– Вы все правильно говорите. Нет смысла. Но это факт. Весь ужас заключается в том, что именно этот же человек позже изнасиловал и убил Любовь Горохову…
Рюмка из пальцев Светланы выскользнула и разбилась в пыль о белый плиточный пол.
– Он? Любу? Что случилось с Любой и Ириной Аленькой я отлично знаю… Я в курсе. Что, и Олю тоже… он?
– Однако Олю он оставил в живых…
– Ну, тогда это совершенно безумный человек! Идиот, одним словом! – Светлана нахмурилась, затем вздохнула, взяла щетку и принялась собирать осколки. Глаша помогла ей. – Тогда это все намного серьезнее, чем я предполагала, – она закусила губу. – Дело в том, что я потеряла сон, не сплю, все думаю о Любаше и Ирине. Вы понимаете, у нас была хорошая компания, и собирались мы именно у Любаши, в ее доме, за городом. Вы не представляете себе, что это был за хлебосольный и позитивный человек! Мы, женщины, собирались у нее и отводили душу. У нее же была Валечка, повариха, вы не представляете себе, Глафира, как она готовила! Она пекла такие пирожки с мясом – ум отъешь! А какие яблоки моченые, капуста квашеная! Все очень просто, без затей и очень вкусно! Любаша всегда усаживала ее с нами за один стол, и мы пели, пили, потом снова пели! Любаша прекрасно играла на гитаре, очень любила русские романсы, особенно «Калитку». И, знаете, эта компания была поинтереснее любой мужской…
– Как образовалась ваша компания? Кто был инициатором этих посиделок?
– Поначалу компания была разношерстной, и все закручивалось вокруг тогда еще живого Миши Горохова, в его доме собирались его друзья с женами или любовницами, потом, после его смерти, дом словно вымер, и только самые преданные люди навещали Любашу. Ирина Аленькая, Катя Ратманова, Верочка Дмитриева, Наташа Охотникова и ее подруга, моя тезка, Светлана Борисова, которую мы зовем Светик… Да, чуть не забыла – Лилечка Самарцева. Понимаете, так случилось, что подобрались очень интересные женщины. Вот Вера, к примеру. Она очень талантливый человек. У нее свой художественный салон, но прославилась она тем, что сама делает очень оригинальные ювелирные изделия. Если интересно, я могу показать!
И не успела Глафира как-то отреагировать, как Светлана выбежала из кухни и вернулась спустя несколько минут с очень красивым колье, выполненным из шелковых роз в сочетании с полудрагоценными камнями разных оттенков розового.
– Это я принесла первое попавшееся, что нашла в своем туалетном столике… Женщины просто обожают ее изделия: сережки, браслеты, ожерелья… Она хорошо продается во Франции, Италии. Затем. Наташа Охотникова. Она в прошлом очень талантливый предприниматель. Умеет делать деньги. Но в ее жизни произошло одно трагическое событие – погиб маленький сын, и она сломалась. Я хочу сказать, что в последнее время она все больше сидит дома и только отвечает на звонки своих директоров… Она в тоске, это понятно, и только у Любы она как-то оживала, пела, отрывалась, понимаете? Глафира, вы на самом деле все понимаете? – Она подняла на Глашу тяжелый взгляд.
– Да, Светлана. Вы думаете, что маньяк действует по списку… – рискнула она угадать мысли своей собеседницы. – По вашему списку…
– Люба – она была прекрасной женщиной, и нормальный, адекватный человек никогда бы не смог испытывать к ней негативные чувства… Пусть даже если предположить, что этот мужчина страстно пожелал Любашу, ну и что, не думаю, что она не ответила бы на его чувства… Стыдно так говорить, но все мы не были очень уж разборчивыми в связях… Это так. А теперь вот и Ирина Аленькая. Чудесная была женщина, творческий человек, издавала прекрасные книги, очень любила детей, своих-то не было… Еще – Катюша Ратманова, жена одного нашего известного чиновника. Она просто красавица и выглядит очень молодо. В молодости она была балериной, пока не встретила Ратманова, влюбилась в него… Конечно, он не стал терпеть… Он – законченный эгоист, он не хотел, чтобы она как-то развивалась, пригрозил ей, что бросит ее, если она не расстанется с балетом… Подруги знали, что это не так, что она страдает, тоскует… Ратманов изменяет ей, причем, как нам стало известно, с молоденькими балеринами, что они с друзьями снимают ресторан на ночь, знаете, есть такие рестораны с кабинетами… Словом, полный разврат. И Катя все это знает. Терпит и не разводится из-за детей.
– А теперь, после того как Любу и Ирину убили, Катя не отвечает на звонки. Понимаете? А Ратманов, когда я звоню ему, просто отключает меня. Мы с ним были знакомы, однажды, года три тому назад на одной вечеринке я дала ему пощечину…
– А Вера?
– С Верой все в порядке, я с ней каждый день разговариваю. Сегодня вот тоже говорила, она сказала, что сама боится… Между прочим, это она первая мне сообщила о том, что убили Ирину. Но она почему-то считает, что убивают клиенток Сони Султановой. Говоря простым языком, маньяк убивает богатых женщин, которые отовариваются у Сони.
– Вы назвали еще одну женщину, вашу тезку…
– Светлана Борисова. Знаете, она как тень Наташи Охотниковой. Любит ее. Но вы не подумайте, они не лесбиянки, просто когда-то давно Наташа здорово помогла ей в жизни, вытащила из какой-то сложной ситуации, связанной с деньгами… Кажется, Свету обвинили в воровстве дорогого перстня… Словом, если бы не Наташа, либо посадили бы Борисову, либо на ней осталось бы клеймо воровки… А на самом деле перстень украла совершенно другая женщина, соседка… Такое случается. Я вот после этой истории стараюсь чужих людей в свой дом не пускать.
– А что вы можете сказать о Валентине Конобеевой?
– А это еще кто?
– Та самая Валечка, которая пекла для вас пирожки и квасила капусту.
– А, понятно. Что я могу о ней сказать? Да то, что уже сказала. Душевная женщина, помогала Любаше после смерти Миши. Она была для нее почти родным человеком. А что?
– Дело в том, что она, Люба Горохова, оставила завещание, из которого следует, что квартиру в городе она завещает своей старенькой матери, а вот свой дом, тот самый дом, в котором вы собирались, она оставила именно ей, Валентине Конобеевой. Плюс деньги и ценные бумаги, не слабо, а? Остальное, правда, распределила между своими родственниками, знакомыми…
– Да? Я не знала. Что ж, это лишь подтверждает мои слова. Ведь Валя действительно была для нее самым близким, пожалуй, человеком. А старушке – много ли надо?
– Понимаете, Светлана, так получается, что убийство Любы Гороховой сделало Валентину весьма состоятельной особой, хозяйкой очень дорогой недвижимости… Вот как ее не подозревать?
– Понимаю. Думаете, что она могла нанять кого-то, кто бы убил Любу? В принципе, такое можно было бы допустить. Но только не в случае с Валентиной. Ну не такой она человек, и, дай бог, когда настоящего убийцу найдут и привлекут к ответу, она будет оправдана… Неужели ее задержали?
– Пока нет. Но люди из прокуратуры уже проверяют круг ее знакомых…
– Хорошо, даже если допустить недопустимое, что Валентина как-то причастна к убийству Гороховой, другими словами, если она наняла кого-нибудь, чтобы убили хозяйку, то зачем было этому же человеку… А я правильно поняла, что результаты экспертизы показали, что убивал и насиловал один и тот же мужчина?
– Да.
– Так вот я не понимаю, зачем же было этому человеку, который убил Любашу, убивать и тем более насиловать Ирину? А усыплять и насиловать Ольгу?
– Для отвода глаз… – неуверенно пробормотала Глаша.
– Да уж, нелегкая у вас работа, Глафира. Вроде бы и мотив сильный, просто мощнее некуда – деньги, дом! Но Валя… Она не могла. Вот можете мне поверить. К тому же, хочу вам сказать, Валя – сама довольно симпатичная женщина, да еще с кучей женских талантов. Мужчины и так ей прохода не давали, причем мужчины состоятельные. И уж если бы она захотела разбогатеть, то сделала бы это без крови, понимаете? Не стала бы брать на душу такой тяжелый грех, как убийство. Если вас интересует мое мнение, то я плясала бы от Ольги Болотниковой. Когда с ней произошла та неприятная история? До или после смерти Любаши и Ирины?
– Пятнадцатого ноября ночью убили Горохову, семнадцатого ноября ночью изнасиловали Олю Болотникову, девятнадцатого ноября убили Ирину Аленькую. Вот такая последовательность.
Глаша вдруг поняла, что вместо того, чтобы задавать вопросы Светлане, сама стала как бы допрашиваемой. Но ее это ничуть не смутило. Ей было приятно разговаривать с этой умной и много знающей молодой женщиной. К тому же Света говорила интересные вещи и не понаслышке знала фигурантов этого дела.
– Светлана, хорошо, будь по-вашему. Исключим Валентину Конобееву из списка подозреваемых. И остановим свое внимание на вашей, так сказать, женской компании, которая собиралась у Гороховой. Но Оля-то к ней… никаким боком, ведь так?
– Так, – согласилась Светлана.
– Но ваш список полностью, я просто уверена, совпадает и с другим списком.
– Да, я понимаю… Ведь убийства произошли у салона Сони Султановой, и может создаться впечатление, будто бы убийца нарочно показывает связь между жертвами и салоном, так?
– Так, – согласилась Светлана.
– Но ваш список полностью, я просто уверена, совпадает и с другим списком.
– Да, я понимаю… Ведь убийства произошли у салона Сони Султановой, и может создаться впечатление, будто бы убийца нарочно показывает связь между жертвами и салоном, так?
– Вот именно. К тому же всех этих женщин (за исключением, опять же, Оли Болотниковой) связывает и тот факт, что все они, в сущности, богатые женщины. А богатые женщины нашего города ну просто облюбовали салон Султановой. Она нашла очень удобный способ удовлетворять самые дерзкие запросы своих клиенток…
– Да-да, я это тоже в свое время оценила. Знаете ли, не люблю Москву. Вернее, я ее очень люблю, но только если поехать к подруге в гости, походить по театрам, с кем-то встретиться, что-то увидеть или услышать, насладиться искусством… Но шопинг в Москве – это просто ад! Там такие расстояния! Даже на машине мы с подругой колесим по Москве часами, чтобы разыскать тот или иной магазин. К тому же хорошие магазины надо знать. Не всегда же следует отовариваться на Тверской! Метро я плохо переношу, вот и приходилось напрягать подружку. Словом, мне проще выписать что-то по Интернету или даже сшить у портнихи, чем колесить по Москве. Да я в Италии одеваюсь лучше, чем в Москве, и дешевле… Шопинг по Парижу – это пока еще только моя мечта. Все никак не решу, с кем бы мне хотелось ее осуществить. Но не с мужчиной – это точно. Мужчины не любят ходить по магазинам, а я нервничаю, когда меня ждут… Но я отвлеклась, как обычно. Да, салон Сони Султановой – это находка для таких лентяек, как я. Мы заказывали ей по каталогу шубы и разные другие интересные вещи, она сама лично ездила туда, привозила и даже меняла, если размер не совпадал. Все это, конечно, не дешево, но и поездка в Москву, гостиница или подарки знакомым, у которых остановишься и все такое, – тоже немало, согласитесь.
– Вот и получается, что списки совпадают. Послушайте, Светлана, может, вы вспомните какой-нибудь разговор или какого-нибудь гостя Любы Гороховой, которого вы обидели, оскорбили?
– Нет, что вы, этого просто не могло быть… Мужчин, которые являлись гостями Любы, мы никак не могли оскорбить или спровоцировать на эти сексуальные преступления…
– Но согласитесь, что это не простой маньяк, что он преследует одну-единственную цель – унизить женщину, получить удовольствие, а потом убить ее. Наказать, понимаете? Возможно, он таким образом стремится доказать свою мужскую состоятельность.
– Значит, он не импотент… – задумчиво произнесла Светлана. – Вы не курите?
– Время от времени…
– А я вот бросила. Сама не знаю, зачем спросила.
– Вы сказали, что он не импотент… И что?
– Да я вспомнила один разговор. Такой тихий и душевный… Он произошел, между прочим, незадолго до смерти Любаши…
– То есть совсем недавно!
– Да. Мы собрались всей компанией, отмечали «красный день календаря».
– Седьмого ноября?
– Так точно. Валя еще приготовила отличный винегрет, оливье, пироги напекла… Все, как было раньше, когда этот праздник праздновали мои родители, а мы, дети, таскали со стола разные вкусности и строили во дворе шалаши… Давно это было. Так вот. Лиля рассказывала нам, причем довольно эмоционально, о том, с каким трудом ей удалось избавиться от одного назойливого поклонника. Понимаете, когда-то давно, когда ее бросил любовник… Ладно уж, признаюсь, это был наш общий любовник, молодой, перспективный и немного сумасшедший человек, который умел делать деньги из воздуха. Он почувствовал вдруг ветер перемен и решил поменять место жительство, связался с какой-то иностранкой, мы до сих пор недоумеваем, кто она и откуда… Думаю, что он провернул какое-то не очень чистое, опасное дело, озолотился и решил начать новую жизнь, с новой женщиной… может, в Германии или Франции, но я не удивлюсь, если он сейчас живет в Израиле. Но важно то, что он бросил сначала меня, мы расстались красиво, и он переписал на меня эту свою квартиру, а потом уже и Лилечку. У нее профессии, кажется, никакой, вот он и оформил на нее несколько своих ресторанов, сам предварительно назначив директорами своих доверенных лиц… Ладно, сейчас не о нем, а о том, как тяжело Лилечка переживала этот разрыв. Я-то его пережила легче некуда! Я вообще никогда не переживаю из-за мужиков и всегда, словно предваряя возможный разрыв, выкачиваю из них все, что только можно… А вот Лиля чуть руки на себя не наложила. Совсем с ума сошла. И вот однажды она гуляла по городу, в дождь, в холод. Села в парке и решила, по всей видимости, умереть. Дурочка. И тут к ней и подошел этот тип. Ненормальный. Возможно, в ту минуту они были примерно одного диагноза. Правда, он не собирался умирать, напротив, он помог ей выкарабкаться из депрессии. Стал приходить к ней, читать свои стихи, расточать комплименты, поднимать ее самооценку. Да, самое главное-то. Почему Лиля подпустила его к себе… Она объясняла, что он удивительным образом похож на Игоря… – Поняв, что проговорилась, Светлана всплеснула руками. – Ну да ладно, чего уж там… Он был похож на нашего приятеля. Она даже показала нам его фотографию, на телефоне!
– Это было когда?
– Вот седьмого ноября мы узнали об этой истории именно в тот самый день. Конечно, изображение неважное, но на самом деле есть что-то общее… Высокий, худой, крупные черты лица, глаза, взгляд… Да, что-то было общее.
– И что с этим парнем? Как его звали?
– Она не назвала его имя. Сказала, что ей стыдно. Рассказала, что у нее появился сначала один любовник, которому этот парень мешал своими визитами и назойливостью, потом другой… С одной стороны, она была благодарна ему, что он вытащил ее из депрессии, но с другой – он становился ей в тягость. А тут еще пришла его мать и попросила, чтобы Лиля аккуратно так, осторожно бросила его, чтобы, с одной стороны, дать ему понять, что она не хочет видеть его, но с другой стороны – чтобы он как бы сам бросил ее, узнав о ней что-то нехорошее… Но не в этом дело. Да, она поступила так, как просила мать, разорвала с ним отношения, как она говорит, не травмировав его. И все как бы закончилось. Но тут вдруг он возвращается и набрасывается на нее… Дело в том, что до этого момента они общались исключительно платонически, ни прикосновений, ни поцелуев, конечно. Он же нездоров! Шизофреник! А тут со словами типа: «Я знаю, я должен был быть более решительным, я же мужчина!» он набрасывается на нее, валит на кровать… Он не знал, что в квартире еще две женщины… Валентина и Тамара…
– Валентина?
– Да нет, вы не подумайте, это другая Валентина. Как-то так случилось, что мы с девчонками насчитали трех женщин – помощниц по хозяйству с этим именем! Так вот. Валентина и Тамара. Повариха и служанка. Они услышали крики и вбежали в спальню очень даже вовремя, когда этот парень уже повалил ее на кровать и начал задирать ей платье… – Светлана плеснула себе еще ликеру. – Лиля рассказывала, что после того, как этого типа выкинули из квартиры, она долго отмывалась от его запаха… Он был какой-то грязный, неприятно пахнущий… Ее прямо тошнило от одного воспоминания. Ну и мы, конечно, тоже стали возмущаться, сказали ей, что она полная дура, раз допустила его вообще к себе, впустила в свою квартиру. И что хорошо, что дома были эти женщины, иначе он был ее изнасиловал…
Светлана вдруг замерла, уставилась на Глафиру. Взгляды их встретились.
– Да, я поняла, – быстро, глотая слова, начала Глафира, – он не сделал это, его прервали, оскорбили, унизили, выкинули, как вы говорите, из квартиры…
– Я же и вспомнила о нем, когда сказала, что он не был импотентом. Его прервали, как бы это половчее сказать… Он давно страдал, сгорал от страсти, от желания, ходил к ней и мечтал только об одном, а тут… Такое унижение.
– Вы сказали, что он читал стихи… Или писал их?
– И то и другое.
– Вот. Поэтическая натура, отягощенная психическим недугом. Неудовлетворенное желание. Унижение.
– Боже… – вдруг прошептала Светлана и закрыла лицо ладонями. – Одна деталь… Понимаете, когда она рассказывала о нем, то у нее было такое лицо… Выражение брезгливости просто не сходило с него. Она постоянно словно отряхивалась от него, невидимого… Еще сказала, что куда это он, со своим свиным рылом в калашный ряд… Понимаете?
– Да уж чего тут не понять. Я так поняла, что она морально его просто растоптала, так?
– Да… Одна деталь… Понимаете, день был тихий, безветренный… И вдруг внезапно хлопнула дверь, входная. Очень громко. Мы даже вздрогнули. А Валентина в это время вносила в комнату гуся… Так она его чуть не уронила!
– Думаете…
– Двери мы не запирали, это точно! Это же не центр города, а так, село, пусть и престижное и застроенное богатенькими Буратино… Охраны, понятное дело, никакой. Праздник, все сытые, пьяные, довольные! Да и калитка была тоже не заперта, ворота только прикрыты, чтобы посторонние собаки не заходили…
– Значит, он, этот парень-поэт, мог запросто войти в дом и все услышать?