– Чья мать? – не понял Олег. – Ее же застрелили…
– Да бог с вами, – отмахнулась тетка, – баба Нюра жива пока, не прибрал еще господь. Моя мать, она Светку с рождения знала и всю ее семью тоже. Отец у нее военный был, офицер, в Афганистане служил. Все у них было, и машина, и достаток в доме, и жили они дружно. Потом Сашка у них родился, Света в школу пошла…
Она спохватилась, заторопилась к калитке, тянула за собой щенка. Тот нехотя топал следом с ошейником на ушах и обследовал каждую травинку. Олег осторожно придержал женщину за рукав дождевика.
– Простите, а где сейчас Света? Может, она согласится продать дом?
Тетка помотала головой, отчего с капюшона полетели капли.
– Не сможет, – уверенно сказала она. – Светка в психушке давно. Как ее тогда после всего, что она натворила, забрали, так я ее больше не видела. А дом пустой стоит, хоть бы сгорел поскорее, прости господи.
Женщина перекрестилась и открыла калитку. Пес перепрыгнул через порог и тянул хозяйку следом.
– Нехорошее место, – повторила она и перебралась внутрь, опираясь на палку. – Мне до сих пор кажется, что они там все мертвые лежат, а Светка по двору с пистолетом бродит. Уж и забор поставили хороший, а все равно тошно…
Она попрощалась с Олегом и закрыла калитку. Со двора донеслось бойкое тявканье, Олег пошел обратно. Спрятал руки в карманы и топал под дождем, невольно ускоряя шаг. Ему не терпелось убраться отсюда, от дома и рассказа старухи веяло почти что кладбищенской тоской. Все сошлось, точь-в-точь как говорила Света, она ничего не придумала, не соврала, пытаясь вызвать к себе жалость. И от этого на душе сделалось мерзко, точно сделал гадость тому, кто ну никак этого не заслужил, а извиняться поздно. А еще хуже становилось от того, что Света не наврала и о том, что было до того, как она оказалась во дворе с пистолетом. Мартынов, Жданов и Лавров – те еще подонки, как их только земля носит. Прикрыл их ждановский папаша, и они думали, что прошлое не вернется… «По заслугам тебе, Мартынов, – отчего-то со злорадством подумал Олег, – а вы, скоты, еще дождетесь, получите свое…»
Заборы закончились, под ногами снова оказалась брусчатка, сглаженная временем и скользкая от дождя. Олег оступился, чертыхнулся и тут заметил краем глаза темную иномарку. Она летела со стороны шоссе, с визгом вошла в поворот, выровнялась. «Вот придурок…» – подумал Олег, глядя на машину, а до нее оставалось метров двести. Она взяла правее, вылетела на тротуар и мчалась навстречу, вильнула вбок, едва не врезавшись в забор. Олег успел отпрыгнуть в последний момент и заметил за стеклом водительской дверцы человека с очень худым длинным лицом. Тот повернулся, и Олег узнал Артемьева, они мгновение глядели друг на друга, потом иномарку унесло дальше. Она едва не свалилась в канаву, забуксовала, сдавая назад, из-под колес летели листья и мокрая глина. Машина выкатилась на дорогу, принялась разворачиваться, и Олег сорвался с места. Помчался обратно, стараясь не сбить дыхание, но сердце колотилось где-то в горле. Не от нехватки кислорода – просто от смерти бегать еще не доводилось. Даже тогда, в Марселе, когда один оказался против двух арабов, понимал, что это ерунда, щенячья возня и что они ему не соперники.
Рев двигателя подгонял, Олег наддал еще, понимая, что дело дрянь. Впереди заборы и дорога, места много, есть где разогнаться. А вот жертве простора нет, у нее остался лишь этот коридор, да и вообще она скоро выдохнется. Впереди распахнулась калитка, на дорожку вышел высокий, чуть сутулый человек. Он осмотрелся, заметил Олега и в последний миг отскочил с дороги. Олег влетел во двор, промчался мимо полноватой молодой женщины, что держала за руку девочку лет пяти, и полетел к забору напротив. Перемахнул клумбу, обогнул грядки с зеленью, ворвался в малину, из последних сил перемахнул преграду и свалился в кусты, во что-то врезавшись локтем так, что в глазах потемнело от боли. Как оказалось, о край старой металлической бочки, перекошенной на один бок и надежно скрытой растительностью. Затрещали ветки, посыпались листья, за ворот полилась дождевая вода. Олег выкатился из зарослей, осмотрелся и понял, куда его занесло, – на участок Кузьминых. Справа наглухо закрытые ворота, прямо еще забор, за ним живет соседка с таксой, а слева дом Светиных родителей.
Раздался гул двигателя, громкий шорох, точно машину занесло на мокром песке: судя по звукам, та остановилась рядом, потом загрохотал забор, кто-то ловко и быстро штурмовал его. Олег не стал ждать, когда Артемьев свалится ему на голову, и рванул через двор к приоткрытой двери низкого строения, что примостилось рядом с домом. Добежал, ворвался в сырой полумрак, зацепился за какую-то металлическую дрянь, что зазвенела набатным колоколом, шарахнулся к стене. Осмотрелся в темпе, но мало что разглядел в полумраке, как оказалось, большого, на две машины, гаража. Одна, судя по кузову, «Волга», стояла над ямой, точнее, висела на деревянных чурбаках-подставках вместо колес, между брюхом и досками пола оставался полуметровый зазор. Пахло машинным маслом, бензином и пылью, вдоль стен тянулись полки с ящиками, в дальнем углу стояли два велосипеда, канистры из нержавейки и груда темных мешков. Они уходили почти под плоский потолок, терялись за машиной, и что там было дальше, Олег отсюда не видел.
Раздался негромкий хруст, шелест, Олег повернулся, и в щель между створкой и косяком увидел Артемьева. Тот шел по участку, крутил головой по сторонам и что-то на ходу прятал под курткой. А когда до двери остался десяток шагов, вытащил пистолет, поднял его и пошел, держа дверь на прицеле. Олег скользнул прочь, пробежал вдоль стенки и нырнул под верстак, что кстати оказался рядом. На корточках пробрался под слесарным столом и уткнулся в кипу мешков. Развернулся, стараясь не шуметь, и замер – Артемьев был уже внутри. Он прижимался спиной к стене и неслышно крался вдоль нее, пистолет держал на вытянутых руках и крутил головой во все стороны. Олег задержал дыхание, стараясь успокоить бьющееся почти что в горле сердце. Страха не было, лишь досада на самого себя, что так глупо попался. Как Артемьев тут оказался, это уже неважно, суть в том, что пришел он по душу Олега Нестерова и намерен получить свое. Ждал, похоже, караулил неподалеку, и правильно делал, ведь другого выхода у него не было. Свету он потерял еще в «Сказке», в городе девушка не появлялась, «Тойоту», если убийца ее обнаружил, Олег не навещал уже несколько дней. Дом Кузьминых – единственное место, где мог появиться Олег или Света, и Артемьев не прогадал.
«Раньше выстрела не падаем», – Олег следил, как тот бесшумно передвигается вдоль стены. Крадется шажок за шажком и тоже неважно видит в пыльном полумраке, скоро сообразит, что смотреть надо не только по сторонам. Но тот пока осторожненько шел вдоль стены, добрался до верстака и остановился. Олег вжался спиной в спрессованные мешки, что за полтора десятка лет превратились почти что в камень, и шарил руками по сторонам в поисках хоть какого-то оружия. Но тщетно, ничего подходящего не попадалось – хозяева, царство им небесное, были людьми аккуратными, хозяйство содержали в чистоте и порядке. Артемьев шагнул дальше, снова остановился, зашуршал чем-то, и тут раздался негромкий стук. Глухой, мягкий, точно в дверь гаража ударилась птица. Олег знал, как это бывает, он сам видел, как незадолго до смерти матери о стекло чуть не убилась ласточка и от удара остался след серповидных крыльев. И вот сейчас было очень похоже, почти точь-в-точь.
Артемьев мухой кинулся к двери, Олег выскочил из-под верстака, пригнувшись, обежал мешки и едва не выругался в голос: впереди громоздился стеллаж, забитый ящиками и коробками, он преграждал путь к выходу. Олег привстал и через пыльные мутные стекла «Волги» увидел Артемьева. Тот глядел в щель меж створкой и косяком двери, пистолет он держал на уровне живота. Дернулся, точно почуяв чужой взгляд, и вдруг рванул обратно, мимо слесарного стола и верстака, едва не врезался в острый, оббитый металлом угол. Олег плюхнулся на пол и под треск рвущейся куртки ужом ввинтился в щель между «Волгой» и полом, боком полетел в черную дыру. Хорошо, что успел выставить вперед ладони, приземление получилось относительно благополучным. Плечом он врезался в бетонную стенку ямы, об нее же приложился затылком и больно ударился коленом, зато на дно рухнул почти бесшумно. Повернулся, приподнялся в тесноте и мраке и сразу увидел Артемьева. Вернее, его ноги в джинсах, что красиво ниспадали на легкие спортивные ботинки. Тот постоял лицом к машине, потом развернулся, но так и топтался на месте. Олег зажал ладонью рот, чтобы не расчихаться от едкой пыли, и люто жалел, что перестал носить с собой нож. Сейчас достаточно руку протянуть, полоснуть Артемьева по сухожилиям, и вопрос можно считать решенным. Но не было ножа, и в яме, как и под верстаком, оказалось пусто, и Олегу оставалось только ждать, когда Артемьев сообразит, где притаился оппонент. А выстрелов никто не услышит.
Время тянулось, как смола, Артемьев топтался на месте, если и отходил, то на шаг-другой, и тут же возвращался обратно. Точно кот, почуявший мышь, но пока не видит ее и от этого злится еще больше. «Волга» вдруг покачнулась, гулко ухнул металл. Олег отшатнулся к стенке, и тут под ногу попалось что-то, негромко звякнувшее в темноте. Он присел на корточки и подобрал со дна разводной ключ, тяжелый, пыльный, прикинул в руке. Не бог весть что, конечно, но другого нет, дареному коню, как говорится…
И тут в полумраке разглядел в паре шагов от себя подобие ступенек, выемки в стенке ямы, одна над другой. «Лестница» выходила наверх аккурат под кормой «Волги», просвет был не более полуметра. Олег тихонько подошел ближе, потом еще, потом над головой раздались шаги. Артемьев точно с потолка свалился и уже стоял на краю лесенки, наводя ствол в темноту ямы. Олег застыл, боясь вздохнуть, по спине пробежала струйка ледяного пота – дуло «макарова» маячило точно напротив лица, Олегу даже казалось, что от ствола разит пороховой гарью. Артемьев пригнулся, ствол повело еще ниже, и Олег видел, что единственный выход уцелеть – упасть на дно ямы, пропустив пулю над собой, а когда Артемьев полезет вниз, попытаться отобрать у него пистолет. О том, как все пойдет дальше, Олег старался не думать, желание пристрелить убийцу из его же ствола захлестывало почище, чем океанский прибой. Но это если повезет, если Артемьев промахнется первым выстрелом.
А тот не уходил, то ли ждал чего-то, то ли не решался сунуться в темноту. Олег вжался в стенку, сжимая в руке ключ, и ловил каждый звук сверху, каждый шорох, стараясь угадать, как убийца поведет себя дальше. А тот вдруг странно засопел, вздохнул глубоко, выпрямился, и Олег почуял запах дыма. Слабый, еле уловимый, он терялся на сквозняке, потом окреп, в воздухе появились седые струйки. «Что за…» – Олег вглядывался в полумрак над «лестницей», но там было пусто. Однако Артемьев не ушел, неподалеку слышались шаги, потом что-то упало и звучно треснуло, будто спелый арбуз, потом от дыма стало не продохнуть. Олег закрывал лицо рукавом куртки, но помогало слабо: в горле першило, глаза слезились. Артемьеву тоже приходилось несладко, он зашелся в кашле и, судя по стуку и грохоту, врезался во что-то, шарахнулся обратно и кинулся к выходу. Олег вскочил на первую «ступеньку», чуть высунулся над краем ямы.
Гараж заволокло дымом, он поднимался до потолка, ходил клубами – густой, едкий, глаза резало невыносимо, горло драло, точно туда сыпанули песка. Олег мало что видел вокруг себя, но темную фигуру, что ломанулась мимо, не пропустил. Дернул Артемьева за штанину, обхватил за щиколотку и потащил на себя, вниз, наплевав на гарь и хлопья сажи, что невесть откуда появились в воздухе. Артемьев рвался из рук, как мокрая рыба, выкручивался, извивался змеей, бил наугад и довольно сильно попал Олегу по темени, а потом по плечу. Но не удержал-таки равновесия, грохнулся чуть ли не в объятия Олегу, он перехватил убийцу за руку, вывернул за спину, и тут грохнул выстрел. Пыль и щепки вылетели из досок пола, пуля прошила их и застряла где-то глубоко. Олег отшатнулся, ослабил хватку, и Артемьев вырвался, выполз обратно и выстрелил еще раз.
Попал в кузов возле бампера, потом еще раз, чуть пониже, а потом получил ключом по колену. Хрипло выдохнул, закашлялся и куда-то пропал. Олег выполз из ямы, кинулся на шум, но налетел на стеллаж, невидимый в дыму, кинулся обратно. И понял, что все, приплыли – идти некуда, дышать нечем: дым можно резать, он густой и плотный, руку протяни, и ее не видно. И выход только один, но туда нельзя, там ждет Артемьев, если он не дурак, конечно. Не дурак, раз больше не стал палить наугад, ждет Нестерова у единственного выхода, чтобы наверняка.
В голове шумело, кровь билась в висках, горло как удавка перехватила. Олег брел наугад, налетел на «Волгу», та загрохотала и опасно покачнулась, едва не слетев с чурбаков-подставок. Перед глазами крутилась желто-зеленая муть, дым рвал легкие, глотка казалась ободранной до крови. Что лучше – поймать в себя пулю или задохнуться в дыму, – Олег не выбирал, он сам себе уже не принадлежал, его тащил на воздух инстинкт выживания, волок под ствол убийцы. Олег брел, согнувшись от кашля, врезался в верстак и остатками еще не угасшего рассудка сообразил, что выход где-то рядом. И точно, слева потянуло сыростью, запахло мокрой травой, Олег рванулся туда, плохо соображая, что делает, и тут его схватили за куртку. Схватили, дернули назад, потащили обратно в гущу дыма. Олег развернулся для удара и увидел в полу огненную дыру, точно вход в преисподнюю. Пламя гудело, полыхало внизу, Олег отшатнулся, но его толкнули в спину, да так, что он не устоял и рухнул в пламя.
Думал, что падает в бездну, а свалился на кирпичи, врезался коленом так, что заорал бы от боли, если бы не дым, что так и держал за горло. Кое-как поднялся на ноги, получил еще пинок в поясницу и потащился вдоль стены, почему-то мокрой, выкрашенной в зеленый цвет.
– Быстрее, быстрее! – шептал кто-то за спиной. – Топай, скорее, пожалуйста!
Голос путался, пропадал в дыму, Олег брел вдоль стенки, пока не уткнулся в деревянные ступеньки. Довольно широкие на этот раз, и по бокам даже имелись металлические перила. Повинуясь толчкам в спину, поднялся, плечом распахнул дверь и рухнул на пол, дышал и не мог надышаться, кашлял чуть не до рвоты, снова дышал, пока в лицо не плеснули водой.
Муть перед глазами малость рассеялась, правда, дымом воняло по-прежнему. Олега дернули за плечи, он сел и врезался затылком в стену. На миг стало темно, потом кто-то ударил его по щекам. Олег перехватил руку, дернул человека на себя и оторопел: рядом стояла Света. Бледная, перемазанная сажей, на голове тряпка, замотанная на манер «арафатки», коленка снова разбита в кровь.
– Откуда? – прохрипел Олег. – Какого черта ты тут делаешь?
– От верблюда, – огрызнулась та, вырвала руку. И тут же схватила его за плечи, встряхнула, потащила на себя. – Пошли, пошли отсюда. – Она тормошила его. – Здесь нельзя оставаться. Артемьев настоящий псих, он от тебя так просто не отстанет… Да пошли же!
Олег кое-как поднялся на ноги и уже осмысленно огляделся. Коридор, довольно длинный, заканчивается входной дверью, справа комната, темная, почти без мебели, на окнах жуткие тряпки вместо штор, точно мешковина. Позади лестница на второй этаж, под ней люк – крышка настежь, внизу горит огонь, оттуда тянет дымом. Олег заглянул вниз: там догорала груда тряпья и повсюду жутко воняло ацетоном. Большая, наполовину пустая бутыль стояла рядом, Света схватила ее хотела швырнуть в огонь, Олег перехватил девушку за руку.
– Сдурела? – Олег закашлялся. – Ты что творишь? Сгорит же…
И вдруг сообразил, где оказался – это же дом Кузьминых, тот самый, где все и случилось. И Света тут хозяйка, единственная, потому что больше никого нет. Он захлопнул крышку и ухватился за перила, приходя в себя.
– Да и черт с ним. Я все равно сюда не вернусь.
Девушка поставила бутылку с ацетоном в угол, сорвала с головы тряпку, отшвырнула и показала на пол у своих ног:
– Сашка лежал здесь, когда я услышала выстрелы. Спустилась. – Она показала на лестницу. – Прибежала туда. – Она повернулась в сторону комнаты. Олег, тяжело дыша, приходил в себя. – Мать лежала на пороге, отец там, у окна. У стены стояли стол, диван. В окне я видела подсолнух, он вырос за лето выше Сашки, был почти с меня ростом. Все, пошли отсюда.
Она бесцеремонно толкнула Олега перед собой, и тот пошел, как на поводке. Света обогнала его в конце коридора и первой оказалась в кухне. Окно было разбито, на полу валялись осколки. Девушка ловко влезла на подоконник и прыгнула вниз. Олег свалился следом на мокрую траву и побежал к забору. Но остановился на полпути, оглянулся зачем-то.
– Да пошли же. – Света дернула его за рукав. – Или тебе жить надоело? Артемьев псих, но не дурак, он уже все понял.
Она потащила Олега к забору, очень торопилась, почти бежала, скользя по мокрой траве вдоль мокрых металлических листов, толкала каждый по очереди, и один вдруг легко отошел вбок. За ним виднелись кусты с широкими бурыми листьями. Света обернулась.
– Столько лет прошло, а дыра на месте! – Она радостно улыбалась. – Представляешь? Мы тут с Сашкой часто лазили, ходили играть в овраг. Отец ругался, но мы все равно ходили… Да не стой ты, иди, иди вперед, там тропинка!
По мокрой глине Олег скатился на дно оврага и кое-как удержался на ногах. Дышать стало заметно легче, только «песок» из горла не исчез, Олег кашлял на бегу, но быстро выдохся. Света недовольно поморщилась, но дала ему передышку, стояла неподалеку и ждала, пока Олег придет в себя.
– Ты как вышла? – первым делом проговорил он, отдышавшись. – Из номера?
– Сделала веревку из простыни, привязала к батарее, разбила окно и спустилась вниз. – Несколько мгновений Света серьезно смотрела на него, потом снисходительно усмехнулась: – Позвонила на ресепшен и сказала, что ты случайно меня закрыл, а ключ забрал. Меня выпустила горничная. Все просто, ковбой. Если бы я хотела сбежать, то давно была бы далеко. Пойдем.