– По-моему, тебя понесло, док. Ты утверждаешь, что в Галактике развернулся новый бизнес – строго запрещенное во всех мирах «производство» из людей андроидов с живым телом, но искусственным разумом, а наша стратегическая разведка ни сном ни духом?
– Если свою часть этого бизнеса на государственном уровне прикрывают дактианцы, вполне возможен и такой сценарий. Заодно в этой тени прячутся и другие экспериментаторы. И наша разведка могла все знать, но не спешила об этом распространяться. Не верите мне, командор, спросите у Момо!
– Спросим. – Хауэр с подозрением покосился на кифера. – О многом спросим. У тайной полиции на такой случай давно заготовлен список вопросов. Только поймать кифера с поличным у них никак не получается. Точнее, не получалось.
– Момо хотел помочь! – возмутился Бозе. – И помог! Мы докопались до истины! А ты хочешь его отблагодарить, сдав тайной полиции?!
– Чем он помог? – Хауэр холодно уставился Борису в глаза. – Тем, что вскрыл личные тайники Герцога? И чем это обернулось для Руперта? Ты странно рассуждаешь, Борис. С одной стороны, ты весь из себя гуманист, а с другой – угробить друга, пусть и повинного во всех смертных грехах, для тебя просто момент истины? Ты помогаешь какому-то жуку и ничуть не сожалеешь, что пустил в распыл человека? Как так, Бозе? Может, Руперт был прав, когда говорил, что ты заигрался, слишком увлекся ролью свободного «некондиционного» человека и потерял настоящие ориентиры? Не идеологические, нет, просто человеческие. Подумай над этим, док.
– Ты… передергиваешь, Максим. – На лице у Бориса отразилась досада. – Мне тоже очень жаль Руперта, но… я ведь сказал – у меня имеются большие сомнения, что это был тот самый Герцог! Скорее всего, наш реальный Руперт уже давно мертв как личность!
– Я не увидел ни единого признака, что этот Герцог был искусственным. Даже если его телом управлял одинокий синтетик, без живого разума, это все равно был наш Руперт. Наш! А то, что сгорел он, как восковая кукла в плазменной струе…
– Ну вот!
– Ничего не значит! Этого мало, чтобы говорить, что Герцог как личность был уже давно мертв. Даже если все так, полгода назад он стал инвалидом. Но и только! Поэтому закончим пока, Борис. Найдешь какие-нибудь доказательства, что Руперт был не человеком, а андроидом с искусственным разумом… и главное – что такой вариант не имеет права считаться личностью, тогда и договорим. А пока я констатирую, что вижу. Руперт связался с плохой компанией, которая не задумываясь его уничтожила, когда потребовалось спрятать концы в воду. Как это было сделано – не знаю, но спровоцировал это наш допрос. Вернее, то, что мы применили запрещенный прием – ввели в игру кифера.
– Формально ты прав, но ты говоришь о взаимосвязи событий и степени нашей вины, а я – о сути проблемы! Как же тебе довести, чтобы ты понял наконец?! Пойми ты, я нутром чувствовал, что в этом Руперте не было души! Был разум-синтетик настоящего Руперта, но словно не было ничего другого! Не было изначальной личности!
– Это все от твоей впечатлительности.
– Но ведь ты и сам об этом говорил еще на «Бронезвезде». Мы решили, что Руперт прихворнул звездной болезнью, поэтому и стал таким отчужденным, словно его подменили. Но быть может, его живую личность действительно подменили синтетической подделкой?! Да к тому же пошаманили над ее программой.
– Где доказательства, что это не фантазии? Наши с тобой личные впечатления – это, по сути, домыслы. Где факты?
– У такого подмененного должен быть заблокирован изначальный разум, понимаешь? То есть при глубоком ментальном анализе выявится, что мыслительный процесс и управление телом лежат на синтетике! А живой мозг этого андроида отвечает только за физиологию и безусловные рефлексы!
– Снова голая теория.
– Да пойми же ты, без теории не будет практики! Если вдруг окажется, что таких, как Герцог, среди нас немало… – Бозе вдруг осекся и махнул рукой. – Впрочем, что я оправдываюсь? Если не доверяешь мне больше, так и скажи, я переживу.
– Откровенно?
– Как всегда.
– Я доверяю тебе, Борис, но после предательства Герцога уже не на все сто. Теперь я и самому себе не имею права доверять на все сто. А вдруг мы все давным-давно такие же, как Руперт, только не знаем об этом?
– Момо сказал, что нет.
– Еще слово о кифере, и я прикажу бросить его в силовое поле, – поморщившись, сказал Хауэр.
– Хорошо, приведу другой аргумент. – Бозе вздохнул. – Исключительно психофизиологический. Ты видишь сны?
– Вижу. – Макс кивнул. – Только спал я в последний раз, кажется, целую вечность назад. Думаешь, синтетики снов не видят?
– Думаю, нет, – доктор обернулся. – Можем спросить. Ботаник!
– Слушаю, доктор Бозе!
– Тебе снятся сны?
– Разрешите уточнить, что?
– Сны.
– Электрические женщины, – с горькой усмешкой подсказал Хауэр.
– Условный режим «сна» снижает энергопотребление и может быть использован для дефрагментации накопленной информации, – ответил триста первый.
– Видишь, он даже не понял, о чем его спросили, – констатировал Бозе, вновь обернувшись к Максу. – Так что можешь расслабиться, ты пока настоящий, живой, бинарный.
– Это хорошо. – Хауэр кивнул. – Но расслаблюсь я, только когда мы досконально разберемся во всей этой истории. И снова доверять себе и окружающим начну не раньше. Вот такая диспозиция…
Из всех присутствующих только Маритта, по-прежнему сидевшая в укрытии за лабораторным столом, увидела, как Ботаник переглянулся с семьсот десятым. И вильдерше показалось, что робокриги едва заметно усмехнулись. Впрочем, скорее всего, ей это именно показалось…
Глава 10
Смешать, но не взбалтывать
Наступление всеми силами. Сайрус полгода не слышал этой формулировки. С тех пор, как закончил предпоследнюю миссию в тылу врага на Борейском фронте. В тот раз Сайрус не совершил вроде бы ничего героического как диверсант, всего лишь добыл кое-какую информацию, но именно разведданные группы Рема стали последним толчком к наступлению и очередному освобождению Борея. Третьему только за время службы Сайруса.
Планета переходила из рук в руки с завидной регулярностью, в боях за нее гибли тысячи приватов и тактиков, но, если честно, Рем не понимал, что в ней такого ценного. Да, это был условный форпост в спокойном секторе галактики, через который кораблям было удобно ходить во владения фортанов и сайтенов. Можно было назвать это перекрестком караванных путей, но ведь никто эти караваны в глаза не видел, поскольку они прыгали в подпространстве. Ну, и как можно было контролировать эти караванные пути, находясь в обычном пространстве, да еще на планете? Никак, о чем и речь.
А в каком-то другом плане Борей особой ценности не представлял. Атмосфера там была едва пригодна для дыхания, дули жуткие ветра, ископаемых было мало. В общем, какой смысл цепляться за Борей, Сайрус Рем так и не понял.
Совсем другое дело – Терранова. И расположена планета была удачно, в богатой спутниками и рудными астероидами системе с приличным по всем меркам солнцем, и от своего светила находилась ровно на таком расстоянии, чтобы цвести и пахнуть круглый год даже на полюсах. Да и с ископаемыми ресурсами здесь было все в порядке. Короче говоря, здесь было за что биться, но биться почему-то никто не спешил. Во всяком случае, таких сражений, как на Борее, здесь никогда не бывало. Такой вот парадокс.
Так что можно было считать текущую стычку самой крупной заварушкой из всех виданных Террановой. На орбите корабли двух дактианских флотов сошлись во фронтальном сражении с Ударной группой «Север», а на грунте разворачивалась достаточно крупная по меркам Террановы противодиверсионная операция. Это была, конечно, не полномасштабная война, и даже не локальный военный конфликт, но и размеры пограничных стычек операция заметно переросла.
Сделав этот вывод, Сайрус переключился с просмотра инфопотока на дела попроще. В первую очередь на текущие водные процедуры и оперативную ситуацию. Процедуры шли полным ходом. Сайрус более-менее отмылся, а вот прочие воины еще скоблили и терли себя и свою амуницию в душевых. В главной башне, куда отступили, а вернее – уплыли по вязкому морю бойцы отряда Рема и десантники, стоял тяжелый запах биомассы, которая с трудом смывалась даже под сильным напором воды. Будь это обычная грязь, отмываться было бы необязательно. Часть ее отвалилась бы сама, после того как высохла. Промыли бы системы наведения да оружие, и снова в бой. Но с биомассой такой финт не проходил. Липкая субстанция, высыхая, превращалась с упругое желе, которое сковывало движения и склеивало пальцы, а то и приклеивало руки к бокам. Да и посторонние предметы прилипали, как железные гайки к магниту.
Что касается оперативной ситуации, она будто бы тоже временно увязла в липком болоте. Кое-как отмывшийся одним из первых младший тактик Бруно примерно так и докладывал обо всем, что видел с крыши главной башни.
Что касается оперативной ситуации, она будто бы тоже временно увязла в липком болоте. Кое-как отмывшийся одним из первых младший тактик Бруно примерно так и докладывал обо всем, что видел с крыши главной башни.
– Можете не спешить, тактик. – Бруно скинул в инфопоток обзорную картинку. – Мароманны успели скрыться в пятом корпусе лаборатории. Мы взяли под прицел четыре из шести входов в «черепаху». Недоступны только южный и юго-западный. Но хотя бы юго-западный вход в панцирь должны видеть десантники и «медведи» подкрепления.
– Они тоже отступили.
– Так точно, ушли за каменную гряду. Но стрелков-то должны были оставить на скалах. Я, правда, никого не вижу. И в инфопотоке ничего нет.
– Было две группы подкрепления. Где вторая?
– А тоже за грядой, только за восточной. Отмываются в речке. Получается, внутри периметра только мы и остались.
– Опять нас подставляют, – вклинился в разговор младший тактик из числа молодого пополнения. Тот самый, который недоумевал по поводу бездействия охраны субпортала «Восход».
– Это называется перегруппировка сил, – назидательным тоном возразил Бруно. – Пора бы начать разбираться, тактик седьмого уровня Сепко.
– Я знаю, что такое перегруппировка, – заявил тактик Сепко. – Отвод всех сил космодесанта от базы на нее не походит. Если вы не заметили, тактик четвертого уровня Бруно, подразделение, которое действовало вместе с нами, тоже отошло.
– Это как отошло? – удивился Бруно. – Командир, это правда?
– Сейчас разберемся. – Сайрус вышел из-под душа, приказал живой броне встрепенуться, чтобы стряхнуть воду и жидкие остатки биомассы, и включил прямую связь с командиром десанта, прикомандированного изначально к отряду Рема.
– Тактик Фарно, что происходит?
– Приказ командования, – в голосе Фарно слышались нотки сожаления, но в то же время проскальзывало облегчение. Космодесантнику явно не хотелось больше купаться в биомассе и драться с мароманнскими штурмовиками, а еще больше – с непредсказуемыми и отчаянными дикарями-вильдерами.
– Вы понимаете, что оставляете нас один на один с мароманнами?
– Сайрус, я все понимаю, – сожаления в голосе у Фарно стало чуть больше. – Но приказ есть приказ. Подожди немного, тебе наверняка тоже прикажут отойти.
– Почему? Мы сдаем базу мароманнам?
– Не знаю, Сайрус. Мое командование просто приказало отойти на дистанцию в три броска. И там занять внутренние оборонительные позиции.
– Это значит отойти почти на километр? Что за бред, Фарно?! И почему внутренние позиции? Командование так опасается этой кучки мароманнов и довеска из трех дюжин наемников? Или предполагается, что мароманны высадят десант внутри базы?
– Не знаю, Сайрус.
– Но ведь десант можно сбить!
– Сайрус! Что ты меня пытаешь? Ты ведь можешь обратиться в стратком напрямую. Ну так и обратись!
– Хорошо, Фарно, отбой, – Рем вырубил связь с десантником и вновь переключился на Бруно. – Когда мы взяли главную цитадель, поступила информация, что десант будет высаживаться двумя волнами. Первая волна, в составе двух групп, высадилась и помогла нам. Что случилось со второй волной? Она вообще высаживалась?
– Так точно, командир. Восемь групп высадились в пяти бросках к северу и к востоку от базы. Я держу с ними связь. Только они не собираются приближаться. Разворачивают противокосмические комплексы и занимают стрелковые позиции. Похоже, они и впрямь ждут, что к засевшим в «черепахе» мароманнам придет подкрепление с орбиты.
– Опять двадцать пять! Но ведь при такой плотности систем противокосмической обороны у посадочных ботов нет ни единого шанса! Мароманны это наверняка понимают и не станут бросать корабли прямо в пекло! Внутренние оборонительные позиции не пригодятся. Десантников скорее надо держать на бортах челноков, чтобы в любой момент перебросить их туда, где на самом деле высадятся мароманны.
– Я тоже считаю, что это странная перестраховка. – Бруно кивнул. – И десантники на самом деле думают так же. Но их командование получило приказ страткома.
– Есть только одно объяснение, – вновь вмешался младший тактик Сепко. – Никакой высадки вражеского подкрепления не будет. Десанту просто приказали не выпускать никого с базы.
– Перешли на осаду? – Сайрус хмыкнул. – Какой смысл, если мы контролируем почти всю базу, кроме одного бастиона и одного строения внутри?
– Вы не поняли, тактик. Я имел в виду – никого вообще. Включая нас.
– Что за ересь?!
– Это не ересь, командир. Это что-то вроде карантина. Все, кто в курсе секретов базы, должны быть заблокированы на ней. В том числе охрана, персонал и мы. В принципе – понятная предосторожность.
– К черту такие «понятия»! Я не верю! Ваш вариант не принимается, младший тактик Сепко!
– Вообще-то… Сепко может оказаться прав, – вдруг заявил Бруно. – У меня почему-то не работает связь с общими инфопотоками. Только локальный доступ в боевые и командирский.
– У меня тоже, – сказал Сепко. – Отсюда и возникла версия, что нас посадили в карантин.
– Ясно, – выдохнул Сайрус. – Пора будить задремавшего ангела-хранителя. Стратег Вита Рем, прошу разрешения обратиться!..
– Стратком никогда не дремлет, Сайрус, – будто бы нехотя откликнулась Вита. – Что за паника, братец?
– Никакой паники. Просто мне хочется понять, что происходит? Почему ты оставляешь мой отряд наедине с мароманнами?
– Это перегруппировка, ты разве не услышал?
– Если так, почему такого приказа не получил мой отряд?
– Твой отряд, Сайрус, приписан к базе. И он уже имеет приказ – обезвредить диверсантов. В данный момент, получается, ты выполняешь свои прямые обязанности в полном объеме – находишься на базе и готовишься вновь атаковать мароманнов. Не так ли? А что делают космодесантники, извини, Сайрус, не твоя забота. Ты не стратег, чтобы вникать в общий план операции. Работай, братец, и не зови меня каждый раз, когда тебе понадобится подтереть сопли! Конец связи.
Вита оборвала поток, да еще и повесила предупреждение «только экстренные вызовы». Сайрусу оставалось лишь скрипнуть зубами и смириться. Он так и сделал, но все-таки в «расширенном формате» – еще и выругался.
– Стерва! – Рем закинул на плечо гравик и потопал к Бруно.
– Не смею касаться вашего славного рода в целом, но в данном конкретном случае – согласен, – проронил боевой товарищ. – Надеюсь, нас не подставят совсем уж круто? Все-таки стратег Рем вам близкая родня.
– Тоже надеюсь, что «совсем» в сточную канаву нас не смоют, что сестренка «поможет» мне в очередной раз обделаться и этим ограничится. Хотя… ты ведь знаешь Виту.
– Не настолько хорошо, но… вновь соглашусь… со второй частью вашего комментария. До неприятностей, из-за которых вас выгнали бы из армии, она дело вряд ли доведет. Вы поднимаетесь?
– Поднимаюсь. По лестнице, все лифты сдохли. Что видишь?
– На это лучше посмотреть своими глазами, командир, поспешите!
Сайрус очутился на крыше башни через несколько секунд. Как раз к тому моменту, когда в небе над базой и на территории вблизи Эпсилона-13 началось самое интересное. Бруно жестом помог сразу выхватить главное – в небе появился быстро снижающийся мароманнский корабль.
Рем дополнительно протер прозрачный лицевой щиток и приказал дать максимальное увеличение. Организм боевого костюма поднапрягся и предложил Сайрусу приближение в сорок два раза. Этого оказалось достаточно, чтобы разглядеть корабль.
Он действительно был мароманнского производства, но вряд ли состоял на службе. Это был довольно потрепанный и даже местами обугленный кораблик устаревшей конструкции. Армия Маробода списала корабли такого класса еще лет двадцать назад.
Выходило, что это было гражданское и скорее всего «независимое» судно, но снижалось оно почему-то прямехонько над военной базой дактианцев. Явно целило в посадочную площадку на южной окраине базы, сразу же за «черепахой» пятого лабораторного корпуса. То есть судно осознанно шло на риск. Почему?
И главное, почему никто не спешил сбивать этот пережаренный «Тор»? На его приближение отреагировала только система оповещения ПКО базы. Модорганизм завыл, но через минуту резко умолк.
Сайрус в недоумении взглянул на Бруно. Тот пожал плечами. Тактики совершенно не понимали, что все это значит. Нет, кое-что они понимали, но как это объяснить, не знали. На борту жженого «Тора» к мароманнам, вероятно, перебрасывалось подкрепление. Маскировка военного корабля под «независимое» судно была грубой и неубедительной. Да и внятной формальной причины, по которой «Тор» оправданно снижался бы именно над посадочным полем базы, не было видно – корабль шел ровно, не дымил и вообще, пусть и имел непрезентабельный вид, казался вполне исправным. Значит, это была не экстренная посадка и даже не ее имитация. Что тогда? Прибытие парламентеров? Почему опять же на базу, а не в более удобное место где-нибудь неподалеку от штабного челнока десантников?