Элина. Я могу помочь, но при условии, что потом позвоню отсюда своему врачу.
Доротею относят в спальню и кладут на кровать.
Софи подкладывает ей под голову подушки.
Доротея. Меб — мой меб…
Боди. Понятно, таблетки. Наверное, в ванной. В твоей сумочке.
Боди бросается в ванную комнату и появляется с пузырьком. Доротея приподнимает руку. Боди высыпает ей на ладонь таблетки.
Дотти, подожди, их тут целых три!
Доротея. Дай херес запить…
Боди. Дотти, ты взяла две лишних таблетки, выплюни их, Дотти!
Элина. Херес? Она попросила херес? Где он стоит?
Доротея. Там, там.
Боди. Дотти, открой рот, я их вытащу.
Элина. Вам придется запить из бутылки — нет ни одного стакана.
Боди. НЕТ; НЕ-Е-Е-ЕТ!
Элина. ДА ОТЦЕПИТЕСЬ ВЫ ОТ МЕНЯ!
Мисс Глюк завывает полным ужаса голосом. Доротея прихлебывает из бутылки и откидывается на подушки, хватая ртом воздух.
Боди (настолько рассержена, что говорит наполовину по-немецки). Свинья! Ты дрянь! (переходит на английский). Старая злая кошка. Дотти, ты зачем выпила три таблетки сразу!
Доротея. А теперь ОБЕ убирайтесь прочь, мне не хватает воздуха!
Элина. Глюк загораживает дверь.
Боди. Софи, пойдем, пойдем, Софи. Выпьем кофе с печешками.
Софи, всхлипывая, отступает. Боди крепким движением хватает Элину за запястье.
Элина. Отпустите мою руку. О боже, там что-то хрустнуло… Это, наверное, кость!
Боди. А НУ, ВЫМЕТАЙТЕСЬ ОТСЮДА! И ПОЖИВЕЕ!
Элина (поворачиваясь и отступая за диван). Мисс Боденхейфер, вы идеально иллюстрируете то за что немцев, называют вандалами… Оказывается, вы сломали мне не руку, а наручные часы от Картье. Это подарок моей кузины Ди-ди ко Дню рождения — разбили кристалл, сломали минутную стрелку и погнули еще две. Боюсь, что счет из мастерской будет значительно превышать стоимость бутылочки шампуня Годен Гложу для Доротеи…
Боди. Все в порядке, Софи, садись вот сюда, а я сейчас… Кофе еще слишком горячий для тебя. Возьми парочку пекушечек, высморкайся в эту салфетку, и мы -
Элина невыразительно смеется.
Чего вы смеетесь, что тут смешного? У нее, видно, никогда не было депрессии, вы не знаете, что такое горести, а небось тоже считаете себя человеком.
Элина. Да-а, здесь все одинаково нелепо — и ситуация, и — цвет стен и — вид из окна…
В спальне Доротея поднимается с кровати и опускает ноги на пол.
Доротея. Боди.
Элина. Это Доротея.
Боди (кричит). Дотти.
Элина. Вы должны разрешить мне посмотреть, в каком она состоянии.
Доротея (из спальни). Не забудь… про телефон.
Боди. Не забуду, Дотти.
Доротея (слабым голосом, хватаясь за что-то). Скажи мисс Брукмайер, что сегодня и больше не выйду.
Элина. Как?
Боди. Она больше не выйдет. Пока вы отсюда не уйдете, она сюда не войдет. (Боди запирает дверь в спальню).
Элина. Я позволю себе не согласиться. Она обязательно выйдет. И я не уйду пока не поговорю с ней!
Мисс Глюк откусила кусочек печенья, предварительно окунув его в кофе. Начинает громко плакать. Смоченное в кофе печенье размазалось по подбородку.
Боди. Посмотрите, вы расстроили Софи!
Мисс Глюк. Eine… Woch vor… Sonntag… meine Mutter… Одну… Неделю тому назад… в воскресенье… моя мать…
Боди (успокаивающе). Ich weiss, Софи, ich weiss.
Мисс Глюк. Gestorben… [Умерла]…
Боди. Но она ведь сразу умерла, сразу, Софи?
Боди подсаживается к мисс Глюк и вытерает с подбородка размазанное печенье.
Элина. Хотя я не понимаю немецкого, эта сцена мне представляется глубоко интимной.
Боди. Да, вам лучше не вмешиваться. (Обращается к мисс Глюк). Софи, ведь мама совсем не сопротивлялась болезни, хотя доктор возлагай на это большие надежды. Ты ведь понимаешь, что так лучше, без огромного счета из больницы, просто умерла и теперь ждет тебя на небесах.
Элина. С распростертыми объятиями, кофе и пекушечками.
Боди. Поэтому будь ей благодарна, Софи, что она ушла так быстро и безболезненно.
Мисс Глюк (гротескно трагически) Нет, найн, она вскрикнула. И проснулась и подбежала.
Боди. Когда ты подбежала, она уже была мертва. Она только успела вскрикнуть, и все. Разве это не легкий конец?
Элина смеется.
Софи, милая, к сожалению у нас здесь сидит очень мало симпатичная женщина, — которая радуется чужому горю. Поэтому ты может быть поднимешься к себе наверх и заберешь с собой кофе с печеньем — вот тебе еще одно. А когда мы вернемся с пикника на Крэв Кёр, я привезу тебе много цветов schune Blume. Потом мы пойдем к тебе, и я спою на немецком — спою колыбельную, чтобы ты уснула.
Мисс Глюк медленно поднимается из-за стопа, держа в руках чашечку кофе с печеньем. Боди мягко ведет ее к двери.
Мисс Глюк (кричит). Ich bin allein, allein! In der Welt, freundl! [Я одна, одна! На всем белом свете — без друзей!]
Боди. Нет, нет, Софи, ты не должна так думать.
Мисс Глюк. Ich habe niemand in der Welt! [У меня никого нет в целом мире!]
Боди. Софи, с тобою Господь бог, с тобою я. А твоя мама, все ваши родные ждут тебя на небесах.
Провожая мисс Глюк на лестничную площадку, Боди повторяет фразу по-немецки.
Элина. Есть люди, которые умеют только отчаиваться. (Она теперь говорит серьезно, рассуждая сама с собой). Потери. Отчаяние. Меня это только закалило, а не сломало…
Боди (на площадке прощается с мисс Глюк). Договорились, Софи? Ты поняла…? Софи? Ферштейн?
Элина (продолжает разговор с самой собой). Слабые и сильные — вот, пожалуй, единственное различие, по которому делятся люди. Она по-птичьи кивает головой в подтверждение своей мысли.
Мисс Глюк видна на площадке. Она боится возвращаться наверх.
Мисс Глюк. Аllein, аllein.
Меняется освещение. Элина выдвигает небольшой стул на авансцену и продолжает, обращаясь к себе самой.
Элина. И переводить не надо, понятно, что «одна». (В глазах появляется испуганное выражение). На прошлой неделе я обедала одна три вечера подряд. Нет ничего более одинокого, чем одиноко обедающая женщина. И хотя ненавижу себе готовить, это все-таки лучше, чем унизительное одиночество за ресторанным столиком. Обедать au soliter! Но я скорее буду голодать, чем поступлюсь своим положением и приму приглашение на обед от кучки вульгарных старых кумушек, которые так и жаждут втянуть меня в свое общество, несмотря на то, что я полностью отвергаю их взгляды. Одиночество в компании пяти скудоумных старых дев — это одиночество, помноженное на пять…
Шум на лестничной площадке.
Доротея (из спальни). Там что, телефон?
Элина. Повторный визит? Как скоро! Мисс Боденхейфер, ваша осиротелая приятельница, по-видимому, хочет осчастливить вас еще одним посещением.
Мисс Глюк (испуганно). В моей квартире — привидения! Gespukt! Gespukt!
Элина. «Испугалась, испугалась»?
Боди. Софи, там нет никаких привидений.
Элина. Я думаю, если Вы подниметесь наверх, они все в ужасе разбегутся.
Боди. Э нет, я не могу оставить вас здесь без присмотра.
Элина. Значит она тоже будет здесь?
Боди. Ровно столько, сколько захочет. Вам какое до этого дело? Она не заразная. А инфаркта с вами не будет — вы же бессердечная.
Элина. Вы не хотите вывести ее на солнышко и посадить во двор? Я думаю, легкий загар ей не повредит.
Боди. Я ничего не буду делать с ней насильно. А может лучше вас вывести во двор. Вашей внешности естественные краски бы не помешали.
Услышав голос враждебной ей женщины, Мисс Глюк слегка раскачиваясь, стонет.
Элина. Мисс Боденхейфер, я не удостою ваших выпадов ответом!
Элина. Мисс Боденхейфер, я не удостою ваших выпадов ответом!
Мисс Глюк плачет громче.
Разве вы не видите, что мисс Глюк — слабоумная? Больно слышать и смотреть на нее!.. Будь что будет, я все равно подожду.
Боди. Вот так и будете сидеть, как надгробный памятник?
Элина. Могу вас заверить, что для меня это не менее неприятно, чем для вас. (Она кричит Доротее в спальню).
Элина. Доротея? Доротея? Ты слышишь меня, Доротея?
Доротея (схватившись за что-то в спальне). До встречи — в Блюэте — завтра…
Элина. Нет-нет, Доротея; примите меня немедленно — тут такая ситуация, которая не терпит промедления.
Мисс Глюк неожиданно вскрикивает, хватаясь за живот.
Боди. Софи, что с тобой, Софи?
Мисс Глюк. Горячий кофе всегда вызывает у меня боль в животе и расстройство!
Следующую сцену надо играть выдержанно, чтобы избежать растянутости и сохранить юмор.
Боди. У тебя расстройство? В ванную? Дотти, разреши Софи срочно пройти в ванную.
Доротея. У нее что, своей нет наверху?
Боди. Дотти, у нее растройство после горячего кофе.
Доротея. Она обязательно здесь должна?
Мисс Глюк. Я не могу ждать! Кан нихт вортен!
Боди. Дотти, она не может больше терпеть, Софи, ванная вон там! Badezimmer!
Мисс Глюк бросается через спальню в ванную комнату.
Доротея. Сцена специально для Элины, чтобы завтра с ней зная весь Блюэт. Мисс Глюк, включите оба крана на полную мощность.
Боди. Софи, пусти в ванной воду.
Доротея. Боди, прошу тебя, не давай ей горячий кофе, когда я дома, раз это кончается такими — кризисами!
Боди. Дотти, ты же знаешь, у нее с этим сложно.
Доротея. Тогда носи ей кофе наверх!
Боди. Ты же знаешь, ей нужно общение, Дотти.
Доротея. С этим я ей никак не могу помочь, особенно сейчас, Боди!
Боди возвращается в гостиную.
Элина. Что Доротея сказала о неожиданном недомогании Мисс Глюк?
Боди. Дотти — тот человек, который понимает человеческие слабости.
Грохот в ванной комнате.
Доротея. Боди, телефон! Это Ральф — звонит — звонил?
Боди. Телефон? Нет, Дотти, никто не звонил.
Элина. Вот уж не ожидала…
Боди (Элине). Вы лучше попридержите…
Элина. Что попридержать, мисс Боденхейфер? Что я должна попридержать?
Боди. Свой язык, который во рту. Таким языком можно запросто вырыть себе могилу как лопатой!
Элина (ее смех звенит как льдинки в стакане). Синтаксис вашего предложения далеко небезупречен. Я подозреваю, что английский — ваш не родной язык, и вы не очень хорошо им овладели.
Боди. Я родилась на Саут-Гранд в Сент-Льюисе, всего один квартал от Тауэр Гроув Парк!
Элина. Ах, в немецком квартале. Ваши родители говорили по-немецки?
Боди. Я очень старательно изучала английский в школе, кончила восемь классов, а потом еще год проучилась в экономическом колледже.
Элина. Ах вот как, тогда простите.
Она поворачивается к окну, которое может находиться в «четвертой» стене.
Вы разрешаете гостям смотреть в окно?
Боди. Таким как вы разрешается даже выпрыгнуть,
Элина (снисходительно смеясь). При таких ограничениях на мои слова и поступки…
Боди так поворачивает слуховой аппарат, что он издает резкий пронзительный звук.
Доротея. Это телефон?
Элина. Пожалуйста, сделайте с ним что-нибудь. Ведь его, наверное, можно как-то отрегулировать.
Боди. Что вы сказали?
Писк продолжается.
Элина. О боже… О-о-о…
Боди, наконец, удается справиться со звуком.
Доротея. О, Боди, неси скорее швабру. Тут вода хлещет из-под двери ванной. Мисс Глюк, наверное, там все затопила.
Боди. Что принести, Дотти?
Элина. Да швабру, швабру!
Элина идет к двери спальни, но Боди отталкивает ее.
Боди. А ну стойте, слышите! Остановитесь, я вам говорю!
Боди находит в чулане швабру и бежит в спальню.
Доротея. Видишь! Здесь наводнение! Я тебе говорила!
Боди. Ты же сама ей сказала включить оба крана. Софи! Выключи воду, Софи! Нальт дас вассер аб!
Боди открывает дверь в ванную комнату и просовывает туда швабру.
На, возьми, Софи. Das Wust… Беспорядок… Беспорядок!
Доротея (сама себе). Невероятно, нет, в это нельзя поверить! (Она обращается к Боди, которая возвращается в гостиную). Подожди, я, кажется, все поняла. Ты просто перехватываешь его звонки. Он мне все время звонит, а ты лжешь, что это не он.
Боди. ЛГУ —? ТЕБЕ —?
Доротея. ДА, ЛЖЕШЬ! (Она идет к двери спальни). Элина, я не могла бы вас попросить следить за этим телефоном?
Элина (идет к двери спальни через гостиную). Боюсь, что его так сглазили, что он уже никогда не зазвонит!
Из спальни появляется Боди. Они с Элиной возвращаются в гостиную, тогда как Доротея, захлопнув за собой дверь, идет обратно к постели.
Ну и вид из этого окна — пустыня… Ах нет, вон есть одна живая душа — голубь! Сейчас улетит — случайно задержался…
Антракт
Действие второе
Декорации те же. Слева луч света выхватывает часть спальни, где Доротея, сидя перед туалетным столиком, размягченная «коктейлем» из мебарала и хереса, произносит монолог.
Доротея (делая большой глоток хереса). Лучшие годы юности растратила, да что там — просто выбросила на беднягу Джеймса Хэтвея. (Она берет с туалетного столика его портрет и, закрыв глаза, отшвыривает его в сторону). Конечно, не то, чтобы выбросила, но провела как-то уж очень безрассудно. Теперь даже не знаю, была ли это любовь. Любовь без семьи — разве это любовь? Я, наверное, просто преклонялась перед его талантом… музыкальный вундеркинд… ранние успехи… учеба в Джулиарде, а в пятнадцать лет — первый сольный концерт в сопровождении симфонического оркестра Нэшвила (Она отхлебывает херес). А эти нескладные вечера на открытой веранде у тетушки Бэль в Мемфисе. Он говорил: «Выключи свет, а то мошкара налетит». И я выключала. Он прижимал меня к себе так крепко, что я теряла дыхание… Потом сразу как-то отпускал и откидывался со стоном… На углу стоял газовый фонарь, свет падал сквозь кусты глицинии, и я замечала, что на его брюках… Мисс Глюк, ДА ВЫТИРАЙТЕ ЖЕ ВЫ!!!
Мисс Глюк, только что робко приоткрывшая дверь в спальню и показавшаяся со шваброй, поспешно исчезает.
Наконец как-то решилась — и поговорила о беде Хэтвея с нашим домашним врачом. Так ненавязчиво, но достаточно решительно. «Милая, — сказал он мне, — оставьте ему его музыку. Отпустите его».
Швабра мисс Глюк снова высовывается из ванной.
МИСС ГЛЮК, Я ЖЕ ВАМ СКАЗАЛА — ВЫТИРАЙТЕ! И НЕ ПОЯВЛЯЙТЕСЬ ИЗ ВАННОЙ, ПОКА НЕ ВЫТРИТЕ ВСЕ ДОСУХА. БОЖЕ МИЛОСТИВЫЙ!
В гостиной видны Элина и Боди.
Элина. Кажется, Доротея пытается наладить контакт с мисс Глюк?
Боди. С самой собой, а не с Глюк — вы же дали ей запить мебарал хересом.
Элина. Я бы не стала поощрять такие странные разговоры.
Боди. Она не нуждается ни в каком поощрении. А что до вас, мне почему-то кажется, что вы бы никого никогда ни в чем не поощрили.
Доротея (в спальне). После истории с Джеймсом у меня ничего не осталось, кроме — ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА..
Элина (она подошла к двери спальни, чтобы лучше слышать «признания» Дотти). О, да это не для широкой публики!
Боди. Кончайте подслушивать под дверью! Лучше идите наблюдать за своим голубем!
Элина. Интересно, насколько ее хватит?
Доротея. Как хорошо, что у Ральфа все в порядке — он такой бешено агрессивный!