– Спасибо.
Она медленно побрела в ванную и исчезла там. Послышался шум воды. Было еще слишком рано, и она могла поспать еще, но я был эгоистичным засранцем, а потому радовался, что она уже проснулась.
Хреново, что я не могу посмотреть, как она переодевается. Уж это наверняка подняло бы мне настроение. Когда открылась дверь и Кэт вышла из ванной, я все еще стоял посередине комнаты.
К моему восторгу, добытые мною брюки не совсем подходили по размеру.
Они оказались немного меньше и обтягивали ее небольшую попку, словно перчатка. Я почувствовал себя абсолютно счастливым.
Кэт перехватила мой взгляд и закатила глаза.
– Слава богу, эти брюки тянутся.
– А у меня как раз весьма неподходящие мысли, – признался я.
Кэт скрестила руки на груди, привлекая мое внимание к другой части ее тела, которой я тоже мог слегка заинтересоваться.
– Знаешь, меня это не удивляет.
– Ну, я просто решил с тобой поделиться.
Когда Кэт прошла мимо меня и наклонилась, чтобы поставить туфли на пол, это зрелище совсем выбило меня из колеи, и я перестал думать. Возможно, я был так вымотан, что сил рассуждать о том, что правильно и вовремя, а что – нет, совсем не осталось, тем более в предрассветной тишине. Может, виной тому платье, висевшее в шкафу, или все это барахло в тумбочке. А может, все дело в том, что я парень, и всегда – независимо от ситуации – в голове у меня секс. Так или иначе, я перестал думать, и эта проблема возникала каждый раз, когда я был рядом с ней.
Я потянулся к ней, обхватил рукой за талию и поднял. Возглас испуга сорвался с губ Кэти, когда я прижал ее к груди, запустил руку ей в волосы и прижался губами к ее рту.
Поцелуй был глубоким, словно я старался вобрать ее в себя целиком: ее вкус, язык и каждый нежный звук, который она издавала, пока я целовал ее. Где-то зудела здравая мысль о том, что я не должен этого делать. Черт, нам ведь нужно разрабатывать план, и все такое, но черт с ним.
Как обычно, я ее хотел.
Поставив ее на ноги, я осыпал короткими поцелуями путь, ведущий к маленькому ушку, и запустил пальцы под кромку ее свитера. Кожа Кэт была теплая и мягкая, точно крученый шелк. Потянув, я стащил с нее свитер через голову и бросил его на пол.
Горящими губами я провел новую дорожку вниз по ее горлу – к груди, покрывая поцелуями каждую из желтых маргариток, уделяя некоторым больше внимания, чем остальным. Потом я повернул ее, и воздух застыл у меня в легких.
Шрамы.
Низкий, нечеловеческий звук вырвался у меня из горла.
– Дэймон? – позвала Кэт, обернувшись через плечо.
Я сглотнул.
– Все… в порядке.
На самом деле ничего не было в порядке.
Вид шрамов привел меня в отчаяние. Хотя они уже стали бледно-розовыми и сглаженными по краям, они навсегда останутся напоминанием о физических страданиях Кэт и о беспомощности, которую я испытал. Плохие времена.
Слегка дотронувшись до ее плеч, я коснулся губами кожи чуть пониже лопаток и с благоговением поцеловал каждый из шрамов, желая, чтобы можно было каким-то образом их стереть, тем самым уничтожив даже память об этой проклятой истории. Закрыв глаза, я дотронулся губами до основания ее шеи и дал себе обещание, ради которого я был готов на что угодно, практически на все.
На ее теле не будет новых шрамов. Ни одного.
Трясущимися пальцами я расцепил крошечную застежку и спустил бретельки лифчика ей на руки. Кэт судорожно вдохнула, а я выпрямился и прижался к ней всем телом.
Протянув руку, чтобы расстегнуть жемчужную пуговку у нее на брюках, я зажал мочку ее уха зубами. Мне нравился этот кусочек плоти, а звук, вырывавшийся из ее губ, раздувал пожар в моей крови.
– Не могу себя сдерживать, когда оказываюсь рядом с тобой, – прошептал я на ухо Кэт. – Но, по-моему, ты это уже и так знаешь.
Прижимая ее затылок к своей груди, я медленно скользнул руками вверх. Она прикусила припухшую верхнюю губу. Я чувствовал биение пульса в каждой клеточке своего естества и хотел, чтобы все происходило медленно, готов был боготворить каждый сантиметр ее тела, но желание брало надо мной верх.
Говоря по правде, время было против нас. Ну, ничего, потом я обеспечу нас временем. Черт возьми, уж я позабочусь о том, чтобы мы провели вместе не меньше трех месяцев – только мы двое, только наша личная жизнь.
Когда мы оказались с Кэт лицом к лицу, я приподнял ее и усадил на постель, а потом впился в ее губы таким жгучим поцелуем, что едва сумел удержаться на ногах. Чуть отстранившись, я увидел белое сияние, полыхающее в ее глазах, и я понял, что не только наши сердца бились в унисон, но и ее глаза отражали мои. Стаскивая с нее эти чертовы белые брюки, я едва не потерял рассудок. Я посмотрел на нее и вопросительно поднял брови.
– Что?
Румянец, проступивший на ее щеках, был самого прелестного розового оттенка.
– Ты не принес мне трусики. Впрочем, если быть честной, я бы не надела чужие.
Мои ладони скользнули вверх по ее голеням.
– Для меня это не проблема. Вообще. И никогда не было проблемой. И не будет. Никогда. Поняла?
Ее губы приоткрылись в нежной усмешке.
– Думаю, я тебя поняла.
– Ты уверена? – спросил я, поцеловав ее под коленом, и улыбнулся, когда ее нога дернулась. – Потому что я мог бы сделать это правилом.
– Вряд ли это так уж необходимо.
Я засмеялся, вставая с кровати и сбрасывая одежду с такой скоростью, с какой никогда этого не делал. Ее взгляд проследовал вниз. Она выдохнула, и глаза ее засияли. Испытав невероятную гордость, я расплылся в улыбке.
– Нравится?
Ее ресницы поднялись.
– А ты как думаешь?
– По-моему, тебе очень даже нравится.
Она сделала глубокий вдох, и ее грудь поднялась.
– Но нам нечем предохраняться, а учитывая, что я чуть не бухнулась в обморок, узнав о беременности Бет, я думаю, нам это действительно нужно.
– Все под контролем.
Схватив свои джинсы, я достал одно из упакованных в фольгу изделий. Впрочем, как это ни странно, когда я взглянул на Кэт и увидел, что она в постели и ждет меня, только меня, я чуть не забыл, как их надевают.
Это был бы неловкий момент.
– О господи, – сказала Кэт, откинувшись на спинку кровати. В ее голосе прозвучало шутливое недовольство, но, черт подери, она выглядела как богиня, когда лежала вот так. – Такое впечатление, что у тебя особый талант, когда речь идет о презервативах. Наверное, они прямо-таки падают с неба, когда ты оказываешься рядом.
Я подмигнул, зубами разрывая обертку.
– Да, Котенок, я обладаю многими полезными в хозяйстве талантами.
Она расплылась в улыбке, и этот ее сексуальный взгляд из-под полуопущенных век стал последней каплей. Я лег на нее, оставляя пока без внимания те части ее тела, которыми я собирался заняться вплотную впоследствии – снова и снова. Я открыл рот, собираясь сказать что-нибудь самоуверенное и откровенно сексуальное, но тут все слова куда-то испарились.
Кэт протянула ко мне руку и заставила нагнуться к ней для такого поцелуя, который сотряс меня изнутри самым восхитительным образом. Изумленный, совершенно ошеломленный тем, что одно-единственное слово, взгляд, или прикосновение, или просто ее нежный поцелуй могли сделать так, что я снова почувствовал себя на своем месте, я был совершенно покорен ею.
А потом уже действительно было не до разговоров и размышлений. Мои губы были везде. Наши руки не знали покоя. Почувствовав, что она готова, я устремился вперед, одновременно целуя ее. Мы двигались вместе, соединив руки, и я приподнимался, глядя в серые глаза в точках белого света.
Я снова влюбился в нее.
Мерцающий свет танцевал на стенах, а наши сердца учащенно бились в унисон. Она крепко прижималась ко мне, обхватывая меня ногами, впуская в себя, и я растворил ее крик в своем поцелуе, когда вихрь, сотрясающий все мое существо, прокатился по позвоночнику.
Даже не знаю, сколько времени прошло, но прижимая ее к себе так тесно, приникая к ней так, чтобы наши тела слились воедино, я наконец закрыл глаза. Несмотря на все окружающее нас дерьмо, я обрел покой.
Глава 8
Кэти
Я крепко держала язык за зубами, когда Лаксен – тот самый, который прошлой ночью появился на пороге ванной, чтобы проверить, как там Дэймон, – уводил меня от автомобиля, куда усаживались Дэймон, Доусон и их сестра.
Полиция окружила кавалькаду машин, что казалось нормальным явлением во время войны или вторжения пришельцев, но у каждого замеченного мной полицейского без солнечных очков были глаза Лаксена.
Неудивительно.
Когда я осознала, что темноволосый Лаксен настойчиво подталкивает меня к черному лимузину с тонированными стеклами, у меня даже живот скрутило. Я осмелилась бросить быстрый взгляд на вереницу машин и увидела, что Дэймон стоит рядом с «Хаммером». Судя по выражению его лица, он с трудом сдерживался, чтобы не выйти из роли и не изменить порядок рассадки в машинах, а это было бы очень, очень плохо.
Незаметно покачав головой, я поспешила к открытой двери ожидавшей меня машины. Рука темноволосого Лаксена так толкнула меня в спину, что я едва не повалилась навзничь на кожаное сиденье. Он забрался в машину рядом со мной, а я выпрямилась и убрала с лица выбившиеся пряди.
Напротив меня сидел Роланд со своей стервой Сади, щека ее выглядела безупречно. Черт бы побрал этих Лаксенов с их способностью исцеляться. Я бы предпочла увидеть у нее на лице след своей руки, а не эту сладкую, как сироп, обращенную ко мне улыбку.
Дверь закрылась, и мне показалось, что захлопнулась крышка гроба.
Роланд в темно-синем костюме сидел, закинув ногу на ногу, сложив руки на коленях, словно идеальный политик. Сади была одета так же, как и за день до того: пиджак и юбка в тонкую полоску, волосы скручены в аккуратный узел. Они выглядели безупречно, хотя и странно, как будто были сделаны из пластмассы.
Мои ладони покрылись тонкой пленкой пота, и я выглянула в окно, размышляя, как быстро я могла бы призвать на помощь Источник и вышибить окно, если бы мне понадобилось поспешно сбежать.
– Ты, наверное, хотела бы знать, почему едешь с нами, – предположил Роланд.
Я снова перевела взгляд на него и встретилась с его поразительными лазоревыми глазами. В ледяном взгляде не было ни грана человечности.
– Да, – ответила я.
Губы Роланда медленно раздвинулись в улыбке.
– Меня интересуют такие, как ты, Кэти Шварц, и меня интересуют твои отношения с Дэймоном. Он питает такую сильную физическую привязанность к тебе. А что ты к нему чувствуешь?
Лимузин начал двигаться, и я прикинула, что, наверное, с Роландом мне лучше быть настолько честной, насколько это возможно. Никому из нас не известно, сколько он знал о нас и что Ди или братья могли ненароком ему рассказать.
– Я тоже питаю привязанность к нему, – сказала я, решив, что события сегодняшнего утра могут служить этому подтверждением.
– Однако прошлой ночью ты с ним боролась. – Роланд кивнул на молчаливого Лаксена рядом со мной. – Почему?
– Мне не понравилось, как он обращался со мной в офисе.
И это была чистая правда.
– Ты его любишь, – добавила Сади, и по ее интонации можно было предположить, что любить – все равно что броситься под автобус.
Сделав глубокий вдох, я кивнула.
– Да.
– А как ты думаешь – он тебя любит? – поинтересовался Роланд, поправляя галстук.
– Да, но… – Я заставила себя прослезиться, что было совсем несложно, учитывая то, как Дэймон вел себя, прежде чем рассказать мне о происходящем. Воспоминания все еще жгли меня, как осиные жала. – Но теперь я уже не уверена в этом. То, что он говорил и… как вел себя потом. – Для убедительности я содрогнулась. Кто-нибудь, дайте мне «Оскар»! – Больше я уже ничего не знаю.
На мгновение воцарилась тишина, а потом Роланд от души рассмеялся.
Я совсем такого не ожидала.
– Мило, – наконец произнес он.
Хм-м.
Он снова засмеялся.
– Сидишь здесь, такая маленькая скромница, а ведь всего лишь несколько часов назад Сади из-за тебя истекала кровью.
Сади нахмурилась, всем своим видом давая понять, что жаждет отмщения. Мои руки сжались на коленях, и мне так хотелось крикнуть ей: «Ну, давай!» Более того, я хотела перемахнуть через разделявшее нас расстояние и вцепиться в ее тонкую шею.
– Ты стояла передо мной и с такой легкостью черпала из Источника, а сейчас сидишь напротив, точно какое-то застенчивое маленькое создание, – продолжал Роланд, откинувшись назад и вытянув ноги так, что икра его ноги оказалась прижата к моей.
Я напряглась.
Роланд улыбнулся еще шире.
– Я просто хотел указать тебе на это.
Лимузин тряхнуло, когда он налетел на рытвину, и меня отбросило к молчаливому Лаксену. В этот самый момент я чувствовала себя мышью, которую преследует кот. Очень большой и очень голодный. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Похоже, я поторопилась, начав придумывать себе речь на вручении «Оскара».
– Ладно.
– Я хочу больше узнать о том Истоке, что был с тобой в магазине, – приказным тоном произнес Роланд. – Кто он?
Я не ответила.
Качая головой и снисходительно улыбаясь, Роланд посмотрел на Лаксена рядом со мной. Не успела я вдохнуть, как мое горло обхватила рука, в кожу впились пальцы, и мне был перекрыт воздух. Паническая атака сжала мою грудь, а глаза широко открылись. Я даже не сразу поняла, что не могу дышать.
Роланд наклонился, положив обе руки мне на колени.
– Я хочу, чтобы все было просто, беспорядок мне не нужен. Ты должна лишь отвечать на мои вопросы.
Я пыталась оторвать от себя руку Лаксена, но он начал менять форму. Мою кожу обжигало жаром, а свет ослеплял меня.
– И если ты хочешь, чтобы Дэймон жил, тебе тоже следует дорожить своей жизнью, – сказал Роланд таким тоном, словно речь шла о том, что подать на ужин. – Согласна?
Я кивнула, насколько это было возможно.
Лаксен освободил меня, и его свет померк. Возвращаясь на сиденье за мной, он спокойно поправил рукава. Роланд не шелохнулся. Он так и сидел, наклонившись вперед, обхватив руками мои колени, и от него шла волна отвращения.
– Кто это был?
Я бы ни за что не сделала то, что собиралась сделать, но речь шла не только обо мне. Хотя я и защищала Дэймона, спасая собственную шкуру, я знала, что подставляю Арчера и, возможно, еще бог знает кого.
– Его зовут Арчер. Я не знаю его фамилии – может, у него ее и нет.
Я чувствовала, как моя кожа покрывается мурашками.
– И как ты с ним познакомилась? – продолжал Роланд.
Когда он откинулся назад, Сади поднялась и пересела ко мне.
Каждый мускул в моем теле сжался, когда ее рука легла на место его руки.
– Не лги, Кэти. – Она приблизилась ко мне, и ее рот оказался возле моего уха. – Мы знаем больше, чем ты можешь предположить.
– Потому что вы были здесь все это время? – спросила я.
Она тихо засмеялась.
– Надо же, какая ты проницательная. – Ее острые ногти, казалось, впиваются в тонкую материю моих брюк. – Давай, не стесняйся.
Я сделала короткий вдох.
– Я встретила его в «Дедале».
– А это что такое? – спросил Роланд.
Мне очень хотелось подальше отодвинуться от Сади, но я осталась на своем месте.
– Это связанная с правительством группа, занимавшаяся ассимиляцией Лаксенов. Они наблюдают за ними, ведут учет…
– Контролируют их?
– До некоторой степени. – Я судорожно вдохнула, а Сади протянула руку мне за плечо и нагнулась, тем самым занимая все мое личное пространство. – Они проводили эксперименты.
Рассказывая о «Дедале», я с трудом сдерживалась, чтобы не впиться ногтями в лицо рядом.
Роланд слушал, лимузин ехал дальше.
– Спасибо, что ты пошла нам навстречу, Кэти. Я был бы крайне огорчен, если бы ты солгала.
– И мы бы это узнали. – Рука Сади была где-то рядом с моим пупком. – Видишь ли, мы знаем о том, каким вооружением они располагают, и даже об ониксе. Эти вещи пока что могут оказывать на нас влияние, но мы знаем об их существовании. Мы будем к ним готовы.
Растерявшись, я быстро перевела взгляд с нее на Роланда. Он вольготно раскинулся на своем сиденье.
– Нам здесь помогали. Не сомневаюсь, теперь ты это уже поняла.
Я почувствовала, как мне сдавило грудь. Мне стало уже совсем не по себе.
– Такие, как она?
От ее гортанного смеха у меня даже волоски на руках стали дыбом.
– Да, такие, как я. Как твой Арчер. И те, другие, о ком ты нам еще не рассказала.
Воздух покинул мои легкие.
Роланд слегка цокнул языком.
– Ты что-то – или кого-то – скрываешь от нас, Кэти?
– Да, скрывает. – Сади провела пальцем по моей руке. Из-за этого раздражающего прикосновения рука покрылась гусиной кожей. – Думаю, его зовут Люк.
О господи.
– Но это не все, – сказала Сади и посмотрела на Роланда.
– Конечно, не все, – ухмыльнувшись, согласился он.
Сади провела пальцем по моему подбородку.
– Есть еще Бет… и ребенок.
– Бог ты мой, – пробормотал Роланд.
Я смотрела на него, и мой мозг отказывался оценивать этот крутой поворот.
Роланд постучал пальцами по спинке сиденья.
– Неужели ты действительно веришь, что мы бы прибыли сюда без приглашения? А люди, со всем их интеллектом и достижениями, в конечном итоге не стали бы источником собственного разрушения?
– Между прочим, они назвали сыворотку в честь Прометея. – Дыхание Сади касалось моей щеки. – Разве тут речь не идет о своего рода самореализации?
Согласно греческой мифологии Прометей создал человека из глины и, ослушавшись богов, передал людям огонь. Так зародилась цивилизация, а титан Прометей был наказан за собственную изобретательность.
«В точности, как и Дедал», – прорвался сквозь мешанину моих бурных мыслей шепот Сади.
Ощутив нахлынувший ужас, я медленно повернула к ней голову. Ее ярко-голубые глаза не могли быть настоящими. Контактные линзы! Точно так же и Арчер прятал от нас свои глаза, чтобы они выглядели человеческими. Сади пошла в другом направлении и воспользовалась линзами, чтобы походить на Лаксена.