По пути к храму Пастора и его семью перехватили Дол, Ода и их дочь Жемчужина.
Дол, невысокий человек с аккуратной короткой стрижкой, самый приличный из всей общины. Он занимал ключевой пост, поскольку являлся превосходным виноделом и контролировал производство нового вина. Но Пастору иногда казалось, что Дол относится к остальным членам коммуны так, словно они живут в другой деревне. Дол и Ода стали первой парой, построившей семейный домик. Ода, темнокожая женщина, говорившая с французским акцентом, обладала диким темпераментом. Пастор это очень хорошо знал – он спал с ней множество раз, но с Долом она как-то остепенилась. Пожалуй, Дол, один из немногих членов коммуны, смог бы быстро адаптироваться к нормальной жизни, если бы пришлось уйти. Пастор чувствовал, что большинству эта задача не под силу, они окажутся в тюрьме или погибнут.
– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал Дол.
Пастор заметил, как переглянулись девочки. Роза укоряюще посмотрела на Жемчужину, которая выглядела виноватой и испуганной.
– Ну, что еще случилось? – спросила Звезда.
Дол завел всю компанию в пустую хижину, которую использовали для занятий со старшими детьми. Посередине стоял грубый стол, несколько стульев и шкаф с книжками и карандашами. На потолке имелся люк, ведущий на узкий чердак. Сейчас люк был открыт, кто-то приставил к нему стремянку.
У Пастора появилось отвратительное предчувствие.
Дол зажег свечу и поднялся по стремянке. Пастор и Звезда последовали за ним. На чердаке, освещенном тусклым пламенем свечи, они увидели девчоночий тайный склад: коробку, полную дешевой бижутерии, косметику, модную одежду и журналы для подростков.
– Все, что мы считаем бесполезным, – негромко проговорил Пастор.
– Они добирались до Силвер-Сити на попутных машинах. За последние четыре недели они побывали там трижды. Девочки брали с собой эту одежду и переодевались в нее, когда приезжали в город.
– И что они там делали? – спросила Звезда.
– Болтались по улицам, разговаривали с мальчиками, воровали в магазинах.
Пастор засунул руку в ящик и вытащил обтягивающую голубую футболку с оранжевой полосой. Она была сделана из нейлона и выглядела дешевой. Он всегда презирал такую одежду: она не давала тепла и защиты, уродуя человеческое тело.
С футболкой в руках он спустился вниз. Звезда и Дол последовали за ним.
Девочки в ужасе смотрели на него.
– Давайте пойдем в храм и обсудим случившееся с остальными.
К тому моменту, когда они подошли к храму, все уже собрались, сидели на полу, скрестив ноги, и ждали.
Пастор, как всегда, сел посередине. Теоретически дискуссии должны были проходить демократично, коммуна не имела лидеров, но на практике Пастор и Звезда возглавляли все такие собрания. Пастор направлял диалог в нужном для себя направлении – обычно задавал вопросы, а не высказывался сам. Если идея ему нравилась, он поддерживал ее; если ему хотелось задушить предложение, он спрашивал, как его осуществить. А если общее настроение было направлено против него, он делал вид, что соглашается, но потом обязательно возвращался к проблеме и добивался своего.
– Кто хочет начать?
Заговорила Анет. Ей было уже сильно за сорок, и она верила во взаимопонимание.
– Может быть, дадим сначала высказаться Розе и Жемчужине? Пусть объяснят нам, зачем они ездили в Силвер-Сити.
– Чтобы встречаться с людьми, – дерзко ответила Роза.
Анет улыбнулась.
– Ты имела в виду мальчиков? – уточнила она.
Роза пожала плечами.
– Ну, это можно понять… но зачем воровать? – спросила Анет.
– Чтобы хорошо выглядеть.
Звезда недовольно вздохнула.
– А что тебя не устраивает в нашей одежде?
– Мама, давай говорить серьезно, – презрительно сказала Роза.
Звезда повернулась и отвесила ей пощечину.
Роза ахнула. На ее щеке осталось красное пятно.
– Не смей так со мной разговаривать! – воскликнула Звезда. – Тебя только что поймали на воровстве, и мне пришлось забирать тебя из тюрьмы, не смей вести себя так, точно я глупая девчонка.
Жемчужина расплакалась.
Пастор вздохнул. Такой поворот событий следовало предвидеть. В бесплатном магазине имелась нормальная одежда, голубые, синие и черные джинсы; рубашки из хлопчатобумажной ткани; белые, серые, красные и желтые футболки; сандалии и сапоги; толстые шерстяные свитера на зиму; непромокаемые плащи для работы под дождем. Из года в год все носили одинаковую одежду. Конечно, детям хотелось чего-нибудь особенного. Тридцать пять лет назад Пастор украл куртку в дорогом магазине на улице Сан-Педро.
– Жемчужина, дорогая, тебе не нравится твоя одежда? – спросила у дочери Ода.
Между рыданиями Жемчужина выдавила из себя:
– Мы хотели выглядеть как Мелани.
– Ага, – сказал Пастор, которому все стало ясно.
Мелани продолжала носить одежду, которую привезла с собой: прозрачные блузки, коротенькие юбки и шорты, модные туфли и хорошенькие шапочки. Она выглядела изящной и сексуальной. Стоит ли удивляться, что девочки выбрали Мелани в качестве образца для подражания?
– Нужно поговорить с Мелани, – сказал Дол.
Ему было тревожно. Большинство из коммунаров с большой неохотой осмеливались критиковать Пастора.
Он сам чувствовал себя не лучшим образом. Это он привел Мелани в коммуну и сразу же стал ее любовником. И она стала важнейшей частью его плана. Только Мелани по силам разобраться в данных на дискете Майкла, которые они скопировали на ее переносной компьютер. Пастор не мог допустить, чтобы недовольство коммуны обрушилось на Мелани.
– Мы никогда не заставляли тех, кто к нам присоединяется, менять одежду, – возразил он. – Сначала они носят свои старые вещи, таковы правила.
В дискуссию вступила Аляска. Бывшая школьная учительница, она пришла в коммуну вместе со своей любовницей, Солью, десять лет назад, после того как их изгнали из маленького городка, где преследовали лесбиянок.
– Дело не в одежде, – заявила Аляска. – Она почти не работает.
Соль согласно кивнула.
– Я видел ее на кухне, где она мыла посуду и готовила пироги, – возразил Пастор.
Аляска смутилась, но сдаваться не хотела.
– Да, она берется за легкую домашнюю работу, но я не видела, чтобы она трудилась на винограднике. Она пассажир, Пастор.
Видя, что Пастора атакуют, Звезда пришла к нему на помощь:
– У нас было немало таких людей. Помнишь, как выглядела Холли, когда появилась у нас?
Холли действительно была немного похожа на Мелани. Хорошенькую девушку сначала больше привлекал Пастор, и лишь потом она стала полноправным членом коммуны. Холли грустно улыбнулась:
– Я согласна со Звездой. Раньше я была ленивой. Но потом осознала, что должна делать свою долю работы. И никто ничего мне не говорил. Просто я поняла, что буду счастливее, если стану честно трудиться наравне со всеми.
Теперь пришел черед высказаться Садовнице, двадцатипятилетней наркоманке, которая выглядела на все сорок.
– Мелани оказывает на детей плохое влияние. Она разговаривает с ними о поп-звездах, телевизионных шоу и подобной дряни.
– Несомненно, нам нужно поговорить с Мелани, когда она вернется из Сан-Франциско, – не стал спорить Пастор. – Я уверен, что она очень огорчится, когда узнает, что сделали Роза и Жемчужина.
Но Дола это не устроило.
– Многих из нас тревожит…
Пастор нахмурился. Похоже, они ведут какие-то разговоры у него за спиной.
Господи, неужели именно сейчас они готовят восстание?
Он заговорил так, чтобы всем стало ясно, как сильно он недоволен:
– Да? И что же тревожит многих из вас?
Дол вздохнул.
– Ее мобильный телефон и компьютер.
В долине не было электричества и, следовательно, электрических приборов; постепенно у коммунаров выработалось отрицательное отношение к телевизорам и видеозаписям. Пастор узнавал новости, слушая радиоприемник в машине. Они привыкли осуждать все связанное с электричеством. Оборудование Мелани, которое она подзаряжала в библиотеке Силвер-Сити, подсоединяясь к розетке для пылесоса, вызывало немало неодобрительных взглядов. Теперь несколько человек согласно кивали, поддерживая Дола.
Мелани сохранила мобильный телефон и компьютер по вполне уважительной причине, но Пастор не мог рассказать о ней Долу. Он не являлся Едоком Риса. И хотя Дол полноправный член коммуны уже многие годы, Пастор не стал бы с уверенностью утверждать, что он поддержит план с землетрясением. Дол мог повести себя непредсказуемо.
Пастор понял, что необходимо заканчивать споры. Ситуация выходила из-под контроля. С разочарованными людьми нужно разбираться один на один, с коллективом, когда все его члены поддерживают друг друга, это сделать значительно сложнее.
Но прежде чем он успел что-то сказать, вмешалась Ода:
– Пастор, что происходит? Ты нам не все рассказываешь? Я так и не поняла, почему вы со Звездой уезжали на две с половиной недели.
Мелодия, которая всегда поддерживала Пастора, набросилась на Оду:
– Какой странный вопрос! Ты что, не доверяешь Пастору?
Группа могла в любой момент расколоться – Пастор это прекрасно понимал. И причина тому – угроза, нависшая над долиной. Он сказал, что их спасет чудо, но ничего не происходило. Им казалось, что их мир рушится.
– По-моему, я всем объяснила, – вмешалась Звезда. – У меня был дядя, он умер, мне пришлось улаживать его дела, других родственников у него нет, поэтому я помогла адвокатам решить возникшие проблемы.
Достаточно.
Пастор знал, как задушить все протесты.
– Я чувствую, что обсуждение этих вопросов портит атмосферу в коммуне, – решительно заявил он. – Все со мной согласны?
Конечно, никто не стал возражать.
– Что мы будем делать? – Пастор посмотрел на своего десятилетнего сына, темноглазого серьезного мальчика. – Что скажешь, Ринго?
– Мы будем вместе медитировать, – ответил Ринго.
Такой же ответ он получил бы от любого другого члена коммуны.
Пастор оглядел собравшихся:
– Все согласны с предложением Ринго?
Никто не возражал.
– Тогда приготовимся к медитации.
Каждый занял привычное для себя положение. Некоторые легли на спину, другие свернулись в клубок, кто-то просто закрыл глаза. Пастор и еще несколько человек сели, скрестив ноги, расслабленно положив руки на колени, закрыли глаза и обратили лица к небесам.
– Расслабьте мизинец на правой ноге, – произнес Пастор негромко, но настойчиво. – Затем четвертый палец, третий и второй. Наконец, большой палец. И теперь всю стопу… щиколотку… икру.
Так он описал все тело, и в комнате наступил мир. Дыхание людей замедлилось, напряжение начало отступать, на лица снизошло спокойствие.
Наконец Пастор произнес первый низкий слог:
– Ом.
И все как один подхватили:
– Омм…
Мой народ.
Пусть он живет здесь всегда.
6
Совещание в офисе губернатора было назначено на полдень. Сакраменто, столица штата, находился в двух часах езды от Сан-Франциско. Джуди вышла из дома в девять сорок пять, когда движение еще не такое напряженное.
Помощник губернатора Эл Ханимун был известным калифорнийским политиком. Официально он занимал должность секретаря, но на самом деле выполнял грязную работу. Всякий раз, когда губернатору требовалось провести новое скоростное шоссе через участок живописной местности, построить ядерную электростанцию, уволить тысячу государственных служащих или предать верного друга, он предоставлял это Ханимуну.
Они работали вместе вот уже двадцать лет. Когда они познакомились, Майк Робсон был всего лишь членом нижней палаты законодательного совета штата, а Ханимун – выпускником юридического факультета. Ханимуна выбрали на роль плохого парня, поскольку он был черным, и губернатор мудро рассудил, что пресса не станет уж слишком активно поливать грязью черного политика. Те либеральные дни прошли, но Ханимун превратился в чрезвычайно ловкого и безжалостного политического махинатора. Никто его не любил, но многие боялись.
Джуди понимала, что для блага Бюро должна произвести на него хорошее впечатление. Не так уж часто случалось, что крупные политические фигуры проявляли интерес к расследованиям ФБР. Джуди знала, что ее поведение во многом определит отношение Ханимуна к Бюро и правоохранительным организациям. Личные контакты всегда более эффективны, чем отчеты и статистика.
ФБР любило производить впечатление всемогущей и не терпящей поражений организации. Но по порученному ей делу Джуди успела сделать так мало, что играть роль победителя просто не могла, в особенности с таким крепким орешком, как Ханимун. К тому же это не ее стиль. Она предпочитала выглядеть уверенным и результативным сотрудником.
Имелась и другая причина, по которой нужно наладить хороший контакт с Ханимуном. Джуди надеялась, что заявление губернатора Робсона поможет начать диалог с «Молотом Эдема». Намек на то, что губернатор готов вступить в переговоры, может убедить террористов не форсировать события. А если начнутся переговоры, у Джуди появится шанс собрать дополнительные улики. Пока что у нее не было возможности поймать террористов. Все остальные пути она уже испробовала.
Джуди понимала, что ей будет непросто убедить губернатора сделать такой намек. Он не захочет никому показывать, что готов идти на переговоры с террористами, чтобы у других не возникло желания с ним торговаться. Однако оставалась возможность сформулировать заявление так, чтобы его смысл поняли только представители «Молота Эдема».
Она не стала надевать свой костюм от Армани. Инстинкт подсказывал Джуди, что Ханимун любит иметь дело с людьми, предпочитающими рабочий стиль в одежде. Поэтому она выбрала серый брючный костюм, собрала волосы на затылке в простой пучок, а кобуру прицепила к поясу. Чтобы слегка смягчить впечатление, она надела маленькие жемчужные сережки, привлекающие внимание к ее длинной шее. Никогда не вредно выглядеть хорошо.
Интересно, подумала она, нашел ли ее привлекательной Майкл Керкус? Эффектный мужчина; жаль, что у него такой вредный характер. Ее мать одобрила бы Майкла. Джуди помнила, как она говорила: «Мне нравятся мужчины, которые умеют взять ответственность на себя». Керкус хорошо одевался, в неброской, сдержанной манере. Вот бы посмотреть, какой он под одеждой, вдруг подумала Джуди. Возможно, весь зарос темными волосами, как обезьяна, – она не любила волосатых мужчин. Или у него бледная кожа и мягкое тело. Нет, вряд ли, Майкл производил впечатление человека спортивного. Джуди сообразила, что фантазирует об обнаженном Керкусе, и недовольно покачала головой.
Только этого мне сейчас не хватает – капризного красавчика, который пользуется успехом у женщин.
Она решила позвонить, чтобы заранее решить вопрос с парковкой, набрала телефон офиса губернатора, и ей ответил секретарь Ханимуна.
– У меня на двенадцать назначена встреча с мистером Ханимуном, и я хотела бы узнать, смогу ли я припарковать свой автомобиль у здания Капитолия. Я никогда не бывала в Сакраменто.
Секретарь оказался молодым мужчиной.
– У нас нет парковки для посетителей, но в соседнем квартале есть подземная стоянка.
– Вы не могли бы уточнить, где именно?
– У въезда на Десятую улицу, между Кей-стрит и Эл-стрит. Это в буквальном смысле в минуте от нас. Однако ваша встреча назначена на одиннадцать тридцать, а не на двенадцать.
– Что?
– Ваша встреча назначена на одиннадцать тридцать.
– Время изменилось?
– Нет, мадам, встреча с самого начала планировалась на это время.
Джуди рассвирепела. Если она опоздает, то разговаривать уже будет не о чем. Все пошло совсем не так, как она рассчитывала. Она постаралась погасить свой гнев.
– Очевидно, произошла какая-то ошибка. – Джуди посмотрела на часы. Если она будет гнать всю дорогу, то через полтора часа окажется в Сакраменто. – Ничего страшного, – солгала она, – у меня есть время в запасе. Я не опоздаю.
– Вот и хорошо.
Она выжала до отказа педаль газа, и вскоре ее скорость уже превышала сто миль в час. К счастью, машин было не много. Большая часть людей направлялась в Сан-Франциско.
Брайан Кинкейд сообщил ей время встречи – значит, он должен опоздать. Они выехали отдельно, поскольку у него назначена еще одна встреча в Сакраменто, где находилось отделение ФБР. Джуди набрала номер офиса в Сан-Франциско, трубку подняла секретарша Кинкейда.
– Линда, это Джуди. Пожалуйста, позвоните Брайану и предупредите его о том, что встреча с помощником губернатора назначена на одиннадцать тридцать, а не на двенадцать.
– Полагаю, он об этом знает, – ответила Линда.
– Нет, вы ошибаетесь. Он сказал мне, что встреча назначена на двенадцать. Постарайтесь его предупредить.
– Да, конечно.
– Благодарю.
Джуди отключилась и сосредоточила все свое внимание на дороге.
Через несколько минут она услышала полицейскую сирену.
Посмотрев в зеркало, Джуди заметила знакомые очертания патрульной машины.
– Проклятие, глазам своим не верю! – прорычала она.
Она свернула к обочине и резко притормозила. Патрульный автомобиль остановился сзади. Джуди открыла дверцу.
Тут же раздался громкий голос:
– Оставайтесь в машине.
Она вытащила значок ФБР так, чтобы полицейский его сразу увидел, и вышла из машины.
– Оставайтесь в машине!
В голосе патрульного слышался страх, и она увидела, что у него нет напарника. Джуди вздохнула. Она представила себе, как новичок-полицейский стреляет в нее.