«Верно говорят, что услужливый дурак опаснее врага, — подумал Лю Хайбинь. — Этот партийный пенек может по собственной глупости и исполнительности докопаться до того, что деятельность Аиста была подотчетной только главе организационного отдела ЦК Чэну Юаньчао и особо доверенному лицу самого генерального секретаря ЦК КПК. Но, с другой стороны, крайне интересно, на кого все-таки работал этот Грант, кто его хозяева, так искусно водившие за нос всю китайскую внешнюю разведку, Политбюро и лично его, Лю Хайбиня? Палка о двух концах, как говорится. Ладно, нужно выбирать, что сейчас важнее. Убрать этого исполнительного болвана можно всегда».
— Усильте поиски, министр! — повысил голос генсек. — Ищите, ищите и еще раз — ищите. Человек не иголка, он просто так пропасть не может. Мне нужно знать всю подноготную этого агента.
— Разрешите допросить сотрудникам девятого бюро[122] генерал-майора Вань Цзяна? И временно отстранить его от должности в силу выявленных нарушений по работе с агентурой?
— Нет! Еще рано. А его допрос может на время помешать работе нашей разведки. Копайте дальше негласно, министр… И вот еще что. Приставьте постоянные группы наружного наблюдения и технического контроля за министром обороны и новым начальником Генерального штаба.
— А за генералом Хао Цземинем? — подобострастно спросил глава МГБ, преданно глядя в глаза
— Обязательно. Как и за его семьей и кругом знакомых. Больше не задерживаю, идите.
Глава 37. Исландия. Окрестности Рейкьявика. 29 августа
Каково оказаться волку на месте овцы? Вопрос философский и риторический, по сути. Но есть и его практическая сторона. Именно таким вопросом задавался сейчас Валерий Максимов, неподвижно лежа на жухлой траве недружелюбной Исландии, накрывшись маскировочной сеткой. Он лежал без движения уже не первый час, чувствуя, как деревенеют его конечности, лишенные нормального притока крови. Рядом, в паре метров, так же тщательно укрытый сетью, лежал Костя Постышев.
На них охотились. Их травили, словно волков, обкладывая со всех сторон. Точный выстрел Кости, уложивший генерал-майора КМП Тулана, вызвал у американцев настоящую вспышку ярости. На поимку русских снайперов были брошены лучшие силы 2MEF USMC — первый батальон спецназа морской пехоты подполковника Пола Манкузо. Все бойцы первого батальона имели за плечами не меньше пяти командировок в горячие точки, других туда просто не брали; у большинства из них командировок было гораздо больше пяти. У подполковника Манкузо таких командировок было уже двенадцать. Включая три года беспрерывного «стажа» в Афганистане и год в Венесуэле. Уничтожение террористических групп, снайперов и контрпартизанские операции — основная задача MARSOC, с этим они справлялись не хуже, чем их флотские и армейские конкуренты. А может, даже и лучше. Погоны подполковника Пол Манкузо получил досрочно после того, как с отрядом морпехов вторгся на территорию «почти союзного» Пакистана и разгромил банду талибов численностью в пятнадцать человек, захватив в приграничье живьем одного из влиятельных полевых командиров исламистов.
— Их нет, сэр, — рядом с командиром батальона бесшумно выросла внушительная фигура первого сержанта Роба Каллемана.
— Что значит «нет»? — Подполковник убрал от глаз бинокль. — Они что, распались на молекулы или растворились в воздухе? Снайперов было двое. Следы ведут сюда, в эту долину. Значит, они здесь. Где-то среди камней прячутся. Словно крысы. Как те «хаджи» под Гератом. Помнишь, Роб?
— Да, сэр. Но эти «иваны» умудряются минировать пути отхода и запутывать следы.
Подполковник помрачнел. Уже два патруля, пущенные вслед за русскими снайперами параллельным маршрутом, подорвались на минах, несмотря на весь свой опыт. Один морпех, капрал Даллес, погиб, еще трое были серьезно искалечены.
— Бросьте, сержант. Только не говорите мне, что вы боитесь. «Иваны» здесь. — Подполковник кивнул в сторону зажатой горами долины. Рота «Браво» капитана Роудса уже высадилась с той стороны хребта и движется навстречу нам. «Иваны» попались, Роб. Им некуда деваться…
— Вот этого я и опасаюсь, сэр. Это тупоголовые «хаджи» поднимали лапы вверх, надеясь с помощью чинуш из ООН или сраных журналюг обвести нас вокруг пальца и сохранить свою жизнь. «Иваны» не такие, сэр. Вот уже месяц нам говорят, что им некуда деваться, а они уже разбили нас в Польше и раскололи НАТО на куски. Со всем уважением, господин подполковник. На кой хрен они нам сдались, эти снайперы? Вызвать пару «Гадюк», а лучше навести батарею М777 и раздолбать здесь все.
— Роб, ты разве не понимаешь? Командующему MEF нужны их головы. Не в смысле два черепка под пепельницы в Вашингтоне — гарантии уничтожения снайперов. Эти ублюдки должны быть дохлее любой протухшей рыбы. Понятно?
— Так точно, сэр!
— Тогда прекрати ныть и иди выполняй приказ.
Когда мастер-сержант отошел от командира батальона, Пол Манкузо крепко задумался над его словами. Каллеман был, безусловно, прав. Зачем рисковать жизнью и здоровьем людей, если можно уничтожить противника на расстоянии? Но противника надо для начала обнаружить, и уже потом вызывать «птичек» или гаубицы. А как его обнаружим, если будем топать, словно стадо слонов? Здесь надо аккуратненько, малыми группами. Обнаружить и навести авиацию. На хрен этот идиотский приказ из штаба соединения! Тоже мне, нашли «прочесывателей». Пусть вон батальон линейный снимают и отправляют здесь шастать. А MARSOC — это ювелирная работа. А пока мы только друг другу мешаем. Целый батальон спецназа двух снайперов ловит, вместо того чтобы помогать Рейкьявик штурмовать. Но приказ есть приказ. Хотя…
— Гнездо. Гнездо, я Вермонт, — вызвал Манкузо штаб соединения. — Повторяю, Гнездо, ответь Вермонту.
Штаб, внимательно выслушав аргументы Манкузо, решительно их отмел и подтвердил предыдущий приказ:
— Вермонт! Дело не в паре русских стрелков. Все окрестности вокруг Рейкьявика просто кишат остаточными формированиями «иванов». Зачистите все, у вас предостаточно сил и средств. Тылы основной группировки должны быть надежно прикрыты. Все, выполняйте, Вермонт.
— Так точно, сэр.
— Господин генерал! Господин генерал! — прикорнувшего генерал-лейтенанта Румянцева разбудил громкий шепот адъютанта. — Москву поймали. Генштаб на связи.
— Что? — Мгновенно проснувшийся Румянцев вскочил на ноги.
Уже больше суток, точнее, двадцать восемь часов, связь с Генштабом отсутствовала. После того как JASSM, выпущенная с В-1В, разнесла последний имеющийся у них ретранслятор.
— Шифрограмма?
— Никак нет… шпарят открытым текстом по радио. Один и тот же текст.
— Они там чего, в столице, совсем е…?! — взревел Румянцев и нагнулся к приемнику, отстранив испуганного радиста.
«Шш… продержаться… шш… сорок часов… Помощь идет! Помощь идет!»
— Что за текст?! Из-за этих помех ни х… не слышно и не понятно!
Радист торопливо схватил блокнот, перелистнул страницу и зачитал:
«Всем военнослужащим Вооруженных сил Руси, находящимся в Исландии. Помощь уже близко! Вам надо продержаться не больше сорока часов с момента начала этого сообщения. Сорок часов с начала. Держитесь! Держитесь! Помощь идет. Помощь идет».
— Это что, все?
— Так точно! Это сообщение уже двадцать минут гоняют на всех волнах.
Генерал-лейтенант задумался. Сообщение гонят открыто, это значит, им плевать, что американцы его читают. Следовательно, имеются два варианта. Первый: всю исландскую группировку решили списать подчистую и по истечении сорока часов по острову врежут всем ядерным арсеналом Руси. Либо второй: Москва что-то придумала, и помощь действительно идет. Только откуда она, эта помощь, возьмется? Флот уже основательно побит, потерял две трети тяжелых кораблей и еле унес ноги. Ракетоносная и истребительная авиация, базировавшаяся в Кефлавике, либо уже уничтожена, либо улетела обратно. От самой базы остался натуральный лунный пейзаж. Одни воронки разного размера… Последние четверо суток амеры сыпали сюда абсолютно все, что было у них в закромах. Такая же судьба постигла международный аэропорт Рейкьявика. Всё, приехали. Теперь только парашютный способ высадки подкреплений и грузов. Это если военно-транспортная авиация сможет пробиться через вражеские истребители.
— Начальника штаба ко мне. Срочно! И сводку по потерям.
Злой и уставший начальник штаба, появившийся перед очами Румянцева спустя пятнадцать минут, небрежно бросил на стол папку с документами. Генерал-майор Бесфамильный, как и Румянцев, всю жизнь прослужил в воздушно-десантных войсках и, казалось, должен был сделать более успешную карьеру, чем сам командующий. И опытней, и выслуга больше, да и повоевать успел еще в составе уже многими забытого ОКСВА. Ограниченного контингента.
Но был у Анатолия Бесфамильного один крайне неприятный момент в жизни, что сильно мешал его карьере. Точнее, зять… Откровенный бандит и отморозок, который, прикрываясь генеральскими погонами тестя, развернул в области, где стояла воздушно-десантная дивизия Бесфамильного, настоящий криминальный террор. Когда генералу стало известно, что скоро любимого зятя отправят на нары, скорее всего, лет на двадцать, он не нашел ничего лучшего, как вывезти непутевого родственника из области в Москву военно-транспортным «Ан-26» с фальшивым паспортом и помог ему вместе со своей дочерью и двумя внуками смыться за границу. Через два дня к нему в кабинет зашли представители контрразведки и военной прокуратуры и вывели под белы рученьки в коридор.
Под следствием генерал Бесфамильный пробыл больше года, копая огород на своей даче, будучи временно отстраненным от службы. От суда и приговора его спасло заступничество многих генералов, включая главнокомандующих Сухопутных войск и ВВС. В итоге Бесфамильный был понижен в звании до полковника и Украинскую кампанию встретил начальником штаба у комбрига Румянцева. Сработались они отлично и, получив приказ возглавить ВДВ, Румянцев забрал Бесфамильного с собой. Начальником оперативного отдела… Когда отправились в Исландию, «продавил» ему возвращение генеральских погон и новое назначение.
— Что на передовой, Толя? Давай быстро и по существу…
— Все хреново. Три часа назад тактическую группу сто шестой бригады сбили с позиций у развилки шоссе номер один. Танками, при поддержке РСЗО. Генерал-майор Матвеев тяжело ранен. В живот и голову. Начмед говорит, не жилец.
— У первого шоссе? Это здесь?
— Так точно.
— Значит, все, калитку они захлопнули. Мы в колечке.
— Да. Причем два батальона туляков отрезаны вот здесь. В пригороде Кристенбраут. — Грязный палец Бесфамильного указал на место окружения.
— Что с боеприпасами?
— В среднем полтора БК для ручного оружия и пол бэ-ка для артиллерии.
— ПВО еще есть?
— Да. Только «Иглы». Еще шесть ЗРПК «Панцирь» и три-четыре «Тора». Замаскированы.
— Это всё?!
— Да. За последние сутки они доламывали нашу ПВО. И добили. Нет ни «С-300», ни «Буков-М», нет ни хрена.
Румянцев закурил и предложил сигарету начштаба.
— Сорок часов продержимся?
Бесфамильный пожал плечами.
— Не знаю. Люди предельно измотаны, в многих ротах треть от штата осталась. Амеры натиск не ослабят, чувствуют, что мы на последнем издыхании. Дай бог сутки продержаться. Вообще, откуда такой дурацкий счет — сорок часов?
— Оттуда, Толя, оттуда. — Румянцев ткнул палец вверх. — Из столицы нашей Родины.
— У-у-у… И зачем им сорок часов?
— Обещают помощь в течение этого времени.
— Верится с трудом, командир. — Бесфамильный жадно затянулся сигаретой.
— Мне тоже. Только скажи, Толя, у нас есть варианты? Ах да, руки в гору и, как скот, на американские транспорты грузиться. Надеюсь, тебя такой вариант не устроит?
— Нет. Только я вот думаю, откуда помощь придет?
— Может, в Европе чего случилось… или в Америке самой. Мы здесь сидим без нормальной связи и ни хрена не знаем, что в мире творится. Давай лучше подумаем, как эти сорок часов продержаться и людей сохранить.
— Город, командир. Здесь дома капитальные. Если будем за каждый дом пупок рвать, то, вполне возможно, еще неделю продержимся.
— Эль-Фаллуджа?
— Угу. Пусть орешки погрызут товарищи пендосы. Только, боюсь, боеприпасов не хватит.
— Москва, думаю, поможет. Они же не совсем дураки.
Когда командующего 2 Marine Expeditionary Force генерал-лейтенанта Костаса срочно вызвали к коменданту USMC Джеймсу Френсису Адамсу, ему это крайне не понравилось. Во-первых, отрывали от командования соединением, ведущим войну не на жизнь, а на смерть с русским окруженным контингентом в Исландии, во-вторых… генерал Костас терпеть не мог Вашингтон с его толпами политиканов, лизоблюдов и интриганов. Даже такой кремень, как его бывший командир батальона Джеймс Адамс, попав в щупальца этих политиканов, начинал петь либеральные песни и что-то зудеть про экономические трудности.
Не успел он войти в роскошный кабинет коменданта «кожаных затылков», как его ошарашили приказом.
— Приостанови лошадей, Томас. — Комендант Адамс предложил ему сесть напротив себя.
— Не понял, сэр? — сказал Костас, едва приткнув свой зад на кресло.
— Ты все понял. Вот смотри.
Перед Костасом на стол легло несколько компьютерных снимков. И свеженькая, только отпечатанная карта, на которой красные значки глубоко врезались в линию синих значков. Посмотрев на названия населенных пунктов, он понял, что это Германия.
— Это Германия, сэр?
— Да. А вот здесь, — генерал указал на место чуть южнее Ганновера, где красные значки роились особенно густо, — здесь русские отрезали штаб третьего армейского корпуса и первую бронетанковую дивизию.
— Как так, сэр? Здесь же вчера русских не было.
— Немчура, Томас. Поганые европейские шлюхи. Они открыли фронт «иванам», и те пропихнули в щель две танковые бригады. Осталось завязать мешок.
— При чем здесь Исландия, сэр?
— Связь самая прямая, Томас. На Госдеп и Белый дом вышли русские и предлагают перемирие.
— А не пошли бы они подальше, сэр?! Через несколько часов Рейкьявик падет, и больше двадцати тысяч русских гвардейцев-десантников и пяток генералов выкинут белый флаг. Или погибнут. Мы сможем торговаться на своих условиях. Пусть выпускают корпус Коуна из кольца в обмен на своих парашютистов.
Адамс горько ухмыльнулся и покрутил головой:
— Ты в этом уверен, Томас? Если «иван» упрется, то ты получишь мясорубку. При попытке добить Румянцева русские начнут наматывать на гусеницы группировку Коуна.
Костас вздохнул:
— Неужели все настолько плохо, сэр?
— Все гораздо хуже, чем ты думаешь, Томас. Командование ВВС в Европе уже полностью исчерпало запасы высокоточного оружия. Останавливать русские танковые колонны просто нечем. Даже если Коун соберет остатки своих битых-перебитых сил, то уйти за Рейн им не удастся. «Иваны» перехватят его параллельными маршрутами. Это получится покруче Дюнкерка и мыса Бон. В Мексике применение ядерного оружия ситуацию, пожалуй, только осложнило. Теперь там все сражаются против нас. Хуже Афганистана, ей-богу. Там хоть народу мало. В Мексике же сто с лишним, мать его, миллионов. И все жаждут нашей смерти. Тебя порадовать новостями из Ирака и Венесуэлы?
— Если можно, сэр.
— Там тоже все прекрасно. Наш ручной диктатор Венесуэлы, сеньор Контрерас, вчера сбежал из охваченного мятежом Каракаса и спрятался на нашей базе в Маракайбо. Значит, сегодня, максимум завтра, столица будет в руках мятежников-боливарианцев. Наш контингент в Венесуэле — две бригадные группы, они засели на базах вдоль побережья. В Ираке похожая ситуация — спецназ и морпехи из первой дивизии удерживают пригороды Басры и не пускают иранцев дальше на юг. В Кувейт и Саудовскую Аравию. Но они на последнем издыхании. Один хороший пинок от иранцев — и они полетят оттуда ко всем чертям. Надеюсь, Томас, ты понимаешь, что значит прорыв Ирана в Саудовскую Аравию и победа левых партизан в Венесуэле? Вьетнам со всем его кошмаром — это невинные цветочки.
— Я понял, сэр. Что, принято политическое решение?
— Пока нет. Но будет. С Москвой пора мириться. Мы вписались за этих трусливых и лживых европедерастов вопреки своим интересам. Выполняя устав НАТО, на который те же европейцы давно наплевали. Мы их защищали от русских почти шестьдесят лет, и чем они отплатили? Открыли фронт «иванам» и договорились о мире за нашей спиной. Это запредельная подлость. Знаешь, о чем я мечтаю, Томас?
— О чем, сэр?
— Чтобы диктатор Стрельченко проутюжил своими «самоварами» этот европейский гадючник до Ла-Манша и Бискайского залива. И выжег это гнездо интриг и предательства дотла. Подлость и предательство должны быть наказаны. Вот пусть теперь остаются с «иванами» тет-а-тет. Посмотрим, как Стрельченко будет из них веревки вить.
Генерал-лейтенант Костас кивнул, соглашаясь. Действительно, пока есть угроза уничтожения третьего корпуса в Германии, он ничего не сможет сделать русским в Исландии. Только зря кровь своих солдат прольет. Надо срочно выпутываться из сложившейся ситуации.
— Еще одна причина Томас, — продолжил комендант Адамс. — Нужен транспорт для эвакуации остатков европейского контингента. Так что не гони мустангов, Томас, тормози.
Генерал-лейтенант Томас Костас, выходя из кабинета своего командира, нарочно хлопнул что есть силы старомодной дверью из темного бука. Это единственное выражение бушующих внутри эмоций, которое мог себе позволить командующий второго экспедиционного соединения Корпуса морской пехоты США.