— Тяжелое ранение?
— Не знаю.
— Ладно, отправляйтесь туда и побеседуйте с ним. Разузнайте получше, что он из себя представляет. — Босс повернулся к Дейвису. — Том, а ты тем временем заведи на Дрисколла досье. Полная биография и тому подобное.
— Конечно.
— Заходите, — сказал Бен Марголин Мэри Пэт. — И закройте дверь.
В НКТЦ шел очередной рабочий день. Новые перехваты из электронных систем связи, новые ниточки, которые могли вести прямо к цели, но с тем же успехом могли не вести никуда. Количество поступающей информации было огромным, но, хотя в ней не оказалось ничего нового, многие не на шутку тревожились, что упускают из виду нечто важное. Повысить эффективность работы могло бы усовершенствование технологии, но ведь никто не мог сказать заранее, сколько времени уйдет на создание, отладку и ввод в действие новых систем. После провала с «Первопроходцем» те, кто должен был обеспечивать технический прогресс, стали панически бояться возможности еще одного фиаско и потому вновь и вновь тестировали все разработанное. Тем временем, думала Мэри Пэт, она сама и все прочие сотрудники НКТЦ выбивались из сил, пытаясь сохранить в целости плотину, которую прорезали все новые и новые трещины.
Мэри Пэт послушно закрыла дверь и села на стул перед столом Марголина. Из-за двери доносился негромкий гул кипящей деятельности оперативного центра.
— Наша смелая идея накрылась, — сказал без предисловий Марголин. — Использовать британские источники в Пакистане мы не сможем.
— Помилуй бог, почему?
— Мэри Пэт, это вне моей компетенции. Я сунулся туда, насколько было возможно, но все же уперся в стенку. Думаю, что из-за Ирака.
Та же самая мысль пришла в голову Мэри Пэт еще до того, как ее начальник произнес это слово. Под нажимом общественного мнения своей страны власти Великобритании после Иракской войны неуклонно дистанцировались от США и в политике, и в ее военном обеспечении. Поговаривали, что президент Килти, несмотря на то что внешне одобрял действия британцев, бурлил от злости из-за того, что они, по его мнению, перевалили всю тяжесть проблемы на его администрацию. Без поддержки со стороны Великобритании, хотя бы номинальной, его план вывода из Ирака американских войск сильно тормозился, если не отменялся вообще. Еще хуже было то, что британская недальновидная позиция повлияла на правительство Ирака, которое перестало вежливо просить американцев вывести войска, а начало требовать и даже угрожать. Такого тона американские граждане никогда не принимали. Сначала измена ближайшего союзника, а потом — тех людей, ради спасения которых мы проливали кровь. Килти, начавший свою кампанию с обещания освободить Соединенные Штаты от груза в виде Ирака, начал терять поддержку в обществе. А кое-кто из телемудрецов уже дошел до того, что начал обвинять Килти в том, что он задерживает уход из Ирака, чтобы оказать давление на Конгресс, который без особого восторга встречает некоторые любимые проекты президента.
То, что британцы отвергли их просьбу проверить данные, обозначенные на карте Пешавар, не удивил Мэри Пэт, которая даже не могла бы упомнить все межправительственные политические свары, происходившие на ее глазах, а то и при ее участии, но дело было не в этом. Проклятая пещера оказалась на самом ближнем подступе к Эмиру из всех, какие им удалось достичь за многие годы. И видеть, как возникшая возможность ускользает сквозь пальцы из-за президентского раздражения, было невыносимо. А то, что доносчиком оказался не кто иной, как директор ЦРУ, Скотт Килборн, нисколько не смягчало ее настроения.
Мэри Пэт покачала головой.
— Жаль, что Дрисколл не сберег пленных.
— Да, немного воды в нос, и язык развяжется у кого угодно, — поддакнул Марголин.
«Распространенное мнение, — подумала Мэри Пэт, — но, увы, для реальной жизни практически бесполезное». Она не считала, что пытками можно добиться всего на свете, но и не брезговала ими. Как показывала практика, эти методы редко дают достоверную и полезную информацию. Гораздо чаще они оказываются пустой потерей времени. Во время Второй мировой войны и вскоре после нее МИ-6 и УСС за игрой в пинг-понг или шахматы узнавали от пленных немецких генералов гораздо больше, чем давало использование кусачек или электродов.
Сценарий «тикающей мины», который так любили мусолить, особенно в последнее время, был на самом деле едва ли не мифом. После 11 сентября подавляющее большинство заговоров против Соединенных Штатов давилось в самом зародыше, плохих парней ловили либо на вербовке соучастников, либо на пересылке денег, либо на перевозке оборудования для теракта. Образ террориста, который сидит в тайном убежище и держит палец на кнопке, пока хорошие парни лезут из кожи, чтобы раздобыть у его сотоварищей нужную информацию, существовал лишь в голливудских выдумках. Он имел к реальной жизни не больше отношения, чем образ Джеймса Бонда — к работе настоящих разведчиков. Говоря по правде, за всю свою продолжительную карьеру ей лишь однажды пришлось иметь дело с «тикающей миной», да и то Джон Кларк разрешил всю проблему за считанные минуты, сломав несколько пальцев и задав нужные вопросы.
«Для создания клише имеются свои причины, — сказал ей однажды Эд. — Дело в том, что они обычно настолько правдоподобны, что народ начинает злоупотреблять ими». Исходя из своего опыта, Мэри Пэт считала, что клише «на мед можно поймать куда больше мух, чем на уксус» применительно к разведке — чистая правда. Мораль не являлась одним из самых важных аргументов pro et contra. По-настоящему важна была лишь эффективность. Делать нужно то, что приносит лучшие результаты. Точка.
— Итак, — она взглянула на начальника, — начинаем все сначала?
— Ни за что. Вы упоминали старых друзей из-за лужи… Я позвонил им, неофициально потрепался.
Мэри Пэт улыбнулась, но покачала головой.
— Бен, знаете, как это называется? Крест на карьере.
Он пожат плечами.
— Живем лишь один раз.
То, что он появился вновь, приятно удивило Мелинду. Это он неделю назад отвез ее на встречу с «Джоном». Тот хорошо заплатил и не делал ничего противоестественного, так что все было прекрасно, особенно оплата работы.
Этот парень… Хорошо прикинут, по крайней мере, по здешним меркам. Для нее такие вот встречи на людях не были в обычае. Она была девушкой по вызову, а не уличной проституткой, но в этом отеле был хороший ресторан, а метрдотель хорошо ее знал и покровительствовал ей. Готовность вовремя дать кому-нибудь на халяву бывает очень полезна в ее ремесле, а метрдотель, если по правде, был неплохим мужиком, женатым, как очень многие ее клиенты, и поэтому вполне приятным в обращении. Ну, почти приятным. Ведь все предвидеть невозможно, но люди его положения, те, которые крутились здесь, обычно знали правила игры. А если кто-нибудь забудет… Что ж, в ее сумочке живет «мистер Кольт».
Установить контакт глазами. Улыбкой дать понять, что узнала его. А он милашка, этот сводник. Коротко подстриженная бородка, как у Эррола Флинна в каком-нибудь кино про пиратов. Но ведь она не Оливия де Хевиллэнд. Она красивее — без ложной скромности думала Мелинда. Она прилагала немало усилий для того, чтобы оставаться стройной. Мужчинам нравятся женщины, которых можно без усилия обхватить за талию. Особенно если над этой талией имеются приличные буфера.
— Привет, — сказала она. Ее улыбка выглядела чисто дружеской. Но тот, к кому она была обращена, должен был понять, что на самом деле за ней скрывается много больше.
— Добрый вечер, Мелинда. Сегодня тепло. Как поживаете?
— Спасибо, прекрасно. — Улыбнуться пошире, чуть-чуть показав зубы.
— Вы не заняты сегодня вечером?
— Нет, в данный момент я свободна. — Снова показать зубы. — Простите, я не знаю вашего имени.
— Эрнест, — ответил он с приятной улыбкой. «У этого мужчины имелся определенный шарм, но какого-то иностранного пошиба», — думала Мелинда. Не европейского. Из каких-то других мест. По-английски он говорил безукоризненно, с небольшим акцентом… Язык он выучил где-то не здесь. Это точно. Выучил хорошо и… что? «Что в нем особого?» — гадала она. Нужно разобрать его получше. Худощавый, выше ее ростом, красивые темные глаза, томный взгляд. Мягкие руки. Определенно, не рабочий со стройки. Скорее финансист какой-нибудь. И уж, конечно, Эрнест — не то имя, которое дали ему при рождении. Рассматривает ее оценивающе. Она к этому привыкла. Типичный взгляд: а какова она в постели? Что ж, он должен понимать, что она очень хороша. Его босс не только не жаловался ни на что, но и заплатил сверх договоренности. К этому она тоже привыкла. Да, она отлично разбирается в своем деле. У Мелинды много постоянных клиентов, некоторых из которых она называет настоящими именами — во всяком случае, они утверждают, что это настоящие имена. У нее тоже есть особые имена для этих постоянных клиентов, как правило, связанные с размером члена. «Или цветом, как в этом случае», — подумала она, сдержав смешок, но не сдерживая улыбку, которую этот самый Эрнест, вероятно, принял на свой счет. Кое-что она делала без всяких мыслей, чисто инстинктивно. Как бы там ни было, сейчас она уже подсчитывала предстоящий заработок.
— Вы не хотели бы отправиться со мной? — спросил он чуть ли не молящим тоном. У мужчин тоже есть инстинктивное знание — во всяком случае, у толковых, — и они понимают, что их застенчивость приятна женщинам.
— С удовольствием. — А притворная излишняя скромность производит как раз обратное впечатление. — К вашему другу?
— Возможно. — Его первая ошибка. Эрнест не должен смущаться из-за того, что ему хочется и самому попробовать то, что понравилось другу. Пусть она паршивая шлюха, но она владеет всей техникой любви, имеет большой профессиональный опыт, а движения, которые он будет совершать, ничем не отличаются от того, что делают другие мужчины. — Так вы согласитесь пойти со мной?
— Конечно.
К удивлению Мелинды, поездка на сей раз оказалась короткой. Место, куда они прибыли, находилось в городе, снова в дорогом жилом доме с подземным гаражом. «Эрнест» вышел из машины и галантно открыл дверь перед пассажиркой. Потом они прошли к лифтам, и Эрнест нажал кнопку. Ей не приходилось бывать в этом доме, но район она знала неплохо и помнила, как здание выглядит снаружи. «Получается, что у Джона есть квартира и в городе? Больше устраивающая ее и его?» — думала она. А может быть, у него возникло к ней теплое отношение? С ней случалось и такое.
«Джон» стоял возле двери в кухню и держал в руке бокал (сразу видно, что весьма недешевый) с белым вином.
— О, Джон, привет! Какой приятный сюрприз! — воскликнула она с наилучшей из своих улыбок. О, это была замечательная улыбка, проникающая в самую глубину мужского сердца и, кстати, в другие мужские глубины. Подойдя к нему, она нежно поцеловала его и лишь после этого взяла предложенный бокал. Пригубила — полглоточка. — Джон, вы изумительно разбираетесь в винах! Итальянское?
— «Пино гриджо», — подтвердил он.
— И еда у них лучшая в мире.
— Ваши предки были итальянцами? — осведомился Джон.
— Венграми, — ответила она. — У нас замечательное мучное, но никто не сравнится с итальянцами в приготовлении телятины. — Последовал еще один поцелуй. Джон целовался немного необычно, однако очень хорошо. — Как поживаете?
— Ах, ужасно устаю от путешествий, — вдруг заявил он, но она уловила фальшь в его тоне.
— Где же вам довелось побывать? — осведомилась Мелинда.
— В Париже.
— И как вам показалось вино?
— Итальянское лучше, — ответил он. Было ясно, что разговор ему уже надоел. Ее привезли сюда не для участия в беседе. Все женщины умеют поддерживать разговор, но главный талант Мелинды относился к другой области. — Вам идет ваша одежда, — заметил он.
Она не стала говорить, что она очень быстро снимается. А ведь это служило одним из основных критериев, которыми она руководствовалась, выбирая одежды для работы. Некоторым мужчинам нравится, когда женщина голая, но просто удивительно, сколько их предпочитает, чтобы на женщине оставалось что-то из одежды. Женщина пристраивается, согнувшись, на столе или у дивана на коленях, юбка задрана, бюстгальтер на месте, но груди наружу… Джону нравилось, когда она сосала, стоя на коленях, она не имела ничего против этого, если только мужчина не начинал чрезмерно увлекаться.
— Ничего особенного — надела, что попалось под руку. Какая милая квартира.
— Да, неплохо. Мне нравится вид из окна.
Мелинда, воспользовавшись возможностью, глянула в большое окно. Что ж, действительно, хороший вид. Теперь она точно знала, где находится. Улица кишела людьми. Хотя слово «улица» здесь, пожалуй, не совсем годилось, просто проход, соединяющий два неплохих отеля, слишком короткий для того, чтобы имело смысл брать такси. Джон стоял неподвижно и разглядывал ее.
— Мелинда, вы прелесть, — сказал он, улыбнувшись. Она привыкла к таким улыбкам, означающим, «так бы и засадил». С виду вежливо, а по сути — одна похоть. Бросив быстрый взгляд на брюки Джона, она убедилась, что поняла все правильно.
Пора подойти и еще раз поцеловаться с ним. Что ж, бывало куда хуже.
— М-м-м… — пропела она. Что ж, Джон, пора браться за дело. Он обнял ее. Сильные руки. Возможно, он хочет дать ей понять, что она теперь принадлежит ему. Мужчины, они такие. А потом он ласково, но твердо повел ее в спальню.
«Ого!» — подумала она. Конечно, она не могла знать, кто оформлял эту комнату, но оформитель понимал, для чего предназначена эта квартира. Вероятно, у него или у нее это был не первый такой заказ. Мелинда видела, что тут все продумано, вплоть до миленького маленького креслица возле окна, которое стояло там, несомненно, для того, чтобы было удобно раздеваться. А уж на закате здесь должна быть офигенная красота. Она села и первым делом скинула с ног туфли от «Маноло Браника». Красивые туфли, но снимать их куда приятнее, чем надевать. Они были сделаны не для ходьбы, а для того, чтобы подчеркивать красоту ног, а ноги у нее были прекрасные, девичьи. Они нравились всем мужчинам. Затем она избавилась от обтягивающего топа, положила его на столик и встала. На работе она никогда не носила бюстгальтеров. Ее грудь третьего размера, даже чуть больше, оставалась идеально упругой. Мужчинам она нравилась. Мгновением позже она уже была голая и повернулась к Джону.
— Можно я помогу вам? — спросила она. Мужчинам всегда нравилось, когда она раздевала их, особенно если она добавляла в процесс этакое «сейчас-сейчас»…
— Да, пожалуйста, — ответил Джон, мечтательно улыбаясь. Там, откуда он прибыл, где бы это ни находилось, такое обслуживание, судя по всему, не практиковалось. Что ж, он платит невиданные деньги и получит за них все то, что она знает и умеет. Через минуту она увидела то, благодаря чему так хорошо запомнила этого клиента. Красноголовый — вот какая кличка ему подойдет. Конечно, такая замечательная часть тела заслуживала поцелуя.
И, конечно, с благодарностью отозвалась на ласку. Она хотела сделать этого клиента постоянным — очень уж хорошо он платил. Она уже подумывала о новой машине. «BMW», а может быть, и «Мерседес». С ним вполне можно было бы на это рассчитывать. Она, учитывая особенности своего бизнеса, любила расплачиваться наличными. Но ради хорошего автомобиля можно и чеком обойтись. «Мерседес» класса «Е», — думала она. Немецкие машины нравились ей своей солидностью. В такой можно чувствовать себя в безопасности. Ей нравилось ощущение безопасности. Она выпрямилась.
— Джон, вы рассчитываете на всю ночь? Это будет дорого — две с половиной.
— Так много? — спросил он с улыбкой.
— Есть старая поговорка: за что платишь, то и получаешь.
— Нет, сегодня не выйдет. Мне нужно будет уйти.
«Так он здесь не ночует?» — подумала она. Неужели держит эту квартиру только как траходром? В таком случае, у него денег куры не клюют. Такая квартира должна была обойтись ему в миллион, а может быть, и в полтора. Если он на самом деле не может обходиться без секса, она должна приложить все силы, чтобы он стал ее и только ее клиентом. Мужики никогда не понимают, что женщинам нравятся те мужчины, которые их ценят, и насколько сильно нравятся. «Мужики — дураки, — думала Мелинда, — и даже самые богатые из них. Особенно богатые». Она увидела, как он протянул руку за конвертом. И вручил ей.
Как всегда Мелинда открыла конверт и пересчитала купюры. Было очень важно дать понять мужчине, что они совершают деловую сделку, даже если условием ее является самая тщательная имитация любви, какую только можно купить за деньги. Но довольно часто клиенты пытались завязать с нею отношения, которые выходили бы за пределы коммерции. В таком случае она ловко переводила разговор в ином направлении.
Конверт отправился в сумочку от «Гуччи», по соседству с маленьким «мистером Кольтом» с перламутровой рукояткой. Когда она выпрямилась, на ее лице играла очаровательная улыбка. Деловая часть закончилась. Пора было переходить к любви.
Глава 40
Не допустил ли он ошибки? — думал Эмир. На его уровне оперативной ответственности далеко не всегда удавалось разглядеть положение вещей во всех подробностях. В какой именно стране пройдет операция, было не так уж существенно, зато выбор цели имел огромное значение — или потенциальное значение. Эффекту теракта предстояло распространиться, как кругам на воде от упавшего в лужу камня, и вскоре они должны были захлестнуть берега его истинной цели.
Причин для тревоги относительно ближайшей операции было немало, но за командиров групп он не волновался. Ибрагим был амбициозен, но при этом умен и осторожен, его группа была малочисленна, он крепко держал ее в руках и контролировал все ее действия до мелочей. К тому же настоящая проверка должна была начаться лишь после того, как план будет приведен в действие, а это решение ему лишь предстояло принять. Здесь особое значение получало соблюдение расписания действий, но не менее важно было сосредоточиться на «общем плане», как выражались американцы. На игровой доске было множество кусочков, и каждый следовало переместить в нужном направлении и в строго определенное время, чтобы ни один из них не остался изолированным от остальных, без поддержки. Если такое случится с одним, посыплются все остальные, и «Лотос» потерпит крах. А ему самому, скорее всего, придется умереть, так и не увидев, как «Лотос» принесет вожделенные плоды. Если он излишне поспешит, может и не дожить до результатов, если промедлит — то же самое.