Она указала на тарелку и на уже наполовину съеденный омлет.
«Конечно, продолжай с жадностью поглощать еду — это решит все проблемы».
— Омлет — высококаллориен, — сказал он слегка удивленным тоном. — Я добавил туда больше сыра.
Райли засмеялась, хотя и без особой радости.
— Прости, я не предполагала вступать с кем-либо в отношения этим летом, а уж тем более во время текущего расследования.
— Перестань извиняться. Накормить тебя — это не проблема, поверь мне.
Он улыбнулся, а затем мимоходом добавил:
— Так значит, дела и удовольствия не слишком хорошо сочетаются в твоем мире?
— И то, и другое требует энергии.
Райли подняла бокал в легком жесте приветствия.
— И порой, одно больше, чем другое.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Это потенциальный выход для нее. Возможно. И не надо будет притворяться хотя бы в одном случае. Если она скажет ему, что расследование потребует всю ее энергию, все ее внимание, тогда, возможно, он отступится от ее личной жизни на время расследования.
Хотя на самом деле, она не думала, что он так поступит.
«Или возможно ты просто не хочешь поверить в то, что он сделал бы именно это».
Наконец, она сказала:
— Я никогда с этим не сталкивалась, поэтому — не знаю. Думаю, скоро мы всё узнаем.
Он внимательно смотрел на нее в течение долгой минуты, а затем вновь улыбнулся.
— Я закажу еще пару коробок тех энергетических батончиков.
— Хорошая идея, — ответила она.
Вино подействовало на Райли так же, как и обычно, и она широко зевала к тому времени, как добралась до кровати несколькими минутами позже.
— Возможно, следовало бы проверить двери, — пробормотала она.
— Я уже проверил. Они все заперты.
Эш забрался на кровать рядом с ней, но до того как выключить лампу, стоящую на тумбочке, протянул руку в верхний ящик.
— Вот возьми. Я знаю, ты не сможешь спокойно спать, пока он не окажется под твоей подушкой.
Она взглянула из-под опущенных ресниц на пистолет, который Эш аккуратно держал за ствол, а затем забрала его. Она автоматически проверила его, чтобы убедиться, что он все еще на предохранителе, а затем положила пистолет под подушку.
Райли всегда ложилась спать на правом боку — привычка, которая заставила ее повернуться спиной к нему, когда она укладывалась спать. Очевидно, Эш привык к этому, так как он выключил лампу и лег сзади нее без слов.
Очень близко к ней.
Он поцеловал заднюю часть ее шеи, рядом с ожогом и сказал:
— Постарайся не проснуться на рассвете, хорошо? Я думаю, тебе необходимо выспаться.
— Мммм. Спокойной ночи, — пробормотала она в ответ.
— Спокойной ночи, Райли.
Ее тело расслабилось, потому что она приказала ему сделать это. Ее дыхание было медленным и ровным. Глаза закрыты.
Она никогда не была более бдительной за всю свою жизнь.
Понимание приходило очень медленно, но сейчас оно укоренилось в ее действительно вялых мыслях и начало превращаться в одну ужасную догадку.
Она всегда спала с оружием под подушкой. Всегда. После ужасного случая с предрассветным взломщиком, который имел место быть около десяти лет назад. Но мало кто знал об том.
Она проснулась прошлым вечером полностью одетая, за исключением обуви, с оружием под подушкой, как всегда.
Насколько могла видеть Райли, было всего два пути того, как она могла здесь оказаться. И оба они начинались ее уходом из дома, после того, как она сказала Эшу, что ей нужно побыть одной. Она, бесспорно, была вооружена, поскольку по-другому и быть не могло. Она собиралась сделать что-то — чем бы это ни было, но в процессе была либо застигнута врасплох, либо же получила удар исподтишка от кого-то, вооруженного шокером. После этого…
Либо она сама, придя в себя после того, как пролежала оглушенной в течение черт знает какого времени, смогла прийти домой и добраться до кровати. При этом она была слишком опустошена, чтобы снять с себя испачканную в крови одежду, но все же смогла скинуть туфли и помнила, где должен лежать ее пистолет, либо же…
Либо домой ее принес человек, который напал на нее. Снял с нее обувь. И положил оружие под подушку, потому что знал, что она будет ожидать найти его там, когда проснется.
Черт.
Круг подозреваемых, если он и был, неожиданно стал очень, очень маленьким.
Эш знал, где она ночью держит оружие. Но еще знал Гордон. Если бы еще кто-то здесь знал это, Райли была бы очень удивлена. Но может, действительно еще кто-то знал. Черт, может все знали.
«О, Господи, чего же еще я не помню?»
Ее машина стояла здесь, ключи в сумке. Была ли она за рулем, направляясь куда-то прошлой ночью? Могла ли она вести автомобиль на обратном пути, страдая от последствий перенесенной, практически, казни на электрическом стуле? Никаких следов крови в ее машине, но… Три мили до моста, если брать в расчет, что она была на материке. Конечно, не прошла же она их пешком?
«Что бы ни произошло, это случилось не здесь, не на острове — я так полагаю. Но почему я так считаю?»
Потому что алтарь, если это — то, для чего его использовали, был на материке. Потому что измученное и искромсанное тело мужчины нашли там же. И потому, что она никак не могла поверить, что второе, никак не связанное с тем, применение насилия могло произойти в этом маленьком районе в ту же ночь.
Рационально. Здраво. Возможно, верно.
Возможно.
— Райли?
«О, черт. Я даже притворяться теперь не могу?»
— Хммм? — пробормотала она.
— Почему ты до сих пор не спишь?
Он носом водил по задней части ее шеи.
— Я думал, ты уснешь мгновенно.
— Я просто размышляю.
— О чем? Об убийстве?
— Да.
Она не солгала. Вовсе нет.
— Это — то, с чем мы сталкиваемся по роду своей работы.
Не поворачивая ее лицом к себе, Эш сгреб ее в свои объятья.
— Я смогу уговорить тебя забыть об этом до завтра, или к этому мне тоже следует привыкнуть?
Что она могла рассказать ему? Как много она могла рассказать?
Насколько ему можно было доверять?
Райли ощущала непривычное отчаяние, и это чувство ей не нравилось.
Особенно когда оно заставило ее выпалить:
— Я — другая. Когда веду расследование.
— Значит дело не только в использовании большего количества энергии? — сказал он минуту спустя.
— Нет. Это тоже, но… Я практически живу работой. Я помешана на ней.
Она постаралась добавить равнодушия в свой голос
— Мой босс говорит, это-то отчасти и делает меня хорошим детективом. Другие люди… дали понять, что я могу быть очень сдержанной или со мной трудно вступить в связь, когда я работаю над делом.
— Предупрежден — значит вооружен?
— Ты имеешь право знать.
Его руки сжались вокруг нее.
— Райли, я понимаю, как наша работа может захватить нас. Ты знаешь, как далеко моя работа завела меня. Я вернулся обратно в дом моего детства, где быть окружным прокурором — всего лишь штатная работа. Ты не можешь позволить работе поглотить себя.
Райли хотела вспомнить его историю, действительно хотела. У нее было чувство, что это было жизненно важной частью той головоломки, в которой она сейчас находилась. Но она смогла сказать лишь следующее:
— Мужчина мертв, Эш. Разве меня не должно это волновать? Разве тебе не следует беспокоиться из-за этого?
— Я просто говорю, что ты ничем не поможешь ни расследованию, ни себе, если немного не отдохнешь.
— Ты прав, конечно.
Его руки вновь сжались вокруг нее, и когда он пробормотал, в его голосе было что-то успокаивающее, что нельзя было передать словами:
— Завтра — достаточно скорый срок, чтобы начать погружаться в это. Засыпай, Райли.
Он не ответил на ее вопросы, и это волновало ее куда больше, нежели она хотела признать даже самой себе. А тем временем, ее тело расслаблялось рядом с ним, сейчас по настоящему, и она вновь почувствовала сонливость.
На нее определено накатывало истощение. И более того, даже когда ее разрозненные мысли начали разбегаться, последнее, навязчивое понимание последовало за ней в сон.
Несмотря на все, даже на ее собственные сомнения, здесь, в объятиях этого мужчины она чувствовала себя… в безопасности.
И для женщины, которая уже очень давно поняла, что безопасность, в лучшем случае, иллюзия, это было пугающе.
Гордон произнес необычным для него суровым тоном:
— Да, я бы сказал, что это следы от тазера. И к тому же, он был перезаряжен во второй раз.
Райли пригладила свои волосы так, чтобы они прикрыли ожоги, и повернулась к нему лицом.
— Я и сама была практически уверена. Мне просто хотелось услышать еще одно мнение.
— Ты доложила об этом Бишопу?
— Пока нет.
— Черт побери, Райли.
— Я знаю, знаю. Но я также в курсе, что скажет Бишоп, и не хочу, чтобы меня отозвали. Я не могу просто все бросить и убежать, Гордон. Не теперь. Слушай, если тот, кто напал на меня, хотел бы меня убить, я бы уже была мертва.
— Ты не знаешь этого. Более вероятно, что он оставил тебя умирать и твой слабый мозг, в котором все перемешалось, не дал тебе умереть, несмотря ни на что.
Это было хорошее объяснение, и даже более чем вероятное. Как и у всех экстрасенсов в команде, ее мозг обладал электрической активностью выше нормы, которая проявлялась в тот или иной момент, поэтому вполне может быть, что мозг не отреагировал на повторный удар так, как того ожидал атакующий.
— Возможно.
Она помедлила, а затем призналась:
— Вчера мне пришел на ум кошмарный сценарий, в котором мой парень ударил меня током, потом привез меня домой и положил на кровать, рассчитывая, что я проснусь и не буду помнить ничего о случившемся.
— То есть, проснувшись и осознав, что ты полностью покрыта кровью, тебе бы не пришла в голову мысль, что что-то произошло?
— Я подумала об этой стороне дела только сегодня утром.
После того, как выпила около трех чашек кофе и съела прекрасный завтрак — знаки внимания, оказанные Эшом.
Гордон внимательно посмотрел на нее.
— Ты действительно работаешь не на всю мощность — на тот случай, если ты не знала.
— Мужчины, почему вам всегда надо использовать метафоры, связанные с автомобилем? — спросила она, хотя сама использовала подобное, когда описывала свое состояние Бишопу.
— Не меняй темы разговора.
Райли вздохнула.
— Я все расскажу Бишопу, когда буду докладывать сегодня вечером. Не могу найти оправдание для того, чтобы молчать о случившемся, тем более, когда в деле фигурирует мертвый мужчина. И буду лишь надеяться, что смогу убедить его оставить меня здесь. Но, а пока я поеду в полицейское управление, где, надеюсь, смогу взглянуть на показания, фотографии и отчет о вскрытии.
— Что ты ожидаешь увидеть?
— Не знаю. Возможно, ничего нового — того, чего я не смогла понять на месте преступления. А может, я что-то упустила.
Гордон нахмурился.
— Думается мне, что твои сверхъестественные чувства все еще отсутствуют?
Она кивнула.
— И сегодня я вижу в этом больше смысла, нежели представлялось мне вчера. Сейчас я, по крайней мере, знаю, что со мной случилось. Но, несмотря на это, я практически уверена, Бишоп скажет, что никто из команды раньше не получал удар электричества прямо в основание черепа. Я не помню, что читала о чем-то подобном в материалах по расследованиям, которые проводила наша команда. А я думаю, там было бы подобное. Подчеркнуто. Выделено. И рядом стояла бы сноска.
— Да, я понял. А это значит…
— А это значит — здесь я на неизведанной территории, и по большей части сама по себе. Черт его знает, что перемешалось или замкнулось в моей голове. И каковы могут быть последствия.
— Не хочешь объяснить мне еще раз, почему ты не сходишь к врачу?
— Потому что доктор ничего не сможет сделать, за исключением тестов, возможно. Потому что я в рабочем состоянии. Сегодня у меня нет даже головной боли, или, по крайней мере, она не настолько сильна. Что бы ни сделал этот удар с моими мозгами… скажем так — я сомневаюсь, что у врача есть маленькая волшебная таблетка, способная привести меня в порядок.
— Может ли это быть постоянным? Потеря памяти и ущерб, причиненный твоим чувствам?
— Может.
Райли сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— Черт, такой исход более вероятен, нежели противоположный. Если удар током может послужить спусковым механизмом для экстрасенсорных способностей, а мы знаем, что он может, тогда, разумно предположить, что подобный удар может так же легко замкнуть или даже разрушить их.
— И что ты чувствуешь из-за этого?
— Всю свою жизнь я рассчитывала на эти сверхчувства, они давали мне преимущества, когда я в них нуждалась. Когда кто-то еще был больше, сильнее, умнее, быстрее или просто подлее. Без них не знаю, смогу ли так же хорошо выполнять свою работу.
Глава 8
— Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться на этот счет, — сказал Гордон. — Я знаю, что ты многого достигала и без этих сверх чувств.
— Спасибо за то, что веришь в меня. Хотела бы я, чтобы из-за этого у меня перестало сосать под ложечкой.
Возможно, чтобы сменить тему, Гордон спросил:
— Как прошло свидание прошлой ночью?
Она знала, что он не спрашивает о подробностях, да и не стал бы, он просто хотел знать изменил ли что-нибудь вечер, проведенный с Эшом.
И ответа на этот вопрос у нее не было.
— Оно прошло…оно было отличным.
Райли помедлила, затем сказала:
— Скажи мне, что я могу доверять ему, Гордон. Убеди меня, что ему можно доверять.
— Я бы хотел, милая, но я не знаю этого мужчину достаточно хорошо, чтобы обещать хоть что-то. Я знаю лишь то, что слышал, и то немногое, что видел своими глазами, и все это по большей части хорошее. Я бы хотел, чтобы в битве он был на моей стороне. Сердце подсказывает, что я могу доверить ему защиту спины. Но мы оба знаем — это не значит, что он не может быть уродом по отношению к женщине, с которой делит свою постель.
— Я не думаю…Это не то, чего я боюсь.
— Чего же тогда? Боишься, что он убил того человека, найденного в лесу?
— Я не думаю, что он мог сделать это. Но я и не знаю, что он не делал этого. Гордон, я привыкла чувствовать людей. Куда глубже чтения выражений лица, тембра голоса или наблюдения за их поступками. Практически всегда я знаю, кому можно доверять, а кому — нет, но в этом есть нечто большее. Это понимание того, кем они являются на самом деле — глубоко внутри себя. А что касается Эша, у меня мучительное ощущение, что я почувствовала что-то важное о нем. То, что мне действительно надо знать сейчас. И что бы это ни было, сейчас я не могу чувствовать, не могу знать это. Оно ушло.
— Может, оно ушло навсегда. А может просто вне зоны досягаемости сейчас.
— Да. Да, может быть.
Хоть он и знал ее хорошо, Гордон не экстрасенс. И так как он ни разу не терял какого-нибудь чувства, то не мог понять, каково это — внезапно оказаться без того, на помощь чего ты привык рассчитывать, идя по этой жизни, частенько бывающей жестокой.
Райли только начинала осознавать это. Неприятное сосущее чувство под ложечкой усилилось.
Минуту спустя, Гордон сказал:
— У тебя с ним отношения, и мне с трудом вериться, что ты решилась бы на это, если бы почувствовала в нем что-то ужасное.
— Надеюсь, ты прав.
Райли посмотрела на летний живописный пейзаж, который был виден с пирса Гордона, и мимолетно пожалела, что не может отправиться с ним на рыбалку, на которую он собирался с минуты на минуту. Ей бы очень хотелось уплыть куда-нибудь и провести там несколько часов, ни о чем не думая.
Это времяпрепровождение было куда привлекательней просмотра фотографий со вскрытия.
— Райли?
Она посмотрела на него, а затем выпрямилась, отойдя от скамьи.
— Я лучше пойду. Джейк ждал моего приезда в полицейском управлении еще полтора часа назад.
— Есть друг, который может составить тебе компанию.
Райли была признательна за это, хоть и не явное предложение, но, тем не менее, покачала головой.
— И что мы скажем Джейку? Что я очень напугана и поэтому привела с собой армейского друга, чтобы он прикрывал мою спину средь бела дня? Я — агент ФБР на отдыхе. Он попросил меня консультировать его по ходу расследования, все идет вроде бы хорошо и обычно. Тогда с чего бы мне вдруг чувствовать необходимость в охраннике? Больше никто не знает о том, что случилось ночью в воскресенье. И я хочу, чтобы все так и оставалось, по крайней мере, до тех пор, пока лучше не начну понимать, что же здесь происходит.
— Тот, кто напал на тебя, прекрасно знает, что произошло. И если он оставил тебя умирать, то будет весьма удивлен, увидев, как ты бродишь по округе, будто ничего не произошло. Весьма удивлен и очень обеспокоен, задаваясь вопросом — как много ты знаешь.
— Я думала об этом, и абсолютно не уверена, что он вообще будет беспокоиться. Насколько я могу судить, я даже не вытаскивала оружие. Не могу быть уверена на этот счет, но я точно не стреляла из него. На меня напали со спины, и очевидно для меня это было неожиданностью. Я не хвалюсь, но не так уж и легко застать меня врасплох.
— Я бы сказал то же самое.
— Да. Поэтому вряд ли я хотя бы мельком увидела того, кто держал в руках Тазер. Я думаю если бы он, или она, считал, что я видела или слышала что-то, что возможно могло бы представлять опасность для него или для нее, тогда бы он или она…Вот, черт. Тогда бы он точно удостоверился, что я мертва.
— Это предположение слишком шаткое, детка, чтобы поставить на него твою жизнь.
— Да уж.
Она жестом показала на оружие в кобуре, которое открыто носила на бедре.
— С сегодняшнего дня я не скрываю того, что практически все время вооружена и для большинства здешних людей, я — официально на службе.