– Дело в том, что эта девушка – так уж сложились обстоятельства, – накануне своего путешествия в этом поезде, похитила крупную сумму денег, а потому ехала нелегально, без билета. Понимаете?
– Тогда мне ясно… Думаете, она рассказала первому встречному о том, что она воровка, и попросила у него, у беглого, так сказать, каторжника, помощи? Вам бы романы криминальные писать!
Он не обиделся. Покачал головой:
– Да, вы правы. Все это звучит крайне неубедительно. Но это – правда. Девушка исчезла вместе с вашим братом. И нам просто необходимо ее найти. Скажите, вы видели своего брата после его побега?
– Конечно, видела! Он появился здесь на пару часов… А вы бы как поступили?! Ведь это же был единственный близкий мне человек! К тому же – невиновный! А сбежал он потому, что у него было больное сердце, и он не хотел умирать на нарах!
– Когда вы видели его в последний раз?
– Да вот тогда же, три года тому назад и видела. Он пришел ко мне ночью. Я помогла ему, чем могла. У него не было документов, не представляю, как он вообще добрался до Москвы… Но он был один, понимаете? Один! И если он и сбежал, как вы предполагаете, с этой девушкой, то они потом расстались где-нибудь… Он мне ничего не рассказывал. Он говорил только, что… Ладно, я скажу! Да, действительно, эту девушку изнасиловали в поезде. Другой сбежавший заключенный. И он же зарезал проводницу. Грише пришлось убить его, поскольку этот человек находился в таком состоянии, что мог прикончить еще кого-нибудь, кого угодно, кто попался бы ему на глаза… Но я все равно не считаю своего брата убийцей. Он – человек высокого полета. Он спас столько жизней! И жену свою он не убивал. Следствие просто зашло в тупик, вот и все. И признание, я думаю, из него просто выбили… Он, говорю же, был болен и не мог вытерпеть побоев.
– Куда он подался после того, как встретился с вами?
– Сказал, что найдет какое-нибудь тихое местечко, устроится работать сторожем… А что ему еще оставалось делать?
– Вы разве не предложили ему пожить у вас?
– Предложила, но он сказал, что это очень рискованно.
– И больше вы его не видели?
– Нет… Он же умер!
– Как… умер? – Казалось, следователь искренне удивился.
– Он умер! Мне позвонили и сообщили.
– Кто?
– Какой-то человек. Вероятно, его друг. Но голоса я не узнала, хотя знакома с некоторыми из его друзей.
– Вы уверены, что он действительно умер? – упорствовал следователь.
– Этот же человек дал мне координаты Преображенского кладбища, где похоронен Гриша… – привела она ему убийственные доводы. – Вот и получается, что он потратил все свои последние силы напрасно. Вернулся в Москву, может, попытался начать новую, какую-то тайную жизнь и не выдержал… Вернее, сердце его не выдержало.
Видно было, что для следователя эта новость оказалась полнейшей неожиданностью.
– И вы были на этом кладбище? – Он все еще недоумевал.
– Да, конечно… Я время от времени навещаю брата, вожу ему свежие цветы, ухаживаю за могилкой.
– Понятно, – вздохнул следователь. – Тяжелая история, ничего не скажешь… Хотя вполне может быть и так, что вы обманываете меня и ваш брат, скажем, живет на вашей даче.
Роза поняла, что он сказал это не со зла, не из вредности, а, скорее, повинуясь своему опыту. С какими только историями ему не приходилось сталкиваться в своей практике!
– Думайте, что вам угодно. Мне не хотелось бы, конечно, чтобы вы ворошили прах моего брата, но если ваши люди дойдут до такого, то экспертиза покажет, что в могиле – останки Григория Флорского. Уж вы мне поверьте! А про Агренич я правда ничего не знаю. Совершенно. Рада бы помочь…
Он (циник, что поделать?!) попросил ее записать для него координаты могилы на Преображенском кладбище, оставил свою визитку и как-то очень поспешно ушел. Словно торопился сообщить кому-то в своей конторе о смерти ее брата. Поскорее уж ему хотелось проверить услышанное! Экспертизу устроить, так сказать.
…Сна по-прежнему не было. Роза все-таки легла, повернулась к окну, подобрала колени, обняла подушку и замерла. Что делать? Молчать и дальше? Но кто-то же должен знать всю правду о том, что она сотворила в своей жизни! Кто-то еще, кроме Гриши.
После смерти брата призрак Гриши приходил к ней довольно часто. Присядет на кровать (прозрачный, но вполне видимый, в джинсах и свитере) рядом, долго смотрит на нее, словно хочет что-то сказать. Но – не говорит. И она знает, почему он молчит – сказать ему нечего. К тому же он понимает, что она с самого начала была против его признания.
– Ты не спишь?
Костя открыл глаза, разглядел в темноте ее бледное лицо и охватил его ладонями.
– Ну? Что случилось? Тебе нездоровится?
– Ветер на улице… Тревожно как-то. Словно сейчас распахнутся окна, и холодный ветер ворвется сюда, в спальню…
– Твои страхи?
Они вместе боролись с ее страхами, с ее внутренней болезнью, с ее душевной слабостью. И порой ей казалось, что они все это победили.
– Я же с тобой, – он крепко обнял ее и поцеловал в ухо. Это прозвучало, как взрыв.
– Ой… Как громко!
– Ты вчера вечером была какая-то не такая… У тебя проблемы в школе?
– Нет, не в школе. У меня проблемы по жизни.
– Звучит серьезно.
– Я должна была рассказать тебе все с самого начала, но мне тогда казалось, что этим я отравлю нам с тобой – обоим – жизнь.
– Я с тобой, – голос его звучал спокойно, словно он был готов к любому, даже самому невероятному ее признанию. – Понимаешь?
– Да, но я не знаю, как ты отреагируешь на то, что я тебе расскажу.
– Роза, даже если у тебя было двадцать мужей и пятьдесят любовников…
– Нет, никого у меня не было! Дело не в этом.
– А в чем?
– Во мне. В моем брате.
– Ты рассказывала мне о том, что он сбежал из тюрьмы, а затем спустя недолгое время умер от сердечного приступа. Он что, жив? И скрывается где-то в соседней квартире?
– У меня был очень хороший брат, – произнесла она торжественно, словно и не слышала его попыток пошутить. – Таких людей очень мало! Он и ты. И все – других нет. Он был настоящий, понимаешь? Надежный! Очень благородный и… очень терпеливый. У него была жена, Людмила.
– Ты говорила мне. Он в один прекрасный день не выдержал и поднял на нее руку, так? И ты до сих пор не можешь успокоиться?
– Костя, все было не так, как я тебе раньше рассказывала. Людмила была исчадием ада! Это была пьяница, развратная женщина, эгоистка, грязнуля… Она губила моего брата, она мешала ему нормально жить и работать! А ведь у него была особая миссия – он спасал людей. Мне надо было как-то помочь ему… Поскольку у меня своей личной жизни не было, я много времени проводила в его квартире. Я убиралась, готовила… И это я, а не он, убила Людмилу! Ударила ее… Вернее, все было не так. Я не просто ударила ее – я ее избила. Набросилась на нее, не в силах терпеть все то, что она наговорила мне о моей жизни, о том, что я не в состоянии найти себе мужчину, что я какая-то недоделанная… Что хоть она и пьет, но ее все равно любят и будут любить до гроба… Словом, я била ее, чем придется, потом схватила за волосы и начала колотить головой о стену. Таким образом я ее и убила. И что самое ужасное – никогда об этом не пожалела. Понимаешь, никогда! Я пожалела лишь о том, что из-за этой моей несдержанности пострадал в первую очередь мой брат.
– Выходит… – Костя даже приподнялся, чтобы посмотреть Розе в глаза. – Выходит, убила ты, а в тюрьму сел он?!
– В том-то и дело! Я не хотела, не хотела… – слезы покатились по ее щекам. – Поверь мне, не хотела я, чтобы так вышло! Но он вместе со своим другом, Левой, сумели убедить меня в том, что ему дадут самый минимальный срок, учитывая тот образ жизни, который вела Людмила, ее агрессивность и показания соседей, близких людей, в том числе – и ее отца! Кроме того, Гриша так разрисовал мне жизнь в тюрьме, что я испугалась. Он сказал, что он, хирург, в заключении не пропадет, что его даже там будут уважать, никто не станет учинять над ним насилие, бить его… Он, мол, оперировал таких людей, чье слово станет решающим и в тюрьме, что его там и пальцем никто не тронет… Костя, и я сломалась. Согласилась!
Она уткнулась мокрым лицом ему в грудь и разрыдалась.
– Я с этим живу вот уже три года, представляешь?! – мычала она, не поднимая головы и судорожно хватая его за плечи, быстрыми нервными движениями поглаживая их. – Они попросили меня не появляться на суде, чтобы я не сорвалась, не призналась… И я не поехала! Я – жалкое, трусливое существо, я обрекла своего чудесного брата на ужасную жизнь за решеткой, затем – на очень опасный побег, а потом и на смерть…
– Он на самом деле умер?
– Знаешь, а ведь ты такой же, как и я, – не веришь до последнего в его смерть…
– Как он умер? Когда? При каких обстоятельствах?
– Понимаешь, ко мне сегодня приходил один следователь. Из Москвы. Он искал следы Нади.
– Надя… Это та девушка, с которой они вместе прилетели в Москву, она еще путешествовала с твоими документами? Так ты, кажется, мне рассказывала?
– Надя… Это та девушка, с которой они вместе прилетели в Москву, она еще путешествовала с твоими документами? Так ты, кажется, мне рассказывала?
– Да. Все правильно. Следователь этот много чего знает про Агренич. Это фамилия Нади. У нее своя история… Но не это главное. Главное, что мой брат остался верен себе и помог этой девушке бежать, поскольку у нее были свои, криминальные, причины бояться милиции. То есть они вместе прилетели в Москву и остановились у Левы. Лева – потрясающий! Он все организовал, он потратил кучу денег для того, чтобы Гриша оказался на свободе, а потом поселил брата в своем новом доме в Горышкино… Я ездила туда, навещала их. Знаю, что сначала они жили вместе – Гриша и Надя. Ей некуда было податься. Лева обещал ей помочь с документами, с работой… Да, Надя болела, у нее были больные почки, кажется, она их застудила в поезде. Понятное дело, что они постоянно нервничали, вздрагивали от шума любой проезжавшей мимо дачи машины… Ведь Грише там, в поезде, пришлось убить Опарина! Опарин – это тот беглец, изнасиловавший Надю, а потом убивший проводницу. Мой брат, который до этого оперировал, лечил людей, возвращая их к жизни, убил человека! Они с Надей находились в состоянии сильнейшего стресса. Каждый день ждали, боялись, что их найдут.
– И что случилось потом?
– Конечно, их искали. И у Левы милиционеры бывали, неоднократно, да только мало кто знал, что он построил дом в Горышкино. Я надеялась, что Гриша так и проживет там несколько лет под защитой Левы. Судьба же этой девушки меня беспокоила меньше всего, хотя я и догадывалась, что между ними что-то есть… Конечно, он остался один, он так много пережил… У нее тоже был какой-то несчастный роман, она чуть руки на себя не наложила. Знаешь, как все получилось? Встретились два одиночества. Сначала я ревновала, но потом поняла, что с этим пора заканчивать – я не имею права вмешиваться в жизнь брата. Если он будет счастлив с этой девушкой, то пусть себе и живут вместе. Кажется, Лева все-таки устроил ее потом на работу, потому что позже, когда я тайно навещала брата, ее я ни разу в доме не застала. Да и на мои вопросы Гриша отвечал уклончиво. Я поняла, что все, что касается этой Агренич, не должно интересовать меня. А потом он умер. Неожиданно для всех. Сердечный приступ – и все. Похороны были тихими, но Гришу провожали все его близкие, в том числе и отец Людмилы. Он всегда хорошо относился к Грише.
– Значит, ты была на похоронах… – разочарованно протянул Костя. – А я и в самом деле надеялся, что твой брат жив…
– Нет. А уж почему сейчас, спустя три года, вновь кто-то решил начать поиски Агренич – я ума не приложу! Вероятно, она успела здорово наследить в своей жизни… Или же ее ищут близкие люди, которые не могут успокоиться, они надеются, что она жива… Тела-то ее не нашли.
– А она была на похоронах Григория?
– Конечно! С ней там вообще случилась истерика… Вероятно, за то недолгое время, что они пробыли вместе, она обрела близкого человека. А потом… потеряла.
– Понятное дело, ты не могла рассказать об этом следователю. Но представь себе, что эту девушку действительно ищут ее близкие…
– Не знаю, близкие ли? А что, если ее по-прежнему ищет милиция, ведь она совершила какое-то преступление… Гриша мне только намекнул, я поняла, что ему неприятно об этом говорить. А не упоминать об этом я не могла – в самом начале – уже потому, что мне было непонятно: зачем она вообще согласилась бежать с ним? Но сейчас все это уже не имеет никакого смысла. Гриша умер, а девушка исчезла и живет где-то своей жизнью. Я так думаю: если она жива-здорова и у нее есть какие-то родные, то она сама знает, когда дать им о себе знать. Если же она молчит, скрывается до сих пор, значит, у нее есть на то свои причины.
– Но ты-то отчего плачешь?
– Как отчего? – Роза вытерла мокрое лицо ладонями, брови ее взлетели вверх. – Я же только что рассказала тебе о том, что мой брат сидел из-за меня!
– А теперь постарайся посмотреть на эту историю с другой стороны. Почему ты считаешь, что в случившемся виновата лишь одна ты? Разве это не твой брат выбрал себе жену, которая терроризировала тебя, оскорбляла, на твоих глазах портила жизнь самому Грише, твоему любимому брату? Не женись он на этой женщине, ничего бы и не было! Уверен, что Гриша рассуждал точно таким же образом, когда предложил тебе взять вину за убийство своей жены на себя. И Людмила стала пить тоже не просто так. Вероятно, ей не хватало его внимания, понимаешь? Да, он отличный хирург, он помогал чужим людям – и прошляпил собственную жену. Вот так! Поэтому вытри слезы, успокойся, и давай уже спать.
За какие-то пару минут все в голове и душе у Розы встало на свои места. Она ощутила себя лишь крохотным звеном в череде неминуемых событий, которые развивались словно сами собой… Возможно, это была ее миссия – избавить окружающих от Людмилы. Тонкой ядовитой змейкой заползла в ее голову даже мысль о том, что хоть человек и не имеет права решать – кому сохранить жизнь, а кого лишить этой жизни, но ее руками кто-то же явно двигал! Кто-то послал, отправил ее в тот день в квартиру Григория…
Она даже замотала головой, чтобы прогнать эту крамольную, грешную мысль.
Тяжко, судорожно вздохнув, Роза закрыла глаза, крепко прижалась к мужу и наконец уснула.
20
В какой-то момент я поняла, что строю свой диалог с Володей, как настоящий профессионал. Больше того, мне вдруг увиделись напечатанные на белом фоне темно-синие (это мой любимый цвет компьютерного шрифта) строчки, и это не считая того, что сама композиция нашего разговора и, главное, самое его начало, завязка придумалась мною молниеносно, как автором многочислнных психологических романов. И говорила я все это в трубку своему невидимому собеседнику, которого очень хорошо знала, как, впрочем, и его коллегу, Гохманшу, словно открывая очередную (уже близкую к развязке) главу своего нового романа. Причем главу явно не проходную: мне надо было ею удивить читателей. Вот, мол, какой внезапный поворот сюжета и какое неожиданное и опасное развитие для моего героя может сыграть это свидание…
Я очнулась после Володиных слов: «Поля, скажи, зачем ты мне помогаешь?» Вся сладость от своей находки, от такого вот угадывания событий, а также от реакции Володи на возможные неприятности со стороны Гохманши улетучилась, и я поняла, что Володя мне изменил. А если сказать еще точнее, то он вляпался по уши в пошлую, грязную историю с алчной и циничной особой, которая попытается теперь разыграть на всем этом крупную денежную «партию», а я, полная дура, только что пыталась подкинуть ему несколько вариантов выхода из создавшейся ситуации. Мне стало так жаль себя, что я расплакалась. Все планы относительно моего возвращения в Москву, к Володе, единственному преданному и любящему меня человеку, рухнули. И я снова осталась одна. В голове, опухшей от размышлений, горестей и отчаяния, вертелся вопрос, который мне хотелось задать Володе… но спрашивать его о таком – это было бы неприлично. Мол, неужели ты, дорогой мой, не понимал, что, когда я советовала тебе подыскать себе другую женщину, то на самом деле я имела в виду совершенно другое: ты всегда должен помнить, что я у тебя – единственная, и это ничего, что я постоянно делаю вид, что не дорожу тобой; все это не так, я люблю тебя и чувствую себя защищенной только благодаря твоей любви, и мои слова о некой вероятной «другой женщине» – лишь правила нашей любовной игры. А на самом деле я и мысли не допускала, что у тебя появится любовница!
Вероятно, я переусердствовала в демонстрации своей независимости от Володи. Переиграла. К тому же он, видимо, устал от одиночества, ему захотелось тепла и женской ласки, и вот он, особо не раздумывая, и пригласил к себе на ночь женщину, оказавшуюся как бы под рукой – свою коллегу по работе. Забыв о том, что она, помимо того, что самка, еще и опытный адвокат, весьма изобретательная и умная женщина, да и вообще на редкость талантливая в своем деле особа. Возникни у меня серьезные проблемы, я обратилась бы именно к ней…
Стоп! А что, если мне на самом деле обратиться к ней за помощью, а встретившись, показать ей всем своим видом, что между мной и Володей ничего нет, что у меня своя жизнь?.. Ведь если она, предположим, положила глаз на Володю, то ей будет очень приятно это услышать. К тому же если она, раздраконившись, решится все же отправиться в милицию с заявлением об изнасиловании (надо признаться, что с каждой минутой этот вариант развития события начинал казаться мне вообще полным бредом!), то я, успев подружиться с Ларисой при помощи нового дела, постараюсь убедить ее в том, что так ей поступать не следует. Но с чем, с какой именно проблемой можно к ней обратиться? Не так-то просто найти повод завязать контакт с дорогим адвокатом. Проблема должна быть весьма серьезной.
Мысли мои снова вернулись к Наде Агренич. Ясно, что искать мне ее теперь незачем. Да и вообще, все это стоило бы уже забыть. Однако Надина история, вернее, одна ее интересная деталь могла бы сослужить нам с Володей неплохую службу – отвлечь Гохманшу от идеи отомстить ему. Дело для адвоката надо было придумать настолько интересное и пахнущее большими деньгами, чтобы Лариса забросила всех своих клиентов и занялась исключительно мной.