Курт. Он был бы смешон, не будь в нем трагизма, однако, при всем его ничтожестве, в нем есть черты величия! Неужели у тебя не найдется ни единого доброго слова для него?
Алис (садится). Найдется, лишь бы он не услышал: от малейшей похвалы спесь буквально ударяет ему в голову.
Курт. Он ничего не слышит, я дал ему морфий!
Алис. Эдгар вырос в бедном доме с целым выводком детей и с ранних лет был вынужден помогать семье, давая уроки, поскольку отец был шалопай, если не хуже. Отказаться от утех молодости и горбить спину ради выводка неблагодарной ребятни, к тому же не им самим произведенной на свет, нелегкое испытание для юноши. Я была совсем девчонкой, когда впервые увидела его — без верхнего платья, зимой, в двадцатипятиградусный мороз... а на сестренках — красивые теплые пальтишки... я восхищалась им, но его уродство приводило меня в ужас. Он ведь поразительно безобразен, правда?
Курт. Да, и в его уродстве есть что-то богомерзкое! Оно особенно бросалось в глаза во время наших с ним стычек; а потом, когда Эдгара не было рядом, образ его разрастался до чудовищных размеров и форм и буквально преследовал меня, точно привидение!
А л и с. А мне каково, представляешь?!. Между тем годы, пока он ходил в младших офицерах, были для него настоящей пыткой! Правда, время от времени ему помогали — кое-кто из денежных людей. В этом он признаваться не желает и помощь принимает как должное, не выказывая ни малейшей благодарности!
Курт. Мы же собирались говорить о нем хорошее!
Алис. После его смерти! Ну ладно!.. Больше я ничего не помню!
Курт. По-твоему, он злой человек!
Алис. Да. Но в то же время бывает добрым и чувствительным!.. Не дай Бог иметь такого врага!
Курт. Почему он не стал майором?
Алис. Неужели не понятно? К чему им начальник, который, еще будучи подчиненным, проявил себя тираном! Но упаси тебя Бог заговорить с ним на эту тему; сам он утверждает, что не хотел становиться майором... Про детей упоминал?
Курт. Да, страшно тоскует по Юдифи.
Алис. Еще бы! О! Знаешь, что такое Юдифь? Точная его копия, и он выдрессировал ее, чтобы натравливать на меня! Представь себе, моя собственная дочь... подняла на меня руку!
Курт. Ну, это уж слишком!
Алис. Тихо! Он пошевелился!.. А вдруг он все слышал?.. Ему ведь коварства не занимать!
Курт. И правда, просыпается!
Алис. На тролля похож, а? Я боюсь его!
Пауза.
Капитан (ворочается, просыпается, встает и обводит взглядом комнату). Утро! Наконец-то!
Курт. Как ты?
Капитан. Плохо!
Курт. Врача вызвать?
Капитан. Не надо!.. Я хочу увидеть Юдифь! Мою девочку!
Курт. Может, не мешало бы распорядиться насчет дома, пока не поздно, пока ничего не случилось?
Капитан. О чем это ты? Что может случиться?
Курт. То, что случается со всеми!
Капитан. Э, вздор! Так легко я не умру, не надейтесь! Не радуйся раньше времени, Алис!
Курт. Подумай о детях! Составь завещание, чтобы твоей жене хоть было на чем спать!
Капитан. Выходит, она получит наследство при живом муже?
Курт. Нет, нет! Но если что-нибудь случится, ее не выкинут на улицу! Должна же та, кто двадцать пять лет убирала дом, протирала и полировала мебель, иметь хоть какое-то право на все это! Позволь, я приглашу аудитора?
Капитан. Нет!
Курт. Какой же ты жестокий, хуже, чем я думал!
Капитан. Вот, опять! (Падает на кушетку без сознания.)
* * *
Алис (идет направо). На кухне люди, мне нужно идти! Курт. Иди! Здесь делать особо нечего!
Алис выходит.
Капитан (приходя в себя). Ну, Курт, как ты намерен организовать свой карантин?
Курт. Да уж как-нибудь справлюсь!
Капитан. Нет, я комендант острова, и тебе иметь дело со мной — не забывай!
Курт. Ты когда-нибудь видел карантинный пост?
Капитан. Это я-то? Да тебя еще на свете не было! И я дам тебе совет: не размещай дезинфекционные печи слишком близко к берегу.
Курт. А я как раз собирался расположиться поближе к воде...
Капитан. Сразу видно, как ты разбираешься в своем деле! Вода ведь бациллоносная среда, жизнетворная стихия.
Курт. Но соленая морская вода необходима для смывания нечистот!
Капитан. Идиот!.. Ну, получишь жилье, бери к себе детей.
Курт. Думаешь, они согласятся?
Капитан. Естественно, если ты хоть немного мужчина! И на окружающих это произведет благоприятное впечатление — покажешь себя человеком долга и в этом пункте...
Курт. Я никогда не пренебрегал своим долгом в этом пункте!
Капитан (повышает голос). ...и в этом пункте, самом твоем уязвимом...
Курт. Я же сказал...
Капитан (продолжает). ...потому что детей таким образом не бросают...
Курт. Давай, продолжай!
Капитан. Я, как твой родственник, твой старший родственник, имею определенное право говорить тебе правду, даже если это горькая правда... И пожалуйста, не обижайся...
Курт. Ты не проголодался?
Капитан. Проголодался!..
Курт. Хочешь чего-нибудь легкого?
Капитан. Нет, крепкого.
Курт. Тогда тебе конец!
Капитан. Мало того что болеешь, так еще и голодай.
Курт. Что делать!
Капитан. И пить нельзя, и курить нельзя! Какой тогда толк в жизни!
Курт. Смерть требует жертв, иначе она мешкать не станет!
* * *
Алис (входит с цветами, телеграммами и письмами). Это тебе! (Бросает цветы на письменный стол.)
Капитан (польщенный). Мне!.. Дай-ка посмотреть!..
Алис. Всего лишь от унтеров, музыкантов и капралов!
Капитан. Ты завидуешь!
Алис. Чему? Будь это лавровые венки... дело другое, но тебе венков никогда не получить!
Капитан. Гм!.. Телеграмма от полковника... Ну-ка, прочитай, Курт! Полковник, что ни говори, джентльмен... хоть и чуточку идиот!.. Вот, от... Что здесь написано? Это от Юдифи!.. Пожалуйста, отбей телеграмму, чтобы приезжала следующим пароходом!.. да! Что ни говори, а друзья-то все-таки у меня есть, и какие! Не забыли про больного, человека заслуженного, поднявшегося над своим сословием, человека без страха и упрека!
Алис. Не понимаю! Они тебя что, поздравляют с болезнью?
Капитан. Гиена!
Алис (Курту). У нас тут был один врач, его так все ненавидели, что, когда он уехал с острова, устроили банкет — не в его честь, а в честь его отъезда.
Капитан. Поставь цветы в вазы... Я не отличаюсь легковерностью, и люди — подонки, но это скромное чествование, видит Бог, вполне искренне... не может не быть искренним!
Алис. Глупец!
Курт (читает телеграмму). Юдифь сообщает, что приехать не сумеет, поскольку пароход из-за шторма не ходит!
Капитан. Это все?
Курт. Не-ет! Тут еще приписка!
Капитан. Читай!
Курт. Ну, она просит папочку не пить так много!
Капитан. Какой стыд!.. Вот они, дети! Моя единственная любимая дочь... моя Юдифь! Мое божество!
Алис. И подобие!
Капитан. Вот она, жизнь! И ее высшее блаженство. Тысяча чертей!
Алис. Что посеял, то и пожал. Ты натравливал ее на мать, теперь она идет против отца! Говори после этого, что Бога нет!
Капитан (Курту). Что пишет полковник?
Курт. Он без лишних слов удовлетворил прошение об отпуске!
Алис. Это я просила!
Капитан. Я в отпуск не пойду!
Алис. Приказ уже составлен!
Капитан. Это меня не касается!
Алис. Видишь, Курт, для этого человека не существует ни законов, ни конституции, ни норм человеческого поведения... Он стоит над всем и всеми, Вселенная создана для его личного пользования, Солнце и Луна вращаются лишь для того, чтобы вознести его славу к звездам; таков мой муж! Жалкий капитанишка, не сумевший даже стать майором, его напыщенность вызывает смех, а он воображает, будто страх; эта кляча боится темноты и верит барометрам, и ко всему этому заключительный акт: тачка навоза, да еще и не лучшего качества!
Капитан (обмахивается в полном самоупоении букетом, не слушая Алис). Ты Курта завтраком накормила?
Алис. Нет!
Капитан. Иди и скоренько приготовь два, два отличных бифштекса.
Алис. Два?
Капитан. Один — мне!
Алис. Но нас же трое!
Капитан. Ты тоже будешь? Ну, тогда три! Алис. А откуда я их возьму? Вчера ты пригласил Курта поужинать, а в доме не было даже корки хлеба; Курт просидел возле тебя всю ночь на голодный желудок и кофе не мог выпить, поскольку кофе нет, а в кредит нам больше не отпускают!
Капитан (Курту). Она злится на меня за то, что я вчера не умер!
Капитан (Курту). Она злится на меня за то, что я вчера не умер!
Алис. Нет, за то, что ты не умер двадцать пять лет назад, что не умер прежде, чем я появилась на свет!
Капитан (Курту). Вот, послушай ее!.. Вот что получается, когда заключаешь брак, мой милый Курт! А этот уж точно заключен не на небесах!
Алис и Курт обмениваются многозначительными взглядами.
(Встает с кушетки и направляется к двери.) Кстати! Вы как хотите, а я отправляюсь на службу! (Надевает старолюдную артиллерийскую каску с султаном, перевязь с саблей и шинель.) Если меня будут спрашивать, я на батарее!
Алис и Курт тщетно пытаются его остановить.
Прочь с дороги! (Выходит.)
Алис. Иди, иди! Ты всегда уходишь, чувствуя, что сражение проиграно, поворачиваешься спиной, а жене предоставляешь прикрывать отступление — герой во хмелю, хвастун без удержу, лжец. Пропади ты пропадом!
* * •
Курт. Неслыханно!
Алис. Ты еще не знаешь всего!
Курт. Неужели есть и еще что-то?
Алис. Но мне стыдно...
Курт. Куда он сейчас пошел? Откуда силы взял?
Алис. Тебе бы только вопросы задавать! К унтерам отправился, поблагодарить за цветы... останется с ними выпить и закусить! И будет поливать грязью офицеров... Если бы ты знал, сколько раз ему угрожали отставкой! Его держат лишь из сострадания к семье! А он воображает, будто из-за страха перед его превосходством! И бедных офицерских жен, всячески нам помогавших, он ненавидит и говорит про них гадости!
Курт. Должен признаться — я добивался этого назначения в надежде обрести здесь, у моря, покой... о ваших отношениях я ничего не знал...
Алис. Бедный Курт!.. Где же ты поешь?
Курт. Э, пойду к доктору, а вот ты-то как? Позволь, я все устрою.
Алис. Только чтоб он не пронюхал, а то он меня прикончит!
Курт (смотрит в окно). Смотри, стоит на валу, на самом ветру!
Алис. Жалко его... ну почему он такой!
Курт. Вас обоих жалко!.. Чем вам можно помочь?
Алис. Не знаю... Пришла еще целая пачка счетов! Он их и не заметил!..
Курт. Иногда не видеть — счастье!
А л и с (у окна). Распахнул шинель, подставил грудь ветру! Он хочет умереть!
Курт. Не думаю, ибо только что, чувствуя, как жизнь покидает его, он начал цепляться за мою, принялся расспрашивать о моих делах, словно хотел влезть в меня и жить моей жизнью.
Алис. Вот она, его вампирская натура... вмешиваться в чужие судьбы, высасывать интерес из чужих жизней, устраивать чужие дела, поскольку его собственная жизнь ему совершенно неинтересна. И запомни, Курт, ни в коем случае не подпускай его к своей семье, не знакомь его со своими друзьями, ибо он отнимет их у тебя и приберет к рукам... В этом он настоящий колдун!.. Приведись ему встретиться с твоими детьми, и у него, как ты скоро убедишься, никого ближе их не будет, он начнет давать им советы и воспитывать их по собственному разумению, но прежде всего — против твоего желания.
Курт. Алис! А не он ли, случаем, лишил меня детей при разводе?
Алис. Поскольку все уже в прошлом — да, он!
Курт. Я подозревал это, но не был уверен! Значит, он!
Алис. Когда ты, полностью доверяя моему мужу, отправил его посредником к своей жене, он принялся обхаживать ее и научил, как отобрать у тебя детей!
Курт. О Господи!.. Боже правый! Алис. Вот тебе еще одна его сторона!
Молчание.
Курт. Знаешь, сегодня ночью... он, думая, что умирает... взял с меня обещание позаботиться о его детях!
Алис. Но ты, надеюсь, не собираешься мстить моим детям?
Курт. Исполнив обещание? Конечно! Я буду заботиться о ваших детях!
Алис. Страшнее мести ты и выдумать не мог, ибо сильнее всего на свете он ненавидит благородство!
Курт. Стало быть, я могу считать себя отомщенным! Не прибегая к мести!
Алис. Для меня месть — орудие справедливости, и я ощущаю душевный подъем, видя, как бывает наказано зло!
Курт. Ты по-прежнему стоишь на своем!
Алис. И буду стоять до конца! И если я когда-нибудь прощу или полюблю врага, можешь назвать меня лицемеркой!
Курт. Алис! Человек иногда обязан о чем-то умолчать, чего-то не заметить! Это называется снисхождением, и мы все в нем нуждаемся!
Алис. Только не я! Моя жизнь чиста и открыта, и я никогда не играла краплеными картами.
Курт. Сильно сказано!
Алис. Нет, слишком слабо! Ведь сколько незаслуженных мучений я претерпела ради этого человека, которого никогда не любила...
Курт. Почему ты вышла за него?
Алис. Знать бы!.. Потому что он взял меня! Соблазнил! Понятия не имею! И потом, мне хотелось выбиться наверх, в сливки общества...
Курт. И ты бросила свое искусство!
Алис. Всеми презираемое!.. Но, знаешь, он меня обманул! Сулил красивую жизнь... уютный семейный очаг! А оказалось — одни долги... золото блестит лишь на мундире, да и то не золото вовсе! Он обманул меня!
Курт. Погоди, погоди! Молодой влюбленный обычно с надеждой смотрит в будущее... а если надежды не всегда сбываются, его надо простить! У меня на совести такой же обман, но я не считаю себя обманщиком!.. Что ты там на валу высматриваешь?
Алис. Смотрю, не упал ли он.
Курт. Что, упал?
Алис. К сожалению, нет! Вечно он меня обманывает!
Курт. Тогда я иду к доктору и судье!
Алис (садится у окна). Иди, мой милый Курт. Я посижу здесь и подожду. А ждать я научилась!
Антракт
Та же декорация при дневном освещении. На батарее по-прежнему расхаживает часовой. Алис сидит в кресле справа; у нее
седые волосы.
Курт (постучав, входит слева). Добрый день, Алис!
Алис. Добрый день, друг мой! Присаживайся!
Курт (садится в кресло слева). Пароход причаливает!
Алис. Представляю, что будет, если он с ним приехал!
Курт. Он приехал — я видел, как блеснула его каска... Что он делал в городе?
Алис. Можно вычислить. Он надел парадный мундир, значит, был у полковника, прихватил перчатки — стало быть, наносил визиты.
Курт. Ты заметила, какой он вчера был спокойный? С тех пор как бросил пить и во всем соблюдает умеренность, он стал другим человеком — уравновешенным, сдержанным, внимательным...
Алис. Знаем мы эти штучки, но будь он трезвым все время — вот был бы кошмар для человечества. Пожалуй, человечеству повезло, что виски делает его смешным и безвредным!
Курт. Зеленый змий укротил его!.. Но ты обратила внимание, что, после того как смерть отметила его своей печатью, он держится с каким-то возвышенным достоинством? Не исключено, что открывшаяся ему идея бессмертия заставила его переменить взгляд на жизнь.
Алис. Ты заблуждаешься! Он порождает зло! Не верь тому, что он говорит, потому что он намеренно лжет! И никто лучше него не владеет искусством интриг...
Курт (разглядывает Алис). Алис! Что это? Ты поседела за последние две ночи!
Алис. Нет, друг мой, я уже давно седая; просто перестала красить волосы, потому что мой муж умер! Двадцать пять лет в крепости... Ты слыхал, что здесь когда-то была тюрьма?
Курт. Тюрьма! Стены и впрямь тюремные!
А л и с. А моя кожа! Даже у детей лица приобрели здесь тюремный цвет!
К у р т. С трудом представляю себе детский лепет в этих стенах!
А л и с. А лепета почти и не было! И те двое, что умерли, погибли от недостатка света!
Курт. Как ты думаешь, что теперь будет?
Алис. Решающее сражение, с нами обоими! Когда ты читал телеграмму от Юдифи, в его глазах сверкнула знакомая мне молния. Предназначавшаяся, естественно, ей, но, как тебе известно, Юдифь неприкосновенна, и посему заряд ненависти ударил в тебя!
Курт. И что, по-твоему, он собирается предпринять против меня?
Алис. Трудно сказать, но он обладает невероятной способностью или везением вынюхивать чужие тайны... и ты, наверное, заметил, как весь вчерашний день он буквально жил твоим карантином, как высасывал интерес из твоей жизни, живьем пожирал твоих детей... Настоящий людоед, я его знаю. Его собственная жизнь покидает его или уже покинула...
Курт. Мне тоже показалось, что он уже по другую сторону. Лицо как будто фосфоресцирует, точно он начал разлагаться... и глаза горят, словно блуждающие могильные или болотные огоньки... Он идет! Скажи, тебе никогда не приходило в голову, что он ревнует?
Алис. Нет, ему высокомерие не позволяет!.. «Покажи мне того, к кому мне стоило бы ревновать!» Это его слова!
Курт. Тем лучше; у него даже недостатки отличаются определенными достоинствами!.. Пойти мне все-таки встретить его?
Алис. Не проявляй учтивости, иначе он обвинит тебя в двуличии! А когда он примется врать, сделай вид, будто веришь; я прекрасно умею переводить его ложь и с помощью собственного словаря всегда выуживаю правду!.. Я предчувствую что-то ужасное... Курт, только не выходи из себя!.. В нашей долгой борьбе у меня было единственное преимущество — я была трезва и потому не теряла присутствия духа... А он всегда проигрывал — из-за виски!.. Ну, сейчас увидим!