— Угу, — буркнула Лариса.
— Далее. Тебя интересует причина, по которой убийца пошел на такой драматичный и сложный метод убийства? Во-первых, он не такой уж и сложный, как ты считаешь. Сложность только в ловкости рук, тут ты права, не каждый на это способен, но раз все прошло гладко, то наш убийца — именно из этой категории. А в остальном — подозрения падают на тебя, так как именно ты у нас автор супа. Поскольку суп уже уничтожен, посуда помыта, пленка твоя тоже, можно сказать, «помыта», а свидетели ничего не помнят — короче, ты, Котова, очень подозрительная фигура.
— Почему это?
— А смотри сама. Доказательств твоей вины вроде бы нет, только косвенные.
«Прямые доказательства тоже откуда-то взялись, — подумала Лариса, — вот только откуда? Я же банку не трогала!»
— Тебе еще из милиции не звонили? — спросил Толик.
— Нет, — помотала головой Лариса, думая, что ее друг — гений. Даже по телефону Курочкин умудрился все понять.
— Твое счастье. Тогда жди. Хотя у тебя же друг в ментовке работает, да? Олег его, кажется, зовут?
— Олег, Олег. Ты мне причину называй, а не работай провидцем. С милицией я все равно встречалась, — сказала Лариса.
Курочкин немножко почмокал на том конце провода, похмыкал и наконец выдал:
— Ну-у, драматические версии вроде ненависти, ревности и прочих «чуйств» я отметаю, не люблю я их. Слишком аффектированно и несовременно. Возьми в качестве версии деньги. Самая частая причина убийств, по статистике, — это бухло и деньги. Либо по пьяни по голове шарахнут, либо вот так отравят. Тайком. В тюрьму-то никому не хочется!
— При чем тут деньги? — не поняла Лариса, которой тоже не хотелось в тюрьму.
— Ну… Например, товарищ оператор угрожал некоему товарищу убийце, сам не подозревая об этом. И этот второй товарищ решил его убрать. Или, скажем, существует третий товарищ…
— Погоди, погоди, я запуталась с этими товарищами. Ты попроще. Кому угрожал Дмитрий?
— Ну откуда я знаю, кому? Тому, кто был запечатлен на кассете. Ты о ней уже забыла?
Нет, о кассете Лариса не забыла, да вот только кассеты-то под рукой и нет! Будь она у Ларисы, отпали бы очень многие вопросы.
— Знаешь, я могу высказать пару предположений, — сказал Курочкин, — насчет того, что могло бы быть на этой пленке. Скоро выборы. Улавливаешь связь?
— Ты думаешь, Дмитрий умудрился заловить кого-нибудь из кандидатов в депутаты, а потом шантажировал его этим?
— Возможно.
— Но, Толик, это же несерьезно! — воскликнула Лариса.
— Почему?
— Всякий нормальный кандидат, если уж он засветился на компромате и вынужден ликвидировать настырного шпиона, выберет другой способ убийства! Ну, автомобильная авария или выстрел. Или иной несчастный случай.
— Солнышко, ты так много знаешь о наших кандидатах в депутаты? — голос Курочкина так и сочился сарказмом. — Как я думаю, этот теоретический кандидат мог просто заказать Дмитрия киллеру, а уж киллер подошел к решению проблемы творчески. Сейчас очень многие любят творческий подход! Ну и потом, этот способ настолько нетипичен для заказного убийства, даже ты это признаешь, что он уже одним этим становится идеальным. Никто и не подумает о связи нашего теоретического кандидата и смерти безвестного оператора.
— Нет, мне кажется, тут дело в личных мотивах, — сказала Котова, — все-таки политика ни при чем. Доказательств нет, одни домыслы. А на домыслах знаешь куда можно уехать!
— Ну, как знаешь, — обиженно сказал Курочкин, — тебе виднее. Ищи кассету, тогда все и поймешь.
— Буду искать, — вяло сказала Лариса.
— А я побежал! Мне еще усы надо в порядок привести да морду поскоблить. Сейчас Ленусик придет. Помнишь Ленусика?
— А Марусик как же? — с трудом вспомнила Лариса имя последней пассии сексапильного психолога. — Или с Марусиком уже все?
— Нет, Ларочка, что ты! Разве ж я Марусика брошу? Она знаешь, как массаж умеет делать! Марусик уже ушла, теперь очередь Ленусика. Ленусик так борщ готовит, пальчики оближешь!
— Старый развратник, меняешь девчонок, как перчатки, — сказала Котова, на что Курочкин только рассмеялся и повесил трубку.
Лариса же поплотнее закуталась в одеяло и принялась думать. Что же это получается? Дмитрий накопал компромат на кого-то из политиков, а тот его за это грохнул? Неужели оператор был настолько глуп, что без всякой поддержки и, что называется, «крыши» отправился к объекту шантажа с требованием денег? Или «крыша» существует? Тогда почему Дмитрия убили? Может быть, «крыша» и кандидат между собой поссорились, а Дмитрий просто оказался между двумя жерновами?
— Нужно хотя бы ознакомиться с участниками предвыборной гонки, если уж я решила разрабатывать эту версию, — вслух сказала Лариса самой себе, — а то тыкаю пальцем в небо!
* * *Она встала с кровати, потянулась за пультом, почему-то лежавшим в кресле, и включила телевизор, в надежде увидеть новости. Пощелкала каналы, но ничего путного не нашла.
Пришлось выходить из комнаты, идти к больному ребенку, лежащему пластом, и вытаскивать несчастное дитя из кровати, дабы засадить дочь за компьютер.
Настя, однако, не спала, а слушала музыку, одновременно читала какой-то журнал с симпатичной мужской мордой на обложке и жевала бутерброд.
— А, привет, — сказала она слегка осипшим голосом и снова уставилась в журнал.
— Настя, мне нужно, чтобы ты покопалась в Интернете, — заявила мать.
— Да? — просьба была для Насти не в новинку, так как Лариса довольно часто забиралась в «сеть», где отыскивала всякую всячину. — А что тебе нужно?
Она отложила журнал и включила компьютер. Голубой экран замигал, раздалась мелодичная музыка, и машина сообщила что она готова к работе. Пощелкав «мышкой», Настя наконец сказала:
— Что ты хочешь?
— Найди мне что-нибудь про выборы, которые должны скоро состояться. Главное, список кандидатов.
— Ой, я даже не знаю, — сказала Настя, — он ведь еще не до конца заполнен.
— Тогда тех, кто есть.
Через пару минут у Ларисы в руках были распечатки списка кандидатов в депутаты по избирательным округам Тарасовской области, еще теплые, вылезшие из Настиного принтера, украшенного смешными наклейками. Лара поблагодарила дочь и ушла к себе в комнату. Она открыла бутылку пива, поставила с собой рядом свежеприготовленный картофель фри и принялась изучать бумажки.
Итак, если судить по рейтингам, основных кандидатов в народные избранники было трое — Примаков Евгений Андреевич, однофамилец небезызвестного премьер-министра, Безликов Алексей Владимирович, выдвиженец от сорок седьмого избирательного округа, и Томилин Геннадий Викторович от пятнадцатого округа, бывший директор нефтеперерабатывающего завода. Остальные были Ларисе незнакомы. А фотоморды этих трех кандидатов постоянно мелькали на щитах и афишах. Даже на фонарном столбе возле «Чайки» были наклеены три бумажки с рекламой Безликова.
Лариса думала, что если человек имеет за спиной поддержку партии, то всякие там компроматы ему до фени. Деньги и влияние партийцев защитят его от потери политического веса, а кассета Дмитрия просто прибавила бы ему популярности. Но если человек, по их с Курочкиным версии, настолько опасался Дмитрия, что убрал его, то он просто не может быть «китом» политики. Значит, нужно искать среди мелких сошек.
Но, с другой стороны, лучше бы вообще никого не выпускать из виду. «Лучше-то оно лучше, — печально подумала Лариса, — а времени впритык осталось. С кого начинать? А, с кого бог пошлет!»
Она ткнула пальцем в список и посмотрела на фамилию.
Томилин Геннадий Викторович. Сорок седьмого года рождения, родился, учился, женился и т. д. в Тарасове. Жена, сын и две дочери, сам он — бывший директор нефтеперерабатывающего завода «Крекинг». Имеет очень неплохие шансы на то, чтобы по итогам выборов войти в состав областной Думы Тарасовской области.
Лариса усмехнулась, выключила свет и легла спать, с тоской представив себе утро завтрашнего дня. Но каким бы тоскливым оно ни будет, оно все же мудренее вечера.
Среди ночи вдруг раздался телефонный звонок. Проклиная все на свете, Лариса взяла трубку.
— Да?
— Алло, а можно мне Ларису Викторовну?
— Это я.
— Здрасьте, это Ольга. Извините, что так поздно, но…
— Ничего-ничего, — с Ларисы моментально слетел весь сон. — Что случилось?
— Я кассету нашла! Ту самую! Она за шкаф завалилась. Приедете посмотреть?
* * *Алексей Глазов выехал со стоянки в одиннадцать вечера и поехал в самый криминальный район Тарасова — в Заводской. Там жил его непутевый братец. В последнее время на семью Глазовых сваливалась одна неприятность за другой. Отец слег, мать тоже с сердцем маялась. У него самого появились проблемы с компаньонами. Он, конечно, постарался по мере возможностей разобраться с источниками неприятностей, но все же один еще остался и портил воздух и настроение Алексею своим видом и звонками. С ним тоже нужно что-то делать. Но что?
У Алексея были связаны руки, он не мог ничего сделать.
Проклятые менты совали свой нос везде, мешая толком работать. Как сохраниться хорошему настроению в подобных условиях? А у него всегда так было: если однажды что-то испортилось, то дальше пойдет по нарастающей как снежный ком. Вот теперь и брат преподнес очередной сюрпризец! Его заловили в каком-то из наркоманских притонов, в который человеку из приличной семьи войти-то было бы противно. А Дрюхе все пофиг! Он всегда был таким придурком. Мать, конечно, обижалась, когда Алексей называл младшего брата придурком, но против правды не попрешь. У придурка могут быть известные в городе родители, могут быть уважаемая фамилия и прекрасное образование, но он все равно останется придурком.
Виталий как раз и был таким придурком. Неопасным, даже милым таким, слегка чокнутым, хотя иной раз он вытворял жуткие вещи. Он постоянно доводил и мать, и отца до белого каления своими выходками. Брата же, по причине его постоянного отсутствия, он беспокоил редко, побаиваясь его крутого нрава. Алексей никогда не церемонился с братом, который был младше его на пять лет и был похож на старшего как две капли воды. Если заслужил, то — по шее. Отец тоже старался держать младшенького в узде, но все же у него рука не поднималась бить своего любимца. Слишком уж была обаятельная улыбка у этого блаженного. Набедокурит, придет, покается и улыбнется — его никто и не бьет, даже не ругает, хотя он однажды пожар устроил, потом кошку чуть не утопил, уча ее плавать… А уж мелкие пакости вроде грязных носков, которые Виталий постоянно засовывал Алексею в рюкзак, ленясь дойти до ванной, — их вообще не перечесть. Неудивительно, что Алексей терпеть не мог своего младшенького братишку.
Вот и сейчас Виталий вляпался в очередную историю. Наркотики — это серьезно, могут и посадить. Да скорее всего и посадили бы, если бы не слезная мольба матери, которая умоляла Алексея применить свои связи и спасти брата. Глазов считал, что пара лет отсидки могла бы вправить мозги парню, но мать вкупе с хмурым отцом «дожали» его. Он позвонил знакомому «оперу», договорился, и вот Виталя опять может с чистой совестью проказничать. Балбес-переросток!
* * *Утром Лариса вскочила свеженькая как огурчик. Нашлась кассета, а это уже многое значит! Просмотрит она ее — и все выяснит. Вчера вечером она еле уснула, мысленно торопя утро.
Будь ее воля, она бы прямо посреди ночи поехала к Ольге смотреть пленку, но пришлось уступить девушке, которой нужно было заехать к родителям, и согласиться на встречу в три часа дня. Долго ждать, но ничего не поделаешь. Ольга пообещала — прежде чем она отдаст кассету милиции, ее увидит Лариса. И будет это только в три часа дня.
«По крайней мере, — утешала себя Лариса, — до трех я успею кучу дел переделать».
Начать она решила со звонка Саше, тому самому лейтенанту, который по чистой случайности работал над делом Ласточкина. Старый знакомый, который к тому же был предан Ларисе до мозга костей, очень пригодился в данный момент. Мало поставить «жучок», нужно же еще и прослушивать его. А ей самой этим заниматься не с руки. «Жучок» она использовала не в первый раз, он ее часто очень выручал. Но, поскольку использование подобной техники было нелегальным, Лариса подстраховывалась с помощью Карташова, а теперь и Саши.
Рядом с четырехэтажным зданием бывшей городской Думы, постройки начала века, где теперь находилась студия «Робина-Бобина», на парковочной площадке стояла неприметная и грязная машина «Жигули». Там сидел неприметный мальчик Саша, положив голову на спинку кресла. Со стороны казалось, что молоденький водитель просто спит, слушая музыку в плейере, а не ведет наружное наблюдение.
Ларису очень интересовали первичные результаты прослушивания. Они договорились встретиться около девяти утра. Лариса для такого случая оделась как можно неприметнее, хотя при ее внешности это было довольно сложно сделать. Но Котова безжалостно упрятала белокурые волосы под молодежную бейсболку, сделав «хвост», надела серую куртку, серые джинсы, кроссовки и стала похожа на подростка-переростка.
Для убедительности она еще взяла в руки огромную спортивную сумку, нацепила черные солнцезащитные очки и критически оглядела себя в зеркале. Сойдет. Пусть прохожие думают, что она занимается спортом. Правда, грудь неспортивного третьего размера немного не вписывается в общую картину, но что делать?
— Здравствуйте, Саша, — сказала она, садясь в машину. — Как дела?
— Здрасьте, — удивленно оглядел он ее и засмеялся. — Супер! Вас прямо не узнать! Как девчонка. Только красивее…
Он покраснел. Лариса сделала вид, что не заметила этого. Мальчик явно в нее влюблен, но так даже лучше. Тогда ей не придется его упрашивать сделать то или иное — сам все предложит.
— Есть что-нибудь? — спросила она.
— Да, — поспешно сказал Александр. — Одна хорошая новость, одна плохая.
— Начинай с плохой, — сказала Лариса, — а хорошая подсластит пилюлю.
— Плохая новость состоит в том, что сегодня утром наш «жучок» вдруг перестал работать. Почему — неясно. Есть соображения, что его просто нашли или вырубили каким-то магнитным механизмом, но толком я еще не знаю.
— Но ты успел что-нибудь услышать?
— Да, это и есть хорошая новость. Алексей Дарьин ушел с работы в двадцать два семнадцать. За то время, пока стоял «жучок», я записал три телефонных разговора по сотовому и штук пятнадцать по рабочему. Рабочие ничего интересного не несут, а вот по мобильнику объект сообщил много занимательного. Хотите послушать?
— Конечно! Спрашиваешь!
Саша протянул ей магнитофонную кассету, которую Лариса приняла с благодарностью. Этот мальчик сэкономил ей уйму времени! Похоже, ей все-таки сегодня везет.
— Спасибо. Кстати, — она вытащила из спортивной сумки бутылку «Швеппса», гамбургер и салат в пластиковой коробочке, — это тебе. Не завтракал, наверное?
— Ну что вы, не стоило! — смутился лейтенант, но было видно, что ему приятна забота Ларисы. — Я здесь «Сникерсами» да чипсами перебился.
— Разве это еда? — возмутилась Лариса. — Берите! Я это из «Чайки» принесла, у меня если ветчина — так ветчина, а не бумажное недоразумение.
Пока Саша ел, Лариса вставила кассету в плейер и стала слушать.
— Вы начало промотайте, там неинтересно, — с набитым ртом сказал Саша, сопровождая совет жестами.
Лара послушно перемотала пленку и вслушалась. Через несколько минут непонятной трескотни и посторонних звуков Лариса услышала переливчатую мелодию из сочинений Моцарта. Это звонил, как она поняла, мобильник директора передачи.
Несколько минут она слушала, потом ее глаза начали медленно округляться. Через пару секунд она сдернула наушники и удивленно посмотрела на Сашу, который многозначительно кивнул.
— Ничего себе, — прошептала Лариса, чувствуя, что в ее руках связались уже две ниточки. — Ну, я пойду? — сказала она и вышла из машины, стараясь идти с более-менее умным видом и не открывать рот от удивления.
— Ни фига себе! — уже более выразительно прореагировала Лариса, оказавшись в своей машине, которую оставила для конспирации на другой стороне улицы. — Все-таки я была права! Может, он и не виноват в порче пленки, но все равно — тот еще типчик!
* * *Лариса мчалась через город к себе домой. Требовалось срочно переодеться соответственно своему статусу «новой русской» дамы и навестить Карташова. Неужели так бывает: чтобы с первого выстрела — и в яблочко? Все версии, как то: политическая, неполитическая, через друзей Дмитрия, кассета и прочие мелочи — отошли на второй план, так как то, что узнала Лариса, объясняло убийство Дмитрия с идеальной точностью. В этом варианте были учтены все мелочи. И испорченная пленка, и яд в банке, и ехидство Алексея, и другие странности, кидающие подозрения на нее, Ларису. Какое счастье, что новый Уголовный кодекс разрешает использовать видео— и аудиозаписи в качестве доказательств, а то хрен бы ей кто поверил!
Правда, единственное, что слегка огорчало Ларису, — то, что все кончилось слишком быстро и как-то очень уж просто. Но оно и к лучшему! Зато все вышло так, как и планировала Лариса.
Тихо, быстро — и она ни при чем! Ее репутация не пострадала.
По дороге она позвонила Олегу и сказала, что им срочно нужно поговорить. Встреча должна была состояться в том же кафе, где они уже бывали. Карташов был несколько удивлен возбуждению Ларисы, но, разумеется, дал свое согласие на беседу.
Через полчаса они встретились.
* * *— Ну что там у тебя? — немного устало спросил полковник, меланхолично размешивая ложечкой сахар в кофе. Положил ложечку на блюдце, отпил, поморщился и грустно посмотрел на Ларису. — Не кофе, а дерьмо собачье! Но это неважно. Выкладывай!