер» с мощным кенгурятником спереди; на крыше высилась гирлянда круглых фар. Доктор подвел меня к машине, но в салон сесть не разрешил.
– Не все так просто, – менторским тоном сказал он, качнув головой. – С радиацией шутки плохи.
Он открыл багажник, достал оттуда чистую простыню, протянул мне.
– Баню пока не обещаю, но из этого сделай тунику.
– Зачем?
– Поедешь в ней. А одежду твою мы оставим здесь. Ты меня понимаешь? – спросил Доктор.
И для убедительности провел радиометром вдоль рукава моей куртки.
Конечно же, я понимал, что после поездки в компании с радиоактивными бочками моя одежда была в радиоактивной грязи. То, что я надышался этой дрянью, а может, что-то проглотил внутрь, насытившись самыми опасными альфа-частицами, Доктора не волновало. Он заботился о собственной безопасности. Поэтому, после того как я снял с себя одежду, он протянул мне губку и флакон с дезактивирующей жидкостью, чтобы я протерся ею с ног до головы. И только после того как я перестал фонить, он разрешил мне сесть в машину.
– А до Чагана далеко? – спросил я.
– Не очень. Но я туда сейчас не поеду.
– Почему?
– Ситуация неясная, – покачал головой Доктор. – Вроде бы все правильно, что действия с радиоактивными отходами пресекли, но я так полагаю, что это всего лишь межклановая война. С участием государственной безопасности. Утверждать не берусь, но лучше не рисковать. Там сейчас посты на дорогах, досмотры, проверки, можно и под горячую руку попасть. Денька три выждем, а потом я тебя отвезу. Заодно и подлечишься…
Мы покинули горный массив и выехали на равнину. Степь да степь кругом, а в небе знойное солнце. Впрочем, кондиционер исправно подавал в салон прохладный и хорошо очищенный от пыли воздух. И колеса на мощной и мягкой подвеске хорошо держали шаткую степную дорогу. Только вот я расклеился. От поднявшейся температуры меня охватил озноб, болезненная ломота завладела всем телом. К тому моменту когда машина подъехала к оазису в голой степи, я находился в предобморочном состоянии.
Среди тополей, сосен, урюка и виноградных лоз возвышался двухэтажный дом с многометровой смотровой башней – узкие высокие оконца, шпиль в готическом стиле. Всего одна башня, и дом из желтого кирпича, но почему-то у меня возникла аналогия с особняком в Запалихе. На ту же мысль навела и высокая ограда вокруг дома, хотя, казалось бы, чего тут необычного.
Ворота открылись автоматически, и мы проехали во двор, вымощенный тротуарной плиткой и облагороженный фигурными английскими газонами. Небольшой фонтан, высокие туи – какой-никакой, а все же архитектурно-парковый ансамбль. А фонтан, кстати говоря, работал, насыщая сухой воздух драгоценной влагой. В этих краях туго с водой, но дом был размещен не абы где, а в самом настоящем оазисе из тех, что существуют благодаря природным источникам.
Из дома к нам вышла худенькая стройная женщина лет сорока, может, и не очень красивая, но выразительно аристократической внешности. И ухожена как роза в цветнике заботливого садовника. Будь она неряшливо запущенной, в ней все равно бы чувствовалась порода, как в испачканной грязью чистокровной ангорской кошке. Сколько ни начищай и приглаживай дворовую мурку, благородный лоск ей все равно не придашь. А порода, она везде порода, потому и называется белой костью, что чистая, без примеси.
Одета она была в скромное платье с закрытым верхом и длиной чуть ниже колена, чем-то напоминающее униформу горничной, но это совершенно не сглаживало произведенного впечатления.
– Ольга, принимайте радиоактивного гостя, – нежно и легонько взяв ее за талию, кивком головы показал на меня Доктор.
– И насколько радиоактивного? – настороженно, но без страха и отвращения посмотрела на меня женщина.
– Думаю, дезактивирующий душ ему не помешает, – ласково улыбнулся ей хозяин дома.
На меня же даже не глянул, как будто я его совершено не интересовал.
– От одежды, я так понимаю, вы уже избавились, – с высоко поднятой головой спросила у меня Ольга, вернее, констатировала факт.
– И от волос тоже, – с усмешкой провел я рукой по своей лысине. – Что-то вроде химиотерапии.
Увы, эта шутка отдавала горечью истины. Возможно, радиоактивные отходы облучили меня настолько, что волосы никогда уже не вырастут на голове и уж точно не встанут дыбом при виде красивой женщины.
– Водная терапия лучше, – парировала она. – Подождите здесь.
Она оставила меня во дворе и вместе с Доктором зашла в дом. Пошатываясь, разбитый и еле живой от усталости, я подошел к фонтану, пригоршнями зачерпнул воду из чаши, с жадностью напился. И голову под струями намочил, с удовольствием забрызгав тунику из простыни.
За этим занятием и застала меня Ольга. В одной руке она держала пакет с вещами, а в другой дозиметр. Не спрашивая разрешения, сначала она поколдовала им надо мной, затем обследовала бассейн.
– Норма, – сухо сказала она.
И велела следовать за ней. По тротуарной дорожке мы зашли за дом, где за садовыми деревьями находился целый комплекс – кирпичная баня с пристроенным к ней бассейном под панцирем из легких и прозрачных конструкций.
В жару бассейн открывался, и чтобы попасть в него, совсем не обязательно было проходить через баню. Вода чистая, прозрачная, чуточку голубоватая. Мне так захотелось с разгону погрузиться в эту кладезь мокрого удовольствия, что мои мысли передались Ольге, и она даже взяла меня за руку, чтобы удержать от неразумного шага. Прикосновение мягкое и, как показалось мне, приятное. И даже что-то шевельнулось в низинах под душой. Нет, страстью к женщине я не воспарил, но меня обрадовал сам признак оживления. А ведь я еле ноги передвигал, настолько мне было худо. Если сейчас все так неплохо, то дальше кривая графика стремительно поднимется вверх. А куда же еще?
От садовой дорожки ответвлялась такая же мощенная плиткой тропка, и вела она к бане и бассейну. Но мы прошли дальше и оказались возле сколоченного из досок строения на две кабинки – одну занимал обычный туалет, другую летний душ, о чем я догадался, увидев железный бак на крыше.
Туалетом, похоже, пользовались очень редко – неприятный запах улавливался едва-едва. И летний душ, как мне казалось, построен был для редких случаев, таких, как мой. Судя по паутине, которой затянуто было все пространство, не мылись здесь как минимум с прошлого года.
Дезактивирующий раствор был прост, как сама гигиена – хозяйственное мыло, мочалка, зубная щетка в упаковке, паста, одноразовый бритвенный станок. И одежда – не совсем новый, но стираный и глаженый спортивный костюм из легкого трикотажа.
Дезактивирующий раствор был прост, как сама гигиена – хозяйственное мыло, мочалка, зубная щетка в упаковке, паста, одноразовый бритвенный станок. И одежда – не совсем новый, но стираный и глаженый спортивный костюм из легкого трикотажа.
Ольга не стала дожидаться меня и ушла. Впрочем, я и не рассчитывал, что женщина догадается потереть мне спину. А если бы предложила такую услугу, я бы, пожалуй, отказался. И вовсе не потому, что мое физическое состояние требовало ремонта. Мне казалось, что Доктора и Ольгу связывают не столько хозяйственные, сколько романтические отношения. Он уже в годах, и она немногим его моложе. Может, это последнее чувство в их жизни, оно так же дорого, как и первая любовь. Я просто не имел права вмешиваться в их идиллию, даже если она существовала лишь в моем воображении.
Вода в душе была почти горячей, и я с удовольствием намыливал тело, смывал с него и обычную и радиоактивную грязь. Натирал себя мочалкой с таким остервенением, как будто от этого зависела моя жизнь. Неудивительно, что из душа я вышел насколько довольным, настолько же и утомленным. И смог пройти лишь половину пути до дома. Разомлевший, не в силах продолжать движение, лег прямо на мягкую газонную травку и заснул, едва успев подложить под голову руку.
Глава 15
Гарик смотрел на меня, как на какое-то диковинное создание. Под его взглядом я ощущал себя редкой бабочкой махаоном с красивыми, но хрупкими крыльями. Я знал, что представляет собой этот человек, поэтому осмысленность его взгляда меня удивляла. Он как будто знал, что я редкий экземпляр, этим и объяснялось его возбуждение. Он с волнением смотрел на меня, и поэтому краешки его губ намокли от слюны.
Он не был похож на хрестоматийного злодея, сошедшего с листовки «Его разыскивает милиция!». В его кривой улыбке улавливалось что-то наивное и даже беспомощное. На меня смотрел великовозрастный ребенок, пытливым взглядом познающий мир. Но мне все равно было страшно. Хоть и не было у него в руках топора, но, казалось, он запросто мог прихлопнуть меня из любопытства. Или как бабочку наколоть на иголку, чтобы затем засушить на радость науке…
Я человек не робкого десятка, и мог бы, пожалуй, совладать с безоружным Гариком, но мне почему-то было не по себе, и ноги отяжелели, и мышцы рук щекотало предательское ощущение собственного бессилия. И я даже понял, почему я казался себе таким слабым перед ним. Потому что Гарик снился мне. Я лежал на траве, а он стоял надо мной на фоне утреннего неба и снился, снился… А кошмарный сон, как правило, отнимает силы…
Но вот я почувствовал, что просыпаюсь. Выныриваю из масляной вязкости сна, и сейчас надо мной останется только небо…
Ну, вот я и проснулся. Все та же трава подо мной, все то же небо со свежими с утра белыми облачками. Но Гарик почему-то не исчезал. Как стоял надо мной, так и продолжал стоять. Слава богу, пропала, улетучилась сонная одурь, и унизительная слабость оставила меня. Мышцы моего тела сжали во мне пружину, застывшую в ожидании команды «фас», которую должен был подать мозговой центр. И я бы непременно сорвался с цепи, если бы не появившийся Доктор.
Он подошел к Гарику и заботливо обнял его за плечи.
– Познакомься, сынок, это наш гость, его зовут Иван.
Сынок?! Видимо, вчера мой разум отдал все силы для борьбы с физической немощностью, иначе бы я непременно задался вопросом, кто есть этот Доктор и почему он живет здесь, в степном оазисе, в непосредственной близости от ядерного полигона. Я мог хотя бы предположить, что это и есть разыскиваемый мною Давид Юльевич Прилепов… На эту мысль должна была навести меня и смотровая башня, украшавшая дом.
Впрочем, не было уже смысла разгонять туман вчерашнего дня. Сегодня все вдруг стало на свои места. И, главное, я нашел человека, ради которого встрял в сумасшедшую авантюру, едва не стоившую мне жизни. Вот он, Гарик, только руку протяни.
– Я его знаю, – гортанным, с булькающей хрипотцой голосом сказал парень. – Он из милиции, меня ищет.
– Ну, конечно же, ты меня знаешь! – вскочив на ноги, воскликнул я. – Смеялся, наверное, когда в пещере меня закрыл?
В напряжении раздумья Гарик нахмурил брови, даже палец приложил ко лбу. Но вот его лицо просияло, склизкие губы растянулись в подобии улыбки.
– Да, смеялся!.. Там скелет был, гы-гы!
– Весело? А когда Ирину убивал, тоже весело было?
Гарик обиженно округлил глаза, надул щеки. Капризно выпятив нижнюю губу, резко развернулся ко мне спиной и побежал, как маленький мальчик, спешащий пожаловаться родителям на соседского сорванца. Разумеется, у меня не было никакого желания упустить его, поэтому я ринулся за ним. Но Доктор удержал меня, схватив за руку.
– Не забывайтесь, молодой человек! – резко сказал он. – Вы у меня в гостях, и прошу вас, ведите себя прилично! Гарик – мой сын, и в обиду его я не дам!
– Примите мои извинения, господин Прилепов, но я должен задержать вашего сына.
– И меня тоже! – послышался вдруг за спиной знакомый голос.
Я обернулся и увидел стоящего меж деревьями Серегу. В правой руке он держал автомат Калашникова, опущенный стволом вниз, а левой – готовился взять оружие за цевье. Он собирался стрелять в меня, и это не столько испугало меня, сколько привело в чувство. Я действительно находился в гостях у человека, который спас меня от верной смерти.
– И тебя тоже, – сквозь зубы сказал я, свирепо глядя на Серегу. – За то, что друга своего убил.
– Я его не убивал, я его ликвидировал, – оскорбленно нахмурился парень.
– Это ты на суде скажешь.
– Может, и скажет, – в раздумье изрек Прилепов. – Если виноват, ответит перед законом.
– Даже так? – недоверчиво скривил я губы.
– Ты, наверное, думаешь, что попал в обитель зла.
– Ну, зачем так пафосно, Давид Юльевич? Вы, может, человек порядочный, но ваш сын – преступник. И его телохранитель тоже…
Я сомневался в том, что Прилепов – порядочный человек. Наружные признаки вроде бы налицо, но что внутри? Да и неспроста Серега ликвидировал своего напарника, видно, тот многое мог рассказать о бизнесе, которым занимался Давид Юльевич. Может, это по его структуре вчера был нанесен удар казахской госбезопасностью. Просто не всегда сила действия достает до организаторов преступления, как правило, страдают исполнители, хотя и не всегда рядовые.
– Мой сын только что с дороги, он очень устал, – сказал Прилепов. – Не будем его трогать, ладно?
– А когда отдохнет?
– Скажи, Иван, ты приехал в наши края из-за него?
– И за ним, и за этим тоже, – кивнул я на стоявшего позади Серегу.
Давид Юльевич не вызывал у меня доверия, но, тем не менее, выстрела в спину я не ожидал. Почти уверен был в том, что хозяин не позволит убить своего гостя в своем доме.
– Откуда ты узнал, что Гарик может быть здесь? – спросил Прилепов, мягко сжав подбородок двумя пальцами.
– Дружок его сказал, Юра, – снова показал я на Серегу. – И Надежда Викторовна говорила, что Гарик мог отправиться к вам. Но где вас найти, не сказала. Сказала, что где-то здесь, в районе полигона. Могла сказать и точней, но не сказала…
– Да, я знаю, она отравилась, Царствие ей Небесное, – удрученно вздохнул хозяин дома. – Предпочла умереть… А зря, ведь вы все равно добрались до меня… Да и нет в том ничего страшного, что вы здесь… Уйди!
Прилепов подал знак, и Серега исчез.
– Вы, Иван, наверное, считаете, что я недостаточно гостеприимен? – доверительным тоном спросил Давид Юльевич.
Он мягко взял меня под руку и повел в сторону дома.
– Ну, почему же? Если бы не вы, я бы сейчас лежал в горах, среди камней.
– А так вы пролежали всю ночь на траве. Вы, наверное, думаете, что я не проявил заботу о вас. Напротив, вчера вы так сладко спали, что я не стал вас тревожить. Я сказал Ольге, чтобы она накрыла вас пледом. Это был здоровый сон. Как вы себя чувствуете?
– С одной стороны хорошо, с другой – не очень.
– Вы гнались за преступником, он почти у вас в руках, но взять вы его не можете. Я понимаю ваше состояние. Но поймите, Гарик – мой сын, и если даже вы сможете доказать его вину, это ничего не изменит. Как Англия не выдает преступников, так я не выдам вам своего сына. Вы уж извините, Иван, но я очень люблю Гарика. Да, он не совсем обычный, но он мой сын…
– Настолько необычный, что вы сами готовы признать его вину.
– Нет, я готов признать только то, что Гарик находится во всероссийском розыске. Но мы находимся на территории суверенного государства, и я не думаю, что вы можете так просто взять его и арестовать.
– Мы находимся на вашей личной территории, – сказал я, глянув на незнакомого мне парня в светлом джинсовом костюме, с бдительностью охранника прохаживающегося вдоль ворот. И у него на плече висел «АКМ». Это, признаться, мне очень не нравилось.
Но пока что Прилепов не собирался отдавать меня на съедение своим псам. Напротив – желал накормить меня самого. Он провел меня в дом, роскошное убранство которого наводило на мысль о больших деньгах, мы зашли на просторную кухню с обеденной зоной. Ольга подала нам завтрак – яичница на сливочном масле, сырная и колбасная нарезка, морковный салат и овсяные оладьи.