— Милти! — кричу я, и эльф тут же появляется передо мной. — Передвинь меня… — только начинаю я, но уже чувствую, как моё кресло медленно движется к камину. — Нет, не к огню! — раздражённо бросаю я. — К окну.
Милти смотрит на меня, удивлённо моргая. Наверное, думает, что ослышался. Я киваю в подтверждение своих слов. Он щёлкает пальцами, и моё кресло, плавно скользя по ковру, перемещается к окну. Здесь холоднее, чем возле огня, поэтому Милти спешно накрывает меня вторым пледом. Я делаю слабый взмах рукой, и эльф растворяется в воздухе.
Я выглядываю в мутное окно и впервые за пять лет думаю о том, что необходимо приказать Милти его вымыть. Начинает темнеть, и сквозь грязное стекло острые ветки растущего под окнами дерева кажутся неровными размытыми пятнами. Я всматриваюсь в даль, чтобы разглядеть утёс, но с восточной стороны дома, куда выходят мои окна, уже почти темно, и дальше старого дуба ничего не видно.
Я точно не могу сказать, сколько сижу так, вглядываясь в темноту. Взмахнув палочкой, я делаю свет в спальне приглушённым, чтобы можно было разглядеть то, что творится за окном. Мои глаза уже почти привыкли к полутьме, поэтому мне ясно видно, как за границей антиаппарационного барьера возникает маленькая фигура и уверенным шагом начинает приближаться к дому. Я смотрю на неё, не отрываясь, и чувствую, как внутри разливается тёплая волна приятного предвкушения, смешанного с лёгким волнением. Я вздрагиваю от странного звука, нарушившего тишину спальни. И только оторвавшись от созерцания бредущего по тропинке Поттера, понимаю, что это мой хриплый каркающий смех, которого я так давно не слышал.
Глава 6.
Замерший на краю
Я медленно приближаюсь к особняку и чувствую, как с каждым шагом становится тяжелей у меня на сердце. Я сжимаю в кармане заветную баночку и мечтаю только о том, чтобы Снейп согласился воспользоваться бальзамом. А ведь зная его нрав, можно точно сказать, что просто так он его не примет. Я не успеваю додумать, как мне преподнести ему этот «подарок», потому что упираюсь в закрытую коричневую дверь. Я машинально приглаживаю волосы и стучусь. Эльф открывает почти сразу. Он несколько секунд смотрит на меня с недоверием, а потом делает пару шагов назад, шире распахивая дверь, и медленно произносит:
— Добрый вечер, мистер Поттер. Хозяин не ждал вас сегодня.
Его последняя реплика расходится с его приглашающим жестом, но у меня мелькает мысль, что если он уже называет меня по имени и предлагает войти, значит, Снейп предупредил его о том, что я буду иногда заходить. Я нерешительно переступаю порог. Дверь за мной закрывается.
— Спасибо, эээ…
— Милти, — представляется эльф.
— Да. Спасибо, Милти. Хозяин у себя?
— Хозяин там же, где и обычно, — не очень вежливо отвечает домовик и медленно удаляется в сторону кухни.
Я направляюсь к лестнице, ведущей наверх, в спальню Снейпа, но тут эльф оборачивается и произносит:
— Хозяин просил, чтобы вы переобулись и не пачкали больше его ковёр.
Я растерянно озираюсь и вижу в коридоре небольшой ящик для обуви. Я открываю его и вижу на подставке несколько пар тапочек. Видно, что их ни разу не обували, но они пролежали в этом ящике пять лет, поэтому изрядно запылились и потускнели. Тапочек моего размера оказывается только две пары. Одни — серые кожаные, другие — синие тряпичные и на большом пальце правого проедены молью. Я немного раздумываю, какие взять, но потом решаю, что лучше всё-таки тряпичные — в кожаных у меня быстро вспотеют ноги. Протягивая руку за тапочками, я невольно усмехаюсь и качаю головой: мне сейчас предстоит встреча со Снейпом, а в голову лезет всякая чушь. Да наплевать ему на мои ноги, я уверен. Просто я чересчур нервничаю, чтобы сосредоточиться на действительно важных вещах.
Я наскоро переобуваюсь, ставлю свои ботинки на коврик в коридоре и поднимаюсь на второй этаж. От лестницы до его спальни не меньше тридцати шагов. И пока я иду, мне впервые приходит в голову оглядеться. Стены оклеены персиковыми обоями, которые местами вытерлись. Висит несколько портретов неизвестных мне магов. У правой стены зачем-то стоит пуфик. К нему прислонён чёрный пыльный зонтик с длинной ручкой. Несмотря на то, что в доме живёт слизеринец, ковровая дорожка у меня под ногами бордовая. И мне невольно вспоминается нелепый бордовый ковёр, который висел на стене в подземельях.
Я подхожу к двери, стучусь и, не дождавшись ответа, толкаю её. Мой взгляд падает на аккуратно застелённую кровать и на пустое пространство перед камином, и я невольно хмурюсь, не обнаружив Снейпа. Но тут из глубины комнаты раздаётся тихий голос:
— Я здесь, мистер Поттер.
Я перевожу взгляд в сторону окна и улыбаюсь. Снейп сидит в кресле вполоборота. Он точно видел, как я подходил к дому. Значит, ждал?
— Добрый вечер, — произношу я. — Похоже, вы не очень-то удивлены моему появлению.
— С того момента, как вы впервые переступили порог этого дома, я стараюсь ничему не удивляться, — ровно отзывается он.
Его ответ меня вполне устраивает: в духе Снейпа, но не резкий и не злобный, как в прошлый раз. Набравшись смелости, я решаюсь уточнить:
— Значит, вы не сердитесь, что я явился раньше положенного?
— Пожалуй, нет, — задумчиво произносит он и внезапно спрашивает: — Вы любите мандарины?
Он смотрит на меня так внимательно и с таким странным прищуром, что я начинаю чувствовать себя как на экзамене. Зато его вопрос помогает мне задержаться на мысли, не дававшей мне покоя с того момента, как я вошёл в комнату. Здесь появился новый запах. Яркий, едкий запах цитруса. И только сейчас я замечаю поднос с кожурой и несколькими нечищеными мандаринами, стоящий на столике у камина.
— Да, обожаю мандарины, — киваю я. — А почему вы спросили? Хотите меня угостить?
Он хмурится и переводит задумчивый взгляд на свои колени. Как будто что-то решает. А потом поднимает голову и немного рассеянно отвечает:
— Да, вы можете взять, если хотите.
Я совсем не хочу есть, но отказываться мне кажется неудобным. Особенно после того, как я сам напросился на угощение. Поэтому беру с подноса мандарин и начинаю не торопясь снимать с него кожуру.
— Не знал, что вы тоже их любите, — бормочу я, чтобы неловкая тишина не давила на уши.
— Еда… Замечательная тема, — тянет Снейп. — Теперь, полагаю, нужно поговорить о погоде?
Я усмехаюсь и качаю головой.
— Со мной можно говорить не только о ценах на летучий порох или турнирной таблице чемпионата по квиддичу, — пытаюсь я пошутить.
— В самом деле? Тогда присаживайтесь.
Я озираюсь в поисках стула, на котором сидел в прошлый раз, но потом вспоминаю, каким он оказался жёстким и неудобным, и, подойдя к Снейпу ближе, наколдовываю себе небольшое мягкое кресло с подлокотниками. Я опускаюсь в него, не успевая подумать о том, почему обивка у меня получилась зелёной.
— Как вы себя чувствуете? — машинально спрашиваю я, но тут же прикусываю язык. Его лицо мгновенно темнеет.
— Прекрасно, Поттер. Как и всегда. Ещё дурацкие вопросы будут?
Я смущённо опускаю голову и начинаю чувствовать себя ужасно неловко, сидя перед Снейпом в наколдованном кресле, словно я брезгаю садиться на его стул, и с зажатым в ладони очищенным мандарином. Я по привычке начинаю рассматривать свои ноги, но тусклого света камина, оказавшегося теперь у меня за спиной, явно не достаточно, чтобы разглядеть даже дырку на тапочке.
Мечтающий летать
Поттер совсем плох. Стоит мне сказать ему что-то не совсем приятное, он тут же начинает смущаться и прятать взгляд. Если и дальше так пойдёт, никаких бесед у нас с ним не получится. Я с усмешкой разглядываю его порозовевшие щёки, обкусанные губы, волосы, растрёпанные по бокам и приглаженные на макушке, этот чёртов мандарин, в который он вцепился и никак не может сожрать, и мне становится смешно. Я боюсь рассмеяться ему в лицо, потому что одновременно с весельем испытываю жалость. Почему-то мне не хочется задевать его своим странным поведением. Наконец я вздыхаю и решаю ему помочь.
— Да ешьте вы уже этот чёртов мандарин, Поттер!
Он вздрагивает и поднимает голову. Во взгляде такая тоска, что мне приходится отвернуться, чтобы он не увидел моей улыбки. Есть в его поведении что-то, настолько милое и трогательное, что я боюсь спугнуть момент. Пожалуй, таким жалким на моей памяти Поттер выглядел только однажды: когда я поймал их с Уизли возле замка во время торжественного ужина.
Поттер благодарно кивает и начинает неловко отламывать дольки от мандарина. К счастью, он не видит, как внимательно я разглядываю его небольшую трапезу. Он кладёт дольку между зубов, надкусывает и вытягивает сок, а потом прожёвывает кожуру. Совсем как я вчера. Он облизывает губы и принимается за следующую дольку. Кладёт её в рот, надкусывает, выпивает сок, проглатывает кожуру и снова облизывает губы. Я смотрю на него и чувствую, как от его нехитрых ритмичных манипуляций внизу живота становится тепло. Я пытаюсь вспомнить, когда последний раз испытывал подобное чувство, и прихожу к неутешительным выводам. Почти полгода назад, когда я засиделся в ванной дольше обычного…
Я быстро сглатываю и заставляю себя отвернуться. Мне опять становится неуютно в его присутствии. Руки сами тянутся к пледу, чтобы прикрыть моё пока ещё лёгкое возбуждение. Откуда-то появляется нелепая мысль: интересно, а он знает, что я парализован от бёдер, а не от пояса? Но я несколько раз глубоко вздыхаю, и непрошеные мысли улетучиваются. Как раз к этому моменту он доедает свой дурацкий мандарин.
— Ну, Поттер? И о чём же мы с вами будем разговаривать? — с усмешкой спрашиваю я.
— Я кое-что вам принёс, — тихо бормочет Поттер и опять краснеет.
Интересная реакция на простой вопрос…
Замерший на краю
Я несколько раз сглатываю и прочищаю горло, прежде чем продолжить, потому что понятия не имею, как он отреагирует на то, что я для него приобрёл.
— В общем, я ведь вам говорил, что наука не стоит на месте… — я умолкаю, потому что понимаю, как торжественно-нелепо прозвучала моя фраза. — Я тут кое-что…
— …Мне принесли, — заканчивает Снейп с неприятной ухмылкой.
— Да-да. Это мазь. Лечебная. Новая разработка. Возможно, она сможет вам помочь.
Он открывает рот, наверняка, чтобы разразиться гневной тирадой по поводу того, что ему не нужна моя помощь и жалость, но вдруг замирает с открытым ртом. Хмурится, недоверчиво разглядывает каминную полку, как будто это она принесла ему мазь, а потом медленно поворачивает ко мне голову и протягивает руку.
— Позвольте полюбопытствовать.
Я понимаю, что он старается выглядеть заинтересованным лишь с позиции зельевара, но вижу, как дрожат его пальцы, когда я аккуратно вкладываю в них квадратную баночку, как осторожно он подносит её к лицу и вынимает пробку, с каким интересом принюхивается к содержимому. Его окаменевшее лицо начинает меняться. Во взгляде появляется недоверие, лёгкая паника и… надежда. Я невольно улыбаюсь, но когда он поворачивает ко мне голову и видит мою улыбку, его лицо тут же темнеет, а губы поджимаются. Он резко вталкивает пробку на место и выбрасывает руку с баночкой в мою сторону.
— Мне это не нужно, Поттер. Заберите.
От неожиданности я не сразу нахожусь с ответом.
— П-профессор Снейп… — я не знаю, чего во мне сейчас больше — удивления или возмущения. — Вы не слышали меня? Эта мазь может вам помочь встать на ноги.
— Заберите это, Поттер. Мне ничего не поможет, — опустив голову, шипит он, и я ясно слышу в его голосе нотки боли.
— Нужно хотя бы попытаться, — возражаю я, но он упорно тычет мне этой банкой в лицо.
— Уберите! — почти кричит он, и я не выдерживаю.
Я вскакиваю из кресла, перехватываю его запястье, стискиваю тонкие пальцы, зажимая в его ладони баночку, и прижимаю его руку к чёрной рубашке, в которую он одет. Он пытается отпихнуть меня, я не сдаюсь. Наш поединок длится совсем недолго. Мне неудобно стоять в неловкой позе, согнувшись пополам, поэтому я машинально встаю на колени возле его кресла и с такой силой стискиваю его запястье, что он морщится от боли.
— Возьмите же мазь, чёрт бы вас драл! — рычу я.
— Нет, Поттер! Я вам ясно сказал: уберите это от меня.
Я не выпускаю его руки, и вскоре он перестаёт трепыхаться, видимо, понимая, что со мной бесполезно сражаться.
— Ну почему? — спрашиваю я уже спокойно. — Почему вы даже не хотите попробовать?
— Потому что мне это не поможет.
— Откуда вы знаете? Вы ведь даже не пытались…
— Вот именно. Я устал пытаться. Всё, что я пробовал, не помогло. Я не хочу снова…
Он осекается и замолкает. Его рука обмякает в моей ладони. Он переводит пустой взгляд на пол. А у меня сердце вдруг сжимается от боли, когда я понимаю, что он хотел сказать, но не договорил.
— Профессор Снейп, — тихо вздыхаю я. — Я вас понимаю. Вы боитесь снова разочароваться. Но это кое-что совершенно новое. И оно помогало даже безнадёжно больным.
Он молчит некоторое время, а потом переводит мутный взгляд на меня.
— А у тебя есть гарантия, что это поможет мне? — еле слышно произносит он.
И тут я замираю. Гарантий у меня нет. Я не уверен, что мазь полностью вернёт ему способность ходить. Я ловлю его странный взгляд и вижу в его глазах… почти мольбу. Ему нужно, чтобы я ответил «да». Именно это он и хочет услышать. Но вдруг я дам ему обещание, а потом окажется, что мазь не помогла? Я понимаю, что сейчас только в моих силах подарить ему надежду. А вот бессмысленной она окажется или оправданной, будет зависеть только от качества этой мази. Нет, исцеления я ему гарантировать не могу. И я не хочу лгать. С моей стороны это было бы бесчеловечно. Я очень хочу помочь ему, но только теперь осознаю, что моя поспешная покупка этой мази может сделать только хуже. Кто я такой, чтобы давать надежду и забирать её обратно?..
Я тяжело вздыхаю и поднимаюсь с пола, отпуская его руки. Он смотрит на меня недоумённо. Мне хочется попросить за всё прощения и уйти. Я зря всё это затеял.
— Нет, — тихо отвечаю я. — У меня нет гарантий. Но на вашем месте я бы просто попробовал.
Я вижу, как меркнет в его глазах блеск, появившийся во время нашего короткого поединка, и мне становится так паршиво, что я противен сам себе.
— Я пойду, — хмурюсь я и разворачиваюсь, чтобы идти. — Простите…
— Поттер, — вдруг останавливает меня его голос, когда я уже берусь за ручку двери. Я оборачиваюсь. — Останься. — Мои глаза удивлённо распахиваются, а Снейп задумчиво добавляет после короткой паузы: — Я попробую её.
Глава 7.
Мечтающий летать
Поттер замирает, и в его взгляде я вижу столько удивления и радости, что мне опять становится смешно. Неужели я так осчастливил его своим согласием? Впрочем, я понимаю, что согласился скорее для него, чем для себя. Меня надежда покинула уже давно. А вот Поттер… Мне почему-то кажется, что если я откажусь, он больше не придёт ко мне. Да, это дикая мысль, но я видел, как потускнели его глаза, когда я минуту назад орал, чтобы он забрал свою чёртову мазь. И это укололо меня. Не знаю, почему, но укололо сильно. Возможно, потому, что его порыв помочь мне был искренним. А возможно, и потому, что в его наполненных надеждой глазах я увидел свой взгляд — пятилетней давности. Наверное, именно такими были мои глаза, когда я находил очередной рецепт в книге и приказывал Милти перенести меня в лабораторию. Правда, я был там последний раз четыре года назад. Я хорошо помню день, когда совсем отчаялся.
Это тоже была «новая разработка», над которой я корпел две недели, прерываясь только на сон. Даже ел я в лаборатории, чтобы сэкономить время. Мне еле удалось выпить получившееся зелье — так сильно тряслись руки, несколько драгоценных капель пролились на рубашку. Потом мне пришлось принять снотворное, чтобы уснуть. Иначе я бы прометался в постели до утра, не смыкая глаз и ожидая чуда. Но его, вопреки моим надеждам, не случилось. На утро ноги по-прежнему отказывались мне служить. Я растирал их, колол булавкой и даже бил со злости кулаками, но чувствительность так и не вернулась. Тогда я приказал Милти снова доставить меня в лабораторию. Оставшись один, я больше часа сидел в кресле, разглядывая стену. А потом достал палочку и начал крушить там всё, на что падал мой взгляд. Все пробирки, книги, котлы, черпаки, ножи… Всё разлеталось в разные стороны. И я никогда не забуду того страшного момента, когда я, рыдающий от бессильной злобы, упирался слабыми руками в подлокотники, пытаясь встать, и шептал, как безумец: «Я хочу ходить, я хочу ходить, хочу ходить…» И как я упал, больно ударившись плечом. Я лежал на полу, размазывая слёзы, пока не появился испуганно трясущийся эльф. Кажется, именно тогда я и сказал ту фразу, что так напугала Милти. Всё ещё лёжа на полу, одновременно плача и смеясь, я заявил ему, что он может отрезать мои ноги, потому что они мне больше не нужны — если я не могу ходить, значит, мне нужно научиться летать. Эльф потом неделю почти не разговаривал и подходил ко мне с опаской.
Наверное, именно в тот день я потерял надежду. Но у Поттера она всё ещё есть. И мне не хочется лишать его этого прекрасного ощущения. Я дам ему возможность самому убедиться в том, что всё тщетно. Пусть попробует. Думаю, это будет занятно.
— Вы попробуете? — словно не веря своим ушам, спрашивает Поттер и делает несколько шагов в мою сторону.
— Мне дать торжественную клятву? — усмехаюсь я и вижу, как на последнем слове дёргается его щека.
— Тогда, может… Может, попробуете прямо сейчас? — неуверенно бормочет он, подходя ещё ближе.
— Поттер… — я почти перехожу на шёпот. — Зачем это тебе нужно?
— Можете считать, что мною движет научный интерес, — так же тихо отвечает наглец, не отрывая взгляда от моего лица. — Давайте прямо сейчас. А то… Я ведь знаю вас. Если я сейчас уйду, вы выбросите мазь.
— Хочешь удостовериться, что я это сделаю?