– Дём! Дём! – весело закивал бутуз. – Бубики и петуки!
– Только не бойся ничего! Ладно, мой родный?
– Ага! – Мальчуган с серьезным видом снова кивнул, сунул в рот большой палец и, причмокивая, засосал. Полина принялась его одевать.
– Деда, мы к мамке. Угомони их! После приду, подумаем, что делать! Может, на острове укрыться? В сторожке?
– Подумаем… – согласился дед, подошел, повязал ей на руку несколько разноцветных перьев. – Теперь иди спокойно. Не заметят они тебя.
Подхватив на руки сына, Полина кивнула и выбежала за дверь.
Селяне и впрямь не заметили! Уже сколько лет она с дедом живет, сама шаманскую силу имеет, а все удивляется чудесам, как в первый раз.
Сын молчал, серьезный, сосредоточенный. Разглядывал все вокруг и будто о чем-то думал.
Дверь распахнулась, едва она постучала.
– Поля? Чего ты здесь? – Мать огляделась вокруг и поторопила: – Ну давай! Заходи скорее! Григория Силыча нету дома. Уехал в город по делам. Если вечером приедет, уложу вас в бане, а нет, так до завтрашнего вечера сможешь побыть!
Полина разулась и прошла в просторную комнату. Нет, она не могла винить мать за то, что после смерти отца та почти сразу же вышла замуж за старосту села. Григорий Силыч тоже потерял всю свою семью, быстро привязался к новой жене и готов был стать Полине отцом. Вот только она не хотела забывать своего настоящего отца и с радостью перебралась в дом деда.
У матери уже было четверо детей от нового мужа, она едва успевала с ними управляться, а с Полиной виделась редко.
– Что, опять? – Мать цыкнула на облепивших старшую сестру братьев, раздела внука и отпустила его поиграть. Сама налила в чашки ароматного чаю из самовара и пододвинула к дочери баранки.
– Опять! – Полина села за стол. – Уже сил нет! Все никак не успокоятся! Сашенька им и продукты присылает, и деньги, и одежду.
– Не им он это шлет, а вам с сыном! Только дед твой дурной пытается их задобрить! Знает же, что чем больше стаю волков кормишь, тем сильнее она становится! Уж лучше бы продавал все! Такие бы деньжищи скопили да уже уехали куда подальше!
– А куда? Пока Сашенька в лагере служит, куда мы без него? – Полина наклонилась над чашкой, и в чай упала непрошеная слезинка. Нет. Она должна быть сильной!
Мать уговаривала ее отдать к ней в дом Васеньку, но как Полина без него? Без своей кровиночки? Она сделала несколько глотков и отодвинула чашку. Вдруг навалилась усталость, да такая, что глаза будто свинцом налились! Полина зевнула.
– Не выспалась, – улыбнулась она, отвечая на встревоженный взгляд матери. – С рассветом, ироды, принялись костры жечь и орать! Васятку два раза укладывала, все без толку! Да еще от Сашеньки вестей нет! Обещал до Покрова весточку прислать и последний обоз с продуктами, а все нет и нет! Как бы не случилось чего…
– Поспи. Ляг и поспи! – Мать поднялась, помогла подняться Полине и повела ее к печи. – Ложись. И ничего не бойся! Вдруг во сне ты узнаешь все ответы на вопросы, которые тебя так мучают?
Полина улыбнулась матери, влезла на печку и, вдохнув аромат сушившихся тут же березовых веников, с наслаждением вытянулась на лежанке.
– Любый мой, где ты, что с тобой? Приснись, покажись, ко мне хоть во сне – воротись… – прошептала Полина, проваливаясь в колдовской сон…
Очнулась она в темной каморке. На полу кто-то лежал, тихонько постанывая.
«Где я? Почему так темно? Пусть будет свет!»
Полина лишь успела подумать об этом, как в крошечном окне вспыхнул неяркий свет. «Наверное, от светильника в коридоре», – подумала Полина. За дверью послышались чьи-то гулкие тяжелые шаги. Кто-то торопливо прошел мимо, и все стихло.
«Как легко колдовать во сне!»
Стон повторился, только теперь в этом стоне она явно услышала свое имя:
– Поли-и-ина…
– Сашенька?! – Она упала на колени перед раненым, с ужасом узнавая в разбитом лице черты любимого. – Сашенька!
– Поли-и-ина… Это – сон… Хороший…
– Это не сон! Я здесь! Я нашла тебя! Что с тобой случилось? Как я могу тебе помочь?
– Полина…
– Да, это я! Что, мой родной? Что…
Она не договорила. Замолчала на полуслове, ловя его едва слышный шепот.
– Меня предали… Обоз… Кто-то сказал, что я ворую продукты. А еще золото… Я хотел бежать… Вместе с тобой и Васяткой. Я украл золото, которое должны были переслать в Москву. Немного, но они заметили… Я не успел… Не успел предупредить вас… Послезавтра на рассвете, если не назову тех, кто мне помогал и кому передавали обозы, меня расстреляют… Я виноват перед тобой… – Его шепот сделался страстным, живым. – Бегите! Если ты действительно мне не снишься! Если ты здесь и слышишь меня – бегите! Бери сына и уходи! Если предатель тот, о ком я думаю, он приведет их в вашу деревню… А там под пытками они узнают твое имя…
– Нет! Нет!!! Все будет хорошо! Я не позволю им тебя убить! Деда! Он шаман, ты же знаешь! Он поможет! – Она принялась целовать его лицо.
– Он не успеет. И ты… – едва слышно донеслось до Полины.
Она отстранилась.
– Чего они хотят? Что может задержать твою казнь?
Его губ коснулась болезненная улыбка.
– Я должен назвать имена тех, кому передавал деньги и продукты. Если скажу… меня все равно расстреляют, но позже… После дознаний в столице. Только они никогда не узнают… А я все равно обречен. Им надо устроить показательную казнь… для устрашения… Пусть устроят… – Его хриплый шепот прерывался кашлем. От губ пахло свежей кровью.
Полина почувствовала, как злость заставляет ее кулаки сжиматься.
– Нет! Прошу! Скажи им мое имя! А еще скажи, что та, кому ты все отдавал, твоя жена! И что, если им так надо, она придет к тебе на рассвете в день казни.
– Нет! Они казнят нас обоих! Я не позволю! Васятку на ноги ставить надо. В пещере, в горе, что рядом с лагерем, спрятано золото! Все, что смог забрать, я отнес туда. Никто не знает о тайнике. Когда все закончится, возьми часть, и уходите! Только все не бери. Убьют, если кто-то узнает, что у тебя такое богатство. А в городе можно по крупицам на рубли сменять. – Он тяжело вздохнул. Коснулся грязной рукой ее щеки. – Береги сына…
Полина легонько сжала его ладонь и качнула головой.
– Я тебя спасу! Ты забыл, что я внучка шамана? Прошу, скажи мучителям так, как я тебя научила. Обещай! Даже если казнь отложат на час, я успею!
– Нет! – выдохнул он и, закатив глаза, впал в беспамятство.
– Это очень важно! Прошу! – Она коснулась его лица, прошептала слова на успокоение боли и снова поцеловала любимого. – Прошу! И ничего не бойся! Я успею…
– Успею! – Полина распахнула глаза и села на лежанке. Почему так темно? – Мама?
– Ты чего кричишь как оглашенная? – тут же донеслось до нее. Послышался шорох, звук босых ног, и мать вышла из-за печи, с накинутой на плечи шалью, одетая только в белотканую длинную ночную сорочку. – Детей не разбуди! Кошмар приснился, что ли?
– Мама, вечер уже? – Полина спрыгнула на пол.
– Так ночь почти! Полночь скоро. – Мать попятилась, глядя на мечущуюся по комнате дочь. – Да что случилось-то?
– Сашеньку пытают! Послезавтра казнят. Да только, боюсь, я не успею!
– Сон плохой видела, что ль? – Мать нахмурилась.
– Да! – Полина посмотрела на спящего рядом с мальцами Васятку и взглянула на мать. – Говорит, чтобы мы бежали! В деревню красные придут, убьют всех, а нас в первую очередь! Селяне не пожалеют. Расскажут. И про сытые зимы не вспомнят!
– Ох, божечки! Что же теперь делать? – Та испуганно всплеснула руками, растерянно огляделась. – Как же все это оставить-то?
– Мама, – Полина коснулась ее руки. – Я не позволю, чтобы это случилось! Я сама пойду в лагерь. Никто не узнает о вас!
– Да ты что же… не пущу! – Мать обнял ее, прижала к груди. – Погубишь себя!
– Нет. Со мной все будет хорошо! – Она ласково освободилась из материнских объятий и кивнула на сына. – Пригляди за ним.
– Не пущу!!! – почувствовав неладное, мать снова вцепилась ей в руку, но увидев, как глаза дочери из бирюзовых становятся угольно-черными, отпустила. – Не указ я тебе больше. Только деда попроси помочь. Он за тебя к самому черту пойдет…
В ответ Полина только усмехнулась и, распахнув дверь, выскочила в холодную темноту.
Как хорошо ночью! Спокойно! Соседи-шавки сидят по своим конурам и носа не кажут!
Полина сама не поняла, как добежала до дедовой хаты.
Дверь распахнулась, точно он ее ждал!
– Деда! – Слезы полились сами собой. – Деда!!!
– Знаю, доча! – Он обнял ее, прижал к себе. – Все знаю про мужа твоего. Времени мало у нас с тобой…
– Откуда? – Полина отстранилась, взглянула ему в глаза.
– Увидел. То, что ты видела, когда спала, было не сном, а явью… Спала только твоя плоть, а дух твой бодрствовал. Только не сутки тебе остались. Этим утром все случится… Приказ пришел… – Он отвел взгляд, чтобы не видеть наполненные болью глаза внученьки. Его гордости! Его кровинушки…
– Я успею! Пусть лучше меня казнят вместо него!
– Ты же понимаешь, что им нужна кровь! И чем больше, тем лучше! Не зря же их цвет – красный… Они убьют вас обоих!
– Тогда что мне делать, деда? Я не прощу им то, что они сотворили с Сашенькой! А если не отомщу, не смогу жить!
Она выпрямилась, сжала кулаки, и он понял: не отступится! А если не поможет он ей, и вовсе отвернется от него.
– Сила, с которой ты пытаешься бороться, может подчиниться только силе тьмы. Нужно взять власть над черными душами и запереть их в гиблом месте, чтобы не могли они вырваться наружу. Называется это заклятием «Черного котла». Им можно много нечестивцев победить. Однако кто им воспользуется, тот навек погубит себя, потому что это черная магия. За черную магию человек платит страшную цену: он лишается покоя и при жизни, и после смерти. Тот, кто создаст «Черный котел» и пленит души, сам становится их тюремщиком. Готова ли ты отдать себя за жизнь любимого? Как бросишь Васятку?
Полина вдруг улыбнулась светло и радостно.
– У Васятки будет папа и ты… А смерть… это ненадолго!
Дед вздохнул.
– Тот, кто создает «Черный котел», остается в нем навсегда. Но… я помогу тебе оттуда выбраться. Есть одна лазейка… Пусть не в этой жизни, но ты встретишься с теми, кого любишь! Готова ли ты к этому?
– Готова! – Полина не сомневалась ни секунды.
Шаман смахнул набежавшую слезу.
– А ты стала взрослой и сильной! Сильнее меня! Ведь сила не в том, чтобы набивать закрома и кошели за счет других. Не в том, чтобы подчинить себе как можно больше людей. Сила в том, чтобы жизнь отдать за любимых. Чтобы страха не иметь, добро делая.
Наши дни
– Инга-а-а! Ты где-е-е? – Артем уже охрип и потерял всякую надежду найти девушку. Мысль о том, что с любимой случилось что-то плохое, не давала покоя, но он гнал ее, стараясь думать, будто Инга нарочно не отзывается, потому что не хочет никого видеть. Сидит где-нибудь у озера и посмеивается, слушая его вопли.
От такого самовнушения стало легче. Он уже хотел развернуться и идти обратно, но тут до него донесся едва слышный крик.
– Я ту-у-ут…
Тут? Значит, все-таки с ней что-то случилось?!
Позабыв обо всем на свете, Артем кинулся вперед, не переставая кричать:
– Ты где? Инга?
Внезапно впереди в лучах взошедшей луны ртутью блеснуло озеро. Не тот ли это источник радоновых вод, о которых соловьем заливалась девушка-администратор?
– Я тут! – вдруг отчетливо раздалось совсем рядом и откуда-то из-под земли. – Я упала в какую-то яму!
Артем покосился на браслет, который вновь начал сиять, и с каждым шагом все ярче и ярче, и медленно пошел на голос.
Шагах в пяти он остановился: внизу, в темноте, едва заметно светилась голубая полоска браслета Инги. Не рискуя подойти ближе, чтобы самому не провалиться, он пытался разглядеть, где находятся края ямы.
– Инга, глубокая яма? Можешь подняться?
Девушка закопошилась на дне, поднялась. Артем с облегчением выдохнул. Яма глубиной с ее рост! Хорошо, что не нужно возвращаться в лагерь за веревками! Не потому что лениво – Артем просто не мог оставить ее здесь одну!
– Артем, мне холодно… Это не яма даже, а ров какой-то! А на дне холодная лужа, и пахнет прелыми листьями… А еще…
– Что еще? Инга, руки подними!
Говорит – это хорошо! Пусть говорит! Только бы не молчала. И не вспоминала о том, что произошло возле домиков!
– Я тебя сейчас вытащу, только ты себе помогай! Хорошо?
Она закивала, протянула руки и вцепилась в него с такой силой, что чуть не утянула вниз. Благо Артем уперся ногами о какой-то корень и рывком вытащил ее к себе. Боже, как он обрадовался! Инга была чумазая, заляпанная грязью, но целая и невредимая!
– Ура! Вытянули репку! – буркнула она, размазывая по лицу грязь. Артем, не удержавшись, стиснул ее в объятиях так, что хрустнули косточки, и принялся выговаривать:
– Зачем ты убежала? Я чуть с ума не сошел! Территория в этом заповеднике, знаешь, какая огромная?! Да заблудиться можно в два счета!
– Ты как моя бабуля! – шутливо отпихнула его Инга и попросила: – Помоги подняться! Прежде чем упасть, я видела какое-то свечение. Как отражение луны в озере… Пойдем посмотрим?
– Предлагаешь заблудиться окончательно? – хмыкнул Артем и вздохнул, понимая, что сделает для этой девицы все, что она захочет! – Ну, пойдем. Заблудимся…
До озера оказалось не так уж и далеко. Идти было легко. В сосновом бору не было валежника и сухостоя. Иногда попадались валуны, но Артем вовремя замечал их и уводил Ингу в сторону.
Она шла молча, погрузившись в свои мысли, и порой даже не слышала его вопросов. А может, просто решила их игнорировать?
Внезапно перед ними открылось озеро: они просто обошли небольшой заборчик и оказались на песчаном пляже. Огромная луна светила в небе. В лунном свете водная гладь сияла серебром, а песок был удивительно белого цвета.
– Наконец-то! – Инга подошла к воде, потрогала ее и без предупреждения принялась раздеваться. Вскоре на песок упали джинсы, до колен вымазанные в грязи, рубашка и тонкие трусики. Не глядя на него, она осторожно шагнула в воду и медленно принялась погружаться, а Артем стоял, будто парализованный, глядя на потрясающей красоты картину: лесное озеро, окруженное высокими деревьями и освещенное яркой луной, нагая нимфа, плещущаяся в воде.
Артем вдруг почувствовал себя здесь чужим и хотел вернуться к забору, чтобы не смущать девушку, как вдруг до него донесся ее голос.
– Артем… Иди ко мне.
Нервно сглотнув, он подошел к кромке воды.
– Если честно, я…
Что он хотел придумать себе в оправдание, так и осталось тайной даже для него.
– Артем, мне кажется, я люблю тебя. – Она теперь смотрела прямо на него. Нимфа. Русалка! – Иди ко мне!
Ох, ты ж, ежик!
Ему показалось, что он мгновенно покрылся испариной. Стянув одежду, он с некоторой опаской зашел в воду и довольно улыбнулся: вода была теплая, как парное молоко! То ли день был таким жарким, что она нагрелась, то ли здесь находились термальные источники!
Она ждала его. Стояла и смотрела, как он исчез в черной воде, а после вынырнул совсем рядом и, подхватив ее на руки, понес в глубину.
Она ждала, когда теплая вода омоет с ее тела годы одиночества, ждала, когда его губы покроют поцелуями ее тело, когда безумство его страсти заставит ее трепетать, отвечать на ласки и кричать от наслаждения.
И он знал это! Мягкий песок на берегу лесного озера стал их брачным ложем, а браслеты засияли так ярко, что, не в силах выдержать их свет, Артем закрыл глаза, отдаваясь на милость ее требовательных пальчиков и чувствуя, как нежные губы скользят по его влажной коже.
* * *Инга очнулась от сонного дыхания Артема и села. Колдовство озера исчезло. Луна побледнела и перестала казаться громадной; теперь это была лишь маленькая пуговка, затерявшаяся на светлеющем небе. Комары стали жалить больнее, появился зябкий туман.
– Тём… – Она улыбнулась, глядя на его сонную, совсем по-детски посапывающую мордаху, и коснулась пальцами каменных мышц груди. – Просыпайся! Скоро утро. Нам бы вернуться к нашим, пока они спят.
– Боишься, что будут завидовать? – не открывая глаз, буркнул он и, поймав ее за руку, уронил на себя. Только после этого взглянул на нее и произнес: – Знаешь, я тебя тоже… кажется…
Естественно, после этих слов возвращение домой затянулось еще на некоторое время. А потом, чтобы добраться до домиков вовремя, им пришлось спешно искать одежду и отстирывать штанины Инги.