Вот уж действительно неожиданность. Кажется, глаза у меня округлились, Павел откровенно наслаждался произведенным эффектом.
— И когда представилась возможность побольше узнать об этом человеке, познакомиться с людьми, которые его окружали.., я не смог отказать себе в удовольствии.
— Значит, вы почитатель таланта? — немного придя в себя, задала я вопрос. — И какая книга вам особенно нравится?
— Надеетесь уличить меня во лжи? — засмеялся он.
— Не надеюсь. Уверена, вы хорошо подготовились и пару-тройку книг пролистали.
— Мой любимый роман «Колесница богов», — ответил он, и на его губах появилась то ли усмешка, то ли улыбка, скорее все-таки усмешка. — Хотя я считаю, сюжет несколько надуман. Согласитесь, довольно трудно поверить, что герой, знакомый с героиней всего несколько часов, с готовностью рискует жизнью, чтобы спасти ее. А она потом двадцать лет разыскивает его и…
— И ничего хорошего из этого не выходит, — закончила я. — Если бы не весьма реалистическая концовка, сюжет и мне показался бы малоправдоподобным. Артемьев в шутку называл себя Шекспиром, он обожал трагедии.
— Прототипы героев существуют в реальности?
То есть подобная история в действительно произошла с кем-то? — спросил Павел.
— Вряд ли. Насколько мне известно, Артемьев предпочитал все выдумывать. Впрочем, я не очень-то всем этим интересовалась. Знаете, жизнь с гением довольно обременительна. Вы меня в самом деле разочаровали, — сказала я, поднимаясь. — Я думала, вы интересуетесь мной, а у вас большая любовь к моему мужу. Если желаете, могу подарить вам книги с его автографом.
— С удовольствием. Простите, что заставил вас потратить столько времени впустую.
— Этого добра у меня сколько угодно, — утешила я. — Вы лишили меня романтических иллюзий, вот это грустно.
— Уверен, вы это легко переживете. Вы из тех женщин, которым достаточно взгляда, чтобы лишить спокойствия любого мужчину. И не только лишить спокойствия, но и затянуть его в любое болото. А я человек очень осторожный.
— Я не поняла, это что, комплимент? — спросила я, когда он целовал мне руку.
— Это объяснение, почему я предпочел вашего мужа, — засмеялся он.
— Будьте счастливы с ним, — засмеялась и я и поспешила убраться восвояси.
Чувства во мне прямо-таки бушевали. Хотелось поскорее оказаться в своей комнате, подальше от чужих глаз. Войдя в комнату, я сделала себе свой любимый коктейль, устроилась в кресле и после пятого глотка понемногу начала успокаиваться.
Если до этого момента у меня и были сомнения, то после разговора с Павлом они исчезли. Зато появилась масса вопросов: с какой целью он здесь появился? Его объяснения гроша ломаного не стоят.
Значит, цель он предпочитает скрывать. Это может быть опасным? Вряд ли. Если он, конечно, не задумал какую-то пакость. А что, имеет право, между прочим. Дверь скрипнула, и в комнату без стука вошла Софья.
— Ну что? — спросила она, приглядываясь ко мне.
— Ничего, — ответила я.
— Что значит ничего? Ты потратила на него целый час, а он не повизгивает радостно, прыгая возле твоих ног?
— Глаз с него не спускай.
Дурацкая улыбка сползла с Сонькиного лица.
— Ты выяснила, что ему надо?
— Скорее всего, мой скальп.
— А где твой, там и мой, — кивнула она. — За что нам это счастье, не пояснил?
Я хотела ответить, но вдруг передумала. Если Софья сейчас начнет стенать и охать, это явится тяжелейшим испытанием для моих нервов. Незачем пугать ее раньше времени.
— Он большой поклонник Артемьева и убежден, что того отравили.
— Угораздило его помереть не вовремя, да еще кремироваться. Ларка, ты, главное, не особо бери в голову. Порезвятся и утихнут. Нам не впервой. — Она подошла, обняла меня и поцеловала в макушку. — Я тебя люблю.
— Я тебя тоже. А сейчас, будь добра, иди отсюда.
— Лучше поделись со мной наболевшим.
Я изобразила на своем лице непреклонное намерение запустить в нее бокалом, и она поспешно удалилась.
* * *С полчаса я наслаждалась одиночеством, потом долг гостеприимства вновь погнал меня в гостиную.
Оказалось, что гости прекрасно проводят время и без меня. Молодежь играла в карты, пьяная Аглая в сотый раз рассказывала, каким гением был мой муж, Павел с Ириной, которая после отдыха выглядела повеселевшей и даже помолодевшей, с интересом ее слушали, Валентина и Скворцова затеяли спор о судьбах русской литературы. От группы к группе с очумелым видом бродила Софья и подливала всем выпивку. Хоботов сидел возле камина и довольно щурился. Я была уверена, что он уже убрался восвояси, и его присутствие здесь меня слегка удивило.
Заметив меня, он пустился в долгие рассуждения о последней гениальной книге Артемьева. Павел неожиданно поддержал его. Я устроилась в кресле подальше от остальных, сидела там в течение часа и смотрела по сторонам, точно находилась в зверинце.
— А не поехать ли нам в клуб? — громко предложила Крыся, весело поглядывая на своих кавалеров.
Она выпила лишнего, успела залить платье вином, но продолжала рваться к подвигам.
— В такой день? — спросил Макс недовольно.
— Прекрати, — презрительно бросила ему сестрица. — Нечего разыгрывать из себя страдальца. Вот уж ни за что не поверю, что смерть отца очень тебя огорчила. Скорее уж обрадовала. Твоя Елена Прекрасная теперь свободна, и ничто не мешает вам трахаться вполне официально.
— Ты что, спятила? — вытаращил глаза Макс. Уверена, мальчику весь этот бред и в страшном сне не мог привидеться. Крыся осталась довольна произведенным эффектом. Она громко рассмеялась и добавила:
— Думаешь, никто не видит, как ты жрешь глазами мачеху?
Пока все приходили в себя от этой тирады, Софья грозно начала:
— Сейчас как дам…
Но Макс опередил ее, причем словами дело не ограничилось. Он поднялся и влепил сестре пощечину. Она вскрикнула от неожиданности, потому что привыкла считать брата размазней. Игорь вскочил, заняв позицию между ними, и протянул руки к Максу. Я было испугалась, но его жест скорее призывал к спокойствию. Так и оказалось.
— Прекратите, ради бога. Макс, как тебе не стыдно?
— Это мне должно быть стыдно? Знаешь, что надо было бы сделать? Вымыть Крыськин поганый язык с мылом, как в детстве делала мать, когда она, по обыкновению, болтала гадости.
— Что ты стоишь как пень? — накинулась на Игоря Крыся. — Этот гад меня колотит, а ты на это смотришь? Врежь ему как следует.
— Кристина, успокойся, прошу тебя, — воззвал тот к взбесившейся невесте.
— Еще чего! Я здесь всех выведу на чистую воду. — Тут она вновь повернулась к Максу:
— Думаешь, я не знаю, почему ты палец о палец не ударил, когда отец лишил нас наследства? Ты был уверен, что эта стерва с тобой поделится. Как же иначе, ты ведь всегда был на ее стороне. Может, и папашу отравили на пару?
Софья, которой все это до смерти надоело, подошла к Крысе и пихнула ее в кресло:
— Уймись, дура. Тебе что, денег мало?
— Не трогай меня! — завизжала Крыся.
— Не трону, если успокоишься. Все знают, что ты завидуешь мачехе, потому что та красива. А ты — жадная дура, ни красоты, ни ума тебе бог не дал.
Доброты тоже кот наплакал. Радовалась бы, что хоть деньги есть, так ты и деньгам радоваться не умеешь.
Вон позеленела вся от злости. Смотри, хватит тебя кондратий, и кто за тобой ходить будет? Лариса?
— Вы слышали? — взвизгнула Крыся. — Все слышали? Она мне угрожает.
— Очень надо. Такие, как ты, пухнут от злости, пока не лопнут. Немедленно извинись перед Максом.
— Не буду, — фыркнула Крыся, но, так как Софья стояла слишком близко и это Крысю беспокоило, говорила она теперь гораздо тише.
— А я в твоих извинениях не нуждаюсь, — ответил Макс. — И знаешь, что я тебе скажу, дорогая сестрица? Если у кого-то был повод отравить отца, так только у тебя. Ты знала, что он нам ни копейки не оставит, и страшно злилась. Роза слышала, как ты вопила: «Чтобы он подох, папаша хренов!» — и грозилась ему подсунуть мышьяка. Роза даже подходила ко мне и спрашивала, может, отцу стоит позаботиться о мерах безопасности? А Ларису я люблю и не скрываю этого, только я не жру ее глазами, как ты выразилась, а восхищаюсь ею, потому что она заменила мне мать. Тебе, кстати, тоже. Будь добра извиниться перед моей девушкой. Что она подумает, слушая все это?
Ольга, кстати сказать, сидела с каменным лицом и взирала не на Макса и даже не на Крысю, а на Игоря. В ее глазах явственно читался вопрос «На кого ты меня променял, любимый?»
— Прошу вас, не обращайте на слова Кристины внимания, — быстро заговорил Игорь. — Сегодня такой день, и она немного выпила…
— Нечего перед ними оправдываться! — взвилась та. — Что хочу, то и говорю, и никто мне здесь рот не заткнет.
Я подумала, что мне пора вмешаться, подошла к Максу, положила руку на его плечо и поцеловала в лоб.
— Спасибо, мой мальчик. Я тоже тобой восхищаюсь. Будь у меня сын, я бы хотела, чтобы он походил на тебя. А ты, моя дорогая, изволь объяснить, что это за разговоры об отравлении отца? Тебе прекрасно известно, от чего он умер. Ты же от его постели ни на шаг не отходила, все надеялась, что он перепишет завещание.
Я подумала, что мне пора вмешаться, подошла к Максу, положила руку на его плечо и поцеловала в лоб.
— Спасибо, мой мальчик. Я тоже тобой восхищаюсь. Будь у меня сын, я бы хотела, чтобы он походил на тебя. А ты, моя дорогая, изволь объяснить, что это за разговоры об отравлении отца? Тебе прекрасно известно, от чего он умер. Ты же от его постели ни на шаг не отходила, все надеялась, что он перепишет завещание.
— Как я тебя ненавижу, — прошипела Крыся. — Стерва. Самая настоящая стерва. Всем мозги запудрила. Даже матери. Она тоже тобой восхищается.
С ума сойти. А ты.., ты… Своих мужиков ей мало, на Макса глаз положила.
— Ну все, — пробормотал Макс, поднимаясь. Я с трудом смогла удержать его.
— Кристина, прекрати, — взмолился Игорь, лицо его страдальчески перекосилось.
— Не смей на меня орать! — взвилась она. — Не нравлюсь, так пошел к черту. Я себе получше найду.
Выражение его лица мгновенно изменилось. Он сделал шаг в сторону и, глядя на меня, произнес:
— Прошу меня извинить.
После чего спокойно пошел к двери.
— Куда это ты? — ехидно спросила Крыся.
— Искать кого-нибудь получше, — серьезно ответил он.
Дверь за ним закрылась, а в комнате повисла тишина. Но ненадолго.
— И где ты найдешь второго дурака, который будет терпеть твои выходки? — сокрушенно спросила Софья. — Красавица ты наша, женихи возле твоей двери в очереди стоят? Оберут до нитки и сплавят на помойку, где тебе самое место.
Крыся молчала, надув щеки, но чувствовалось, что ей не по себе. Она то и дело поглядывала на дверь, точно надеялась, что Игорь вернется. Зря надеялась.
Очень быстро поняв это, она вскочила и бросилась к двери.
— Вот дура, — покачал головой Макс. — Парень ее любит, а она… Оля, извини за то, что произошло.
То, что здесь наболтала Кристина, ужасная глупость. Все присутствующие хорошо ее знают и ничуть не удивлены, а ты человек у нас новый…
— Меня не интересуют ваши семейные тайны, — с достоинством ответила Ольга. Мне показалось, что ее так и подмывает припуститься за Игорем, однако она осталась сидеть в кресле, должно быть решив, что бывшему любовнику нужно время, чтобы успокоиться, и тогда он сам упадет ей в объятия.
Макса было жалко до слез.
— Давайте выпьем, — предложила я, пытаясь разрядить обстановку.
Только мы начали понемногу приходить в себя, как вернулась Крыся. Глаза красные, косметика размазана по щекам. Она и в лучшие моменты своей жизни хорошо не выглядела, а тут просто страх да и только.
— Лариса, — кинулась она ко мне в объятия, начисто забыв, что еще несколько минут назад я была стервой. — Он собирает свои вещи. И вернул мне часы, которые я подарила ему на день рождения.
— И правильно сделал, — кивнула Софья.
— Прекрати, — попросила я. — А ты перестань реветь.
— Он сейчас уедет, правда уедет, — залилась слезами Крыся.
— Ничего страшного. Он тебя любит, значит, простит. Позвонишь ему завтра.
— Не дай ему уехать, — взмолилась Крыся. — Я его хорошо знаю, если он сейчас уедет… Останови его, тебя он послушает.
— С какой стати, если не слушает тебя?
— Тебе ни один мужчина не откажет. Ну, пожалуйста… Отравлюсь, если он уедет. Выпью снотворного.
— Вот уж счастье привалило, — съязвила Софья. — Сейчас принесу снотворное, у меня есть две упаковки.
— Меня здесь все ненавидят, — взвизгнула Крыся. — Что я вам такого сделала?
— Зла без меры, — напомнила Софья, — вот и не любят.
— Жди здесь, — сказала я, поднимаясь, и пошла в комнату, которую занимал Игорь. Она находилась на первом этаже, рядом с бывшей детской Кристины. Я постучала, услышала вежливое «да» и вошла.
Игорь укладывал свои вещи в чемодан. Судя по его виду, он был абсолютно спокоен и полон решимости покинуть нас. Увидев меня, он слегка удивился:
— Вы?
— Как видите. Кристина неуравновешенная особа, — заметила я со вздохом.
— Это точно.
— Но она вас любит.
— Не уверен. Есть вещи, которые прощать нельзя. Вы не находите? — Он сел на кровать, повертел в руках галстук. За это время он успел переодеться в джинсовый костюм, ему он необыкновенно шел.
— Не уезжайте, — попросила я. — Когда я вас увидела в первый раз, то подумала: вот человек, который сделает Кристину счастливой. Ей повезло. Вы в самом деле можете принести ей счастье. Уверена, вы способны повлиять на нее. Кристина неплохой, в сущности, человек.
— И это говорите вы? — усмехнулся он. — Она вас только что поливала грязью…
— Надо уметь прощать, — пожала я плечами. — Не забывайте, что девочка перенесла тяжелую психологическую травму, развод родителей. У нее страшная обида на отца и мать, а меня она считает разлучницей, хотя родители развелись совсем по другой причине. И это правда, что родной отец любил меня больше, чем ее. А она так нуждается в любви…
— Я люблю ее, — кивнул он с грустью. — Но она… А теперь еще эти деньги. Она на них просто помешалась. Я боюсь, что она решит…
— Знаете что, идите к ней, возьмите ее за руку и ничего не говорите. При некотором старании из нее выйдет хорошая жена.
Я тихо вышла из комнаты. Крыся стояла на лестнице и размазывала по щекам слезы.
— Ну что? — спросила она испуганно.
— Если упустишь этого парня, значит, ты дура безмозглая.
— Спасибо тебе, — обрадовалась она и заключила меня в объятия. Я похлопала ее по спине и шепнула на ухо:
— А будешь цепляться к Максу, я сама тебя мышьяком накормлю.
Я стала подниматься по лестнице, слыша, как скрипнула дверь комнаты. Когда я повернулась, Игорь уже заключил свою возлюбленную в объятия, а я улыбнулась. В тот момент я ее почти любила.
* * *Где-то около двенадцати гости наконец разбрелись по своим комнатам. «Слишком много впечатлений», — подумала я, укладываясь спать. Разумеется, я и предположить не могла, что все мои неприятности еще впереди.
Я легла, как всегда немного почитала перед сном и выключила свет. В доме стояла тишина. Тишина завораживала и одновременно казалась опасной. «Это все нервы», — решила я и даже хотела подняться и выпить таблетку, но лень, как всегда, пересилила.
Не знаю, как долго я лежала с закрытыми глазами, прежде чем мое внимание привлек подозрительный шорох. Звук был такой, точно кто-то тихо крадется по коридору. Не звук даже, а скорее его отголосок, наверное, только мои обостренные чувства могли его воспринять.
Красться по коридору совершенно ни к чему, если у тебя добрые намерения, а в добрых намерениях некоторых своих гостей я очень сомневалась.
Поэтому неудивительно, что я села в постели и начала прислушиваться с особым вниманием.
Где-то скрипнула дверь. Потом я отчетливо различила звук шагов. Кто-то старался идти очень тихо, двигаясь ближе к стене, а у нас в этом месте паркет скрипучий. В общем-то, ходить ночью по дому не запрещено и вполне естественно, думая о покое близких, двигаться с осторожностью, но эта поступь напоминала воровскую.
Я решительно поднялась, накинула халат и вышла в коридор. Лампа в конце коридора давала достаточно света, чтобы ночью не свернуть себе шею.
Свет был тусклый, призрачный. А тут еще луна осторожно заглядывала во французское окно коридора.
— Просто хоть волком вой, — пробормотала я и огляделась. Если здесь кто-то был минуту назад, то он поторопился исчезнуть. Коридор был пуст.
Последнее время кабинет Артемьева пользовался большой популярностью. Если по коридору кто-то прошел, то направлялся он, скорее всего, туда.
Разумеется, и я пошла к кабинету мужа, вспомнив рассказ Сусанны. Если ей верить, то незваный гость посещает нас уже давно.
Я толкнула дверь и в первое мгновение замерла от неожиданности. За письменным столом мужа сидел человек. В свете луны, что пытался пробиться сквозь занавески, разглядеть его я не могла, но совершенно нелепая мысль пришла мне в голову: это Артемьев сидит за столом, подперев щеку левой рукой, и переворачивает листы рукописи. «Бред», — решила я, лихорадочно нащупывая выключатель.
Он щелкнул, но свет не зажегся. Мужчина за столом повернулся и хрипло спросил:
— Это ты?
Не помню, как я выскочила из комнаты, влетела в свою спальню и заперла дверь. Этого мне показалось мало, я привалилась к ней спиной, всерьез опасаясь, что сейчас в нее начнут ломиться. «Надо позвать Соньку, — пришло мне в голову. — А что она сможет?» — тут же загрустила я.
Все рассказы о привидениях и прочей чертовщине разом пришли мне на память. Сегодня годовщина его смерти, он вполне мог наведаться в свой кабинет, если верить сведущим в таких делах гражданам.
Однако, как только мое дыхание выровнялось и понемногу вернулась способность рассуждать здраво, все происшедшее показалось мне наглой шуткой. И шутник заслуживал хорошей оплеухи.
Весьма разгневанная, я вышла из комнаты и вновь направилась к кабинету. Решительно толкнула дверь.