— То есть, воруете!
Анн покачала головой.
— Нет. — Сказала она, — Мы же не берем зарплату, которая нам полагается! Мы просто исчезаем с той вещью, которую нам бы хотелось иметь в своей коллекции. Как правило. Мы не берем дорогие вещи. Нам интересны вещи с какой-нибудь особенностью того или иного мира.
— Ну, или просто красивые штучки, — вставила Танн, — помнишь, те бусы из живых молекул? Они еще щекочут кожу, когда одеваешь?
— Точно! — Анн оживленно подпрыгнула и слетела с кровати, словно ошпаренная.
Мне оставалось молча наблюдать, как она стрелой подлетела к рюкзакам и стала развязывать тесемки одного из них. Через минуту на свет была извлечена небольшая блестящая коробка, прямоугольная, светлого цвета. На мой взгляд, сделана она была из дешевого алюминия.
— Вот! — торжественно произнесла Анн, поставив коробку на стол, между кружек.
— И это все ваши сувениры? — с сомнением осведомился я.
Признаться честно, я ожидал увидеть коробку побольше. Хотя, странные девушки и без того меня заинтриговали.
— Все-все. С девяносто трех обитаемых миров!
— И даже одного необитаемого! — вставила Танн, — случайно залетели. Мне показалось, что я слышу мяуканье редкой породы кошек, но оказалось — показалось.
Я с сомнением оценил продолговатую коробочку. Что-то подсказывало мне, что в коробочке есть какой-то подвох. За три дня, проведенных в гостинице, я начал привыкать к различного рода фокусам. Я присмотрелся к коробочке и увидел тонкую линию разделения на верх и низ. Однако никаких ручек, замочков или скважин не обнаружил. Анн же легким движением руки провела по поверхности коробочки, и в тот же момент крышка откинулась с легким щелчком, открыв мне серую пустоту и клубящийся по краям туман. Точь-в-точь, как выглядели дыры в Ничто. Внутри коробки и было Ничто. Легкие клубы серого тумана вырвались наружу, взлетели вверх, словно собирались пробить потолок, но потом опомнились и мягко спланировали куда-то под стол. Я рефлекторно поджал ноги, одновременно, раздираемый любопытством, заглядывая внутрь коробочки. Ей богу, ничего, кроме пустоты, разглядеть не удалось.
— И где же ваши сувениры? — слегка разочаровался я, — удивлять, так удивлять. Раз уж поселились на ночь в моем номере, так показывайте все.
— Не торопитесь. Если смотреть все девяносто три сувенира, то у нас не хватит и недели.
— А если еще и тот сувенир из необитаемого мира, — вставила Танн.
Анн согласно кивнула:
— А еще есть один особенный сувенир, — сказала она, — но если вы собрались скоро ложиться спать, то, боюсь, мы до него не дойдем.
— Вы сначала покажите хотя бы один не особенный, — сказал я, — а там посмотрим.
Все-таки, любопытство — самая ужасная болезнь на свете. Стоит ее подцепить, и уже больше никогда не вылечишься. Причем, бывает, что болезнь протекает в легкой форме — когда, проходя мимо аварии или дерущихся людей — повернешь голову и приостановишься на несколько секунд. А бывает болезнь и потяжелее — когда прыгаешь с парашютом или спускаешься со страховкой по водопаду. Или без страховки. А кто скажет, что это не любопытство вовсе, а так, поиск экстремальных ощущений, не верьте ему. Адреналин — адреналином, но каждый прыгающий с парашютом, прежде всего заражен Его Величеством Любопытством. Наитяжелейшая форма болезни задает организму всего один-единственный вопрос — а каково это? И человек уже не в силах сопротивляться. Он ищет этот ответ. Ему любопытно проверить, действительно, а каково? И он прыгает, спускается, лезет под землю, плывет на Северный Полюс, летит за край Вселенной… Подцепить эту болезнь, знаете ли, очень легко. А вот вылечиться от нее вряд ли. Я еще не встречал ни одного выздоровевшего… да и здорового, честно говоря, тоже…
Я вспомнил гвоздики, которые кидал в Ничто в номере Сьерры. Плавают сейчас в безвоздушном пространстве, а все из-за моего ненасытного любопытства. И вот сейчас снова, в который уже раз…
В этот момент Анн привычным движением совершила совсем непривычные для меня действия. Она засунула руку по локоть в туманную серость и принялась там копошиться. При этом лицо ее приобрело задумчивое и сосредоточенное выражение. Я, открыв от удивления рот, не мог отвести взгляда он тумана, обволакивающего руку, ласкающего бледноватую кожу туристки, поднимающегося по локтю наверх, словно вьюны хмеля, едва ли не до самого плеча. Словно туман был живой и ощупывал местность. Туман-разведчик. Туман-путешественник. Я почувствовал, как волосы на голове встают дыбом. А что если туман вот так захочет обследовать и меня?..
Туман коснулся ее плеча. Свободной рукой Анн провела по коже, стряхивая туман обратно в коробку. И в тот же момент вытащила руку.
— Кажется, нашла, — произнесла она, улыбнувшись, — вот.
Диковинка в ее руке больше всего напоминала грушу. Спелую, румяную, слегка покрасневшую с одного бока грушу.
Анн протянула грушу мне.
— Возьмите и надкусите. — Сказала она.
Груша на ощупь оказалась мягкой, с нежной спелой кожицей. Сладковатый запах мгновенно проник в ноздри.
— Что это?
— В мире Аарха это называется «гидроваллиант пространственного изменения номер один» — пояснила Анн.
— А где номер два? — я осторожно ощупал грушу. На ее поверхности остались четкие отпечатки моих пальцев.
— Первый экземпляр был настолько хорош, что они не стали больше ничего делать. Да вы укусите, не бойтесь?
— Как-то я не привык кусать вещи, о которых ничего не знаю.
— Ничего страшного. Укусите и выплюнете. Этого будет достаточно.
Танн согласно кивнула:
— Мне вообще хватает только понюхать, — сказала она, — так что смелее. Это вам не роды принимать у дикой кошки Ягуара.
— Это у вас всего один экземпляр? — все еще сомневался я.
— Он регенерируется. Сами увидите, — успокоила Анн.
— Ну, раз регенерируется…
Ох, проклятое мое любопытство… Я втянул носом сладковатый запах, зажмурился и откусил кусочек. Немного пожевал и осторожно сплюнул в руку. Все-таки проглотить сил не хватило. Вкус у груши был самый обыкновенный, грушевый. Во рту остался мягкий привкус.
Я открыл глаза. Анн и Танн улыбались.
— И что? — поинтересовался я, — что-то не замечаю пространственного изменения.
— А теперь можно попросить вас подойти к стене?
— Пожалуйста, — я положил грушу на стол (рядышком недожеванный кусочек) и подошел к стене, напротив кровати.
— Так как вы не проглотили кусочек, то заряд вашего пространственного изменения будет небольшим, — сказала Анн мудрено, — поставьте ноги на стену.
— Что?!
— Ну, поднимите ноги и поставьте их на стену.
— Каким же это, интересно, образом?
— Как все делают. В Аархе умеет каждый ребенок. Это типичное бытовое устройство. Если вам, например, надо лампу поменять или, скажем, снять паутину с потолка.
— Ничего себе — бытовое устройство… — я оценил стену и свои шансы поднять обе ноги разом. В конце концов, решил поднять одну ногу…
И в тот момент, когда моя пятка коснулась стены, мир стремительно перевернулся. Стена исчезла, меня занесло так, что дух захватило. Пол ушел из-под второй ноги… и я ощутил ступнями теплые обои, а перед глазами возник серый, отштукатуренный потолок. Как-то сразу изменился и угол обзора и звуковые эффекты. Голос Анн доносился откуда-то из-за затылка.
— Ну, как? — спросила она.
Я посмотрел под ноги. Да, действительно, стоял на стене. Осторожно поднял одну ногу, сделал шаг вперед. Ноги двигались, как и обычно. Тело не испытывало каких-то видимых трудностей. За пару секунд я добрел до потолка и шагнул на него. Мир снова перевернулся, сгустив темноту перед глазами и заставив набрать полные легкие жгучего воздуха. Потом я увидел люстру — стоящую, по отношению ко мне. Потом поднял голову и увидел Анн и Танн, диван, стул и табурет, стол, грушу на нем и открытую коробочку с туманом, электрический чайник, рюкзаки, тапочки, томик «Инструкций», джинсы, висящие на спинке стула — все это вроде бы висело над моей головой… с тем лишь уточнением, что висел-то как раз я.
— Как ощущения? — поинтересовалась Анн, задрав голову.
— Странные. — отозвался я, — бытовой прибор, говоришь?..
— Очень удобно, например, красить крышу! — сказала Анн, — на их планете не было ни одного несчастного случая, связанного с падением, за последние тридцать лет! В каждом доме хранится по кусочку такой груши! С учетом мгновенной регенерации, хватает ее на сто лет! А то и на больше!
— Это же можно залезть на какой угодно этаж. На какую угодно крышу. Куда угодно можно забраться!
— Об этом жители Аарха как-то не думают, — отозвалась Анн, — вам бы лучше спуститься, если не хотите свалиться нам на головы.
Я спустился достаточно быстро. Перевороты в обратную сторону прошли заметно быстрее. Ощутив под ногами линолеум, я почувствовал легкое облегчение и вернулся за стол. Анн вертела в руках грушу. Следов от моего укуса уже не было. Груша оказалась целой, спелой, мягкой.
— Об этом жители Аарха как-то не думают, — отозвалась Анн, — вам бы лучше спуститься, если не хотите свалиться нам на головы.
Я спустился достаточно быстро. Перевороты в обратную сторону прошли заметно быстрее. Ощутив под ногами линолеум, я почувствовал легкое облегчение и вернулся за стол. Анн вертела в руках грушу. Следов от моего укуса уже не было. Груша оказалась целой, спелой, мягкой.
Легким движением Анн отправила грушу в туман.
— Как вам? — поинтересовалась она.
— Интересная штука, — кивнул я, — но на Земле бы ей нашли другое применение. В военных целях.
— Мы, к сожалению, знаем множество миров, где этот прибор использовали бы в военных целях, — кивнула Анн, — хорошо, что о существовании Аарха знают немногие. А вывезти оттуда что-нибудь очень сложно.
— Как же у вас получилось?
— О. Это наши женские хитрости, — таинственно улыбнулась Анн и вновь погрузила руку в шкатулку по самый локоть.
Следующий предмет не походил ни на один из известных мне земных предметов. Больше всего он напоминал застывшую блестящую каплю, твердую, с гладкими краями, размером чуть больше моего кулака. Внутри капли светилось маленькое бордовое пятнышко.
— Красиво, — оценил я.
Анн осторожно положила каплю на стол и провела тонкими пальцами по поверхности. От прикосновений бордовое пятнышко внутри пришло в движение, увеличилось в размерах и завибрировало. Да и сама капля едва слышно загудела, по ней прошла рябь. Я осторожно отодвинулся подальше.
— Оно не совсем заряжено, — сказала Анн, — поэтому сильного эффекта не ожидайте.
— Знать бы вообще, что за эффект ожидать, — брякнул я, — оно не взорвется?
— Не должно, — то ли в шутку, то ли в серьез сказала Анн, — нужно только положить руку вот сюда… дайте-ка свою руку.
Анн взяла мою левую руку и осторожно прислонила ладонь к поверхности капли. На ощупь она оказалась теплой и похожа на кусок пластмассы, вроде детских игрушек.
— Вздохните глубоко-глубоко. Как будто собираетесь нырнуть, — посоветовала Анн, — так, чтобы перед глазами потемнело.
Я вздохнул.
Темнота накрыла мгновенно. Что называется — не успел и глазом моргнуть. Звуки исчезли. Пространство, вроде тоже. Я ощутил, что под задом нет табуретки, а под ногами — пола. Я висел в воздухе. Вокруг — сплошная чернота. И только под вытянутой рукой висела в темноте капля с пульсирующим в ее недрах красным пятнышком.
И в этот момент в черноте и пустоте кто-то громко и гулко прокашлялся. Я вздрогнул, оглядываясь, но кроме темноты ничего не увидел. Секунду спустя чуть хрипловатый, но приятный женский голос произнес, заполняя собой все пространство вокруг:
— Доброго времени суток, Игрок Номер Один Дробь Пять. Назовите имя, чтобы Программа могла сохранить Ваш Профиль.
— Эээ? — растерялся я.
— Сохранено, — отозвался голос, прокашлялся еще раз и заговорил уже без хрипотцы, — Профиль Эээ, выберите Уровень Сложности: «Норма. Средне. Тяжело. Безумно. Просто чудовищно»
— Это какая-то игра? — догадался я, — вроде трехмерной игрушки, что я играл два дня назад, да? Занятная штука! И что я должен буду делать? Крошить монстров в полном три-дэ?
— Уровень «Новичок», — сказал женский голос, как мне показалось холодно.
— Там не было такого уровня сложности! — запротестовал я.
— Для вас будет, — пообещал голос с нотками легкого садизма, прокашлялся вновь и произнес уже механически и безразлично, — Обучающий Курс Для Казуалов или Первый Уровень?
— Давайте Первый Уровень! Что мы, казуалы какие-то? Опыт игрушек имеется! — махнул свободной рукой я. Убирать ладонь с пластмассовой капли я не решался.
— Первый Уровень, так Первый Уровень, — согласился голос, — у вас, Профиль Эээ, три жизни. Как хотите уничтожать миры — в Линию, в Квадрат или Буквой «Гэ»?
— Это принципиально?
— В Линию! — вздохнул женский голос, — до генерации Первого Уровня осталось пять… четыре… три… два… один…
Чернота вокруг зашевелилась. Из уголков стремительно взвилось множество белых тонких линий. По горизонтали и по вертикали, соответственно. Устремившись из одного конца черноты в другой, они распрямлялись и натягивались. В результате, через короткий промежуток времени подо мной образовалось этакое поле, состоящее из квадратов, висящее в абсолютной пустоте и черноте. Как я быстро успел подсчитать, поле состояло из шестидесяти четырех клеток. Тут прямо на моих глазах в четырех квадратах внезапно разбухли и выросли разноцветные шарики. Два красных, один зеленый и один желтый. Достигнув определенных размеров, шарики застыли в пустоте и начали медленно вращаться по оси. Их поверхности подернуло туманной дымкой. На одном из красных шариков появились блеклые очертания материков, на желтом шарике четко прослеживались облака.
— Нифига себе! — вырвалось у меня от захватывающего дух зрелища, — это такие космические «Lines»?
Пробежав беглым взглядом по оставшимся клеточкам, я увидел в четырех из них начинающие зародыши других шариков, которые, надо полагать, вырастут на следующий ход. Один красный, два синих и желтый.
— А что мне надо делать? — спросил я у черноты, — перемещать красные к красным, как в компьютерной игрушке что ли?
Женский голос раздраженно прокашлялся.
— Я предлагала пройти Режим Обучения, — сказал голос.
— Хотя бы подсказку можно?
Голос задумчиво помолчал.
— Назови цвет шара и его положение по отношению к тебе, — сказал он, наконец, — и куда хочешь переместить. Количество клеток и направление.
— Мне нужно уничтожить шарики одно цвета?
— Это не шарики, — сказал голос, — это Планеты. Профиль Эээ, ты видел когда-нибудь галактики с планетами одного цвета? Разные цвета собирай. В Линию!
— Галактики? Я оглядел игровое поле под ногами. Четыре шарика-планеты медленно и величественно вращались по оси в черноте… чего? Космоса?..
Я размышлял недолго. Потом сказал:
— Тогда, эээ, красный шар, тот, что слева, на три клетки вперед и на шесть клеток вправо.
— Исполняю, — сказал женский голос, как показалось, весьма довольным голосом.
Красная планета пришла в движение и достаточно быстро переместилась в указанную точку, оказавшись впритык к зеленому шару. В тот же миг выросли, обрели форму, покрылись атмосферой и завращались еще четыре планеты, а в четырех пустых клеточках наметились зародыши следующих.
— Это же просто. Я такие игры еще в школе проходил, — буркнул я и быстренько перетащил синий шарик в линию с зеленым и красным.
Следующим ходом я переместил в линию желтый шарик. Едва шарик соприкоснулся с синим, вся линия вспыхнула ослепительным белым цветом. Я на мгновение зажмурился.
— Внимание, — сказал женский голос.
Я открыл глаза и увидел такое, от чего захватило дух и закружилась голова.
Поле из клеток исчезло, зато вместо него под моими ногами развернулось великолепное зрелище. В черноте Космоса зародился свет. Он разросся мгновенно, вспыхнул — и возник еще один шар: огромный, яркий, желтый. Я почти физически ощущал жар, исходящий от него, а смотреть на поверхность шара стало практически невозможно — белые свет резал глаза… Но и это, оказывается, было еще не все. Вокруг желтого шара возникли те самые шарики, которые я сложил в линию. Теперь они рассыпались, расплылись на разные траектории и поплыли в темноте вокруг светящегося Солнца.
Солнечная система, чтоб ее! Самый ближний шарик-планета, зеленого цвета, крутился быстрее всех. Самый дальний — желтый — очень медленно. В этот же момент возле синего шарика вдруг появился шарик помельче — без атмосферы, немного неровный, с явно проступающими на его поверхности кратерами и вулканами. И завращался вокруг шарика.
На моих глазах только что возникла миниатюрная Солнечная система!
— Поздравляю, — сказал женский голос, — до завершения Галактики вам осталось Шесть Уровней! Хотите сохранить Прогресс?
— Конечно, хочу! — воскликнул я, воздуха не хватало от нахлынувших эмоций.
Мимо моего уха с ревом и шипением пронеслось что-то яркое и искрящееся, рассекая длиннющим хвостом черноту. Комета! Комета! Рефлекторно я рванулся за ней, оторвал руку от пластмассовой капли, в надежде схватить комету — размером-то она была не больше моего мизинца… но в этот момент женский голос монотонно произнес:
— Внимание! Нарушение связи! Порт будет закрыт! Порт будет закрыт!
Комета пронеслась между пальцами, в сторону желтого шарика. Чернота задрожала, словно у механика в кинотеатре из проектора выскочила плена, шарики задрожали тоже… ярко вспыхнул свет. Я зашатался. Стремительно затихающий женский голос монотонно бурчал:
— Нарушение Связи! Сохранение Успешно Завершено! Нарушение Связи! Сохранение Успешно…