Мы отперли железную дверь, включили пустой холодильник, после чего я был послан в джип за продуктами.
— Обживайтесь, Владимир Сергеевич, обустраивайтесь… — пожелала напоследок любезнейшая Карина Аркадьевна. — Через недельку заеду, завезу харчей…
— Только охранять или?..
— Это уж как вашей душе угодно, — отозвалась она и отбыла восвояси.
Я остался один.
* * *Велено обустраиваться — будем обустраиваться. Изнутри новое мое жилище имело форму глубокого длинного ящика с дверью в торце и двумя окошками слева. Под одним окном — голый стол, под другим — газовая плитка с баллоном. У противоположной стены — железная койка, в дальнем правом углу — старый платяной шкаф. Про холодильник я уже упоминал. Все. Ах да, еще рукомойник у входа. Телевизора нет.
Присел на койку, задумался.
Ну, допустим, благотворительность… Тогда как прикажете понимать допрос в машине, медосмотр в особняке? Совместное распитие с будущим дачным сторожем дорогого ликера… Что это было?
Я вышел из дому — и недоумение мое усилилось. Особняк и дача совершенно не сочетались. Ну не могли они принадлежать одному и тому же владельцу… Отомкнул сарайчик, вдохнул запах плесени, поглядел на вспучившийся дощатый пол, на сваленный в углу садовый инвентарь, замкнул снова. В туалет и душ заглядывать не стал. Оба шедевра народного деревянного зодчества почернели от дождей и обрели заметный крен. Словно бы отшатнулись в ужасе друг от друга.
Да, охрану таких объектов абы кому не поручишь. Доверить их можно только бывшему офисному работнику без вредных привычек: некурящему, не пьющему залпом, несколько старомодному и — первое условие — без особых примет.
Что-то тут не так, что-то тут, братцы, не так…
Или я уже стал пуганой вороной, что куста боится?
Раньше надо было пугаться! Полторы недели назад, когда пакет принял от Толика…
Выбрался за калитку, побродил по округе и вскоре убедился, что охранять здесь не только нечего, но и не от кого. Степь да степь. Пруд с обрывистыми краями — видимо, искусственный. Цепочка хилых столбов, ныряя по ложбинам, уходит куда-то в никуда. Отвечай я за некий сильно секретный эксперимент, лучшего бы места для него не нашел. На грунтовой дороге следы от нашего (от нашего!) джипа — других оттисков не видать.
И нигде ни души. Возможно, ходил сюда раньше дребезжащий разболтанный автобусик, а потом маршрут отменили. Дачники распродали участки — ну и… Хорошо. Допустим, вложила она деньги в землю. Но это ж надо ума лишиться, чтобы в такую землю деньги вкладывать!
Вот я и думаю: а не убраться ли нам, Володенька, куда-нибудь в никуда? Подобру-поздорову. Вдоль линии электропередач, а? Пока не поздно… В том-то и штука, что поздно! Куда ты уберешься — без паспорта?
* * *Наутро успокоился. Вышел ранехонько за калитку, а там солнце на краю степи алой юртой стоит. В лиловой дымке. Посмотрел я на него, посмотрел и почувствовал себя таджиком-гастарбайтером. Вспомнил вчерашнюю свою подозрительность — сам себе подивился. Ну сдвинулась баба под старость, бывает! Подавай ей не просто униженного и оскорбленного, а униженного, оскорбленного, покладистого и с высшим образованием… Конечно, дача — не особняк, но ведь и не подвал в конце-то концов! Койка есть, одежка есть, продукты кончатся — завезет. Главное, что Врангеля нет, нарывучего и неблагоуханного, да и кредиторы Толиковы не достанут.
А что паспорт отобрала… Ну так всё гастарбайтеры без паспортов живут. Ты-то чем лучше?
С такими вот мажорными мыслями я и начал обустраиваться и обживаться. Для начала откинул окованную жестью крышку посреди участка и обнаружил под ней неглубокий приямок с торчащей из грунта обсадной трубой. Скважина. Не иначе — дело рук прежних хозяев.
Насос, шланги, клапан и моток электропровода отыскались в сарае. Должно быть, Карина Аркадьевна покупала дачу с условием ничего не вывозить, оставить все как есть. Полдня ушло на сборку, прокачку, отладку. К полудню скважина заработала, и я принялся отпаивать изнемогающий от жажды абрикос.
Робот-андроид, с привычным унынием думал я. Просто робот, как и все офисные служащие. Роботом был, роботом остался. Велели сесть в машину — сел. Велели снять халат — снял. Велели передать пакет…
Да и чем, собственно говоря, наш житейский опыт отличается от компьютерной программы? Только тем, что грузится очень медленно и глючит чаще. А коли так, то вывод один: мы просто дефектные роботы. И не вздумайте вешать мне на уши лапшу относительно духовности или там глубокого внутреннего мира… Прикажут под угрозой увольнения пойти и проголосовать — пойдешь и проголосуешь. И где она, твоя духовность? Где он, твой внутренний мир?
А вот яблоню мне, пожалуй, не отлить. Сухая — аж звенит…
В подобных трудах и размышлениях я и провел неделю.
* * *И был вечер, и было утро: день седьмой. Или шестой. Со счета я, честно говоря, сбился. Сотовым телефоном меня работодательница снабдить забыла. Зря! Не дай бог что стрясется — как сигнализировать? До ближайшего села, по ее словам, полтора часа ходьбы, и располагается оно вон за тем холмом, а до него тоже чапать и чапать… Хотя чему тут стрястись? Разве что концу света. Так об этом сигнализируй, не сигнализируй…
Часть изгороди, ту, что из кроватных грядушек, я сгоряча решил заслонить плетнем. Угнетали они мое эстетическое восприятие. Почему бы мне, в самом деле, не поучиться плести плетень? Взял секатор, сходил в низинку, нарезал лозы. Земля возле грядушек была влажная, нарочно вчера заливал. Вбил четыре кола, а вот до пятого очередь так и не дошла. На том месте, куда я собирался его вколотить, произрастало нечто, принятое мною поначалу за одинокую поганку на тонкой прямой ножке. Хотел сшибить пинком, потом вдруг раздумал, присел, всмотрелся. Да нет, никакой это не гриб — вообще не растение. Просто шарик на стержне… В следующий миг он провернулся, подобно глазному яблоку, и уставил на меня крохотную линзу.
Я, как был на корточках, так и окоченел. Стало быть, не зря мерещилась мне во всей этой истории некая чертовщина. Как это ни дико, но получается, что каждый мой шаг отслеживали! Домишко, душ, сарай, сортир — не более чем декорации. А реальность — вот она, пялится на меня крохотным зрачком объектива. Сколько еще таких видеокамер растыкано по периметру? Сколько в это вбухано денег? Да уж, наверное, побольше, чем стоит сама дача! В правой руке у меня была кувалдочка. На секунду возник исступленный соблазн одним ударом вогнать электронную дрянь в мягкую от полива землю. И пусть кто потом докажет, что я нарочно!
Из оцепенения меня вывел автомобильный сигнал за штакетником. Значит, все-таки день седьмой, а не шестой. Барыня пожаловать изволила. Харчишек привезла. Как вовремя! Поднялся с корточек и, несколько угрожающе поигрывая кувалдой, двинулся к калитке. Слава богу, сообразил приостановиться и оставить инструмент у сарая. А то еще, чего доброго, не так поймет. За выражение своего лица я бы в те мгновения не поручился.
Карина Аркадьевна посмотрела на меня с любопытством. Во всяком случае, мне так показалось: на барыне были темные очки. Не любила она прямого солнечного света. Поздоровались, провел на охраняемую территорию. Шла и оглядывалась, словно бы дивясь тому, сколько я тут всего наворотил.
— Вы не из крестьян происходите, Володя? — осведомилась она.
— Горожанин в третьем поколении, — сказал я, пристально на нее глядя.
— Откуда же такая тяга к земле?
— Так…
— Хороший ответ, — одобрила она. — Главное — исчерпывающий… Давайте-ка присядем, потолкуем.
С обеих сторон стола имелись две опять-таки врытые в землю скамеечки. На них мы и расположились друг напротив друга. Я посередке, а она почему-то с краешку, словно бы ждала кого-то еще, кто скоро подойдет и присядет рядом. Подробность эта меня встревожила, что, впрочем, неудивительно: после обнаружения видеокамеры мнительность моя резко возросла.
— Рада, что я в вас не ошиблась, — после краткого раздумья промолвила Карина Аркадьевна.
— То есть дачу мне доверить можно? — уточнил я.
Улыбнулась краешками губ.
— Дачу я вам доверила неделю назад, — напомнила она. — Удивительный вы человек, Владимир Сергеевич! Неделю без людей, без книг, без телевизора… Ну, без книг, без телевизора — понятно, вы уже привыкли, наверное. А вот без людей…
— Зато с видеокамерами, — обронил я как бы ненароком. — Чуть было не растоптал одну… сегодня…
Надеялся, что она смутится хотя бы.
— Ну и растоптали, бы! — беззаботно сказала Карина Аркадьевна. — Боитесь, из жалованья вычту?
— А что, и жалованье будет?
— Возможно, — уклончиво отозвалась она. — Больше всего меня поражает, что вы ни разу не выбрались в село. Другой на вашем месте давно бы уже сгонял за водкой…
— Туда полтора часа идти.
— Подумаешь, полтора!
— И не на что.
— Ну как это не на что? Полон сарай инвентаря.
— А совесть?
— Для настоящего мужчины это не помеха, — со знанием дела заметила Карина Аркадьевна. — Для настоящего современного мужчины ничто не помеха…
— От людей устал, — честно признался я.
— Понимаю… — с сочувствием сказала она. — И все-таки, согласитесь, целую неделю в полном одиночестве…
— Что ж такого? Было чем заняться, было о чем подумать…
— О чем?
— Да мало ли…
— Ну, например?
Кажется, барыня затевала очередной допрос. Странная дама, что ни говори.
— Например, об андроидах, — брякнул я и лишь пару секунд спустя обратил внимание, что за столиком нашим стало тихо. Карина Аркадьевна сидела, чуть отшатнувшись и уставившись на меня во все глаза. Даже очки сняла.
— О ком?.. — Мне почудилось, что голос ее дрогнул.
— Об андроидах, — озадаченно пояснил я. — В смысле о человекоподобных роботах…
— Почему?
— Так… Видел однажды по телевизору.
— И что?
— Да ничего. Сидит манекен, ногой качает. Моргнет иногда…
— И вы об этом думали?
— Ну, не совсем об этом…
— Тогда о чем? Вот привязалась!
— О том, что лучший андроид — это я. И моргать умею, и ногой качать… А пусть кто-нибудь из них скважину запустит!
Похоже, Карина Аркадьевна была потрясена. Еще секунду она сидела ко мне лицом, утратив дар речи, потом внезапно предъявила профиль и воззрилась в пустоту над скамейкой, словно вопрошая о чем-то воображаемого собеседника. И такое впечатление, что воображенный ответил ей утвердительным кивком.
— Знаете, — сказала она, снова поворачиваясь ко мне и недоверчиво покачивая стильной пепельной стрижкой, — если бы я всю неделю не наводила о вас справки, я бы сейчас решила, что вы кем-то подосланы…
Глава 3. Обмылок
В зеленеющей, полупрозрачной кроне пирамидального тополя незримая иволга издала игривую причудливую трель. И тут же заорала драной кошкой. Со стороны запросто могло показаться, будто это две разные птицы. Семейная пара.
— Справки? — беспомощно переспросил я. — Вы что… встречались? С ними?!
— Да, — подтвердила моя благодетельница. — Вас до сих пор ищут, Володя. Супругу вашу дергали несколько раз, пытались выяснить, где вы находитесь. Похоже, их больше интересует ваш шурин, но вам от этого, поверьте, ничуть не легче. Все уверены, что вы с ним заодно…
Я сидел ни жив ни мертв.
— Конечно, скрываться можно и здесь… — успокоила она. — Я не против. Живите на здоровье. Место, как видите, глухое… Но, предупреждаю, будут трудности. С отоплением тут не очень. На зиму свет отключают…
Карина Аркадьевна умолкла и выдержала паузу, в течение которой разглядывала меня с той же пристальностью, что и в особняке, когда проверяла, не соврал ли я относительно особых примет. Потом не выдержала — рассмеялась.
— Значит, говорите, лучший андроид — это вы? Потрясающе! Неприхотливы, исполнительны, способны к самообучению…
— И почти не требую затрат, — хрипловато прибавил я.
— И почти не требуете затрат… — согласилась она. — Тогда как насчет того, чтобы поработать андроидом?
— А я кем, по-вашему, работаю?
— Сторожем.
— В чем разница?
— Разница?.. — Она задумалась на секунду. — Разница в том, что вы сейчас трудитесь бесплатно. За харчи… Тысяча рублей в день вас устроит?
Тысяча рублей в день? Это, стало быть, тридцать тысяч в месяц. Ну, для провинции, пожалуй… Обнаглел! Обнаглел гастарбайтер… Вчера еще червонцу был бы рад!
— Что за работа? — прямо спросил я.
— Я же сказала: андроидом.
Ладно. Андроидом так андроидом. Пусть хоть горшком называет, лишь бы в печь не сажала.
— А условия?
— Примерно такие же. Может, чуть получше. Свежий воздух, мягкий климат, умеренные физические нагрузки… Но главное, что вы там будете чувствовать себя в полной безопасности. Мне кажется, для вас это оптимальный вариант.
— Укрываете беглого преступника?
Она поморщилась.
— Не морочьте голову, Володя! Тоже мне преступник выискался! Дело не заведено, ищут вас в частном порядке… Что скажете?
— Работа постоянная, временная?
— Полностью зависит от вас. Сколько продержитесь.
Последняя фраза прозвучала зловеще. Куда же это нас с тобой, Володенька, сватают? Уж не в горячую ли точку?
— А бывает, что и…
— Бывает, — заверила она. — Но вам это, думаю, не грозит… Вы, насколько я могу судить, шизоид с легким раздвоением личности: беседуете мысленно сами с собой, возможно, даже обращаетесь к себе на «ты»… А есть люди, которые и минуты не могут пробыть в одиночестве, подавай им слушателя! Вот таким эта работа при всей ее соблазнительности категорически противопоказана.
— Смотрителем каким-нибудь? — предположил я.
Карина Аркадьевна взглянула на меня с сожалением.
— Не разочаровывайте меня, Володя, — попросила она. — Вы казались мне таким сообразительным… Да! Забыла спросить: на голове у вас, надеюсь, шрамов нету?
— Нету, — сказал я. — А если бы были?
— Тогда бы все сорвалось. Первое условие: никаких шрамов.
— На голове-то? Кто там что разглядит — под волосами?
— Голову придется обрить наголо.
— Та-ак… — вымолвил я. — Прикольненько… Что мне еще придется обрить наголо?
— Все, — сказала она. — Все волосяные покровы.
Некоторое время я таращился на Карину Аркадьевну, надеясь, что та улыбнется. Не улыбнулась. Взялся за внезапно загудевшую лобную кость. Кусочки смальты сложились воедино, однако мозаика вышла настолько бредовой…
— Вы что, с ума сошли? — заорал я, напрочь забыв, кто здесь кто и чей у кого хранится паспорт. — Вы что, всерьез хотите впарить меня кому-то вместо…
— Владимир Сергеевич, — утомленно сказала она. — Я так надеялась, что хоть вы обойдетесь без восклицаний…
Хоть вы? Очень мило…
— Так я вдобавок не первый?!
— И не последний, надеюсь… Да, представьте! Именно это я и собираюсь сделать. Впарить вас вместо. Только, пожалуйста, не кричите так больше…
— Извините… — сказал я, нервно хихикнув. Не удержался и добавил полушепотом, как бы по секрету: — Да на всей Земле не найдется придурка, чтобы принял меня за…
— На Земле — да, — не дослушав, спокойно согласилась Карина Аркадьевна. — На Земле, пожалуй, не найдется…
Братцы, да она ненормальная! Как же я сразу-то не врубился? Все ясно: вышла на контакт с инопланетными цивилизациями… Ку-ку! Вот только видеокамеры… Хотя и они тоже вполне вписываются в общую картину… заболевания…
Высказать это барыне вслух я, понятно, не дерзнул, поэтому решил обойтись без слов: выразительно посмотрел на сарай, на отшатнувшиеся друг от друга душ с туалетом, потом оглянулся на полупрозрачный тополь, где незримая иволга продолжала изображать семейную сцену… Дескать, опомнитесь, дамочка! Вы в каком мире живете? Вот дом, вот изгородь из кроватных грядушек… А вы о чем?
— Обмылок!.. — злобно прошипела Карина Аркадьевна. — Я же вас просила…
Обмылок? Почему обмылок? Я обернулся к ней в смятении и обнаружил, что окрик адресован вовсе не мне. Рядом с разгневанной хозяйкой дачи сидел невесть откуда взявшийся некто в эластичном трико и с этаким, знаете, волдырем взамен головы. Фигура казалась отлитой целиком из гибкого серого стекла. Ни пуговки нигде, ни застежки.
Вне себя от бешенства Карина Аркадьевна потрясала кулачками перед гладким округлым рылом сидящего.
— Вы соображаете вообще, что творите? Я же сказала: только по моему сигналу! Какого черта?..
Тот сидел неподвижно. Возможно, тоже оцепенел.
— Ну и что теперь?! — В ярости Карина Аркадьевна была страшна.
Никогда не считал себя храбрецом, однако, должен признаться, поначалу испуга вообще не почувствовал. Отупение — да, было. Не знаю, сколько бы оно еще продлилось, но тут Карина Аркадьевна, спохватившись, подалась через стол, вцепилась мне в запястье.
— Спокойно, Володя, спокойно…
И по спине моей наконец пробежали мурашки.
— Расслабьтесь, Володя… — заклинала она. — Расслабьтесь… Ну будьте же мужчиной, ну!..
«Для настоящего мужчины совесть не помеха…» — внезапно всплыла в памяти недавняя ее фраза.
— А чо муму тянуть?.. — надменно и гнусаво послышалось вдруг из волдыря-головы. — Типа нормальный пацан…
Я обмяк. Во-первых, слишком уж неожиданно это прозвучало, а во-вторых, точно с такими же интонациями со мной беседовали месяц назад Толиковы кредиторы.
— Он просто в скафандре, Володя! — в отчаянии втолковывала Карина Аркадьевна. — Выключил мимикрию — стал видимым…