Разведя руками ветви, я собрался было осуществить свой план, но бросив быстрый взгляд в сторону гуляй-города, только тихонько присвистнул. В ещё светлых небесах на фоне тёмной земли в сторону повозок археологов медленно плыл косяк чёрных точек – высокоуровневых игроков на летающих скакунах. Бахмаер и его кодла явно сильно обидели какую-то могущественную гильдию, а то и не одну, так что теперь на лагерь надвигался рейд, с целью покарать зазнавшихся неписей.
Странно, конечно, но кто его знает… Скорее всего, те игроки куда более сведущи в правилах этого мира, нежели я, а потому, вполне возможно, воспринимают происходящее как должное. Либо, как вариант, был объявлен игровой ивент, связанный с уничтожением мятежников…
Гадать можно было сколько угодно, но одно я знал наверняка. Телепорт из лагеря мне в любом случае теперь не светит. Неизвестно, сколько продлится сражение, и будет ли по его окончанию работать мобильная плита. Да и пустят ли меня к ней победители. А потому нужно закусить удила и топать в ближайшую деревню ножками. Прямо через лес, раскинувшийся за моей спиной.
Приняв решение, я выбрался из кустов и медленно побрёл между деревьями, в сгущающемся сумраке подступающей ночи. Я был не одинок. Посмотреть на начинающуюся схватку с безопасного расстояния сбегались и другие низкоуровневые игроки. Они шарахались от меня как от чумного – видимо принимая за вылезшего из гробницы по их душу рыцаря-некроманта, но разглядев мою именную ленту, успокаивались и подтягивались к опушке, стремясь занять лучшие зрительские места.
Я всё сильнее углублялся в лесную чащу. Далеко за спиной, на Лугах Одиночества, что-то грохотало, шкварчало, трещало, и, как с трибун во время футбольного матча, доносились радостные крики толпы и улюлюканье. Впрочем, далеко не всех интересовало сражение. Между стволов иногда мелькали фигурки снующих по своим делам персонажей, видные в свете живых лампочек огромных светлячков, витавших над кустами и островками высокой травы.
Медленно я брёл по бесконечному ковру из мягкого пружинистого мха, над которым уже поднимали свои тугие бутоны ночные фосфоресцирующие цветы. Огибал разлапистые дубки, перешагивал через их толстые, узловатые корни. Любовался ночным лесом, втайне удивляясь тому, что никогда за всё недолгое время, проведённое в игре, не обращал внимания на его простую и между тем волшебную красоту.
Что-то пищало, скрипело, чирикало, шуршало в кронах деревьев, из кустов то и дело выныривали какие-то мелкие зверушки, деловито шныряя под ногами и совершенно не опасаясь моего присутствия. «Варейский Лес», прочитал я всплывшее перед глазами название, появившееся вместе с ощущением приятного тепла в голове, пришедшего вместе с капнувшими мне крохами опыта, полученного в награду за открытие новой для меня локации.
Заставив мысленным приказом материализоваться в руках карту, я даже крякнул от удивления. К тому, что все интерфейсные меню вызываются по моему желанию и часть из них вполне материальна, я уже как-то даже привык, но почему-то рассчитывал на нечто компактное и походное, а тут… Покрутив в руках несоразмерно большой рулон из непонятного материала и аккуратно развернув его на земле, я уставился на крошечную стрелку, за которой тянулся пунктир из точек, честно отмечавший на карте весь путь пройденный мной за сегодняшний день.
Найти Дианейру – столицу ставшего в одночасье Империей – бывшего Королевства Дарея – было не трудно. Крупный значок этого города с витиеватой подписью был единственным в своём роде на всём огромном полотне карты, где, помимо посещённых мною локаций, отображались лишь границы континентов да островов, омываемых морями и океанами. На юге от Дианейры лежала нубская деревенька, а символизирующая меня стрелка красовалась на западе, километрах в двадцати от города.
Волнистая нитка дороги, петлявшая немного севернее от меня, словно бусинами была унизана контурами неких объектов, на которых был изображён знак вопроса. Так помечались места, о существовании которых игрок знал только из разговоров с НПС. Одним из них и была группа домиков, изображавшая поселение с названием Крёнингсбурговка, и нарисованная рядом небольшая лошадка – то, что доктор прописал!
Кое-как свернув карту – так, чтобы её было удобно носить в руках, я отложил её в сторону. Из древка старого, рассохшегося копья и какой то хламиды, найденной в инвентаре, сделал факел, обильно полив головку найденным там же «Маслом Земли». Его я ранее считал нефтью, а на проверку оно оказалось чем-то зеленоватым и тягучим, с резким медным запахом. Запалив получившийся факел от сделанной мной пару дней назад «инженерной поджигалки», для которой и нужно было это самое масло, я подхватил карту и двинулся на норд-ост.
Постепенно углубляясь в чащу и отмахиваясь от тучных светлячков, что, завидев огонь, тут же устремлялись ко мне и с завидным упорством лезли под шлем, я целенаправленно шёл сквозь лесную чащу. Факел, пожираемый огнём, разбрасывал искры и жутко вонял. Под ногами хлюпало, над головой что-то ухало – не жизнь, а сказка!
Вот только в неровном свете факела куда-то исчезло волшебное очарование ночного леса. Тени сгустились, и оранжевые трепещущие отблески на древесной коре играли с её неровностями – трещинками и норками, прогрызенными насекомыми. Листва над головой отдалилась и, потеряв пышность, превратилась в тёмную массу, а влажный мох под ногами горел яркими искрами отражённого в каплях грязной и мутной влаги огня.
Зрелище перестало быть сказочным, но оставалось по-своему красивым, хотя и не таким притягательным. К сожалению, я не мог обойтись без дополнительного источника света. Я – человек, и очень плохо вижу в темноте. К тому же я никогда не развивал навыки, отвечающие за перемещение по лесу в ночное время, а потому двигался всё медленнее и медленнее. Мой персонаж постоянно спотыкался о древесные корни, норовил поскользнуться на вырванном кованым сапогом куске мха или угодить ногой в норку какого-нибудь грызуна.
«Лопнула одна из ваших Нитей Судьбы! Оставшееся количество: 46»
Я беззвучно выругался.
Глава восьмая
– Чаба-каппа! – Кусты метрах в двадцати от меня, рядом с остовом давно сгнившего могучего дерева, затрещали, изрыгая из себя странные звуки.
– Чоп чаб-чаб! – гортанно отозвались ветви соседнего кустарника с острой листвой и многочисленными розовыми цветочками. – Курка… Нешстурак?
Факел полетел на землю, а меч с тихим шелестом покинул ножны. Вокруг зашуршало и захрюкало на разные, в основном писклявые и крякающие, голоса.
То, что моё спокойное путешествие завершилось – я понял, едва увидел сообщение о проклятых Нитях Судьбы. И теперь был готов ко всему.
Паладин в «Хрониках» – интеллигентный убийца. Персонаж дворцово-руинного типа, как говаривал Рудольф, явно расстроенный моим выбором этого класса. То есть – имея бонусы к навыкам, необходимым для успешной игры в городах да весях, а также в разномастных развалинах и подземельях, которыми был усеян Ортен, пал-палыч очень слабо представлял, что, собственно, нужно делать, оказавшись на лоне дикой природы.
Такие пассивно развивающиеся навыки, как «маскировка», «поиск пути», «выживание», «обнаружение следов» и разнообразные знания: лесов, гор, пустынь и прочих степей, долго оставались у него в зачаточном состоянии. Какому-нибудь рейнджеру, друиду или даже близкому к паладину по духу классу «Мститель» достаточно было пробежать пару раз вдоль и поперёк городской парк, и вот он уже мог спокойно отправляться в близлежащие чащобы в поисках приключений, не боясь заплутать или нарваться на засаду низкоуровневых монстров.
Так что не было ничего удивительного в том, что я так быстро нашёл неприятности на свою пятую точку. Правда, я терялся в догадках, каким образом этому поспособствовали таинственные Нити Судьбы, и имели ли они вообще хоть какое-то влияние на происходящий вокруг меня беспредел. Вполне возможно, то была как раз сугубо положительная штуковина, типа своеобразной сигнализации, призванной пятьдесят раз подряд предупредить меня о неминуемой опасности. Кто знает.
В данной ситуации необычным было то, что вместо того, чтобы начать превращать моего персонажа в подушечку для игл, нашпиговывая его тушку стрелами, окружившие меня явно агрессивные монстры вполне открыто переговаривались друг с другом, как будто Вальдера и вовсе не было рядом. Оглядев колышущиеся кусты, освещенные оранжевым светом потрескивающего на влажной лесной подложке факела, воинственно взмахнул своим оружием, как бы приглашая неизвестных созданий атаковать, и приготовился в случае чего уйти в перекат. Твари в кустах резко притихли.
Можно сказать, что сейчас я чувствовал себя пациентом, ожидающим приёма у зубного врача в начале девяностых, когда ещё не была повсеместно введена практика анестезирования. Тогда, почти три десятка лет назад, перед самым развалом Советского Союза, мне было очень мало лет, но я до сих пор помнил то неприятное чувство ожидания необходимого, но такого болезненного лечения.
Можно сказать, что сейчас я чувствовал себя пациентом, ожидающим приёма у зубного врача в начале девяностых, когда ещё не была повсеместно введена практика анестезирования. Тогда, почти три десятка лет назад, перед самым развалом Советского Союза, мне было очень мало лет, но я до сих пор помнил то неприятное чувство ожидания необходимого, но такого болезненного лечения.
Удивительно, но я никогда не боялся боли на тренировках. Всегда легко вступал в драку, не опасаясь синяков, ссадин и даже серьёзных увечий. Во времена толконуто-студенческой юности так и вообще – безбашенно шёл на матёрых мужиков, имевших за спиной немало криминала. А тут, в компьютерной игре, здесь и сейчас – отчаянно трусил, не желая вновь пережить неприятные моменты, испытанные после пробуждения.
Монстры, живущие в Варейском Лесу, – восьмого-двенадцатого уровня, а мои основные характеристики благодаря доспехам старого Барона задраны настолько, что по сравнению с чудищами я – царь и бог. При этом я вроде как был уверен в своих силах, и всё равно боялся тех огрызков трёхмерной графики и кусков программного кода, которые на полном серьёзе готовились меня убивать.
Кустарник напротив заходил ходуном. Две зелёные ручки оттянули в разные стороны ветви, и из образовавшегося проёма ко мне под ноги выкатилось маленькое человекоподобное существо.
«Гоблин Кызь. Уровень 3. Стая Жамг-жамг До», – прочитал я название монстра на мгновенно возникшей над его головой драной ветоши.
– Кара-чо! – возмущённо заорала малявка, поднимаясь с земли на четвереньки, длинный, подвижный нос гоблина уткнулся в мысок моего сапога, он на секунду застыл, а затем медленно задрал голову вверх. – Ва-ах!
Издав этот глубокомысленный звук то ли горского восхищения, то ли гоблинского удивления, он медленно попятился на карачках, затем вскочил, развернулся и метнулся обратно к кустам. Но там его, судя по всему, так быстро не ждали. Из веток высунулась маленькая мускулистая рука, такого же болотно-зелёного цвета, и утрированно большой для её размеров кулак застыл в паре сантиметров от носа гоблина Кызя.
– Кабык? – вопросительно пискнула малявка.
– Чо-чо! Чабык чару! – грозно прогудели кусты с начальственными нотками в забавном, высоком голосе. – Губак?
– Кара-чо! Чару… – разочарованно пробормотал гобла и, бросив на меня быстрый, опасливый взгляд из-за плеча, затараторил в глубину кустарника: – Кабучо! Мота-макара сыч фокоача!
– Крыш! – безапелляционно ответили кусты, и к перемазанным в чернозёме ногам Кызя выпал небольшой каменный топорик.
– Кра-кыш, Кызь-чо! Кара кыш… – тяжело вздохнул зелёный карапуз и, подобрав оружие, повернулся ко мне с видом настоящего циркового укротителя.
Секунд десять он оценивающе смотрел на меня, а затем, тяжело, разочарованно вздохнув и зябко поёжившись, гордо распрямив плечики, перехватил свой топор обратным хватом и сделал длинный (по своим меркам) шаг вперёд.
– Мир. Дружба. Листья бабуки! Рыть топор земля! – выпалил он на одном дыхании на русском языке с непередаваемым акцентом кавказского китайца, выросшего в племени эскимосов-путешественников, одичавших в африканских джунглях, и со всей силы воткнул своё оружие на пару сантиметров в мох. – Дела к Большой иметь. Кызь говорить, вопрос задавать. Просить сразу не убивать!
Гоблин замолчал и испытующе уставился на меня. Но я так и не смог произнести ни звука, пытаясь переварить очередную нездоровую ситуацию, невозможную с точки зрения игры, в которую я рубился всю прошедшую неделю. Мой зелёный собеседник, который явно был монстром, а не НПС, занервничал и, с подозрением глядя на меня, уточнил.
– Большой человека-дарейца быть? Большой уметь говорить?
– Да, я дареец, – прохрипел я, вспоминая, что в реальности Ортена я – не русский, а действительно уроженец этих земель. – Что тебе нужно?
– Большой человека к человека идти теперь?
– Да, – кивнул я.
– А человека яркий сторона или тёмный держать? – с подозрением глядя на мои доспехи, спросил зелёный карапуз.
– Э… – Я запнулся, пытаясь понять, о чём это он. – Я светлый, то есть яркий.
– Это хорошо быть! – удовлетворённо кивнул гоблин. – Топор земля зарыт, с яркий мир теперь, яркий не пища больше быть! Про тёмный не знать – Большой извинять, но если тёмный встречать – Кызь его жрать…
– Да пожалуйста…
– О! Кызь доволен. Кызь теперь от Жамг-жамг До говорить!
– Слушаю, – нахмурился я. – Говори, чего хотел.
– Солнце нынче встать, шаман сказать, что умный сон видеть. Идти с духами говорить. Духи утверждать, Жамг-жамг До отсталый быть. Духи велеть яркий не кушать. Шаман объявлять с яркий мир и дружить, листья бабуки вместе жевать, иначе духи гоблин наказать, а потом все-все вымирать! Совсем, совсем вымирать! – уточнил Кызь, периодически поглядывая на кусты. – Шаман умный утром стать, гоблин с солнце вставать – тоже умный стать. Раз умный стать, гоблин гар… геро… грожен…
Зеленый дипломат-переговорщик споткнулся о сложное слово и замолчал, а из кустов за его спиной раздалось недовольное ворчание и тихие смешки, прерванные звонкой оплеухой, от звуков которой гоблин тут же взбодрился и продолжил:
– …госореножденчоство хотеть в стая, к человек-дареец хотеть идти, место получать. Духи говорить, теперь такое в новой стае человека можно быть!
– Ты что, гражданство хочешь получить? – не поверил я своим ушам.
– Не я хотеть – семья хотеть, шаман с духами велеть.
– Ни фига себе…
– Да, так быть! – радостно закивал гоблин, довольный тем, что я наконец его понял. – В стае быть, соседа в стае не убивать. Гоблин человека не убивай – человека гоблин не убивай, всем хорошо стать и развиваться!
– Дела… – протянул я, внимательно приглядываясь к малявке.
Гоблин был самым, что ни на есть, классическим представителем американского вмешательства в визуальный дизайн игры. К тому же его модель выглядела плагиатом с одной старенькой и очень известной онлайн-игрушки.
Низенький, кривоногий, с большой круглой головой, на которой особо выделялся могучий нос и широкий рот, полный треугольных жёлтых зубов, и острыми, крепкими ушами. Длинные – почти до земли – руки, с увеличенными предплечьями и утрированно большими кистями. А ещё Кызь мог похвастаться небольшим пузом, навевающим мысли о прогрессирующем метеоризме, и впалой грудью, разрисованной какими-то узорами, крупными плоскими ступнями, размером чуть ли не длиннее его же голени, круглыми подагрическими коленными чашечками и выпирающими тазовыми костями. Образ завершала набедренная повязка из чьей-то грязной шкуры, а также небольшая нитка бус на тонкой, куриной шее.
– Жамг-жамг До – не просить бесплатно! – заволновался Кызь, видя, что я не тороплюсь с ответом. – Стая, как солнце над головой, во много деревья выходить! Долго искать, человека находить. Помогать человека. Теперь отдать человека твоя, Большой. С ваша Вождя передать просить! Большой брать человеку, идти к вождя твоя стая!
– То есть вы днём нашли в лесу какого-то доходягу, помогли ему вместо того, чтобы схарчить, и теперь хотите втюхать мне его в награду? – перевёл я на русский почти бессвязную речь маленького гоблиноида. – А я, значит, должен удовлетвориться и пойти к Королю… то есть Императору, и просить его взять ваше племя под свою опеку?
– Так! Так! – закивал гоблин, оскалив в улыбке пилообразные зубы, отчего его рот стал напоминать пасть пираньи. – Тот человека странный быть. Много кричать, Кызя не слушать. Большой приходить, человека забирать – в логове тихо! Два польза быть! Гоблин польза быть, и тебе польза быть!
– Не, ребят, не пойдёт. – Я перехватил поудобнее рукоять меча. – Найдите кого-нибудь другого. У меня сейчас своих проблем навалом.
– Вах! – разочарованно выдохнул Кызь.
Затем огляделся по сторонам и, бочком сделав шаг ко мне, приложил ладонь ко рту и громко, на все ближайшие окрестности, зашептал.
– Человека тот – самка быть! Молодой! Красивый… Ну Кызь не понимать, но шаман так говорить. Твоя – польза быть! Мы её в много деревья найти, в логово нести, она сопротивляться, но мы нести!
– Вы чего, мелкие! Девчонку поймали и к себе затащили! – разозлился я, хотя прекрасно понимал, что разговор идёт о какой-нибудь НПС-селянке, углубившейся в лес по грибы. – Да я сейчас весь ваш Жамг-жамг раз…
Ну вот не люблю я, когда женщин обижают. Да, я старомодный сексист, как сказала мне коллега-американка, когда я подал ей руку на выходе из автобуса. Руку, правда, приняла с удовольствием.
– Большой не сердиться! – взвизгнул гоблин, резво отскочив от меня на безопасное, по его мнению, расстояние, с опаской косясь на двуручник. – Гоблин топор война зарыть. Твоя топорила – уваженье вызывать, но тоже зарыть. Ладно?
Зелёный дипломат дикого племени монстриков быстро сообразил, что ляпнул что-то не то или что я его неправильно понял. Потому, помявшись пару секунд и кинув опасливый взгляд на кусты, опять горестно вздохнул и углубился в пояснения.