Когда в просторном гроте по ту сторону водной завесы оказались все, Сайрус бросил за спину инженерную гранату и перед условным входом быстро вырос двухметровый раскидистый куст. Минутой позже орфийское растение окаменело и как бы заперло дверь в убежище. Снаружи этого было не разглядеть. Но, даже если кто-то знал секрет водопада, пройти влед за беглецами он бы не сумел.
Хауэр отлично понимал ход мыслей Сайруса. Да, выстрел из гравика мог запросто «отпереть» эту дверь, но надо было знать, куда стрелять. А чтобы это узнать, следовало изучить данные разведки. А кто ходил в разведку? Бионики. Без гравиков. Значит, преследователи не проникнут в грот. Вот и вся цепочка рассуждений.
Первую треть, нечто вроде прихожей грота, покрывала неспокойная вода, но глубина была по колено, а дно устлано мелкими камнями, поэтому выбраться на сушу удалось без приключений вроде подвернутых ног или нового купания. Ближе к центру грота земля поднималась над водой на метр и тоже была усыпана обточенной галькой. Что там дальше, разглядеть без подсветки было непросто, ведь света, который пробивался сквозь водную стену, хватало, только чтобы осветить грот до середины. Но мароманны без труда просканировали все убежище, выяснили, какие в нем имеются щели, ниши и запасные выходы, а главное, убедились, что беглецы – единственные обитатели укромного местечка.
– Три расщелины, – доложил сгонявший в разведку Бозе. – Две из них сквозные – одна наверх, другая вниз, в подземную реку.
Вообще-то этим должен был заняться семьсот десятый, но доктор взял задачу на себя, чтобы не разрывать сцепку робокригов. Семьсот десятый подпитывал поврежденного Ботаника из своих энергозапасов и фактически не давал ему «погибнуть». Соваться во все щели грота этаким тандемом роботам было бы затруднительно.
– А наверх – это куда? – спросил командор.
– К зелени и птицам. – Бозе развел руками. – Там карабкаться надо почти вертикально двести сорок три метра. Я не полез. Но расслышал шум листвы и птичий гомон. И свежий воздух оттуда поступает.
– Семьсот десятый, расположись ближе к этой расщелине, – приказал Хауэр. – Чини Ботаника и следи за расщелиной вполглаза. Задача ясна?
– Так точно.
– Молодец. – Хауэр осмотрел других беглецов.
Как мароманны, так и дактианцы снова понесли потери. С одной стороны, то, что дактианцев стало меньше, было выгодно, однако, если рассматривать беглецов как сводный отряд, выходило как раз наоборот. А понимание, что горстка загнанных в грот людей, роботов и иже с ними – это теперь одна компания, становилось все отчетливее. Хотелось этого Максу или нет.
Командор обернулся к дактианцам. Сайрус сидел на корточках рядом с раненым бойцом по имени Бруно. Тот был явно плох, но пока жив и даже контролировал из последних сил ситуацию, не допуская большой кровопотери.
– Я помогу, – не столько спрашивая разрешения, сколько лишь оповещая Хауэра, сказал Бозе.
– Помоги. – Макс пожал плечами. – Если сумеешь разобраться.
– Принцип один. – Доктор сдернул с разгрузки медицинский контейнер. – Все мы люди, все мы человеки, если по большому счету.
Доктор присел рядом с Бруно, открыл походную аптечку и принялся колдовать над страшной раной дактианца.
Хауэр перевел взгляд на Маритту и Шершня. Они уселись на гальку почти у воды и устало свесили головы. Со стороны – утомленная ночной прогулкой парочка. Вильдерше оставалось только надеть романтичный венок на голову, а Шершню – обнять девушку, и будет полное сходство.
Глубже всех в тень забрался Момо, но темнота не помешала командору разглядеть жука. Кифер опустился на брюхо, забавно расставил лапы и будто бы бессильно опустил на землю хвост с грозным жалом. Как сказали бы мароманнские юмористы – откинул клешни. Что ж, ему тоже досталось. Хауэр не был уверен, но во время последней короткой стычки с десантом ему показалось, что Момо все-таки принял на свою хитиновую броню по крайней мере один гравиудар. Вроде бы ничем особенным это для жука не обернулось, но кто знает, что происходило у него внутри? Может быть, он получил нечто вроде контузии?
Хауэр завершил осмотр личного состава сводной группы, зафиксировав взгляд на робокригах. Ботаник тоже был формально «жив», но его порвало надвое, и теперь он был без ног, а главное, не имел центральной энергоемкости, которая у робокригов располагалась в нижней части корпуса. Семьсот десятый подключил его к своему аккумулятору, и Ботаник временно превратился в говорящий и стреляющий рюкзак за спиной у товарища. Со стороны их сцепка казалась двухголовым четырехруким робокригом-мутантом.
– Я должен поблагодарить твоих бойцов, командор, – неожиданно сказал Сайрус.
Было слышно, что эти слова дались ему с трудом. Казалось, их произнес не сам тактик Рем, а его «честь офицера». Хауэр мельком взглянул на тактика и коротко кивнул. У него тоже не возникало особого желания разговаривать с Ремом, но слова бывшего врага он оценил и принял. Правда, передавать робокригам не стал, им это было неинтересно. А вот слова командора, адресованные им лично, для них по-прежнему значили очень много.
Макс шагнул к бойцам и положил руки на плечи обоим.
– Вы хорошо сражались. – Хауэр запнулся, но решил все же отбросить формальности и больше не делать вид, что не в курсе некоторых «синтетических секретов». – Я знаю, что для робокригов важнее всего на свете Индивидуальное признание и как его подтверждение – прозвище вместо номера. Ботаник заслужил свое прозвище давно, теперь пришла твоя очередь, семьсот десятый. По праву командира и просто вашего старшего боевого товарища, даю тебе прозвище…
– Цербер, – не отвлекаясь от осмотра раненого, проронил вдруг Бозе. – В таком «двухголовом» виде очень даже похож.
Хауэр покосился на доктора, секунду подумал и кивнул.
– Цербер. Но не потому, что какое-то время тебе, семьсот десятый, придется оставаться условно двухголовым…
– Цербер, по разным версиям, был и трехголовым, – вновь вставил Бозе, – а по Гесиоду даже пятидесятиголовым.
– Вот именно. – Макс кивнул. – Цербер – это свирепый и неподкупный страж. И он непобедим для всех, кроме выдающихся героев вроде Геракла. Это перекликается с твоей боевой специальностью, семьсот десятый, ведь ты штатный боец прикрытия командира, тот же охранник. И ты тоже непобедим.
– Спасибо, командор, – робокриг коротко кивнул. – Служу Народной Диктатуре Маробода!
– Теперь уж скорее лично командору Хауэру, – с легкой усмешкой сказал Сайрус. – Простите, что вмешался в эту пафосную сцену.
Макс стиснул зубы и сдержался. Правда, не без посторонней помощи. Сначала ему помог личный синтетик, а затем доктор Бозе.
Синтетик отвлек Хауэра, прокомментировав реакцию семьсот десятого на присвоение прозвища. Внешне робокриг не проявил эмоций, лишь коротко поблагодарил командора, но синтетик Хауэра заверил, что по человеческим меркам Цербер испытывает максимальный душевный подъем и высказывает запредельную благодарность командору и доктору. Заодно, кстати, штудирует в параллельном режиме античную мифологию и очень доволен прозвищем. Ведь оно суровое, брутальное и действительно очень по теме.
А доктор Бозе сделал то, от чего воздержался Хауэр, но гораздо лучше – ответил Сайрусу не на кулаках, а «размазав» его словами. Уж что-что, а вправлять мозги Борис умел не хуже, чем лечить тело.
– Вы хотите поговорить, тактик Рем? – Доктор трансформировал боевой шлем в привычный наноузор на лице и взглянул на Сайруса с осуждением. – Что ж, давайте поговорим! Вы убедились, что мы были правы? И теперь скажите, стоило ваше упрямство таких жертв? Вы не сумели спасти ни весь свой отряд, ни хотя бы его остатки. По вашей вине в нем осталось… полтора бойца. Просто «замечательный» результат!
– Вы обвиняете меня? – Сайрус смерил доктора возмущенным взглядом.
– Вас, вас, – Бозе, не глядя на Рема, пару раз кивнул, – кого же еще? Выйди мы все вместе, новых жертв можно было избежать! Или вы хотите сказать, что виноват мистический сбой в системах наведения оружия десантников? Не пытайтесь затуманить мозги нам и себе, тактик. Космодесант лупил из ручных гравиков. Вот доказательство: типичная рана вашего подчиненного. В этом оружии нет никаких самостоятельных систем наведения, автоматика только корректирует прицел. Значит, целились в вас космодесантники намеренно. Заметьте, они могли бы пропустить вашу группу, ведь вы шли с приличным отрывом от нашего авангарда. В этом случае мы остались бы без живого щита в вашем лице. Против залпа сотни гравиков мы были бы бессильны, даже учитывая всю нашу нечеловеческую ловкость и скорость. Но ваши коллеги решили пожертвовать вами, как вы сами пожертвовали тем пилотом и летуном, пытаясь сбить нас на подлете к Эпсилону-13. Эффект бумеранга. Или, как говорили мои далекие предки: «Не плюй в колодец – откликнется, как аукал».
– Я не понял, что там говорили ваши предки, – раздраженно заявил Сайрус, – этот язык мне незнаком.
– За любое действие всегда приходится расплачиваться. И зачастую той же монетой. Таковы скрытые законы бытия.
– Доктор, вы несете какую-то мистическую ахинею. – Сайрус поморщился.
На самом деле доктор по-своему передал недавнюю мысль самого Рема, но признаваться в этом Сайрус не спешил. Он вообще не собирался откровенничать с врагами. Вероятно, теперь их следовало называть бывшими врагами.
– Может быть. – Бозе закончил обработку раны, вколол Бруно какое-то зелье и зафиксировал нанопластырь. – Восстановить органы я не смогу, нужны роботы-хирурги, а еще лучше – ваши дактианские медтехнологии, но жить будет. Во всяком случае, гарантированно дотянет до момента, когда соберется с силами, чтобы заняться самопочинкой.
– Случай тяжелый, собственных резервов и навыков ему может не хватить, – заметил Хауэр.
– Бруно – опытный воин, – заявил Сайрус и недобро взглянул на Макса. – Через сутки он придет в себя, через неделю встанет в строй, а через полгода у него будет новая полноценная рука. А если найдем клинику или хотя бы дактианский корабль с нормальным лазаретом, процесс регенерации уложится в стандартный месяц.
– Чего процесс? – тихо спросила Маритта у Шершня.
– Регенерации, – также шепотом ответил пилот. – Новая рука отрастет, как хвост у ящерицы.
– Серьезно?
– Ты не знала, что дактианцы умеют восстанавливать свои тела?
– Нет, не знала. Чума! Все умеют восстанавливать?
– Если не умирают от повреждения мгновенно и остаются в здравом уме, то все. И не стареют поэтому тоже, омолаживают себя сами. Выбирают себе возраст и живут такими, пока не надоест.
– Везе-ет, – протянула Маритта и мечтательно вздохнула.
– Ваш Бруно уже отращивал утерянные конечности? – между тем продолжал Хауэр, неприязненно глядя на Сайруса.
– Пока только пальцы и стопу, но я уверен, он справится и с восстановлением полной конечности!
– На этом и остановимся. – Бозе встал и сделал шаг, чтобы очутиться между командором и тактиком. – Вам, командор, должно быть понятно, что вы, как и тактик Сайрус Рем, теперь тоже вне закона. Вернее, формально вас больше не существует. Наверняка вас обоих списали, уж извините за такое слово, в утиль. Нет, если вас это утешит, могу предположить, что сделано это было с почестями и торжественными речами. Не исключено, что наши идеологи даже сочинили героическую легенду вроде битвы Ахиллеса и Гектора, только с летальным исходом для обоих. Сути дела это информационное прикрытие не меняет.
– Какое ж это «дело»? – мрачно проронил Сайрус. – Лживая забава под названием «пропаганда», а не дело. Легенда и есть.
– Все верно, тактик, но у нас такие методы в ходу. Любая информация работает на победу. Даже самые лживые сплетни и даже бессовестные переделки старинных легенд. А разве ваше Министерство информации не любит перевирать и выдавать за истину все на свете, включая античные легенды?
– У нас любят сочинять новые легенды, – нехотя ответил Рем. – О героических первопроходцах, которые открывают планеты и подгоняют их под себя, запросто выкапывая хоть стокилометровые тоннели, хоть котлованы для морей… или об отважных воинах, которые никогда не стреляют в своих. Слава Аррадакту!
– Ваш скрытый гнев понятен. – Борис вздохнул. – И думаю, близок всем присутствующим. В этой странной истории мы все несем серьезные издержки. Всех военных списали, Маритта обманута Шершнем и его работодателем, а сам Шершень завис в неопределенности – будет ему кирдык или нет.
– Что мне будет? – встрепенулся Шершень. – И чего это я обманул Маритту? Это хозяин «Стальной бабочки» нас обоих обманул!
– Я так и сказал. – Доктор кивнул. – Хотя, конечно, хуже всех вляпался Герцог. Ваш, кстати, Сайрус, прямой, так сказать, контрагент.
– Оберкомандор Руперт Герцог, начальник разведки Ударной группы «Север»? Мы как-то служили на одном участке фронта. По разные стороны.
– Это понятно. – Бозе усмехнулся. – Представляете, он сгорел в один миг и без остатка. И вот Шершень уверяет, что спалил его некий субъект, который летает на старой обугленной посудине, но при этом имеет очень приличные технические возможности, а еще – держит на крючке кого-то в нашем генштабе. Последнее – моя личная версия.
– Очень интересно. – Сайрус скривился. – Старая обугленная посудина класса «Тор»? Та, что беспрепятственно приземлилась на базе, а затем также без проблем улетела?
– Совершенно верно. Странный случай, не правда ли? Некто спокойно садится и взлетает в эпицентре боевых действий, словно невидимка. Но при этом его все видят. Просто удивительный случай. Вы согласны?
– Допустим. – Сайрус по-прежнему не желал раскрываться. – И зачем вы все это рассказываете?
– Раз уж мы теперь в одной лодке, хотелось бы получить от вас кое-какую информацию. – Доктор обернулся к Максу. – Командор, вы не возражаете, если я задам тактику Рему несколько животрепещущих вопросов?
– Валяй. – Хауэр отмахнулся и сосредоточился на отчете о результатах диагностики систем Ботаника.
Командору не особенно хотелось разговаривать. Да вообще не хотелось, если честно. Слишком многое навалилось разом: и чудовищные потери, и предательство генштаба, да и самочувствие было так себе – наноботы трудились на пределе возможностей, но пока не устранили последствия сотрясения и внутренние кровоизлияния после гравиудара и жесткого приземления поблизости от «черепахи». Синтетик Хауэра заверял, что через полчаса состояние компаньона-носителя стабилизируется, однако на эти тридцать минут ему придется набраться терпения и по возможности пребывать в состоянии полнейшего покоя. Не двигаться, не говорить и по мере возможности даже не думать ни о чем. И Хауэр твердо решил последовать советам синтетика, хотя вообще не думать ему было гораздо труднее, чем например, думать одновременно о нескольких вещах.
– Понимаете, тактик. – Бозе постарался перейти на предельно доверительный тон. Казалось, он готов даже обнять Сайруса за плечи, как старого друга, или похлопать по спине. – Вроде бы все концы сошлись, но остались без объяснений несколько мелких деталей. Почему и как сгорел Герцог? Как и отчего вмиг сгорели несколько робокригов на борту «Стальной бабочки»? Представляете, титановые скелеты, а сгорели тоже в доли секунды и без остатка! И, главное, почему надо было подставлять Хауэра и вас, тактик?
– Не понял, доктор, – прервал его Рем. – Почему вы обобщаете? То, что стратком и генштаб одновременно отреклись от нас, вовсе не значит, что они об этом договорились.
– Заметьте, это как раз вы обобщили! Но я согласен с вашей версией, Сайрус! Складывается впечатление, что они действительно договорились! Чтобы подтвердить это или опровергнуть, нам надо понять, что происходит на самом деле? И какую роль во всем играет загадочный хозяин «Стальной бабочки». Улавливаете теперь, какие тут связи?
– Пока с трудом. У меня ведь нет компаньона-синтетика в голове.
– Не скромничайте, Сайрус. Судя по досье, вы очень умны. И, надеюсь, ваш незаурядный ум послужит на благо нашей смешанной компании. Повторю: мы все в одной лодке посреди бурного моря. Доплыть до берега теперь сможем только все вместе.
– Что вы хотите от меня услышать?
– Для начала ваши соображения. За что вас могли подставить? Я слышал, вы провалили последнюю операцию…
– Вы слышали? – Сайрус вытаращился на доктора. – У вас есть друзья в контрразведке Роера?
– А-а, то есть это были все-таки вы? – Бозе усмехнулся. – Та история с крысами на Роере ваша затея?
– Взяли на пушку. – Рем разочарованно выдохнул.
– Не такой уж ты умный, красавчик, – с усмешкой вставила Маритта.
– Я не знаю, за что меня подставили, – демонстративно игнорируя вильдершу, сказал Сайрус. – За провал операции я уже наказан ссылкой на Терранову и непрофильным назначением.
– Командор, вы слышали? – Борис обернулся к Хауэру. – Тактику тоже дали задание не по специальности. Знакомый почерк, не правда ли? Похоже, вас хотели свести нос к носу на этой планете. Именно вас и именно здесь.
– Не вижу логики, – ответил Хауэр нехотя. – Зачем? Кто-то сделал у букмекеров крупную ставку на очный поединок?
– Хорошая версия. – Бозе одобрительно кивнул. – Многое объясняет. Сайрус, вы следите за ставками?
– Нет. Но я в курсе, что мы участники тотализатора. Думаете, все действительно объясняется этим?
– Не думаю. На мой вкус, это слишком просто. Столько суеты и затрат ради тотализатора? Не представляю, кто мог бы сделать ставку, покрывающую расходы, и тем более кто сумеет выплатить выигрыш, если расклад, например, три к одному… или один к трем – неважно. Должна быть какая-то иная причина. Может, вы догадываетесь, какая?
– Никаких предположений, – немного подумав, Сайрус мотнул головой.