— Да уж, чего-то я не подумав сморозила. И что Павел? Лишился сознания, когда ты вошла?
— Ты склонна преувеличивать мое влияние на мужчин, — ядовито заметила я. — Он предложил присоединиться к нему, но скорее из вежливости.
— Подумать только. Это он цену себе набивает.
Знаю я таких мужиков, делает морду кирпичом, мол, ему не до баб и сердце закрыто для высоких чувств, а как припрет, ему удержу не будет. — Софья удобно устроилась в моей постели и добавила:
— Какого черта ты здесь, если он, по твоим собственным словам, нагишом лежал? Неужто впечатления не произвел?
— Вряд ли он оделся, — ответила я, ложась рядом. — Так что спустись вниз, проверь впечатление, заодно вызнай, что у него на уме.
— Ты не заметила, Павел сегодня был в библиотеке?
— Я за ним не следила.
— А жаль. За этим парнем надо присматривать.
— Почему ты спросила о библиотеке? — все-таки насторожилась я.
— Там журнальчик лежал с твоим интервью. Кто-то обвел красным фломастером все, что ты рассказала о своей юности, а на полях приписал «чепуха».
Данное сообщение повергло меня в глубокую задумчивость.
— А что там о моей юности?
— Как всегда, обтекаемо и без деталей, — вздохнула Софья, приглядываясь ко мне. — Это и настораживает. Ты же знаешь мой девиз: никакого откровенного вранья, поймать могут. Так что.., боюсь, кто-то очень хорошо осведомлен о твоем прошлом.
— Если ты имеешь в виду Ирину…
— Вряд ли. Что она могла знать? Тут кто-то…
Договорить Софья не успела, мы вновь услышали шаги и примолкли. Софья начала шарить взглядом вокруг в поисках тяжелых предметов, и я, признаться, тоже. Ночной бродяга успел нас достать.
К нашему удивлению, шаги стихли под моей дверью, а вслед за этим кто-то постучал.
— Да, — первой отозвалась Софья. Дверь открылась, и я увидела Макса в пижаме. Софья укоризненно взглянула на меня, я на Макса удивленно, а он вытаращил глаза, обнаружив в моей постели Софью. Бедный мальчик, что он обо мне подумает.
— Привет, тетя Соня, — сказал бедный мальчик.
— У нас производственное совещание, — сообщила та, неохотно выбираясь из постели. — А тебе чего не спится?
— Я.., я хотел поговорить с Ларой. Разумеется, надо было дождаться утра, но я не мог уснуть, все думал о глупой болтовне Крыси и о том, что ты…
— Мне уйти? — спросила Софья и показала мне за спиной Макса кулак.
— Нет, почему… — Он растерялся, вздохнул и сел в кресло.
— Тогда я останусь, — обрадовалась Софья и тоже устроилась в кресле.
— Лара, — торжественно начал Макс, но тут же сник, глядя на меня с надеждой и отчаянием.
— Ты не мог уснуть и наверняка подготовил целую речь, — заговорила Софья. — Чего ж теперь, язык проглотил?
— Думаешь, это так просто? — взъелся Макс и сварливо добавил:
— Пожалуй, тебе лучше уйти.
— Хуже, — покачала головой Софья. — Если ты надумал признаться своей мачехе в любви, так это плохая идея.
— Вот уж глупость, — возмутился Макс. — Крыся дура, а ты зачем гадости повторяешь? — Тут он взглянул на меня и покачал головой. — Конечно, я люблю тебя, — сказал он мне со вздохом. — Давно, с того самого дня, как увидел тебя. Я считал это чем-то ужасным и старался выбросить из головы. А когда умер отец, я…
— Ты подумал, а почему бы и нет? — влезла Софья.
— Тетя Соня, ты не могла бы уйти отсюда? — взмолился он.
— Теперь уже не могу. Излагай, здесь все свои, чего стесняться.
— Когда отец умер, я подумал, что теперь тем более не должен, раз все эти разговоры и вообще…
— Благородно, — кивнула Софья. Макс решительно поднялся, я подумала, что он намерен выбросить ее из спальни, но он шагнул ко мне.
— Лара, я тебя люблю, — заговорил он отчаянно. — Все эти девушки.., я надеялся, что смогу.., это было глупо, но я надеялся. Но я никогда, ни единого раза не подумал о тебе, как о.., клянусь, у меня и в мыслях не было…
— Я знаю, мой дорогой, — улыбнулась я, притянула его за руку и поцеловала. — Мне ничего не надо объяснять, я все понимаю.
— Я тоже, только держитесь подальше друг от друга, — вновь влезла Софья.
— Ты для меня идеал женщины, — продолжил Макс, которому требовалось высказаться.
— И матери, — поддакнула Софья.
— Тетя Соня, иди отсюда! — рявкнул он.
— И не подумаю. Вот что, ребята, иногда люди делают глупости, но в результате получается что-то путное или, на худой конец, приятное. Но это не ваш случай. Мачеха твоя настоящая богиня, и, как истинной небожительнице, ей мужики по фигу.
Улавливаешь мою мысль, отрок? Тебе повезло, потому что она увидела в тебе сына, оттого и любит.
Как только ты станешь для нее мужиком, пиши пропало: разжует и выплюнет. У тебя не будет богини, у нее любимого чада. Два разбитых сердца и минимум удовольствия. А сейчас — марш по постелям. Это в основном относится к тебе, — она кивнула Максу на дверь. Он шагнул к двери и вдруг спросил:
— Этот Павел, кто он? Он тебе нравится?
— Ей нравится только творческая интеллигенция, — выпроваживая его, сказала Софья. — С ними можно нянчиться, точно с малыми детьми. А этот — бизнесмен, значит, нам не подходит. Ух, — закрыв за Максом дверь, тяжко вздохнула Софья. — Не будь меня в твоей постели, страшно подумать…
— Не болтай глупости, — осадила ее я. — Зачем ты смеешься над бедным ребенком?
— Бедный ребенок намеревался залезть тебе под подол.
— Чепуха. Мы бы немного поговорили, пожаловались друг другу на судьбу и разошлись вполне довольные. — Я устроилась поудобнее. — Должно быть, эта сумасшедшая ночь никогда не кончится.
Выключи свет.
— Надо тебя замуж выдавать, — с сомнением глядя на меня, заметила Софья. — Когда ты пристроена, на душе спокойнее. — Она выключила свет и наконец-то удалилась.
* * *Утром я проснулась рано. Всю ночь мне снились кролики, и, открыв глаза, я с полчаса размышляла: к чему бы это? Поднялась, заглянула в ванную и решила прогуляться по саду, прежде чем выпью чашку кофе.
Роза с Натальей тихо переговаривались на кухне.
Заслышав мои шаги, Наталья выглянула и сообщила:
— Почти все еще спят. Дядька, на сморчка похожий…
— Хоботов, — подсказала я.
— Ага, ушел купаться часа полтора назад. Вроде пока не возвращался. И Аглая уехала.
Эта новость меня удивила.
— Как уехала? — переспросила я. — Когда?
— Да уж минут двадцать, как ушла.
— Она что же, такси вызвала?
— Я ей предложила такси вызвать, но она сказала, что доедет на автобусе. До остановки, говорит, прогуляюсь, утро, говорит, чудесное.
— А с Хоботовым они виделись?
— Не знаю. Он раньше ушел. Она одна завтракала. А уезжать она еще вчера собралась. У Розы про автобус спрашивала и просила разбудить ее в семь утра, если сама не проснется. Но будить не пришлось, встала даже раньше.
Я пожала плечами. Мне о своих намерениях Аглая ничего не говорила, и это было странно. Не то, что она предпочла автобус такси, это как раз нормально, так как Аглая скуповата, а то, что покинула дом, ничего не сказав мне об этом. Тут я вспомнила их вчерашний разговор с Хоботовым. Судя по всему, Аглая с утра пораньше отправилась в город за деньгами. Если Хоботов не поехал с ней, значит, намерен дождаться ее здесь.
Я прошлась по саду, спустилась к реке. Хоботова возле купальни не было видно. Впрочем, ничто не мешало ему после купания вернуться в свою комнату и лечь спать. А Аглае все-таки следует позвонить.
Я повернула к дому и вот тогда услышала шорох.
Огляделась, но никого не увидела. Звук, вне всякого сомнения, доносился из кустов возле самой реки.
Я хотела вернуться и взглянуть, но передумала: а что, если там Хоботов? Вдруг он любитель купаться в чем мать родила, а я его спугнула, и бедняга спрятался в кустах? Мне эта мысль особо серьезной не показалась, но в кусты я все же не полезла.
Границы территорий здесь всегда соблюдались, но если кто-то из мальчишек пролез в сад, в этом нет ничего плохого. «Должно быть, Васька, — озарило меня. — Прибежал от соседей».
Соседи у нас были только слева, справа сосновый бор, через который шла дорога, чуть дальше пляж, но туда редко кто заглядывал, кругом висели таблички «Частное владение».
Потеряв интерес к кустам, я зашагала к дому.
Шла я не торопясь и постоянно прислушиваясь. Кто-то прошел по гравию. Должно быть, Олег Петрович уже трудится в саду Но через минуту я увидела Олега Петровича возле пострадавшей клумбы с георгинами. Выходит, кто-то еще бродит по саду? Я свернула в боковую аллею и успела заметить мелькнувший между деревьев силуэт. Человек, непонятно даже, мужчина или женщина, поспешно скрылся за углом дома. Я хотела окликнуть его или ее, но не будешь же кричать «Эй!..», а человека я не узнала.
Опять же непонятно, зачем он свернул за угол, если стеклянная дверь в сад открыта? Но гость почему-то предпочел кружной путь. Совершенно неожиданно для себя я отправилась следом: уж очень хотелось знать, кто здесь бродит.
— Доброе утро, — услышала я. Привалясь к шершавому стволу, стоял Павел Андреевич. Одет он был чрезвычайно демократично: в джинсы и легкую футболку с коротким рукавом. На ногах кроссовки — Решили пробежаться перед завтраком? — улыбнулась я, подходя ближе и прикидывая, мог он быть тем самым неизвестным, которого я заметила в аллее. Вряд ли. Ему бы понадобилось обежать дом по кругу всего за полторы минуты. Допустим, бегает он отлично, но запыхаться при этом просто обязан.
— Утренние пробежки остались в прошлом, — засмеялся он. — А у вас свидание?
Вопрос, признаться, удивил меня.
— С чего вы взяли?
— Видел мужчину, который шел по аллее.
— И кто же этот мужчина?
— Вам лучше знать, — заметил он.
— Я просто гуляла в саду, а потом увидела человека, который свернул в аллею Признаться, я решила, что это вы.
— Это не я, — вновь засмеялся Павел, в глазах его была насмешка. Кажется, он подозревал, что я все выдумываю. Хоть бы пошевелил мозгами зачем мне это надо?
— Так это точно был мужчина? — продолжила я.
— Наверное. Он был одет в спортивный костюм, это все, что я успел заметить. Хотя есть женщины, которые носят спортивные костюмы.
— Не морочьте мне голову, — разозлилась я. — Вы его узнали или нет?
— Нет. А почему вас это так интересует?
— Вы смогли вчера запугать меня, — усмехнулась я, — оттого и проявляю любопытство. — Я решительно шагнула к нему и взяла под руку:
— Идемте.
— Куда? — вроде бы удивился он.
— В дом, естественно. Скоро завтрак. Ирина еще спит? Впрочем, судя по всему, вы спите в разных комнатах. Угадала?
— Вы могли убедиться в этом. А кто ночевал в вашей комнате? — вроде бы шутливо осведомился он.
— Вот так вопрос. В моей комнате ночевала я.
— В одиночестве?
— Павел Андреевич, я вам говорила, что вы нахал? — попробовала я возмутиться, но вышло это у меня так себе.
— Говорили, — кивнул он. — Можете послать меня к черту или вовсе выгнать из дома.
— Могу, — улыбнулась я. — Но не хочу.
— Ив чем причина?
— Вы разбили мое бедное сердце. Раньше мне не приходилось встречать мужчин с таким экстравагантным лицом. В детстве я обожала романы о пиратах. Вы похожи на одного из них.
— Хотел бы я знать, что за мысли на самом деле бродят в вашей хорошенькой головке, — усмехнулся он.
— Лучше не надо, — засмеялась я. — Вдруг выяснится, что в хорошенькой головке вовсе нет никаких мыслей, и вы будете разочарованы.
— Упорно строите из себя дурочку. Это тоже любопытно. Зачем?
— По привычке. Общеизвестная истина: чем женщина красивее, тем она глупей. Надо следовать традиции.
— Если нет другой причины, я не против.
— Другой причины? — не поняла я. — Что вы имеете в виду?
— Уверен, вы все прекрасно поняли. Это первое.
А теперь второе: не вздумайте играть со мной. Себе дороже.
— Звучит довольно вызывающе. Сразу хочется оголить плечо или рухнуть вам на руки в притворном обмороке. Как вы на это смотрите?
— С восторгом. Как еще можно смотреть на вас?
Другое дело, что вы хотели бы получить взамен?
— А что я могла бы получить? — невероятно заинтересовалась я.
— Ничего, — засмеялся он. — В этом-то все и дело. Так что не старайтесь понапрасну.
— Такого не бывает, — отмахнулась я. — При известном старании…
— Так вот вы где, — услышала я и заметила Ирину. Она шла нам навстречу.
— Берегись этого парня, — сказала я, поцеловав ее. — Он профессиональный соблазнитель. — Павел Андреевич в ответ на мое заявление загадочно улыбнулся.
Мы вместе поднялись в холл. Дверь в столовую была распахнута настежь, я увидела Макса (он поздоровался со мной, пряча глаза), Софью, сидящую в кресле и играющую туфлей, Валентину, которая, как всегда, курила, Скворцову с заспанным личиком и Алексея, с унылым видом прогуливающегося вдоль стены.
— Где Кристина? — спросила я, ни к кому в отдельности не обращаясь.
— Они не будут завтракать, отправляются подавать заявление, — сообщила Софья.
— Так рано?
— Заявления принимают с девяти, так что в самый раз. Чем скорее Крыся окольцует парня, тем лучше… Для всех, — добавила Софья после паузы.
— Прошу за стол, — сказала я громко, потому что Наталья сделала знак, что все готово. Усаживаясь за стол, я вспомнила, что вчера Макс был с девушкой, и спросила:
— Где Ольга?
— У нее какие-то дела в городе. Обещала приехать к обеду.
— Наташа, а что Хоботов? Уехал?
— Не знаю, куда он подевался. В комнате его нет, а машина на стоянке.
— Странно. Не может же он до сих пор купаться.
Я была на реке и никого там не видела. Надо его найти.
— Семеныч в гонг бил, — сказала Наталья, — чтобы все собрались. Я попросила его поискать Хоботова.
— А где Аглая? — спросила Серова.
— Уехала рано утром.
— Она вчера говорила о каком-то срочном деле, — вспомнила Скворцова. — Впрочем, скорее всего, врет по обыкновению. Какие у нее срочные дела?
— Она собиралась заняться архивом и вдруг уехала, — пожала я плечами, слишком поздно сообразив, что допустила бестактность, взгляд Валентины, обращенный ко мне, пылал негодованием.
— Зачем ей архив? — нахмурилась Валентина.
— Собирается писать биографию Бориса, — ответила Софья. Валентина нервно передернула плечами, а Скворцова хихикнула.
— Опять врет. Ее письма интересовали. Что-то связанное с Татьяной. Вчера по пьянке болтала, что выведет ее на чистую воду. — Тут Скворцова вспомнила про Макса и закашлялась, пытаясь скрыть неловкость. — До сих пор не могу прийти в себя, — пожаловалась она, — после всех ночных ужасов.
— Каких еще ужасов? — нахмурился Макс.
«Только этого не хватало», — скорбно подумала я, но вмешиваться было уже поздно.
— Ты что, не знаешь? Какой-то маньяк расхаживает по вашему дому, — затараторила Скворцова.
— Ночью ты говорила, что это Костас, — напомнила я.
— Ночью все мыши серы, — немного невпопад ответила Марина, а Серова презрительно усмехнулась:
— Особенно если выпьешь лишнего.
— Ничего подобного. Если ты намекаешь, что мне все привиделось, спешу заверить: есть вполне материальное подтверждение этому факту. Маньяк оставил надпись на двери кабинета Бориса кровью.
— Кетчупом, — поправила я.
— И что там было написано? — спросила Ирина, до той поры занятая салатом.
— «Мужеубийца», естественно, — хмыкнула Софья.
— Господи, какой ужас, — прижав руку к груди, сказала Ирина, а Макс хмуро бросил:
— Это Крыська. Разозлилась, что ей пришлось просить тебя о помощи, и вот результат.
— У нее вчера были дела поважнее, чем вытворять глупости, — вступилась я за падчерицу. — Они только помирились с Игорем, и вполне естественно…
— Говорю, это Крыська. Я слышал, как она ходила на кухню, — продолжал упираться Макс. — И спали они в разных комнатах. Я еще удивился, наблюдая их прощание. Гектор и Андромаха.
— Довольно странно, — удивилась я.
— Ничего странного. Придумала критические дни, а сама надписями развлекалась. Ты же знаешь Крысю, главное, ближнему напакостить, а удовольствие потом, точнее, напакостить ближнему первейшее удовольствие. Говорю, она ходила на кухню, а потом поднималась по лестнице.
— Вы тоже ходили наверх, правда, чуть позднее, — вдруг сказал Алексей.
Все перевели взгляд с Макса на меня, Павел усмехнулся, а я неожиданно покраснела.
— Мы подняли страшный шум, когда обнаружили надпись, — пришла мне на помощь Софья, — и, кажется, переполошили весь дом. Кто-нибудь спал этой ночью?
— Я прекрасно спала, — заметила Валентина. — И ничего не слышала. Я так и не поняла, что произошло?
— Кто-то залез в студию, вытащил из кладовой портрет Лары, но свистнуть не успел, его засекла Марина Федоровна, — вкратце поведала Софья.
— Ты хочешь сказать, что кто-то вот так запросто ходит по дому? — нахмурилась Валентина.
— Неужели тебе будет приятнее, если я подумаю, что картину хотел свистнуть кто-то из своих, то есть из здесь присутствующих?
— Может быть, это шутка? Вроде дурацкой надписи на двери?
— Марина утверждает, что видела какого-то мужчину. Пошла за ним в студию и…
— Не много ли мы вчера выпили? — вторично предположила Серова. Марина пошла пятнами.
— Я, в отличие от Аглаи, пьяной не была. И утверждаю, что видела типа…
— Я тоже видела человека в кабинете Бориса, — внесла я свою лепту. — Не знаю, шутка это или нет, одно несомненно: у шутника есть ключи и от кабинета, и от студии, а все это, мягко говоря, выглядит странно.
Все потвердели лицами, прикидывая, стоит ли оскорбиться на мои слова или сделать вид, что лично их это не касается.
В этот момент в столовую торопливо вошла Наталья.
— Лариса Сергеевна, вас к телефону. Говорят, из милиции.
— Час от часу не легче, — хмуро бросила Софья. — Сиди. Я сама поговорю. — И вышла в холл.