Почему-то его слова внушили ей доверие. И само присутствие этого человека ее как-то успокаивало.
К счастью, им удалось доехать, не попав в пробку. Когда он затормозил у ее подъезда, она вдруг подумала: а я ведь, кажется, не сказала ему адрес.
– Спасибо, что довезли!
– Я с вами! – не терпящим возражений тоном заявил Михаил Петрович. – Мало ли что может понадобиться.
Алюша поджидала на площадке:
– Ох, Маря, как хорошо, что ты уже тут, «скорая» еще не приехала, а здесь ведь ехать – всего ничего.
Марина кинулась в квартиру. Мишка лежал на диване в гостиной, совершенно белый, с закрытыми глазами, в уголке рта запеклась кровь.
– Мишенька, Миша!
Он прошептал, не открывая глаз:
– Мамочка, меня тошнит!
– Тебя рвало?
– Да. Но несильно. Ты не волнуйся.
Марина заметила на лбу под упавшей прядкой кусок пластыря.
– Понимаешь, я бежал и споткнулся, а там железяка…
– Лежи, лежи, не надо разговаривать.
Ей стало легче. Ясно, у Мишки, скорее всего, просто сотрясение мозга.
Явившийся через пять минут врач «скорой помощи» подтвердил ее диагноз. Осмотрев рану на лбу, он обработал ее какими-то антисептиками, снова заклеил и сказал:
– Ничего страшного, пусть полежит недельку.
Телевизор не смотреть, книжек не читать. Только радио и мамины сказки! Будь здоров, юноша, и гляди под ноги, когда бегаешь! В туалет завтра уже сможешь сам ходить. А сегодня лучше в баночку!
Всего хорошего!
С этим он удалился.
– Здравствуй, тезка! – раздался вдруг голос Михаила Петровича, о присутствии которого Марина совсем забыла. – Ты так маму напугал!
Мишка удивленно открыл глаза.
– Здравствуйте, – просиял он.
– Привет! Марина, мальчику, наверное, лучше лечь в постель, на диване не очень удобно. Вы там приготовьте все, а я его отнесу!
– Да я уж ему все чистенькое постелила, – подала голос Алюша.
Михаил Петрович отнес Мишку в детскую, раздел, уложил и сел рядышком:
– Ну как ты, брат?
– Ничего. Только скучно, ничего нельзя… как можно лежать и ничего не делать?
– Это ж ненадолго. Зато отоспишься.
– У меня скоро учебный год кончается.
– Ну и что? Ты ж наверняка хорошо учишься!
– В общем, да.
– А есть не хочешь?
– Нет, не хочу! Я почитать хочу, у меня книжка суперская!
– «Гарри Поттер», наверное? – улыбнулся Михаил Петрович.
– Вот еще, это для дурачков, нет, я сейчас читаю "Вокруг света на «Коршуне»! Так интересно!
– Станюковича! Подумать только, я в твоем возрасте тоже обожал эту книгу!
– А вы вокруг света плавали?
– Вокруг света нет, но путешествовал много!
Могу такого тебе порассказать – закачаешься! Хотя тебе сейчас качаться противопоказано!
Мишка рассмеялся.
– Михаил Петрович, вы из-за меня без обеда остались, – вошла в детскую Марина, – так может, перекусите чем бог послал?
– С удовольствием, если вас не затруднит.
– Отлично, тогда через пять минут приходите на кухню!
В этот момент на кровать вспрыгнула кошка.
Недоверчиво глянув на незнакомца, она улеглась на подушке рядом с мальчиком.
– Это и есть твоя Клипсидра? Красивая! А ты знаешь, если кошка лежит с тобой в постели, значит, ничего плохого с тобой не случится. Это медицинский факт!
– А вы в Африке были?
– И не один раз.
– И в Сахаре были?
– И в Сахаре, и в Намибе. Знаешь, один раз на юге Африки я ночью дежурил по лагерю, вдруг слышу такой странный звук, как будто насос работает.
Выглянул – мать честная, слон. Здоровенный такой слонище, стоит, ушами хлопает!
– Вы испугались?
– Да нет, он мирный был. Ему самому, наверное, страшновато было.
– А вы что, путешественник?
– Нет, юрист.
– Михаил Петрович, я вас жду! – заглянула в детскую Марина.
– Иду, иду!
– А вы мне еще про Африку расскажете?
– Обязательно, вот только поем…
Стол на кухне был накрыт на двоих.
– Садитесь, пожалуйста!
– Как у вас тут красиво и уютно, а до чего вкусно пахнет!
– Ешьте на здоровье. Выпить я вам не предлагаю, вы же за рулем.
– Да, разумеется.
Она налила ему в красивую чашку горячий, ароматный бульон.
– А к бульону возьмите вот эти сухарики!
Перед ним стояла мисочка, полная румяных сухариков с еще пузырящимся, горячим сыром.
– Какая прелесть!
– Берите, берите, не стесняйтесь.
У него было странное ощущение, что он вернулся домой после долгого, трудного путешествия, где ему не раз грозила опасность, где он был открыт всем ветрам, а вот теперь, здесь, с этой женщиной, он защищен, спокоен. Каких только причудливых форм не обретает влюбленность, усмехнулся он про себя, а еще он почему-то боялся посмотреть ей в глаза.
Вдруг в них он прочтет вежливое безразличие?
После обеда возникла неловкая пауза. Он вынужден был поднять глаза, и сердце у него екнуло. Она смотрела на него, пожалуй, даже с нежностью, но при этом выглядела такой усталой, что ему захотелось немедленно прижать ее к себе, погладить по волосам, утешить и сказать: не бойся, маленькая, я с тобой, все будет хорошо, не волнуйся и ложись спать.
Хотелось защитить ее от всего мира, чтобы она почувствовала себя так же, как он четверть часа назад…
– Марина, вы устали, я пойду.
– У меня был невероятно тяжелый день, столько всего… И плохого и хорошего…
– Я все-таки загляну к вашему сыну попрощаться. Я обещал ему рассказать про Африку.
– Ну конечно, и спасибо вам за все. Вы так меня поддержали…
Он заглянул в детскую. Мишка спал. Он все еще был очень бледный. И, конечно, тоже нуждался в защите.
– Он спит, – шепотом сообщил он Марине. – Если вы позволите, я на днях навещу его, ему ведь скучно так лежать, и еще я обещал показать ему фотографии…
– Какие фотографии?
– Которые привозил из экспедиций, ему будет интересно.
– Спасибо, вы так любезны.
– Я не любезен, я влюблен, – шепнул он ей и подошел к двери. – Дайте мне ключи от вашей машины. Я сейчас возвращаюсь на фирму и попрошу кого-нибудь из водителей подогнать ее к вашему дому.
Она благодарно улыбнулась.
– Вы все-таки чрезвычайно любезны.
– Я чрезвычайно влюблен! – повторил он и вышел из квартиры.
И я, кажется, тоже, подумала Марина. Только это сейчас совершенно ни к чему.
Утром, когда Мишка проснулся, у него был уже вполне нормальный вид. Он с удовольствием поел.
– Мам, ну скажи, что я буду делать целый день?
Я так не могу!
– Слушай радио, плеер, ну я не знаю!
– Ма, а дядя Миша не приедет?
– Сегодня? Вряд ли. Он сказал, зайдет на днях, какие-то африканские фотографии обещал привезти.
– Здорово! Он клевейший дядька! Знаешь, он где только не был, а один раз к нему в гости слон приходил! Африканский! И он нисколечко не испугался, представляешь?
– Как это – слон в гости приходил? Куда?
– В лагерь, он был в экспедиции в какой-то.
– Я про это ничего не знаю.
– А почему он с тобой вчера приехал?
– Мы встретились случайно в той фирме, где я буду работать. Кстати, Кудашева я теперь пошлю к чертям.
– Почему?
– Неохота!
– Но ты же обещала!
– Я обещала подумать! И вот подумала: не хочу!
У меня, Мишка, будет сумасшедшая работа, боюсь, ни на что другое времени не останется. Я, конечно, доведу до конца все начатое, но новых заказов пока брать не буду.
– Тебе надо открыть свою фирму, взять помощников…
– Ну нет, это не по мне. Я хочу оставаться свободным художником. А кстати, я что подумала, может, плюнем на школу?
– Как это?
– Ну сколько тебе осталось, чуть больше двух недель? Неделю ты проваляешься, а потом поедешь на дачу, будешь дышать свежим воздухом, тебе это сейчас нужнее всего.
– Ма, это фигня!
– Почему?
– Там же до июня никого не будет! С кем мне там общаться?
– А без общения две недели не выдержишь?
– Исключено!
– Ишь ты! Странный ты все-таки парень, тебе предлагают прогулять школу на законных основаниях, а ты еще выпендриваешься, – засмеялась Марина. – А кто, кстати, канючил; «Мамочка, какая клевая дача!»?
– А ты там будешь жить?
– Буду приезжать вечером.
– Тогда я еще подумаю! Все равно ведь эту неделю придется лежать.
– Вот и подумай хорошенько!
Марина поцеловала сына и умчалась. У нее была прорва дел.
Домой она вернулась только в половине одиннадцатого, усталая, голодная, но очень довольная.
Мишка уже спал.
– Ну как он? – спросила она у Алюши.
– Да хорошо, дружок у него новый объявился.
– Какой дружок? Откуда? Из школы?
– Да нет, не из школы. Твой вчерашний кавалер заезжал.
– Михаил Петрович? – ахнула Марина.
– Он самый. Приехал, привез Мишке кучу подарков, сидел с ним часа полтора, фотки какие-то показывал, наш малый от него просто млеет. Ой, смотри, Маря, охмурит он тебя! Так завсегда кавалеры с детными бабами действуют. Детенка приворожат, а там, глядишь, и мамаша слабину даст.
Хотя мужик он хороший, видный, обходительный такой.
Марина была в замешательстве.
– Он мне что-нибудь передавал?
– Ни словечка. Все только с Мишкой.
– Надо бы ему позвонить, поблагодарить, он вчера мне так помог. Но я даже не знаю его телефона.
– Есть будешь?
– Нет, только чайку выпью, но после душа. Я сама заварю, ты иди спать.
Марина пошла в душ. Думать. Но мысли путались. Слишком много забот сразу навалилось, а тут еще этот человек… Он действительно хочет меня добиться, это понятно. Но нужен ли он мне? Я же ничего о нем не знаю. Не знаю, и не надо! Ни к чему сосредоточиваться на этом, сейчас главное – новая работа. От ее успеха зависит вся наша с Мишкой дальнейшая жизнь.
Она вылезла из ванны, и вдруг взгляд ее упал на незнакомый розовый флакон на полочке под зеркалом. Нора оставила! Марина взяла его двумя пальцами и выкинула в мусорное ведро. Чтобы даже духу ее не было.
Михаил Петрович лежал в постели рядом с женой.
Ему не спалось. Он думал о том, что испытал сегодня, сидя в комнате своего юного тезки. Почему-то этот парнишка тронул его до глубины души. Он был так доверчив, так весел, так мил и так одинок… Нельзя мальчику расти без отца. А я? Я всегда мечтал о сыне. Старый ты дурак, сказал он себе, ты без памяти втюрился в женщину, вот и ищешь к ней подход.
А это такой старый и пошлый трюк – действовать через ребенка. Ма-ри-на, Ма-ри-на! Странно, меня тянет к ней как магнитом, но тут что-то другое, не просто желание уложить ее в постель… В ее доме никаких признаков мужчины… Но не может быть, чтобы такая женщина была одна? На свадьбу она приехала с каким-то типом… Интересно, кто отец Мишки? И все-таки наши три нечаянные встречи за такой краткий промежуток времени после восемнадцати лет… Это неспроста. Интересно, кому пришло в голову пригласить ее на фирму? О, а ведь прежде чем ее пригласить, о ней наверняка собрали какие-то сведения. Завтра же я узнаю о ней все, что знает служба безопасности. Вот и отлично. Утро вечера мудренее.
Скоро я все буду знать, а, как известно, знание – сила! Он повернулся на другой бок и вскоре уснул.
Все-таки и вправду утро вечера мудренее, думал он на другой день по дороге в Москву. Не стану я собирать сведений о ней, это стыдно и противно.
Захочет что-то рассказать, я буду только счастлив.
Надо ей позвонить сегодня, справиться о мальчике и пригласить в ресторан.
– Михаил Петрович, Булавин вызывает, – доложила Инна Борисовна, едва он переступил порог своей приемной.
– Спасибо, Инночка. Иду.
– Старик, час пробил, надо немедленно лететь в Рейкьявик! – начал с ходу шеф. – Похоже, наши дела там хреновые. Одна надежда на тебя!
– Очень слабая надежда, – вздохнул Михаил Петрович. – Есть все-таки вполне очевидные вещи…
– Для юриста твоего класса очевидных вещей быть не должно!
– Я все-таки не Господь Бог.
– Не скромничай, не скромничай, если кто и может хоть что-то сделать в этой ситуации, так только ты.
– Я, конечно, польщен, но предупреждаю, я, увы, не всесилен.
– Мне не нравится твое настроение! Ты должен.
Ты просто обязан ощущать себя всесильным, тогда и остальные поверят, тем паче эти провинциальные островитяне.
– В данном случае ничего гарантировать не могу, наше положение достаточно уязвимо.
– Да знаю, знаю! Миша, если ты справишься, я, как золотая рыбка, исполню любое твое желание!
– Ничего не обещаю, но ловлю на слове! Когда лететь?
– Самолет через три часа.
– Ничего себе!
– Я уже послал Ивана Ивановича к тебе на дачу за вещами. Вика собирает чемодан.
– Круто! Ну я пойду, мне надо перед отлетом уладить еще кое-какие личные дела.
– Свиданку отменить, а, старый ты греховодник?
Михаил Петрович только загадочно улыбнулся.
– Молодая? – полюбопытствовал шеф.
– Не слишком, лет тридцать шесть, наверное.
– Надо же, а меня вот что-то на молоденьких тянет, – вздохнул Булавин. – Они, правда, в основном продажные твари, но сердцу не прикажешь.
– Сердцу ли?
– Ты, как всегда, прав, – засмеялся шеф. – Рад бы с тобой поговорить про баб, но время поджимает! Ничего, вот вернешься с победой, мы с тобой оттянемся в баньке!
– Хотелось бы!
– Ни пуха тебе, ни пера, Миша!
– К черту.
Марина уже третий день не могла дозвониться до Севы. Несколько раз безуспешно взывала к автоответчику, звонила на мобильный, но неизменно слышала: «Абонент временно недоступен». Она даже начала волноваться, но вдруг он сам позвонил.
– Приветствую, Маришечка! Угадай, где я?
– Откуда ж мне знать?
– Я в Ницце! Такая красота, все цветет и благоухает! Тебе непременно нужно тут побывать!
– Сева, подожди, я хотела поблагодарить тебя!
– А, значит, они все же вняли моим советам! Ты согласилась?
– "Ну конечно!
– О, я рад, я бесконечно рад… Если справишься, обещаю тебе разворот в самом престижном издании, я еще не решил, в каком именно, но там будет видно. Как ты себя чувствуешь, Маришечка? Как наш постреленок?
– Валяется с сотрясением мозга!
– О боже! Надеюсь, ничего серьезного?
– Вроде нет.
– Маришечка, лапочка, я тебя невольно подвел, обещал поехать в твое родовое имение, но тут внезапная любовь – как гром среди ясного неба, не сердись, лапочка, ладно? Я дам тебе телефончик, а ты позвони, скажи, что от меня, спроси Евгения Викторовича, он отлично все сделает что нужно. Ты не очень сердишься, Маришечка?
– Нет, конечно, мне еще некогда было сердиться, а теперь вроде не на что, тем более у тебя новая любовь!
– А у тебя? У тебя нет новой любви?
– У меня даже старой нет, – засмеялась Марина.
– Маришечка, а может, выберешься с постреленком сюда на недельку? Подумай, весна в Ницце!
Все расходы беру на себя!
– Сева, о чем ты говоришь? Работа, Мишкино сотрясение…
– Ах да, прости! Я, как всегда, немножко одурел от любви!
– А мобильник зачем отключил? Я уж волноваться начала!
– Как приятно, когда о тебе кто-то волнуется…
Спасибо, лапочка. Больше не буду отключать. Целую!
Михаил Петрович раздумал звонить Марине.
Что он ей скажет? И потом, может быть, лучше избавиться от этого наваждения. В Исландии он пробудет дней десять, не меньше, там даже минутки не выберется на мечты о зеленых глазах. Может, охолону и успокоюсь? Зачем мне эти заморочки, у меня в жизни все хорошо и без нее. Да и у нее жизнь устроена. Зачем я там? Решено, не буду звонить!
И он занялся делами. Надо успеть еще отдать некоторые распоряжения помощникам.
– Мам, а дядя Миша не звонил?
– Нет.
– Почему? Ты с ним поссорилась?
– Даже не собиралась. А он разве тебе обещал звонить?
– Нет, но я так понял, что он еще приедет.
– Ну либо ты не правильно понял, либо… Знаешь, у взрослых…
– Знаю! – перебил Мишка. – У взрослых своя жизнь! И вообще, они за свои слова не отвечают!
– Разве я за свои слова не отвечаю?
– Ты же мама, а не чужой взрослый дядька.
Он обиделся, поняла Марина. А тот дурак тоже хорош, приручил ребенка и смылил. Испугался чего-то, скорее всего. Она тоже слегка обиделась. Прошло уже пять дней, а от него ни слуху ни духу Бывая каждый день на фирме, она ни разу с ним не столкнулась, а спросить о нем у кого-то не решалась. Тем более что не знала даже его фамилии, а в таком большом учреждении может быть десять Михаилов Петровичей. Да и вообще, нельзя на работе проявлять какой-то личный интерес, ни к чему это. Она крутилась как белка в колесе, чтобы не пренебречь старыми заказами, а в сочетании с новым проектом это было очень нелегко.
Ей даже не удалось ни разу выбраться на дачу. Да еще здорово похолодало, зарядили дожди, и не было никакой возможности вывезти Мишку на воздух.
– Ой, Маря, ты что же творишь? – вздыхала поздними вечерами Алюша. – Ты ж себя загонишь!
А как с дачей быть?
– Господи, если бы я знала! Сейчас такая мерзкая погода.
– Ну не век же она мерзкая будет…
– Аля, обещаю: в воскресенье с утра мотану на дачу Если там нормально, ничего не потекло, не сломалось, я за день приведу ее в божеский вид!
– А Игорька не подключишь?
– Обязательно, – без всякого энтузиазма отозвалась Марина.
Игорь постоянно звонил ей на мобильный, требовал встреч, но ей было некогда. Один раз он навестил Мишку, ждал ее, но так и не дождался. Ей почему-то не хотелось его видеть.
Михаил Петрович работал с раннего утра до поздней ночи, и у него даже секунды не было на мысли о чем-то, кроме предстоящего процесса. Он жил в небольшом, но весьма респектабельном отеле за городом, на берегу фьорда, но времени не было даже чтобы оценить окружающую суровую красоту. К тому же все дни дул ледяной ветер. Черт, я провалюсь, думал он в редкие свободные минуты, есть только одна сотая шанса, да и то если случится чудо. А чудес не бывает, любое чудо надо организовать, а я сделал все, что в моих силах. И даже немного больше. На восьмую ночь в Исландии ему приснилась Марина. Она сидела на залитой солнцем лужайке и шила что-то из ткани в крупный красный цветочек.