Сперва следовало отсоединить крепления, которыми груз был зафиксирован согласно центровочной ведомости, затем оттащить его во временную точку размещения, рассчитанную по его габаритам, установить там, затем закрепить – то есть просто привязать понадежнее… И все это – в тесных, похожих больше на каминные трубы, технологических проходах, рассчитанных на трюмных киберов, а не на человека в вакуум-скафандре! И самое неудобное – в трюм нельзя было запустить много народа. Хотя завод «Ореола» изготовил уже достаточное количество искусственных тел. Но из-за все тех же нечеловеческих габаритов трюма задействовать больше шести человек за раз не получалось: места не было.
Та еще, в общем, работенка… А ведь потом предстояло все это вернуть на прежние места!
Акопян и Карпенко между тем вооружившись кучей какой-то специальной аппаратуры, принялись ползать по несчастному лжегенератору, едва его не облизывая из осторожности – исследовать на предмет взрывных ловушек. А Мельников, Гусев и Кремер, сменяя друг друга, отправились рубить наружную обшивку у задней переборки трюма. Там было единственное место, куда технологический проход позволял пробраться без титанических перекантовок груза. Лунин, подумав, присоединился к ним. Все равно к бомбе его не пустили, а с контролем состояния андроидов вполне справлялись Генрих с Анатолием. Помощники, кстати, вели себя очень хорошо для людей, первый раз вышедших в космос. Сидели тихонько в стороне и никому не мешали. И, в принципе, даже пригодились по прямому назначению: по ходу дела провели регулировку терморегуляции скафандров на более высокую температуру тел – в спешке про эту разницу забыли. Вадим мог быть доволен. Заодно он решил, кого послать к астероидам. Стрельцова. Техническую сторону тот изучил не хуже Генриха, но с Луниным они знали друг друга хуже. А на Марсе это могло иметь значение…
Обшивку прорубили вполне успешно. Во всяком случае, гораздо раньше, чем Акопян с Карпенко закончили свою часть работы. Пока их дожидались, приготовили импровизированный реактивный двигатель – баллон с углекислотой – и крепления для него. С помощью киберов протянули от тельфера, располагавшегося по вектору тяги «на потолке», трос, прицепили к крюку стропы. Сила тяжести составляла, конечно, одну десятую земной, но спускать на руках дюжину метров по вертикали полтонны массы было бы опрометчивым решением. Это все понимали. А вот отчего было просто не выключить двигатель на время работ, чтоб получить невесомость – Лунин никак не мог взять в толк. О чем, в конце концов, не выдержав, и спросил.
– Эх, ты! Голова – два уха! – тут же воспользовался случаем негодяй Витька. – Двигатель он остановить захотел! Рационализатор!
– А что? – не отступился от своего вопроса Вадим. – С коррекцией мы и так опоздали – летим черт-те куда. Можно было бы и не разгоняться несколько часов в ненужном направлении…
– О, господи! Кеплер! – возмутился Кремер. – Птолемей! Тихо Браге! Коперник! Чего ты понимаешь в небесной механике?
– А что тогда?
– Сам двигатель, – неожиданно вместо Витьки ответил Мельников. – Если его остановить, то за несколько часов активная зона остынет, и надо будет проводить все стартовые операции с нуля. А это займет в сумме со временем, потраченным на возню с бомбой, почти сутки. И вот тогда мы из графика выбьемся действительно серьезно…
– Ну, а не останавливать, а просто тягу снизить?
– Так у нас двигатель с фиксированной тягой: либо полная, либо никакой. Первая пока еще конструкция, простенькая…
– Ага… – вынужден был согласиться Вадим, сраженный техническими подробностями. Хотя толком так и не понял, в чем же дело.
Тут как раз закончили свою работу «саперы», и Камов с центрального поста дал разрешение на вынос заряда из трюма. Чем и занялись под допотопную «Дубинушку». Реанимированную по такому случаю неугомонным Кремером. На удивление, операция прошла без накладок. Хотя очень уж однообразно, исключительно из действий «тяни-толкай»: расчищенный проход не был прямым и гладким, и приходилось то и дело тормозить, чтобы протиснуть несчастную бомбу между выступающими тут и там препятствиями. В результате этой тупой работы Вадим впал в некое подобие транса, сосредоточившись только на мышечных усилиях. Потому, наверное, на него очень сильное действие оказал внезапный крик Карпенко, прозвучавший без всякого предупреждения:
– Черт! Все в быстрое!! Немедленно!!
5
Вадим ничего не успел сообразить – подсознание среагировало само.
Он прыгнул на самый быстрый темп внутреннего времени и включил конференц-связь. Вокруг образовалась куча экранов с остальными участниками «разминирования», в том числе и теми, кто был в центральном посту. Все обеспокоено смотрели на Карпенко – как на виновника переполоха.
– Ты чего кричал, Василий? – спросил, наконец, Камов.
Карпенко помолчал, к чему-то приглядываясь за пределами экрана, затем, скривившись, сообщил:
– Там таймер самоликвидатора заработал…
– Уф-ф… – с неожиданным облегчением выдохнул кто-то.
Но другой голос с не меньшим расстройством воскликнул:
– Черт!
Экспансивный Акопян ударил кулаком по ладони.
– Как он мог заработать? Мы же там все лишние контуры отключили!
– Возможно, не все, – Карпенко покачал головой. – А возможно, заработал именно поэтому… Точно сейчас все равно не сказать. Да сейчас это и не важно!..
– Так! Стоп. О чем речь? – раздался голос Башкирцева. – Какой самоликвидатор?
Карпенко посмотрел на начальника экспедиции.
– Это боеголовка от противоракеты. Там предусмотрено самоуничтожение заряда в случае, если она не попадает в цель. Через минуту после запуска.
– Для чего?
– Чтобы не попала, куда не надо, – пояснил Камов и тут же спросил Карпенко и Акопяна, объединив их взглядом: – Сурен, Василий, что мы в результате имеем?
– Мы не успеваем приделать к контейнеру двигатель, – ответил Карпенко. – А без этого… Если просто вытолкнуть его в дыру – он пойдет прямо на отражатель.
– Не хотелось бы… А другие варианты?
– Нет. Только если оставить его на месте – пусть взрывается в трюме. Тоже не подарок, но мы в этом случае хотя бы сохраним ход, а это важнее.
– Погодите. Вы о чем? – подал голос Кремер. – Одна килотонна! Какой ход! Нас на атомы разнесет!
Акопян замахал на него руками. Не то возражая, не то успокаивая.
– Витя, что ты! Какая килотонна? Это самоликвидатор! Он служит для уничтожения ядерного заряда безопасным способом. Взрыв будет не атомным – обычным. В пределах десяти килограмм ТНТ. Он только повредит часть груза в трюме – и все.
Вадим от такой новости почувствовал неожиданный прилив оптимизма. Да, пожалуй, не он один.
– Ну, это не так страшно… – согласился Витька. И тут же спросил: – А чего тогда было сразу эту штуку на месте не подорвать? Ну, потеряли бы несколько тонн оборудования – невелик убыток…
– А для нас это ничем не лучше! – возразил Акопян. – Боеголовка-то из чего сделана? Такой взрыв загадит весь трюм плутонием…
– О, ё!.. – дошло до Витьки. – Это нам тогда на Марс можно и не соваться… Черт… И что теперь?
– Теперь будем решать задачку по порядку, – вмешался в словопрения Камов. – Потрепались – хватит. Сурен, Василий, Вадим Петрович! Мы точно никак не можем приделать двигатель в подходящие сроки?
Хотя вопрос относился к троим, тем не менее, все посмотрели на одного Лунина. Как на главного специалиста по андроидам. Вот уж действительно, Кремер как в воду глядел, когда сказал, что есть возможность испытать их в деле. Вот тебе и испытание, блин! Вадим открыл справочный раздел по ТТХ, переглянулся с Генрихом и Стрельцовым – те сделали, судя по всему, то же самое – и некоторое время игрался с обобщенными номограммами «скорость-координация движений». Хотя, в общем, результат был известен заранее. Быстродействие роботов не сильно превосходило человеческое. Другое дело, что за счет оптимизации операций и перехода на иной тип управления можно было добиться существенного выигрыша… Но, увы – не в данном случае.
– Не получается, – сказал он наконец. – Мы можем успеть приделать двигатель, но сработает самоликвидатор. Или же гарантированно выпихнуть контейнер за борт. Но без двигателя. Сергей Александрович, – обратился он к Камову. – А вы не могли бы просто отвернуть корму в сторону? Рулевыми двигателями?
Камов молча покачал головой. Ответил Акопян, все еще раздосадованный случившимся:
– Как он тебе отвернет, слушай? У нас тысяча тонн массы! Представляешь, какая инерция? Корма уйти не успеет.
После этого наступило общее молчание. В очень сильно нехорошей интонации – сколь бы странно такое утверждение ни выглядело.
– Черт, неужели все зря? – спросил затем, ни к кому конкретно не обращаясь, Башкирцев. – Придется возвращаться?
Ему никто не ответил. Тогда Вадим, оглядев по очереди всех присутствующих и удостоверившись, что выхода никто не предлагает, кашлянул и сказал:
После этого наступило общее молчание. В очень сильно нехорошей интонации – сколь бы странно такое утверждение ни выглядело.
– Черт, неужели все зря? – спросил затем, ни к кому конкретно не обращаясь, Башкирцев. – Придется возвращаться?
Ему никто не ответил. Тогда Вадим, оглядев по очереди всех присутствующих и удостоверившись, что выхода никто не предлагает, кашлянул и сказал:
– Есть, в общем-то, еще один вариант…
6
– Что-о-о?! – во всеобщей тишине переспросил Камов. Лицо у него вытянулось как минимум вдвое.
– Что вас удивляет? – вопросом на вопрос ответил Лунин. – Если управление всей группой передать бортовому компьютеру – чтобы все работали как единый механизм – то контейнер даже не шелохнется, когда будут подбирать баллон. Никакой задержки не произойдет. А за бортом, как и планировалось: баллон сработает как двигатель и уведет генератор в обход отражателя!
Пока Камов соображал, что ответить, экспансивный бортинженер не выдержал:
– Ай, изобретатель! – воскликнул он: – А точность ориентации ты как обеспечишь? Куда выхлоп пойдет? Ошибешься на несколько градусов – и в отражатель въедешь! А точка приложения вектора тяги? Как ты ее с центром масс совместишь?
Вадим развел руками:
– Сурен Нерсесович! Вы о чем? Мышцы-то у робота механические – человеческой усталости не имеют. И легко удержат нужную конфигурацию не хуже болтового соединения! То же самое касается и позиционирования по отношению к центру масс… Все же отлично считается. Да и тяга-то там всего ничего – только отклонение обеспечить!
Но все по-прежнему продолжали смотреть на Вадима как на ненормального. Ну, не совсем все, конечно… Однако большинство. И друг Витька, что забавно, входил в это число.
– Димка, – тут же подтвердил это наблюдение Кремер. – Ты с ума съехал?
Моментом грех было не воспользоваться.
– Ну, я не настаиваю так уж непременно на своей кандидатуре… – скромно признался Лунин, многозначительно посмотрев на приятеля. – Можно подобрать кого-нибудь из наименее ценных членов экипажа! Или жребий кинуть. Чтоб никому не завидно было герою…
– Да ты ж обратно не вернешься, остолоп!
Это был безоговорочный триумф – по отношению к Кремеру. За все его многочисленные подначки… Вадим не мог отказать себе в наслаждении местью.
– Господи! И этот человек запрещает мне ковырять в носу! – он с отчаянием воздел руки, всем видом выражая вселенское разочарование в умственных способностях Витьки. – И является моим наставником! За что, за что мне такое наказание?!
На лице у Кремера наряду с оставшимся удивлением проявилось некое подозрение… Соображал Витька всегда быстро, и до него дошло, что старый друг не станет издеваться, не имея к тому веской причины. Но он явно еще не понял, в чем же заключается прикол. И эта Витькина озадаченность пролилась бальзамом на лунинскую душу…
– Вадим Петрович! – в сердцах сказал оклемавшийся к этому времени Камов. – Что за детские шутки? Вот уж никак не ожидал! Нам нормальные предложения нужны, а не героические глупости!
Лунин замахал руками и согласно закивал головой.
– Все, все… – подтвердил он, с превеликим трудом прогоняя с лица предательскую улыбку. – Не буду больше… Только, Сергей Александрович! Нет в моем предложении ничего героического. Один голый расчет и ничего более.
– Да вы же хотите выпрыгнуть в космос!
– Хочу… – подтвердил Вадим, против воли чувствуя, что опять начинает улыбаться. Не удержался и добавил: – Мне страсть как хочется посмотреть на «Ореол» в полете со стороны! А когда еще такой случай представится?!
Неизвестно, куда бы дальше зашел разговор, но тут раздался голос Башкирцева:
– Вадим, перестань дурачиться… Объясни уже людям, в чем они ошиблись! Да и займемся делом. У нас тут хоть и вагон времени, но все же тратить его впустую необязательно…
– Хорошо… – согласился Лунин. Помолчал, затем сказал: – Вы заработались все… Забыли – кто мы? Как мы андроидами-то сейчас управляем? Непосредственно или дистанционно? Мы ведь в роботов-то не перемещались! Поэтому если мое «тело» выпрыгнет из трюма за борт – я-то сам останусь тут, на месте. О каком героизме речь?
Не меньше секунды все молчали. Первым среагировал Акопян.
– Вот черт! И в самом деле! – он засмеялся. – Развел старичков! А мы-то тут!..
Остальные присоединились, вежливо похохатывая. Кремер обескуражено почесал лоб и развел руками: крыть ему было нечем. Мельников с Гусевым смотрели теперь на Вадима с уважением, а Генрих с Анатолием – так и вовсе с гордостью. Один Камов вернулся к прежнему нейтральному состоянию. Но ему, впрочем, было по должности положено.
– Так, – сказал Сергей Александрович, когда смех стих. – С неясностью разобрались. Вариант принимается. Сейчас два вопроса: разработать новую схему действий, во-первых, и определиться с управлением, во-вторых – если надо что-то посчитать, обеспечить программно… Кибернетики, инженеры… Какие есть соображения и сколько времени это все займет?
7
– Ну: раз, два, три! – пошел!
Ухватив баллон с углекислотой, Лунин взгромоздился на ящик с генератором, и тот, разогнанный слитным толчком остальных, вылетел в космос. Упершись ступнями во внешнюю раму упаковки, правой рукой Лунин ухватился за транспортировочную скобу, одновременно зажав под мышкой баллон и притиснув его локтем к груди. Получилось вполне надежно… Как и планировали… Левый бок прижался к стенке контейнера, левая рука легла поверх баллона перчаткой аккурат на вентиль. Не тратя времени, Вадим крутнул кран, почувствовал гудение и сразу же легкий, но ощутимый рывок: импровизированный двигатель начал действовать.
– Молодец! – услышал он голос Меркулова из центрального поста. – По графику тягу дал!
– Отклонение? – на всякий случай уточнил Вадим, хотя если бы оно было, сидевший на контроле Меркулов сказал бы обязательно.
– Штатно идешь! В пределах расчетного рассеяния…
– Близковато что-то, – усомнился Лунин, хотя с расчетами был знаком.
– Край отражателя минуешь в десяти метрах…
– Жрать надо меньше! – встрял, как и все, сидящий на канале Кремер. – Вот и летаешь как тот Вини-Пух – нызэнко-нызэнко! К дождю, наверное…
– Опять ты все перепутал! – отмахнулся Вадим. – Нызэнко-нызэнко – то крокодилы. А к дождю – это вообще мушкетер был…
– Да не один ли черт…
Вадим довольно неспешно падал – или летел? Ну, примерно, как во сне… Внятно определить было трудно. Во всяком случае, позади него медленно удалялся, одновременно уходя вверх, борт «Ореола»: стена огромной башни, одетая в «телогрейку», – стеганый чехол теплозащиты – контрастно освещенная солнцем. Из корпуса корабля там и сям торчали антенны, огромные крылья разогретых до красноты радиаторов системы охлаждения, еще какие-то конструкции непонятного назначения. В общем и целом зрелище впечатляло, конечно…
Вадим посмотрел вниз.
Не более чем в двух десятках метров под ним косо расходился конус отражателя – тоже закрытый «стеганкой» и от этого какой-то несерьезный на вид. Собственно, это было и все. Ну, разве что край отражателя был четко обозначен яркой световой каемкой. Форма самого совершенного космического корабля Земли не отличалась дизайнерскими изысками. Он походил на небольшой огурец, к которому сзади приделали волан от бадминтона: сигара и конус. И для чего-то обернули все это мятой тряпкой… Вообще-то, строго говоря, отражатель даже отражателем не являлся. Это была антенна, формировавшая направленное излучение, ориентировавшее боковой паразитный выхлоп фотонного факела, получавшегося на выходе луча квантового генератора из плазменного усилителя. И играла она не столько тяговую, сколько защитную функцию. Но как еще было назвать эту конструкцию поперечником в сорок метров, в центре которой горело пламя солнечной температуры, несущее корабль?!
– Я точно пройду в десяти метрах? – спросил Вадим, глядя, как угрожающе надвигается поверхность конуса, несмотря на то, что баллон с углекислотой исправно толкал его в сторону от «Ореола». В космосе, где взгляду зацепиться не за что, видимые расстояния всегда обманчивы.
– Спокойно, Маша: собака Баскервилей не ошибается! – тут же жизнерадостно отозвался Кремер.
– Все нормально! – сдублировал Меркулов. – Будет даже больше десяти – одиннадцать с половиной! Хорошо идешь…
– Ну, ладно… – вынужден был согласиться Лунин, наблюдая в подробностях проплывающие мимо швы термоэкрана. Скорость в результате сближения с конусом визуально казалась тоже увеличивающейся…
– Внимание! Через десять секунд проходишь край! Там связь может начать барахлить! – предупредил Меркулов. – Даю отсчет! …восемь… семь… шесть… пять… три… два… один… Ноль!
– О-ё!.. – по глазам ударило яростное полыхание. Несмотря на фильтр скафандра, фильтры телекамер, программный фильтр – сияние «факела» было ослепительным. Лунин отвернулся, уткнувшись шлемом в стенку контейнера.