— Значит, я не ошибся и ты кого-то видела. Ты сможешь с уверенностью назвать этого человека?
— Нет, — усмехнулась я.
— Тогда не вздумай говорить о нем милиции.
Я и сама не собиралась, но теперь насторожилась.
— Почему?
— Потому что это, скорее всего, убийца. И ему не понравится, что есть свидетель. Далее объяснять?
— Обойдусь. Но если я промолчу, как они его найдут?
— Будем надеяться, что Хоботов утонул сам, — вздохнул Павел. — Во всяком случае, ты должна придерживаться этой версии.
— Вы прекратите мне тыкать, или вас еще раз подушкой огреть?
— Это я от волнения. А вот и милиция. Идем.
И помни: ты просто прогуливалась в саду. К реке не спускалась. Не спускалась?
— Нет.
— Вот и отлично. Чем меньше ты им расскажешь, тем лучше.
* * *После этого разговора я решила, что дело для меня, вне всякого сомнения, закончится тюрьмой.
Но черт оказался не так страшен, как успел изобразить его Павел, что, кстати, сразу же вызвало у меня подозрения. Он пытался заинтриговать меня или в самом деле чего-то боялся (не за меня, за себя)? Так вот, господа из милиции особенно деятельными не были, скорее наоборот. Труп им, конечно, не понравился, но в основном потому, что прибавлял хлопот.
Дольше всех они разговаривали с Натальей и Розой, именно те видели Хоботова утром еще живым. Потом расспросили меня и Павла. Я рассказала, как нашла труп, а Павел — как помог его вытащить. После этого милиционеры удалились, оставив нас в некотором недоумении. Слова «убийство» я не услышала, и это было уже хорошо.
С гибелью Аглаи это происшествие вроде бы никак не связали. У меня сложилось впечатление, что прибывшие милиционеры о гибели Аглаи даже не знали. Наконец они уехали. Я пила валерьянку в кухне, когда там появилась Софья.
— Поеду в милицию, — заявила она.
— Зачем? — испугалась я.
— Должны же мы знать… О господи, как все некстати, — буркнула она и поспешно меня покинула.
Я пошла на веранду, где собрались все гости, и мы занялись гаданием, иначе нашу пустопорожнюю болтовню никак не назовешь. Конечно, и здесь слово «убийство» никто не произнес, но всеобщая нервозность ощущалась, во взглядах появилась настороженность и даже подозрительность, словно, каждый в отдельности прикидывал шансы остальных: мог ли он быть убийцей или все-таки нет?
— Наталья сказала, что Хоботов отправился купаться, когда еще семи не было, — хмуро заметил Макс. — Довольно странное время для купания.
— Почему же, — пожал плечами Алексей. — Некоторые обожают утренние купания.
— Вода ужасно холодная, — заметила я.
— Зато тишина, утренняя прохлада…
— Но что могло случиться? — заволновалась Скворцова. — Почему он утонул?
— Нырнул и за что-нибудь зацепился, — пожал плечами Игорь. — Такое бывает.
— Какая разница, — поморщилась Крыся. — Главное, что он сам утонул. В воду уж точно полез сам.
Вещички аккуратно сложены… Чего вы смотрите?
Я, в отличие от вас, говорю, что думаю. Если выяснится, что дядьке кто-то помог…
— Прекрати, — перебила ее Скворцова. — Как тебе такое в голову пришло. Это несчастный случай.
— Надеюсь, — скривилась Крыся. — Кому же хочется быть замешанным в убийстве. — Роковое слово все же было произнесено, и лица у всех непроизвольно вытянулись. — Я этого дядьку знать не знала, хоть он и болтал что-то о том, что когда-то держал меня на коленях. Так что убивать его мне ни к чему Я проснулась в восемь, а в половине девятого мы с Игорем уехали подавать заявление. А вы чем занимались, Марина Федоровна?
Скворцова возмущенно перевела взгляд с Крыси на меня. Я пожала плечами, а Скворцова изрекла:
— Это что, допрос?
— Нет, разумеется, — сладко пропела Крыся. — Просто вы вчера сказали, что с удовольствием бы придушили Хоботова. Вот я и подумала, может, передумали и утопили?
— Ты глупая, злобная дрянь, — чуть ли не по слогам произнесла Скворцова. В общем-то, я была с ней согласна, но предпочла соблюдать нейтралитет.
— Я проснулся без пятнадцати восемь и вышел в сад, — неожиданно заговорил Павел. — Минут через пять я увидел, как в сад вышла Лариса Сергеевна. Мы с ней немного прогулялись и вернулись в дом. — Он обвел присутствующих взглядом, как бы предлагая продолжить, а я задумалась: любопытно, он меня спасает или все-таки себя? То есть кому из нас нужно алиби?
— Меня разбудила Ольга, — сказал Макс, пожимая плечами. — Она зашла в мою комнату предупредить, что ненадолго уедет в город.
— А меня разбудила Наталья, — отозвалась Ольга. — Я слышала, как она стучится в комнату Кристины.
— Мы с Игорем выпили кофе в моей комнате и уехали, — кивнула Крыся удовлетворенно.
— Вы провели ночь вместе? — спросил Макс, вроде бы удивленно, а я вспомнила, что он говорил:
Кристина предпочла спать в одиночестве.
— Разумеется, — хмыкнула Крыся. — Мы уже большие детки и спим в одной постели.
Либо Макс что-то напутал, либо Крыся нагло врет. Почему-то я склонялась ко второму, однако тут заговорил Игорь:
— Сначала мы собирались лечь врозь. Кристина решила, что занимать одну комнату как-то неприлично, раз мы еще не женаты. — Все, как один, при этих словах скривились. Чтобы Крыся утруждала себя подобными условностями? Такое объяснение никуда не годилось. Впрочем, это вовсе не значит, что Игорь лжет. Крыся в самом деле могла брякнуть такое, чтобы объяснить свое желание остаться одной. А одна она хотела остаться для того, чтобы беспрепятственно бродить по дому, разумеется, если Макс прав и надпись на двери кабинета отца действительно ее рук дело. — Но потом.., после ссоры я чувствовал себя так неуверенно… В общем, я пошел к Кристине.
— То есть у вас есть алиби, — усмехнулась Валентина.
— Такое алиби, — перебила Скворцова, — гроша ломаного не стоит.
— А у вас оно есть? — ядовито спросила Крыся.
Я решила вмешаться, пока страсти не накалились до критической точки.
— Давайте предоставим все это милиции, — сказала я. — И избавим друг друга от взаимных оскорблений.
— Зачем ты вообще пригласила Хоботова? — не унималась Скворцова.
— Он старый друг Бориса. По крайней мере, он утверждал это.
— Все-таки довольно странно приглашать в дом человека, которого ты до той поры в глаза не видела.
Тут дискуссию пришлось прервать, потому что на веранде появилась Софья. Она села в кресло, вытянула ноги и обвела присутствующих суровым взглядом. Все дружно замолчали, вроде бы готовясь к чему-то.
— Ужасное несчастье, — медленно произнесла она. В ту минуту очень хотелось придушить ее: то болтает без умолку, то слова из нее не вытянешь. — В милиции считают, что произошло следующее: Хоботов решил искупаться, вошел в воду.., возможно, из-за холодной воды или по иной причине.., короче, ему стало плохо с сердцем. Он потерял сознание и утонул.
— То есть это несчастный случай? — первой пришла в себя Скворцова.
— Конечно, — удивилась Софья. — А вы чего ждали? — Все принялись глупо улыбаться, поглядывая друг на друга с некоторым смущением. — Если бы кто-то оказался поблизости, — продолжила Софья, — Хоботова могли бы спасти. Но рядом никого не было. — Она скорбно кивнула, точно готовясь разреветься, а я, воспользовавшись тем, что все внимание было сосредоточено на Софье, поспешила выскользнуть за дверь.
В коридоре Наталья пылесосила ковер. Увидев меня, она выключила пылесос и нерешительно позвала:
— Лариса Сергеевна…
— Да?
— Сегодня милиционер спрашивал, не было ли чего с утра странного.., ну, подозрительного, что ли…
— Так. И что?
— Ну вот я хожу и думаю, было или нет? Можно считать машинку подозрительной?
— Какую машинку? — не поняла я, но уже насторожилась.
— Стиральную. Кто-то ее включил.
— Зачем?
— Не знаю. Должно быть, стирал что-то.
— Идемте. — Я взяла ее за руку и направилась в свою комнату. Усадила Наталью в кресло и попросила:
— А теперь, пожалуйста, поподробнее. Так что там с машинкой?
В этот момент вошла Софья, увидев Наталью, она нахмурилась:
— Секретничаете?
— Тебе тоже полезно послушать, — кивнула я. — Рассказывайте, Наташа.
— Значит, так. Вышел дядька, Хоботов этот. Ни свет ни заря, у нас так рано никто не встает. Мы с Розой кофе пили. Он нас спросил: «Все спят?» Мы говорим «спят», а он на часы посмотрел и ушел. Купаться, говорит. Очень, говорит, полезно по утрам.
Довольный такой…
— Довольный? — уточнила Софья.
— Да. Я бы сказала, очень довольный, вроде как подарка ждал. Когда милиционер меня расспрашивал, он тоже интересовался, мол, не боялся ли чего Хоботов. Так вот. Он просто светился от счастья.
Ушел он, значит; Роза опять кофе поставила и блинчики стала жарить: придет с реки, захочет позавтракать. А его все нет. Кофе остыл, Роза рассердилась: куда его черти уволокли? Иди, говорит, посмотри, может, к себе вернулся и спит. Я пошла, вроде как кровать застелить. В комнате пусто, я кровать застелила и вчерашнее полотенце забрала, а когда в прачечную спустилась, полотенце в корзину бросить, слышу: машинка работает. Но тут Роза меня звать стала. Аглая проснулась, надо было кофе подавать, я и пошла. Но про машинку помнила, потому что сама я ее не включала, а Роза технику не любит, говорит, ненароком сломаешь чего, а деньги сумасшедшие, так что Роза точно машинку не включала.
Тогда кто? Потом Крыся с женихом встали, народ просыпаться начал, мне уж не до того было, чтоб в прачечную идти. И когда я опять туда заглянула, машинка была выключена, а верх-то у нее теплый.
— И что ты об этом думаешь? — внимательно выслушав Наталью, спросила Софья.
— Не знаю, что и думать. Выходит, кто-то белье стирал. А кто, если все спали?
— И что в этом подозрительного? — вновь спросила Софья.
— Раньше такого не случалось. Белье в корзину бросают и…
— Я свое белье сама стираю, — напомнила Софья. — После твоей стирки лифчик усох до смехотворного размера.
— Так я его тогда по ошибке прокипятила, — обиделась Наталья — вспоминать этот прискорбный случай она не любила.
— Вот-вот. Кому-то, может быть, просто не хотелось, чтобы посторонние люди разглядывали его белье. Забросили вещички в машинку и пошли досыпать. Где здесь криминал?
— Слава богу, — невероятно обрадовалась Наталья. — Поговорила с вами, и от души отлегло. А то я измучилась вся. Теперь-то, конечно, иначе видится…
— Хоботов умер от сердечного приступа, — сказала Софья. — Ему в воде плохо стало, вот он и захлебнулся. Так что свои вопросы милиционер задавал, скорее всего, напрасно.
Совершенно осчастливленная Наталья вернулась к пылесосу, а я, понаблюдав за передвижениями Софьи по комнате, ворчливо заметила:
— И что тебе не нравится?
— Все, — подруга была предельно лаконична.
— Так был сердечный приступ или нет? — нахмурилась я.
— Был. Эксперты не ошибаются. Но.., кошки на душе скребут.
— У меня тоже скребут, — пожаловалась я. — Еще машинка эта…
— Машинка-то здесь при чем?
Я потерла нос, размышляя. Свои сомнения следовало излить и тогда либо успокоиться, поняв всю их беспочвенность, либо убедиться, что за всем этим что-то есть. Конечно, я бы предпочла первое.
— Допустим, ты или я решили избавиться от Хоботова, — начала я. — Как это сделать в доме, битком набитом людьми, которые к тому же имеют склонность присматривать друг за другом?
— Очень интересно, — кивнула Софья, прекратив беготню по комнате и устраиваясь напротив.
— Чтобы поговорить в спокойной обстановке, Аглая и Хоботов отправились в сад. Правда, от чужих ушей их это не уберегло. Их разговор слышала я и, безусловно, еще кто-то.
— Убийца?
— Подожди, мы еще даже не уверены, что кого-то убили. Я просто фантазирую. Итак, я задумала убить Хоботова. Желательно списать убийство на несчастный случай. Падение с лестницы, к примеру.
— Или из окна, — пробормотала Софья. Я кивнула.
— Но мы знаем, что стопроцентной гарантии это не дает, как в случае с Сусанной, а рисковать он, то есть я, не может. Самый распространенный способ избавиться от врага — несчастный случай на дороге.
Я знаю, что сосед бросает машину возле калитки, где она и стоит без присмотра, скорее всего, даже незапертая.
— Ты смогла бы завести машину без ключа? — усмехнулась Софья.
— Я нет. Потому что за рулем почти не езжу и всякие проводки меня попросту не интересуют. Но если бы вдруг мне стало интересно… Главное, я знаю, где взять машину, и действую, ничего не опасаясь.
Почти ничего, ведь мне известен распорядок дня аборигенов.
— Допустим, с Аглаей мы разделались, но речь идет о Хоботове, — напомнила Софья.
— Два наезда подряд вызовут подозрения, не так ли? Поэтому Хоботову лучше всего утонуть. Не забывай, он почти наверняка видел своего убийцу в доме и очень радовался, бедняга, потому что надеялся неплохо заработать. Куда сорвалась Аглая ни свет ни заря? Судя по их разговору, скорее всего, за деньгами. Ей не терпелось заполучить чей-то секрет.
Банки работают с девяти, вот она и вскочила так рано, ведь ей надо было еще домой заехать, а на такси она экономила. Хотя может быть еще один вариант: ей позвонили и назначили встречу, к примеру на автобусной остановке, мотивируя это тем, что никто в доме не должен знать об этом.
— И эта доверчивая дура побежала навстречу своей смерти…
— Я же фантазирую. Главное — удачно выбрать время. В нашем случае раннее утро, когда все спят.
— Поэтому убийца назначает встречу Хоботову на семь часов и ждет его возле реки? — спросила Софья.
— Очень удобное место. Предположим, я отправляюсь туда чуть раньше и прячусь в кустах. Появляется Хоботов. Что делаю я? Просто толкаю его в воду, а потом некоторое время держу его голову под водой, к примеру за волосы. На шее могут остаться следы, если сжать покрепче.
— Он плешивый, — вздохнула Софья. — Зато на нем был галстук.
— Довольно странно, если он действительно собирался купаться.
— Интеллигентный человек…
— Я держу его за этот самый галстук, не давая поднять голову, — продолжила я.
— А дядя не молод, испуган, вот сердце и не выдержало. Все даже лучше, чем мог рассчитывать убийца. Одно «но»: Хоботов был в трусах, следовательно, эта версия не годится, трусы и галстук довольно анекдотическое сочетание.
— А если его раздели уже после?
— После того, как утопили? — подняла брови Софья. — Обременительно. К тому же если сырую одежду найдут, убийца ничего не выгадает, сразу же возникнут подозрения.
— Правильно. Поэтому надо позаботиться о том, чтобы одежда высохла.
— Машинка, — закатила глаза Софья. — Белье не стирали, а сушили.
— На Хоботове были джинсы, рубашка, галстук, замшевые туфли. Носки, разумеется, тоже были. Если бы его угораздило отправиться на свидание в костюме, затея бы провалилась. Костюм, побывай он в воде… То ли дело джинсы и рубашка из синтетики.
— Опять же Хоботов ужасно неряшлив.
— Точно. Его вещи отправляют в сушку, а потом возвращают на берег. Кстати, утром я была просто обязана увидеть одежду на тропинке, но я ее не видела. Потому что ее там не было.
— Убийца рисковал. Наталья могла заглянуть в прачечную…
— Убивать всегда рискованно, — пожала я плечами.
— Это точно, — кивнула Софья. — История вполне подходящая для очередного бестселлера. Сначала убийца разделался с Хоботовым, тот на кухне появился раньше…
— Точно. Убийца утопил несчастного, отправил вещички в сушку, а сам пошел за машиной, зная, что теперь Аглае самое время топать к автобусной остановке. Он опять рисковал. Но что поделаешь?
Должно быть, приперло.
— Если он удерживал Хоботова под водой, то сам был просто обязан вымокнуть.
— Если не разделся заранее. Хоботов подходит к реке, а его убийца преспокойно там плещется. Вряд ли это вызовет подозрения.
— Обувь, — хмуро бросила Софья. — Замша после сушки в машине…
— Хоботов неряха. Его ботинки в таком виде… впрочем, он мог их не сушить в стиральной машине, а пристроить где-нибудь на солнышке. В любом случае, ему невероятно повезло. Труп обнаружили через несколько часов. И ботинки и одежда к тому моменту и так бы высохли, день был солнечным.
— Разделавшись с Аглаей, он идет в прачечную, забирает вещи, складывает их на берегу и преспокойно ложится спать. Здорово. Теперь самый главный вопрос: кто этот парень?
— Почему парень? — удивилась я. — Все это могла проделать женщина. Теоретически могла, — поправилась я.
— Тогда поставим вопрос по-другому: кому понадобилось убивать Аглаю и Хоботова?
— Если допустить мысль о том, что разговор у них шел обо мне, то выходит, что мне и понадобилось, — развела я руками. Однако Софья отреагировала чересчур серьезно:
— Не шути так.
— Хорошо, не буду, — кивнула я. — Хоботов желал продать сведения, которые жаждала заполучить Аглая. Третье лицо этого не желало. Хоботов гибнет, но это третье лицо на этом не успокоилось, он или она боялись, что Хоботов успел что-то рассказать Аглае, и на всякий случай ее тоже прикончили. Мы с тобой эгоисты, — вздохнула я.
— Почему это? — нахмурилась Софья.
— Потому что уверены: весь мир движется вокруг нас, точно планеты вокруг солнца. И если Аглая о чем-то договаривается с Хоботовым, так это непременно касается нас.
— По-твоему, это касалось кого-то другого?
— Разумеется, раз я их не убивала. Ты, надеюсь, тоже? — спросила я.
— Конечно, — поспешно кивнула Софья.
— Значит, это кто-то другой.
— И он имеет к нам непосредственное отношение: часто бывает в доме, знает распорядок дня, знает, что сын Игнатова бросает машину у калитки.., круг сужается. Алексея, Павла и твою подружку Ирину можно смело вычеркнуть.
— С Павлом я бы не торопилась, — как можно спокойнее заметила я. — Впрочем, если учесть, что предполагаемые сведения об убийце собирался продать Хоботов, то круг сужается до трех литературных дам. Аглая не в счет, раз уж мы ее потеряли.
— Почему не в счет? Может, она хотела купить компромат на саму себя, утопила Хоботова, после чего случайно угодила под машину.
— Экзотично, — кивнула я. — Впрочем, мне нравится.
— Мне тоже, — расплылась в улыбке Софья. — А теперь быстренько забыли все, что мы успели здесь нафантазировать, потому что нет никаких убийств.