Блестящая идея Паркера представляла собой особую разновидность алготрейдинга. Для ее применения миллионер разработал, а Моро написал уникальную программу, которая получила название «Черная мамба». Так называется самая ядовитая змея в мире, одно из немногих животных, которые действительно будут охотиться на человека, чтобы убить его. Эта змея может ползти быстрее бегущего человека и жалить три раза в секунду. Количество яда, впрыскиваемое ею при каждом укусе, способно убить двадцать пять человек. Программа «Черная мамба», как и ее тезка в животном мире, была бесстрашным и смертельно опасным охотником. И решала она только одну задачу – это был бот, который питался другими программами алготрейдинга. Она пряталась в темных закоулках рынков, анализируя миллионы сделок, пока не находила цель – другую работающую программу алготрейдинга. «Черная мамба» наблюдала за действиями этой другой программы, пытаясь определить ее стратегию. А после выявления предсказуемой стратегии делала смертельный выпад. Зная, что покупает и продает ее жертва, «Мамба» предвидела сделки и опережала их, принося прибыль. Взаимные фонды часто использовали программы алготрейдинга, чтобы разбить одну крупную сделку на сотни мелких, и эта операция проводилась в течение нескольких часов, нередко на разных биржах. Цель этой стратегии заключалась в том, чтобы сохранить крупную сделку в тайне и таким образом не поднять или не опустить цену акций. Заранее зная, что собирается делать программа-соперница, «Мамба» покупала те небольшие пакеты акций на тысячную долю секунды раньше, чем жертва размещала заявку, а затем, еще долю секунды спустя, с прибылью продавала их этой же самой жертве. Этот трюк можно было проделывать не одну тысячу раз, прежде чем владельцы программы алготрейдинга понимали, что здесь что-то не так. Но к тому времени было уже поздно.
За последние годы «Черная мамба» заработала для компании «Лансинг Партнерс» восемьсот миллионов долларов. Однако эту стратегию нельзя было назвать неуязвимой. Некоторые крупные банки и хеджевые фонды заметили деятельность «Мамбы», и им не понравилось, что их обставляют в их собственной грязной игре. Они пытались противодействовать атакам, но Эрик Моро почти ежедневно настраивал свою программу. Когда «Мамба» ошибалась и приносила убытки, Моро модифицировал ее, когда стратегия переставала работать, ее создатель изобретал новую. Подобно непрерывно эволюционирующему вирусу, «Черная мамба» меняла свои атаки и даже свою основную структуру, так что через неделю ее уже невозможно было распознать.
В это утро в середине октября Дж. Паркер Лансинг наблюдал за действиями «Мамбы», которая курсировала по «черному пулу» биржевого рынка. Именно сегодня она выявила беспечную программу алготрейдинга, продававшую акции инсайдеров одной известной интернет-компании. Ровно девяносто дней назад эта организация провела первичное размещение своих акций на бирже. Через девяносто дней после первичного размещения инсайдеры, то есть лица, обладающие конфиденциальной информацией, получают право продавать свои акции. Это старая история, от «Фейсбука» до «Групона». Инсайдеры – основатели компании и венчурные капиталисты – по истечении девяноста дней выходят в кеш, оставив доверчивых участников первичного размещения с обесценившимися акциями. Сегодня заканчивались девяносто дней. По всей вероятности, инсайдеры начнут в массовом порядке продавать акции, но тихо и незаметно, с помощью программы алготрейдинга.
Похоже, инсайдеры компании будут выставлять на продажу большое количество акций пакетами от одной до пяти тысяч штук. Тупая маленькая программа алготрейдинга, которую они использовали, прятала сделки, маскируя их под действия многочисленных частных инвесторов. Но внезапная активность ровно через девяносто дней после первичного размещения ценных бумаг выглядела подозрительно. Кроме того, небрежность программы алготрейдинга привела к снижению курса акций. Остальные трейдеры стали обращать на это внимание. В результате программа увеличила продажи, пытаясь сбросить как можно больше акций, пока цена не опустилась еще ниже.
Дж. Паркер Лансинг почувствовал, как его рот наполняется слюной. Вот он, жирный гусь, о котором можно было только мечтать, – ждет, чтобы его зарезали, ощипали и зажарили.
Лансинг запустил «Черную мамбу» и наблюдал за ее действиями. Нынешняя стратегия называлась короткими продажами без покрытия. «Мамба» начнет продавать акции интернет-компании, которыми не владеет. Это было вполне законно. Если акции пойдут вниз – что неминуемо произойдет, – «Мамба» затем приобретет у программы алготрейдинга то же самое количество акций, что продала раньше. Красивая операция: продав акции, которые ей не принадлежат, а через несколько минут купив по меньшей цене точно такое же их количество, хитрая программа сведет баланс, не потратив ни цента, а разницу положит в карман. Покупатель получит акции по обычной процедуре биржевой сделки. Так «Мамба» замаскирует факт продажи того, чем она не владела.
Как и все прибыльные операции на Уолл-стрит, даже самые рискованные, это было абсолютно законно. Короткие продажи без покрытия приносили огромную прибыль – до тех пор, пока цена не продолжала падать.
Паркер наблюдал, как «Черная мамба» наносит удар. Разумеется, он не мог в режиме реального времени видеть, как проходит торговля, поскольку скорость была слишком высока, но знал, что программа сообщит ему о результатах закрытых сделок.
За несколько секунд «Мамба» продала на открытом рынке шестнадцать миллионов акций интернет-компании. Акции ей не принадлежали – это были короткие продажи без покрытия. Затем она стала ждать, когда программа алготрейдинга среагирует на снижение цены и выставит на продажу новые пакеты акций, которые «Мамба» начнет покупать по более низкой цене, неуклонно увеличивая свою прибыль.
Лансинг смотрел на экран, ожидая, что акции интернет-компании пойдут вниз или даже рухнут. Но ничего подобного не случилось. Наоборот, цена акций неожиданно начала расти.
Бизнесмен не верил своим глазам. В этом не было никакого смысла. Внезапно, без всякого предупреждения, инсайдеры прекратили сбрасывать акции и начали покупать – по все более высоким ценам! Почему? В отчаянии Паркер попытался выключить «Мамбу». Но было уже поздно: программа успела продать без покрытия шестнадцать миллионов акций. Отменить сделки было невозможно. А «тупая» программа алготрейдинга вместо того, чтобы предсказуемо продавать акции, сделала нечто невероятное. Она внезапно развернулась на сто восемьдесят градусов и купила весь необеспеченный пакет «Черной мамбы», с маржой – и в результате цена акций повысилась еще больше. После этого началось полное безумие: программа покинула черный пул ликвидности и начала открыто, на глазах у всего мира, покупать крупные пакеты акций на бирже НАСДАК, еще сильнее толкая цену вверх.
В результате всех этих неожиданных махинаций акции за несколько секунд подскочили в цене на тридцать процентов. Теперь для того, чтобы передать покупателю шестнадцать миллионов акций, которые продала «Мамба» (не владея ими), компания «Лансинг Партнерс» должна была купить эти акции по цене на тридцать процентов выше, чем продала их.
Это была классическая ситуация «короткого сжатия», самое ужасное и болезненное, что может случиться с трейдером. Через девяносто секунд участия в торгах Дж. Паркер Лансинг уже имел убыток в триста двадцать миллионов долларов, причем по мере повышения стоимости акций эта сумма стремительно росла – и он ничего не мог с этим поделать. Он был обязан «покрыть» свою позицию, купив шестнадцать миллионов акций, которые уже продал, не владея ими. Но как только миллионер выставил заявку на покупку, опасаясь дальнейшего подорожания, его вынужденное «покрытие» привело к повышению стоимости акций еще на пятнадцать процентов, увеличив и без того серьезный убыток.
Не было никакой возможности избежать этого классического короткого сжатия, развернуть торги вспять и избежать потерь. Рынок уничтожил Паркера. Он смотрел, как «Мамба» покупает последний пакет акций по цене на сорок шесть процентов выше изначальной.
Через двадцать секунд все было кончено. Дж. Паркер Лансинг потерял четыреста одиннадцать миллионов долларов.
Он безвольно обмяк в кресле. Руки у него дрожали. Во рту пересохло, а в ушах шумело. Как такое могло случиться? Как эта тупая программа алготрейдинга смогла перестроиться и повести себя настолько безумно, нелогично, неожиданно и странно?! Это была настолько блестящая стратегия, что она казалась просто невероятной. Она была возможна только в том случае, если программа алготрейдинга заранее знала, что будет делать «Мамба».
Если сформулировать вопрос таким образом, то ответ очевиден. Это не случайность. Не аномалия. «Черная мамба» стала жертвой атаки. «Тупая» программа алготрейдинга была написана специально для того, чтобы приманить «Мамбу», вовлечь ее в крупные рискованные операции, а затем захлопнуть ловушку короткого сжатия.
Через двадцать секунд все было кончено. Дж. Паркер Лансинг потерял четыреста одиннадцать миллионов долларов.
Он безвольно обмяк в кресле. Руки у него дрожали. Во рту пересохло, а в ушах шумело. Как такое могло случиться? Как эта тупая программа алготрейдинга смогла перестроиться и повести себя настолько безумно, нелогично, неожиданно и странно?! Это была настолько блестящая стратегия, что она казалась просто невероятной. Она была возможна только в том случае, если программа алготрейдинга заранее знала, что будет делать «Мамба».
Если сформулировать вопрос таким образом, то ответ очевиден. Это не случайность. Не аномалия. «Черная мамба» стала жертвой атаки. «Тупая» программа алготрейдинга была написана специально для того, чтобы приманить «Мамбу», вовлечь ее в крупные рискованные операции, а затем захлопнуть ловушку короткого сжатия.
Не успел Лансинг подумать об этом, как из коридора послышался взволнованный голос и в кабинет ворвался Эрик Моро, его молодой, одетый в джинсовый костюм партнер. Бледное лицо программиста было взволнованным.
– Какого черта? Какого черта?!
– Сядь, Эрик. – Дж. Паркер вытянул руку с растопыренными пальцами.
– Ты что, не смотришь на мониторы?! Ты не видишь, что произошло?
– Пожалуйста, сядь. – Лансинг не опускал руку.
– Я хочу знать, что здесь происходит!
– Все очень просто, – тихим голосом произнес бизнесмен. – Мы стали жертвой специальной операции.
Моро пристально смотрел на него, и его лицо приняло задумчивое выражение.
– Тебе и вправду лучше сесть.
Затем Эрик опустился в массивное кожаное кресло и с шумом выдохнул.
– Мы должны, – продолжил его партнер, – найти того, кто это с нами проделал, и предпринять соответствующие действия.
– Соответствующие действия? Например? Какими могут быть «соответствующие действия» против этой вонючей мрази, которая только что нагрела нас на четыреста миллионов долларов?!
– Нечто настолько ужасное, чтобы больше никому даже не пришло в голову так поступать с нами. Только тогда, – Лансинг холодно улыбнулся, – мы сможем обезопасить наш бизнес.
13
Лимузин подвез Форда до того места, где подъездную дорогу перегораживали полицейские барьеры и охраняли агенты ФБР. Детектив вышел. Был чудесный осенний день – красные кленовые листья, синее небо с пушистыми облаками… Стены испытательного модуля Годдарда уцелели, но основная часть крыши лежала в виде обломков на окружающих здание лужайках. Следователи в костюмах химзащиты медленно прочесывали местность, собирая улики в синие контейнеры и расставляя маленькие пронумерованные флажки.
Уайман направился к палатке и подсобной площадке, разбитой прямо на дороге. Откинув клапан палатки и войдя внутрь, он увидел вешалки с костюмами химзащиты, коммуникационное оборудование, душ для дезинфекции и десятки следователей, которые куда-то шли, делали записи, переговаривались по рации и осматривали улики. Наконец ему удалось разыскать островок безопасности, где он должен был встретиться с руководителем проекта «Кракен».
Форд узнал Энтони Гровса по фотографии из досье, которым снабдил его Локвуд. Увидев его, Гровс пошел навстречу. Правая рука у него была на перевязи, так что они пожали друг другу левые руки. Ладонь ученого была вялой и липкой.
– Доктор Гровс? Я Уайман Форд, – представился сыщик.
– Можете называть меня Тони.
Вид у Гровса был ужасный – лицо бледное и, несмотря на прохладный осенний воздух, покрытое капельками пота. Ничего удивительного, подумал Форд. Но самое главное, Энтони выглядел так, словно был раздавлен, пребывал на грани срыва и держался из последних сил.
– И как же… – Голос Гровса дрожал. – Как вы собираетесь это сделать?
– Если не возражаете, мне бы хотелось осмотреть место аварии.
– Конечно. Но нам придется надеть защитные костюмы. И еще нужен сопровождающий.
Сотрудник службы безопасности подобрал для них костюмы и вместе с ними прошел через выбитые взрывом двери внутрь разрушенного здания. Они шли сзади, и Тони заговорил почти истерическим тоном:
– Все эти тяжелые механизмы и оборудование направили силу взрыва вверх. – Пластиковая маска приглушала его голос. – Это разрушило крышу, но спасло очень много жизней.
Сопровождающий, тоже одетый в костюм химзащиты, вел их по дорожке среди мусора, и вскоре они добрались до гигантского контейнера, раскрывшегося, словно цветок.
– Авария произошла в этом испытательном резервуаре, который мы называли «Бутылкой», – рассказал Энтони.
– Где вы стояли?
– Вон там, где находятся остатки пульта управления. – Гровс указал на место рядом с разбитыми компьютерами, расставленными полукругом мониторами, циферблатами, клавиатурами и измерительными приборами. Теперь все это было разорвано и искорежено взрывом – пучки разноцветных проводов гигантскими змеями вились среди разбросанных материнских плат, стоек и болтающихся жестких дисков.
– А Джек Стейн, одна из жертв, тоже стоял там? – Форд указал на огороженное маленькими флажками и метками место, все еще залитое кровью.
– Да. Джек… был рядом со мной. Он отказался покинуть свое рабочее место. Остальные шестеро погибли все вместе, вон там, куда пришелся основной удар.
Тони описывал, что произошло, и Уайман пытался представить, как тут все выглядело до взрыва.
– А где стояла Шепард? – поинтересовался он.
– Здесь, рядом с Джеком.
– Почему Стейн не побежал?
– Он остался до конца. – Голос Гровса задрожал. – Пытался выключить «Эксплорер». Он остался, потому что… был храбрее всех. – Ученый с усилием сглотнул. – Я… Мне почему-то стыдно, что я бежал. Я капитан этого корабля. Сделать ничего было нельзя, но я должен был пойти ко дну вместе с кораблем – я, а не Стейн. И не остальные.
– Вы подняли тревогу?
– Мы с Шепард и Стейном первыми поняли, что происходит. Потребовалось какое-то время, пока мы сообразили, что зонд сверлит «Бутылку» – и что произойдет, когда в стенке резервуара появится отверстие.
Детектив оглянулся, пытаясь представить эту картину.
– Расскажите мне о Шепард, – попросил он. – Какова была ее реакция на аварию, когда зонд пошел вразнос?
– Полное непонимание. Шок. Отрицание.
– Никаких признаков того, что она этого ждала?
– Абсолютно никаких. И любое предположение, что это не несчастный случай, – абсурд. Мелисса – один из лучших моих сотрудников.
Форд кивнул:
– Не возражаете, если я тут осмотрюсь?
– Пожалуйста.
Уайман медленно обошел разорванную «Бутылку». Гровс следовал за ним по пятам.
– Как была организована работа проекта «Кракен»? – продолжил расспросы детектив.
– Проект был разделен на рабочие группы. Каждая группа отвечала за определенную технологию или научный эксперимент. Каждая представила список того, что, по их мнению, должен уметь «Эксплорер». Эти требования стали основой для программного обеспечения. Группа Шепард разрабатывала программу «Дороти».
– Дороти? Так назвали программу?
– Да.
– Почему?
– У нас в Годдарде такая традиция – космический аппарат и основная компьютерная программа часто получают имена.
– Но почему именно Дороти?
– Понятия не имею, откуда Шепард взяла это имя.
– Еще один вопрос: могла ли Шепард, находясь на больничной койке, войти в компьютерную сеть Годдарда и украсть или стереть программу?
– Я бы сказал, что это невозможно, но вообще программирование – не моя специальность.
– Кто-то еще имел подобный уровень доступа?
– Не думаю. Я ничего не понимаю. Сеть Годдарда надежно защищена.
– Вы не верите, что Шепард замешана в краже или уничтожении программы?
– Почти уверен, что она ни при чем.
– Расскажите мне о прорыве в создании искусственного интеллекта.
– Честно говоря, это выше моего понимания. Она создала новый подход в программировании. С использованием так называемой нечеткой логики.
– Нечеткой логики?
– Это неточная и быстрая логика. Способ решения трудноразрешимых задач. Программа «Дороти» была способна учиться на собственных ошибках и сама себя переписывать. Шепард прогнала ее через серию симуляций, и «Дороти» до такой степени изменилась, что уже никто, даже сама Мелисса, не понимал, как она работает. По всей вероятности, это и стало источником неприятностей.
– И это программное обеспечение работает на любой платформе?
– Шепард хотела, чтобы программа не зависела от аппаратной части. Требовалась лишь минимальная скорость процессора, а также объем оперативной и постоянной памяти.
– Почему вы загрузили программу, которую никто не понимает, в космический зонд стоимостью сто миллионов долларов, а потом опустили этот зонд в резервуар с жидким метаном?
Гровс долго молчал. Форд терпеливо ждал ответа.