– Она принадлежит к среднему классу, – сразу же сказал Бо.
Джуди нахмурилась:
– А мне показалось, что к высшему.
– Вы оба правы, – сказал Саймон. – Ее акцент изменился от первого предложения ко второму.
– А так часто бывает? – спросила Джуди.
– Нет. Большинство из нас имеют базовый акцент, относящийся к той социальной группе, в которой мы выросли, хотя со временем он может немного измениться. Как правило, люди стараются улучшить свою речь: рабочие пытаются говорить более свободно, а те, кто разбогател недавно, стремятся усвоить речь и манеры, характерные для «старых денег». Иногда происходят и обратные процессы: политики из богатых семей делают свою речь более разговорной, чтобы не отличаться от обычных людей, вы понимаете, о чем я?
Джуди улыбнулась:
– Ну конечно.
– Выученный акцент используется в стандартных ситуациях, – продолжал Саймон, вновь перематывая кассету на начало. – Человеку необходимо сосредоточиться, чтобы говорить в непривычной для себя манере. Но стоит нам оказаться в неприятной ситуации, как мы возвращаемся к выученным в детстве формам речи. Вы не потеряли нить моих рассуждений?
– Продолжайте, – кивнул Бо.
– Эта женщина упростила свою речь. Она старалась говорить как человек из рабочей среды.
Джуди была поражена.
– Ты полагаешь, она вроде Пэтти Херст[7]?
– Давайте хорошенько разберем ее речь. Она начала с выученного заранее предложения, которое произнесла как представитель среднего класса. Следует отметить, что в американской речи есть одна интересная деталь: чем к более высокому классу ты относишься, тем отчетливее произносишь букву «р». А теперь, имея это в виду, послушайте, как она произносит слово «губернатор».
Джуди опять хотела остановить Саймона. Но ей было очень интересно. Женщина с магнитофонной ленты произнесла:
– Это «Молот Эдема» с обращением к губернатору Майку Робсону.
– Обратите внимание, как она произнесла «губернатору Майку». Так говорят на улицах. А теперь послушайте следующее предложение. Голос автоответчика сбил ее с толку, и она заговорила более естественно.
– Черт, я не привыкла говорить на магнитофон.
– И хотя она произнесла «черт», буква «р» прозвучала очень четко. Рабочий человек проглотил бы «р» в словах «привыкла» и «говорить». Выпускник колледжа произнес бы «р» только в первом случае. И только человек из высших слоев общества четко произнес бы «р» дважды.
– Поразительно, что вы можете так много обнаружить всего лишь в двух предложениях, – восхищенно проговорил Бо.
Саймон довольно улыбнулся.
– А вы обратили внимание на словарный запас?
Бо покачал головой:
– Не могу сказать ничего определенного.
– Что такое магнитофон?
Бо рассмеялся.
– Устройство размером с небольшой портфель с двумя кассетами сверху. У меня был такой во Вьетнаме – «Грюндиг».
Джуди поняла, к чему клонит Саймон. Термин «магнитофон» вышел из употребления. Сейчас такое устройство называют «кассетник». Автоответчик записывает голоса на жесткий диск компьютера.
– Она живет в прежнем времени, – сказала Джуди. – Что вновь возвращает нас к Пэтти Херст. Кстати, какова ее судьба?
– Отсидела свой срок, вышла на свободу, написала книгу и появилась в «Геральд». Да здравствует Америка! – ответил Бо.
Джуди встала.
– Все это очень интересно, Саймон, но я чувствую себя не в своей тарелке. Мне кажется, тебе следует показать отчет Марвину.
– Но сначала я хочу обратить ваше внимание вот на что, – сказал он и нажал на перемотку вперед.
– Правда, Саймон…
– Вы только послушайте этот кусок.
– Оно произошло в долине Оуэнс в начале третьего, вы можете это легко проверить.
Послышался какой-то слабый звук, и женщина сделала паузу. Саймон остановил запись.
– Мне удалось усилить звук и понять, что было сказано. Вот реконструкция. – Он вновь включил запись.
Джуди услышала мужской голос, искаженный шипением, но достаточно внятный, чтобы можно было разобрать слова:
– Мы не признаем юрисдикции правительства Соединенных Штатов.
Шум исчез, и женский голос повторил:
– Мы не признаем юрисдикции правительства Соединенных Штатов.
После короткой паузы она продолжала:
Теперь, когда вы знаете, что мы способны выполнить свои обещания, вам следует хорошенько подумать над нашими требованиями.
Саймон выключил запись.
– Женщина повторяла его слова, а когда что-то забыла, он ей напомнил, – сказала Джуди.
– Кажется, вы пришли к выводу, что первое послание в Интернете продиктовано рабочим, возможно, неграмотным, а напечатано образованной женщиной? – спросил Бо.
– Да, – ответил Саймон. – Но это другая женщина, она старше.
– Таким образом, – сказал Бо, обращаясь к Джуди, – у вас появилось трое неизвестных.
– Только не у меня, – поправила его Джуди. – Я отстранена. Ты же знаешь, Саймон, что у меня будут неприятности.
– Ладно. – Он вытащил кассету из магнитофона и встал. – Самое главное я уже рассказал. Дай знать, если у тебя появятся гениальные идеи, которые я мог бы передать придурку Марвину.
Джуди проводила его до дверей.
– Я отвезу свой отчет в офис прямо сейчас – наверное, Марвин еще там, – сказал на прощание Саймон. – А потом лягу спать. Я всю ночь просидел над записью.
Он сел в свой спортивный автомобиль и с ревом укатил.
Джуди вернулась на кухню. Бо заваривал зеленый чай, на лице его застыло задумчивое выражение.
– Получается, что тип, выросший на улице, использует как минимум двух образованных женщин.
Джуди кивнула:
– Кажется, я понимаю, к чему ты ведешь.
– Это культ.
– Да. Я не зря вспомнила о Пэтти Херст. – Джуди содрогнулась. – Мужчина должен быть харизматической фигурой, если он обладает такой властью над женщинами. Он явно не получил образования, но это ему не помешало, раз его приказы выполняют другие. И все же что-то здесь не так. Их требование заморозить строительство новых электростанций представляется мне недостаточно эксцентричным.
– Согласен, – сказал Бо. – Нет показных эффектов. Мне кажется, что за их требованием стоит вполне приземленная причина.
– Интересно, – задумчиво проговорила Джуди, – может, их интересует какая-то определенная электростанция?
Бо восхищенно посмотрел на нее:
– Джуди, ты великолепна! Скажем, они боятся, что будет загрязнена их река, где водится лосось, или нечто в таком же духе.
– Да, где-то, – согласилась Джуди. – Но для них это очень важно.
Она понимала, что ей удалось нащупать важную мысль.
– Значит, требование заморозить строительство всех электростанций лишь прикрытие. Они боятся назвать ту, которая их интересует, чтобы не навести власти на свой след.
– И какие возможны варианты? Электростанции каждый день не строят, но всякий раз строительство вызывает дискуссии.
– Давай проверим.
Они перешли в кабинет. Компьютер Джуди стоял на маленьком столике. Иногда она писала здесь отчеты, пока Бо смотрел футбол. Телевизор не отвлекал Джуди, ей нравилось находиться рядом с отцом. Она включила компьютер. Пока он загружался, Джуди сказала:
– Если мы составим список строящихся электростанций, компьютер ФБР сразу же выдаст информацию о коммунах, которые расположены неподалеку.
Она вошла в архив «Сан-Франциско кроникл» и стала искать упоминания о строительстве электростанций за последние три года. Оказалось, что за этот срок написано 117 статей. Джуди просмотрела заголовки, пропуская статьи о Питсбурге и Кубе.
– Ладно, проект атомной электростанции в пустыне Мохаве… – Она переписала статью в свой компьютер. – Дамба для гидроэлектростанции в округе Сьерра… электростанция, работающая на мазуте возле границы с Орегоном…
– Округ Сьерра? – переспросил Бо. – Что-то я уже слышал. Можешь уточнить место?
Джуди открыла соответствующую статью.
– Да… предлагается построить дамбу на Серебряной реке.
Он нахмурился:
– Долина Серебряной реки…
Джуди отвернулась от монитора.
– Подожди… кажется, там поселилась группа «Комитет бдительности»?
– Правильно! – воскликнул Бо. – Они называют себя «Лос-Аламос». Группу возглавляет наркоман по имени Поко Лателла, он переехал туда из Дали-Сити. Поэтому я о нем слышал.
– Правильно. Они вооружены до зубов и отказываются признавать правительство США… Господи, они даже используют предложение, которое есть в записи: «Мы не признаем юрисдикцию правительства Соединенных Штатов». Бо, я думаю, мы их нашли.
– Что ты собираешься делать?
– Что ты собираешься делать?
Тут только Джуди вспомнила, что ее отстранили, и помрачнела.
– Если Кинкейд узнает, что я продолжаю над этим работать, он окончательно озвереет.
– Но «Лос-Аламос» нужно проверить.
– Я позвоню Саймону.
Джуди взяла трубку и набрала номер офиса.
– Привет, Чарли, это Джуди, – поздоровалась она с оператором. – Саймон Спэрроу в офисе?
– Приходил и тут же уехал, – ответил Чарли. – Попробовать связаться с его машиной?
– Да, пожалуйста.
Она ждала.
– Не отвечает, – сказал Чарли. – Я позвонил ему домой, там тоже никого нет. Отправить сообщение на пейджер?
– Пожалуйста. – Джуди вспомнила, что Саймон собирался лечь спать. – Могу спорить, он отключил телефон.
– Я отправлю сообщение, чтобы он тебе позвонил.
– Спасибо.
Джуди повесила трубку и сказала Бо:
– Думаю, мне следует поговорить с Кинкейдом. Если дать ему хорошую идею, он не будет на меня сердиться.
Бо пожал плечами:
– У тебя нет выбора, не так ли?
Джуди не могла рисковать жизнью людей из-за боязни вызвать недовольство начальства.
– Ты прав, у меня нет выбора, – вздохнула она.
На ней были узкие черные джинсы и розовая футболка, слишком обтягивающая, чтобы идти в ней в офис, даже в субботу. Она зашла в свою комнату и переоделась в свободную белую блузку с короткими рукавами. Села в машину и поехала в офис.
Марвин должен организовать рейд на «Лос-Аламос». Нельзя исключать, что возникнут проблемы: эти люди безумны. В рейде следует задействовать значительные силы и тщательно к нему подготовиться. В Бюро не захотят повторения Уэйко[8]. В операции примут участие все агенты. Наверное, пришлют людей из Сакраменто. Скорее всего она будет назначена на завтрашнее утро.
Джуди направилась прямо в офис Кинкейда. Секретарша сидела в приемной и работала за компьютером. По случаю субботы она надела красную блузку и белые джинсы. Она взяла телефонную трубку и сказала:
– К вам Джуди Мэддокс.
Выслушав ответ, повесила трубку и сказала:
– Заходите.
У двери в кабинет Джуди вдруг охватили сомнения. Когда она заходила сюда в предыдущие два раза, ее ждали унижение и разочарование. Но она переборола себя. Быть может, на сей раз Кинкейд проявит понимание.
Джуди все еще коробило, когда она видела его тучную фигуру в кресле, принадлежавшем хрупкому и подвижному Милтону Лестрейнджу. Она так и не побывала у Милта в больнице, вдруг сообразила Джуди и решила обязательно к нему заехать сегодня вечером или завтра.
– Что я могу для тебя сделать, Джуди? – холодно спросил Брайан.
– Я видела Саймона Спэрроу, – начала она. – Он принес мне отчет, поскольку не слышал, что я отстранена. Естественно, я сказала, чтобы он передал его Марвину.
– Естественно.
– Но он показал мне некоторые выкладки, и я пришла к выводу, что «Молот Эдема» – это культ, который выступает против строительства какой-то определенной электростанции.
На лице Брайана появилось раздражение.
– Я передам Марвину, – нетерпеливо сказал он.
Однако Джуди не сдавалась.
– В данный момент в Калифорнии строится несколько электростанций, я проверила. Одна из них находится в долине Серебряной реки, где поселилась правая группа «Комитет бдительности», носящий название «Лос-Аламос». Брайан, я думаю, что «Лос-Аламос» и есть «Молот Эдема». Я считаю, что нам нужно устроить рейд.
– Ты так полагаешь?
Вот сука!
– Вы видите в моих рассуждениях логическую ошибку? – ледяным тоном спросила Джуди.
– Именно. – Кинкейд встал. – Ошибка состоит в том, что я снял тебя с расследования.
– Я знаю, – спокойно сказала она. – Но мне казалось…
Он прервал ее, энергично потрясая указательным пальцем:
– Ты перехватила психолингвистический отчет и пытаешься вернуться в расследование – и я отлично понимаю почему! Ты знаешь, что «Молот Эдема» привлек всеобщее внимание, и хочешь, чтобы тебя заметили.
– Кто именно? – возмущенно спросила Джуди.
– Штаб ФБР, пресса, губернатор Робсон.
– Ничего подобного!
– А теперь послушай, что я тебе скажу. Ты отстранена от расследования. Ты меня понимаешь? От-стра-не-на! Ты не должна обсуждать его со своим приятелем Саймоном Спэрроу. Ты не должна вмешиваться в планы строительства электростанций. И тебе не следует предлагать провести рейд против «Комитета бдительности».
– Боже мой!
– А теперь отправляйся домой. Предоставь это дело мне и Марвину.
– Брайан…
– До свидания, Джуди. Хороших тебе выходных.
Джуди посмотрела на него. Брайан покраснел и тяжело дышал. Ее охватили гнев и полная беспомощность. Она заставила себя прикусить губу и промолчать. Один раз ей уже пришлось приносить извинения, и Джуди не хотела унижаться вновь. Молча повернувшись, она вышла из кабинета Кинкейда.
11
В тусклых лучах начинающегося рассвета Пастор припарковал свой старый «плимут-барракуду» на обочине дороги, взял Мелани за руку и повел в лес. Горный воздух холодил, и они мерзли в своих футболках, но шли довольно быстро и скоро согрелись. Через несколько минут оказались на утесе, с которого открывался прекрасный вид на долину Серебряной реки.
– Вот где они собираются построить дамбу, – сказал Пастор.
Здесь долина сужалась, как горлышко бутылки, так что противоположная сторона находилась всего в пятистах ярдах. Было еще слишком темно, чтобы видеть реку, но в утренней тишине слышался шум бегущей воды. Постепенно становилось светлее, и вскоре стали различимы силуэты подъемных кранов и гигантских экскаваторов, застывших, словно спящие динозавры.
Пастор практически потерял надежду, что губернатор Робсон пойдет на переговоры. Шел второй день после землетрясения в долине Оуэнс, но ответа так и не последовало. Пастор не понимал стратегии губернатора, но было очевидно: он не намерен сдаваться.
Необходимо еще одно землетрясение.
Однако Пастор испытывал тревогу. Мелани и Звезда могут не согласиться, в особенности если второй толчок приведет к жертвам. Он должен убедиться в их твердости. Пастор решил начать с Мелани.
– В результате возникнет озеро длиной в десять миль, которое захватит большую часть долины, – сказал он. Бледное лицо Мелани напряглось от гнева. – Все, что находится вверх по течению, окажется под водой.
За узким участком начиналось свободное пространство долины. По мере того как их взгляду открывались все новые картины, они стали различать домики и аккуратные прямоугольники полей, соединенных между собой темными нитками узких дорог.
– Наверняка кто-нибудь пытался воспрепятствовать строительству дамбы, – сказала Мелани.
Пастор кивнул:
– Да, вокруг строительства развернулось целое сражение. Мы в нем не участвовали, поскольку не верим судам и адвокатам. Кроме того, нам не хотелось, чтобы репортеры с телевидения стали частыми гостями в коммуне – у нас слишком много секретов. Вот почему никто даже не слышал о нашей коммуне. Большинство соседей не подозревают о ее существовании, а другие полагают, что за виноградником ухаживают наемные рабочие, которые приезжают из Напа. Поэтому мы вели себя тихо. Но некоторые обеспеченные жители долины наняли адвокатов, а общество по защите окружающей среды встало на сторону местного населения. У них ничего не вышло.
– А почему они проиграли?
– Губернатор Робсон поддержал строительство дамбы, и проектом стал заниматься Эл Ханимун. – Пастор ненавидел Ханимуна, который лгал и манипулировал прессой, причем мастерски. – С его подачи средства массовой информации представили местных жителей как горстку эгоистов, которые выступают против того, чтобы каждая больница и школа в Калифорнии имела электричество.
– Словно мы виноваты в том, что жители Лос-Анджелеса подсвечивают свои бассейны и покупают электрические моторчики, чтобы открывать и закрывать жалюзи.
– Верно. В результате компания «Коустал электрикс» получила разрешение на строительство дамбы.
– И все эти люди потеряют свои дома.
– А также исчезнет центр подготовки лошадей, парк дикой природы, несколько летних коттеджей и лагерь спятивших наркоманов из «Комитета бдительности», который называется «Лос-Аламос». Все получат компенсацию – кроме нас, поскольку мы не являемся владельцами земли, а лишь берем ее в аренду на один год. Мы ничего не получим – и потеряем лучший виноградник от Напа до Бордо.
– И единственное место, где я могу спокойно жить.
Пастор пробормотал слова сочувствия. Разговор развивался в нужном ему направлении.
– А у Дасти всегда была такая аллергия?
– С рождения. Сначала на молоко – коровье, молочную смесь и даже на грудное. Он выжил благодаря козьему молоку. Тогда я все поняла. Люди делают что-то не так, если мир стал настолько загрязненным, что мое собственное молоко действует на ребенка как яд.