«Итак, она замужем, — подумала немка. — Этого следовало ожидать. Вот почему она не очень любит говорить о своих близких... Здесь, на курортах, когда есть такая возможность, она оттягивается на полную катушку, воплощая в реальность свои „розовые“ мечты, а там, у себя дома, она изображает, очевидно, из себя образцовую жену и мать... Нет, Марго, я не хочу потерять тебя навсегда. Я буду осторожна, чтобы не навредить тебе и твоему окружению, но по крайней мере я буду точно знать, где и когда я смогу тебя обнаружить в любой момент времени...»
«Главное, не паниковать, — подумал про себя человек, о существовании которого она даже не догадывалась. — В ближайшие часы следует сделать как минимум две вещи. Первое: вывести Марго из игры. И второе: обставить это так, чтобы Бартельс ничего не заподозрила...»
Глава 2
Юсуф Саламеш своим обличьем скорее смахивал на европейца, нежели на коренного уроженца одной из стран Ближнего Востока.
Это был довольно невзрачный человек лет тридцати пяти, худощавый, с пепельными волосами и не запоминающимся с первого взгляда лицом, одетый вдобавок ко всему в неброский серый костюм. В глазах окружающих он выглядел как клерк средней руки, малость потрепанный жизнью и достигнувший уже своего жизненного потолка. В глазах же Бушмина, имевшего богатый опыт общения с такими вот личностями, он принадлежал к той породе людей в «казенном прикиде», кто в свое время прошел хорошую выучку в спецслужбах, а затем — не исключено, что по заданию же родной «фирмы» — перешел на службу в какую-нибудь богатую коммерческую структуру.
В «картотеке» каких-либо данных на этого типа не содержалось. Выскочил, блин, как черт из табакерки. Ну да ладно. Бушмину не привыкать, что за ним, сменяя друг дружку, ходят тенью какие-то странные личности. И что все они также дружно перемещаются затем в «страну теней» — если бы Андрей не подсуетился вовремя и не утопил подручных Званцева в канале, то к списку жертв присоединился бы не только он сам, но и Натали Дешам, которая все еще пребывала в неведении относительно того, что она находилась в ту ночь всего на волосок от смерти.
Андрей, когда оставался наедине в своем гостиничном номере, брался смотреть по телевизору выпуски местной криминальной хроники. И хотя, несмотря на старания Дешам, он не слишком продвинулся в изучении французского языка, даже по смыслу, вернее, по картинке на экране можно было сделать однозначный вывод: машина с трупами все еще находится на дне канала, следовательно, как и рассчитывал Бушмин, события, имевшие место в глухую ночь в пригороде Парижа, остались незамеченными кем бы то ни было, в противном случае данное ЧП могло бы занять первую строчку в криминальных новостях.
В аэропорту Орли «переговорщика» и приставленного к нему некоего Юсуфа Саламеша, которые должны были вылететь в девять утра авиарейсом на Стамбул с промежуточной посадкой в Никосии (Кипр), провожали глава парижского бюро Поляков и Натали Дешам. Сергей Николаевич был в эти последние минуты общения сдержан и немногословен, у Натали был какой-то грустный вид, и, как Андрею показалось, при расставании эта симпатичная молодая женщина, в которой много всего было намешано, едва сдерживала слезы.
Вчера, когда шел последний день его пребывания в Париже, Натали, не ведающая тайной подоплеки той ночи, что они провели совместно в ее особняке, шепнула на ухо Андрею, что она не прочь «повторить». Она все еще выглядела слегка обескураженной: надо же, переспала с мужиком, и почти никаких подробностей из этой «волшебной ночи» в памяти не сохранилось...
Но «повторить» им было не суждено, поскольку Поляков во второй половине дня собрал у себя в офисе совещание в узком кругу, затем еще два часа он проговорил с «московским товарищем» тет-а-тет, потом был короткий прощальный ужин в ресторане, после чего все отправились спать — уже в шесть утра они должны были выехать в аэропорт, так что времени для «амуров» не осталось вовсе.
Но даже в этот последний, насыщенный предотъездной суетой день Андрей сумел выкроить пару свободных часов, чтобы совершить в компании с Дешам прощальную прогулку по Парижу, и заодно изыскал возможность отблагодарить Натали за проявленные с ее стороны дружелюбие и гостеприимство.
Согласно некоему моральному этикету и неписаным традициям, существующим в «деловых кругах», он просто обязан был «отблагодарить». Мелочей в таких делах не существует. Если ты тугодум, неловок в общении с самыми разными людьми, неуклюж в поступках и негибок в своих мыслях — при том, что все понимают, что в действительности ты по жизненному опыту скорее «комитетчик», нежели «карьерный дипломат», — то кто ж тебя в таком разе пошлет «переговорщиком» к такой серьезной публике, как Ливанец и стоящие за ним лидеры исламских партий и нувориши из числа арабских шейхов?
Не для того он многократно рисковал собственной шкурой как в Чечне, так и в самой Москве, чтобы уже ближе к финалу он стал допускать проколы — одна такая «мелочь», конечно, особой роли не играет, но цепь даже небольших просчетов с его стороны может либо заставить насторожиться его нынешнее окружение, либо кто-то из приглядывающихся к нему важных персон может разочароваться в нем, сочтя, что он по своим качествам совсем не тот человек, которого хотели бы видеть на его месте.
Поэтому, вместо того чтобы провести первую половину дня с Натали в постели его гостиничного номера, о чем усиленно «сигнализировала» ему сама девушка, он отправился с ней на Вандомскую площадь, держа до поры в секрете собственную задумку.
Здесь, в этой престижной части французской столицы, торгуют «ювелиркой» такие знаменитые повсюду бутики, как «Шопар», «Шоме» или «Булгари», где можно приобрести какую-нибудь симпатичную вещицу в диапазоне цен от нескольких сот долларов до нескольких миллионов.
Попросив обождать его немного в ближайшем кафе, Бушмин в одиночку отправился в «Булгари». Хотя французы откровенно недолюбливают своих северных — через Ла-Манш — соседей, в серьезных учреждениях персонал, как правило, знает английский превосходно. Так что Андрею не составило труда «договориться», выбрав для начала по каталогу, а затем рассмотрев воочию некую вещицу, которая годилась бы на презент Натали.
Это был «всего лишь» флакон для духов. От Тиффани. Он был сделан из горного хрусталя и инкрустирован сапфирами, помещенными в оригинальную золотую оправу. Стоила «безделушка», в пересчете на баксы, что-то около шести тысяч — Андрей расплатился одной из своих кредитных карточек. А чтобы все было в ажуре, вернее, чтобы был полный комплект, он попросил наполнить этот подарочный флакон в прекрасном ювелирном исполнении духами, которыми иногда пользуется кое-кто из знакомых ему женщин, — «Мисс Диор».
Он был уверен, что Натали в своей жизни получала и гораздо более дорогостоящие подарки; но молодая женщина, если только она не перещеголяла его в своем актерском мастерстве, не только оценила Андрюшин презент, но и была растрогана буквально до слез...
Сергей Николаевич предупредил Бушмина, которого он знал как протеже компании, а также как кандидатуру, удовлетворяющую как самих чеченцев, так и их спонсоров, что срок командировки на Ближний Восток составит от семи до десяти суток. И еще раз напомнил о том, что «контрагенты» вводят беспрецедентные меры безопасности и что, если будут какие-то «шероховатости» и «неудобства» в этой связи, обижаться на них за это не следует.
Он также сказал, что в Москве и Париже об успехе или же неуспехе его части переговоров узнают даже раньше, чем он сам себе это представляет, — но, по всем прогнозам, выигрыш «фирмой Джабраила» тендеров по всем тайным и явным проектам, где в качестве «нагрузки» фигурируют секретные поставки оружия на Кавказ и в Среднюю Азию, является делом не только возможным, но и самым вероятным.
В девять утра лайнер взмыл в небо, оставляя где-то позади и Елисейские Поля, и площадь Карузель, и остров Сите с Нотр-Дам, и еще многое-многое другое, включая сюда как живых людей, которым, возможно, повезет сохранить свои жизни и далее, так и тех, о чьей гибели пока не ведает даже криминальная полиция этого такого разного, многоликого, запоминающегося на всю оставшуюся жизнь города...
Юсуф оказался субъектом крайне неразговорчивым. Но Андрей все же засек, что его спутник является настоящим полиглотом. С Поляковым и Дешам он объяснялся на французском — хотя, по их заверениям, вполне сносно говорит по-русски, — со своим нынешним компаньоном скупо переговорил на английском, а уже в салоне самолета принялся листать прессу на турецком и арабском языках. Притом он настолько умел не привлекать к себе внимания, что Андрей вспомнил о его существовании лишь в тот момент, когда «Боинг» совершил посадку в транзитном аэропорту в столице Кипра.
Когда часть пассажиров, которым предстояло покинуть борт лайнера именно здесь, в Никосии, потянулась к трапу, Юсуф вначале показал жестом, что им тоже следует пройти в здание аэропорта, затем негромко скомандовал:
Когда часть пассажиров, которым предстояло покинуть борт лайнера именно здесь, в Никосии, потянулась к трапу, Юсуф вначале показал жестом, что им тоже следует пройти в здание аэропорта, затем негромко скомандовал:
— На выход!
Юсуф, очевидно, еще при посадке в Орли внес необходимые коррективы по поводу как багажа, так и в целом маршрута следования, поскольку свои чемоданы они получили в зале прибытия в аэропорту Никосии.
Наблюдая за действиями «проводника», Бушмин понимающе хмыкнул про себя. Как он и предполагал, ни в какой Стамбул они не летели, высадившись из транспорта на половине пути, на некоей развилке, каковой, безусловно, Кипр является уже в силу самого своего местонахождения. Не зря, видать, Поляков предупреждал его о «мерах безопасности» — принимающая сторона, далеко не уверенная в том, не попал ли один из «переговорщиков» в поле зрения тех или иных спецслужб, уже с ходу, что называется, начала «рубить хвосты».
И это, очевидно, далеко не последний из «сюрпризов», которые ему будут подбрасывать по ходу всей его ближневосточной командировки...
В другом зале, когда они в считаные секунды прошли через терминал, их дожидался незнакомый с виду смуглый брюнет лет тридцати с небольшим. Он сдержанно, без эмоций, поздоровался вначале на арабском, затем на английском с вновь прибывшими, после чего поинтересовался, есть ли у них при себе какие-либо средства связи.
— Андрей, сдайте этому господину свой сотовый телефон, — бесцветным тоном сказал Юсуф. — Не беспокойтесь, позже вам его вернут в целости и сохранности...
Бушмин безропотно передал брюнету свой «Эрикссон», который он еще раньше переставил в режим «почтового ящика». Если им надо, пусть сами «вырубают». Ну а если им взбредет в голову капитально проверить этот мобильник, то и флаг им в обе руки — ничего интересного для себя они здесь не нароют, ну разве «пробьют», что именно на эту «мобиляку» ему постоянно трезвонила чеченская «крыша».
И это их требование тоже в общем-то понятно... Но он, как велено руководством, «не обижался». К тому же глупо было бы ожидать, что принимающая сторона, которой он отдался нынче со всеми своими потрохами, проложит маршрут из точки А, то есть из Парижа, в точку X, где должна состояться «сходка» исламских авторитетов, напрямую, не предусмотрев хотя бы две «развилки», на которых можно было бы «рубануть хвосты». Ну а о своем сотовом телефоне он может забыть вплоть до часа "Ч", ибо если ему и разрешат делать какие-то звонки, то все его переговоры — об этом, кстати, предупреждали «коллеги» как в Москве, так и в Париже — будут контролироваться принимающей стороной.
— Мы не летим в Стамбул, — после краткого общения с брюнетом сказал Юсуф. — Маршрут изменился, Андрей... Пройдемте к терминалу, потому что до завершения регистрации осталось десять минут...
Когда Бушмин сверился с надписями на табло, выяснилось, что им предстоит совершить перелет в столицу Сирии Дамаск.
В три часа пополудни Бушмин, Юсуф Саламеш и их новый приятель, который назвался явно вымышленным именем Иса, сошли в числе последних на раскаленную от жары бетонку международного аэропорта Дамаска. Здесь их ждал зеленовато-перламутровый микроавтобус, на котором они прокатились всего каких-то пару километров: на боковой ВВП к их услугам был предоставлен легкомоторный самолет.
Ни паспортный контроль, ни проверку багажа, естественно, ни один из этой троицы не проходил. Как только они забрались внутрь казавшегося с виду игрушечным самолетика, тот коротко раскатился и, задрав нос, взмыл в раскаленное до желтизны небо.
* * *Пробыли в воздухе они даже менее получаса, совершив посадку на заброшенном военном аэродроме, «бетонка» которого, впрочем, была нисколько не повреждена и позволяла принимать даже более крупные и тяжеловесные летательные аппараты.
Поскольку он мог следить за полетом через иллюминатор, а также вычислить курс «борта» по положению светила, то, по его прикидкам, выходило, что самолет пересек воздушную границу с Ливаном и осуществил посадку в долине Баальбек — где-то километрах в семидесяти или около того от Бейрута. Поджидавший их здесь микроавтобус с тонированными стеклами в течение десяти минут домчал всю троицу до расположенной на окраине небольшого города двухэтажной резиденции, почти полностью скрытой от глаз наблюдателей растущими по периметру высокими пирамидальными тополями и еще какими-то густыми деревьями, названий которых Андрей не знал.
Распоряжался здесь все тот же брюнет, который взял над ними шефство, начиная с Никосии. Многое указывало на то, что с Юсуфом у него были и раньше какие-то контакты — во всяком случае, виделись они не в первый раз. И еще любопытно то, что разговаривали они между собой не на арабском, а на каком-то странном наречии, совершенно непонятном для их третьего спутника.
Никаких новых персонажей в этой невесть кому принадлежащей резиденции — двое мужчин арабов, выполнявших функции обслуживающего персонала, были не то глухонемыми, не то их заранее проинструктировали в присутствии «гостей» держать рот на запоре, — если не принимать в расчет эту неразговорчивую пару, здесь не обнаружилось. Брюнет Иса, также не отличающийся словоохотливостью, сказал, что они пробудут здесь день, два или три.
Короче, столько, сколько надо.
* * *Андрей принял душ, плотно поужинал, причем в одиночестве — готовили здесь не хуже, чем в любом парижском ресторане, — после чего вышел на балкон, опоясывающий второй этаж строения, чтобы полюбоваться закатными красками дня. Один из прислуживающих ливанцев — или кто там они? — предугадав желание гостя, поставил перед ним пепельницу и тут же удалился, не произнеся ни звука.
Бушмин закурил, задумчиво глядя на расположенные всего в паре сотен метров окраинные дома и островерхие минареты, откуда уже доносился протяжный призыв муэдзина к вечернему намазу. И тотчас откуда-то издали, усиленный динамиками, до его слуха донесся тонкий, кажущийся бестелесным голос; он заунывно тянул, брал все выше, растягивал гласные и многократно повторял слова коранических сур и молитвенные заклинания:
«Спешите на молитву!» «А-ал-ла-а...»
«Аллах акбар!!» «А-ал-ла-а...»
«Ищите спасения! А-ал-ла-а...»
Заметив, что Юсуф, Иса и двое местных, совершив омовение и прихватив с собой коврики, вышли на воздух, дабы с остальными единоверцами творить вечерний намаз, Андрей переместился по балкону чуть дальше, чтобы не мешать этим благочестивым людям, а то иначе они бы спиной чувствовали, что он за ними сверху подсматривает.
«...Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха!»
В промежутках между каноническими фразами, повторяемыми многократно, отчетливо слышались потрескивания и шорохи, разносимые через усилители с магнитофонной ленты.
«Свидетельствую, что Мухаммед — посланник Аллаха!»
«Аллах акбар!»
«А-ал-ла-а...»
— Андрей, ты готов? — задал довольно странный вопрос Юсуф. — Собирайся, потому что Иса говорит, что нам пора ехать дальше.
Было уже около десяти вечера, на улице окончательно стемнело, и все выглядело довольно загадочно.
— Я полагал, Юсуф, что мы останемся здесь на ночлег?
— Нет, не так. Садись в вэн. Поехали!
Андрей пожал плечами, хотя и вынужден был подчиниться. Он забрался в микроавтобус следом за Юсуфом. Такое впечатление, что арабы стали стремительно забывать английский язык, на котором что Юсуф, что Иса изъяснялись еще недавно очень даже прилично.
За руль сел местный мужик, тот самый, что сервировал для него ужин, второй же его коллега остался в резиденции. Странно, что ни у шофера, ни у Исы, хотя он явно имеет отношение к местной службе безопасности, не было на виду оружия. Не то что на виду, а вообще не было. У Андрея звериный нюх на такие дела, и он своей интуиции доверял в таких случаях на все сто процентов.
Куда это они собрались на ночь глядя и без стволов?!
Это было бы хоть как-то объяснимо, если бы они находились сейчас на территории Сирии, которая занимает одно из ведущих мест в мире по вопросам безопасности граждан, где совершается наименьшее количество преступлений, если можно так сказать, на душу населения. Но, по его расчетам, они находятся в Ливане, где картина не столь уж благостная и даже совсем не благостная, особенно если принимать во внимание то существенное обстоятельство, что после вывода израильских войск ситуация на территории Ливана далека от стабильной и безопасной — особенно для перемещающихся по ночам людей.
Но это их головная боль, это уже заботы принимающей стороны, а у него и своих проблем хватает.
Званцев... Бушмин не располагает точной информацией, что там, в Москве, стряслось, но в то, что гэбист помер от инфаркта, ему верится как-то с трудом. И может случиться так, что уход из жизни такой фигуры, как Званцев, а также причины этого самого события могут стать предметом серьезных раздумий для тех людей, в гости к которым они нынче и держат путь.