Он отвел затвор. Револьвер был заряжен.
Ничего другого ему и не требовалось.
Пастор вернулся в машину и сел на место пассажира – за рулем оставалась Мелани. Она заметно побледнела, но ее глаза лихорадочно блестели, она прерывисто дышала, словно нанюхалась кокаина. Пастор понял, что она никогда не видела настоящего насилия.
– С ним все будет в порядке? – возбужденно спросила она.
Пастор посмотрел на часового. Тот лежал на земле, закрыв лицо руками, и слегка раскачивался.
– Конечно, – спокойно ответил Пастор.
– Ну, ты даешь!
– А теперь в Сакраменто.
Мелани развернулась, и они поехали в сторону столицы штата. Через некоторое время она спросила:
– Неужели ты думаешь, что сумеешь убедить этого типа, Ханимуна?
– Он должен обладать здравым смыслом, – уверенно ответил Пастор, хотя сам ни в чем не был уверен. – Разве у него есть выбор? Первый вариант: землетрясение, которое причинит ущерб на миллионы долларов. Второй: разумное уменьшение загрязнения окружающей среды. Мало того, если он выберет первый вариант, через два дня вновь окажется перед выбором. Он должен сообразить, какой путь более легкий.
– Наверное, – ответила Мелани.
Они подъехали к Сакраменто, когда до семи оставалось несколько минут. В столице штата в столь раннее время было совсем тихо. По широким пустым бульварам неспешно катили редкие автомобили и грузовики. Мелани припарковала машину возле здания Капитолия. Пастор поглубже надвинул бейсбольную шапочку, спрятав под ней длинные волосы, и надел темные очки.
– Жди меня здесь, – сказал он. – Это может занять пару часов.
Пастор обошел квартал, в котором находился Капитолий. Он надеялся найти парковку, расположенную на уровне улицы, но ему не удалось. Капитолий окружал огромный сад с великолепными деревьями. Расположенные по обе его стороны съезды вели в подземный гараж. За ними следили охранники в сторожевых будках.
Пастор подошел к одной из громадных величественных дверей. Здание было открыто, но у входа он не заметил никого из представителей службы безопасности. Пастор вошел в большой холл с мозаичным полом, снял солнечные очки – здесь они привлекли бы к нему ненужное внимание – и начал спускаться по лестнице в подвал, где располагался кафетерий, в котором несколько служащих накачивались своей первой порцией кофеина. Пастор прошел мимо, сделав вид, будто здесь работает, и оказался в коридоре, по его мнению, ведущем в подземный гараж. Когда он находился в конце коридора, открылась дверь, и появился толстяк в голубом пиджаке. У него за спиной Пастор успел разглядеть машины.
Отлично.
Он проскользнул в гараж и огляделся по сторонам – несколько разных машин, спортивный автомобиль и машина шерифа, припаркованная в отведенном для нее месте. Людей Пастор не заметил.
Пастор забрался на заднее сиденье спортивного автомобиля – это был «додж-дюранго». Отсюда он мог наблюдать за входом в гараж и дверью, ведущей в здание. Машины, стоящие рядом с «дюранго», прикроют его от взглядов тех, кто приедет позже.
Пастор приготовился ждать.
Это их последний шанс. У них еще есть время пойти на переговоры и избежать катастрофы. Но если они не захотят… бах-ба-бах!
Пастор знал, что Эл Ханимун трудоголик и приедет рано. Но он прекрасно понимал, что может произойти куча непредвиденных случайностей. Например, Ханимуна пригласили в гости к губернатору, или он вдруг заболел и не явится на работу. А может быть, у него встреча в Вашингтоне, он отправился в Европу, или у него рожает жена.
Пастор сомневался, что Ханимун приедет с телохранителем. Он занимал не выборный пост, а являлся правительственным служащим. Полагается ли ему шофер, Пастор не знал. Если полагается, это усложнит дело.
Машины въезжали в гараж с завидной регулярностью. Из своего укрытия Пастор разглядывал тех, кто сидел за рулем. Впрочем, ему не пришлось долго ждать. В семь тридцать появился роскошный «линкольн-континенталь» темно-синего цвета. За рулем сидел чернокожий человек в белой рубашке и галстуке. Ханимун. Пастор узнал его по фотографиям из газет.
Машина остановилась около «дюранго». Пастор надел солнечные очки, быстро прошел к «линкольну», открыл боковую дверь и уселся на пассажирское сиденье прежде, чем Ханимун успел отстегнуть ремень безопасности. В следующее мгновение он показал ему пистолет.
– Выезжай из гаража, – велел он.
– Кто, черт подери, вы такой? – уставившись на него, спросил Ханимун.
Знаешь, высокомерный сукин сын в полосатом костюме, с роскошной булавкой в галстуке, здесь я задаю вопросы.
Пастор взвел курок.
– Я маньяк, который всадит тебе в брюхо пулю, если ты не станешь делать то, что я тебе приказываю. Поезжай.
– Проклятие! – с чувством выругался Ханимун, завел мотор и направился к выезду из гаража.
– Улыбнись охране, да поласковее, и проезжай мимо очень медленно, – продолжал Пастор. – Скажешь ему хоть одно словечко, и я его прикончу.
Ханимун промолчал, но, когда они подъехали к будке охраны, сбросил скорость. На мгновение Пастору показалось, что он собирается что-то предпринять. Потом они увидели охранника – чернокожего средних лет, с седыми волосами.
– Если хочешь, чтобы твой братишка умер, – заявил Пастор, – валяй, делай, что собирался.
Ханимун тихонько выругался и продолжал ехать вперед.
– Поезжай по Капитолийскому холму по направлению из города, – велел ему Пастор.
Ханимун объехал здание Капитолия и направился на запад по широкому проспекту, который вел в сторону реки Сакраменто.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
Пастору показалось, что Ханимун не напуган, скорее, раздражен.
Пастор с удовольствием пристрелил бы его, ведь именно этот подонок сделал все, чтобы проект строительства дамбы был принят. Без малейших сожалений он собирался разрушить жизнь Пастора. Ему плевать. Пуля в брюхо – слабое наказание за такое преступление.
С трудом сдерживая гнев, Пастор сказал:
– Я хочу спасти жизнь людей.
– Ты из «Молота Эдема», верно?
Пастор ничего ему не ответил. Ханимун смотрел на него, и Пастор сообразил, что он пытается его запомнить.
Умный, гад.
– Следи за дорогой.
Ханимун перевел взгляд на дорогу.
– Куда мы едем?
– Ты – никуда.
Ханимун выехал на шоссе.
– Скорость пятьдесят, по медленной полосе. Почему, черт вас подери, вы не хотите дать мне то, что я прошу? – Пастор намеревался сохранять хладнокровие, но высокомерное спокойствие Ханимуна вывело его из себя. – Вам что, нужно это проклятое землетрясение?
Ханимун продолжал сохранять спокойствие.
– Ты должен знать, что губернатор никогда не согласится с требованиями шантажистов.
– Проблему можно решить, – возразил Пастор. – Скажите, что вы замораживаете строительство, что вы с самого начала собирались это сделать.
– Нам никто не поверит. А для губернатора такой шаг равносилен политическому самоубийству.
– Вот уж точно. Но общественность вы сможете обдурить без проблем. У вас же полно дармоедов, которым именно как раз и платят за то, что они подставляют ручки под задницу губернатора.
– Я самый лучший из них, но я не умею творить чудеса. Дело слишком серьезное. Вам не следовало вмешивать Джона Правдолюба.
– Пока Джон Правдолюб о нас не заговорил, никто не желал ничего слушать! – сердито заявил Пастор.
– Ну, как бы там ни было, теперь дело приняло слишком серьезный оборот, оно приобрело огласку, и губернатор уже не может отступить. В противном случае в штате Калифорния каждый болван с ружьем в руках станет шантажировать власти. А вот вы еще можете отказаться от своих планов.
Ублюдок пытается отговорить меня!
– Съезжайте с автострады, поедем обратно в город.
Ханимун включил сигнал правого поворота и спокойно продолжил:
– Никто не знает, кто вы такие и как вас найти. Если вы сейчас откажетесь от своего замысла, вам удастся избежать последствий. Вы не причинили существенного вреда. Но если вы устроите еще одно землетрясение, правоохранительные органы Соединенных Штатов не успокоятся до тех пор, пока вас не найдут. Невозможно прятаться всю жизнь.
Пастор рассердился.
– Только не надо мне угрожать! – выкрикнул он. – Пока что пистолет у меня!
– Я помню. Просто пытаюсь сделать так, чтобы мы оба не пострадали.
Каким-то образом Ханимуну удалось контролировать ход разговора. Пастора охватило жуткое разочарование.
– Послушай меня, – сказал он. – Есть только один выход. Сделайте заявление сегодня. Скажите, что в Калифорнии не будут строить новые электростанции.
– Не могу.
– Съезжай на обочину.
– Не могу.
– Съезжай на обочину.
– Мы на автостраде.
– Съезжай на обочину!
Ханимун сбросил скорость и остановил автомобиль.
Пастору ужасно хотелось его пристрелить, но он сумел с собой справиться.
– Выходи из машины.
Ханимун поставил переключатель скоростей в нейтральное положение и вылез из машины.
Пастор пересел на место водителя.
– У тебя есть время до полуночи, чтобы одуматься, – сказал он и поехал вперед.
В зеркало заднего вида он увидел, как Ханимун пытается остановить проезжавший мимо автомобиль. Машина даже не сбросила скорости. Как, впрочем, и следующая. Никто не остановится.
Пастор посмотрел на крупного мужчину в дорогом костюме, который стоял на пыльной обочине и пытался остановить машину, и испытал удовлетворение. Ощущение, что Ханимун вышел победителем в разговоре с ним, начало проходить.
Ханимун перестал поднимать руку и решительно зашагал по дороге.
Пастор улыбнулся и поехал в город.
Мелани ждала его на том же месте. Он припарковал «линкольн», оставив ключи в замке зажигания, и пересел в «барракуду».
– Что произошло?
Пастор раздраженно покачал головой.
– Ничего, – сердито ответил он. – Пустая трата времени. Поехали.
Она завела машину, и они покинули Сакраменто.
Пастору не понравилось первое место, которое предложила Мелани.
Маленький прибрежный городок в пятидесяти милях к северу от Сан-Франциско. Они остановились на вершине утеса, где сильный бриз раскачивал «барракуду». Пастор опустил стекло, чтобы ощутить запах океана. Ему вдруг захотелось снять сапоги и пройтись босиком по влажному песку, но у него не оставалось времени.
Место оказалось открытым со всех сторон. Здесь грузовик сразу же привлечет внимание. До автострады далеко, поэтому они лишаются шансов на быстрый отход. Но главное в другом: здесь нечего разрушать – всего несколько домиков на берегу.
– Иногда землетрясение самый большой урон наносит во многих милях от эпицентра, – сказала Мелани.
– Но ты не уверена, – ответил Пастор.
– Да, когда имеешь дело с землетрясениями, ни в чем нельзя быть уверенным.
– И все же лучший способ разрушить небоскреб – устроить землетрясение под ним, правильно?
– Если остальные условия остаются неизменными, да.
Они поехали на юг, через зеленые холмы округа Марин, пересекли мост «Золотые Ворота». Второе место, выбранное Мелани, находилось в центре города. Они проехали через Пресидио и парк «Золотые Ворота» и остановились неподалеку от кампуса Университета штата Калифорния.
– Это мне нравится больше, – сразу же сказал Пастор.
Вокруг было полно домов, офисов, магазинов и ресторанов.
– Толчок с эпицентром здесь причинит наибольшие разрушения на побережье, – сказала Мелани.
– Почему? До него же несколько миль.
– Там восстановленная земля. В ее основе осадочные залежи, пропитанные влагой, что усиливает толчки. А здесь земля достаточно твердая. Большинство зданий выдержат землетрясение. Ну а в тех, что обрушатся, нет усиливающей стальной арматуры – дешевые многоквартирные дома, сооруженные на бетонном каркасе.
Ну, это все увертки, решил Пастор. Она просто нервничает.
Видит Бог, землетрясение есть проклятое землетрясение. Никому не известно, что рухнет. Мне наплевать, если будут серьезные разрушения.
– Давай посмотрим еще одно место, – предложил Пастор.
Мелани предложила ему поехать по шоссе номер 280.
– Как раз в том месте сдвиг в Сан-Андреасе пересекает федеральную дорогу 101, там есть небольшой городок, который называется Фелиситас, – сказала она.
Они ехали минут двадцать. Когда до выезда из города оставалось совсем немного, Мелани вдруг крикнула:
– Здесь, здесь! Разве ты не видел знак?
Пастор свернул направо.
– Я не смотрел, – ответил он.
Дорога вела к месту, откуда открывался прекрасный вид на город. Пастор остановил машину и вышел. Фелиситас лежал перед ними как на картинке. Центральная улица идет справа налево, большая часть невысоких зданий обшита вагонкой, машины стоят по диагонали возле крупных зданий. Пастор разглядел небольшую деревянную церковь с колокольней, на север и юг тянулись ровные ряды засаженных деревьями улиц. Здесь все дома были в один этаж. Главная улица резко заканчивалась, и дальше начиналось шоссе, теряющееся среди полей. К северу от города протекала речушка, похожая на трещину в окне. Еще дальше виднелась прямая линия железной дороги, протянувшейся с востока на запад. За спиной у Пастора шоссе уходило к виадуку, стоящему на высоких бетонных арках.
Ниже по склону он заметил шесть огромных ярко-синих труб, уходящих под шоссе, мимо города на запад, и исчезающих за горизонтом подобно огромному ксилофону.
– А это еще что такое? – спросил Пастор.
– Наверное, газовый трубопровод, – после коротких размышлений ответила Мелани.
Пастор удовлетворенно вздохнул:
– Мы нашли идеальное место.
В этот день они сделали еще одну остановку.
После землетрясения Пастору придется спрятать сейсмический вибратор. Его единственное оружие – угроза новой катастрофы. Он должен заставить Ханимуна и губернатора Робсона поверить, что у него есть возможность снова и снова устраивать землетрясения, пока они не сдадутся. Поэтому необходимо сохранить грузовик.
С каждым днем будет все труднее и труднее ездить на грузовике по шоссе, так что нужно спрятать вибратор так, чтобы быстро добраться до предполагаемого места третьего землетрясения.
Мелани направила Пастора на Третью улицу, которая шла параллельно береговой линии естественной гавани залива Сан-Франциско. Между Третьей улицей и берегом находился пришедший в запустение промышленный район – железнодорожные тупики, ржавеющие, брошенные фабрики, пустующие склады с выбитыми окнами, многочисленные свалки с кучами мусора, шин и старых автомобилей.
– Отличное место, – сказал Пастор. – Всего тридцать минут езды от Фелиситас. Здесь на нас никто не обратит внимания.
На некоторых зданиях виднелись объявления о продаже. Мелани позвонила по номеру, написанному на одном из таких объявлений, и спросила, могут ли они дешево взять в аренду склад площадью примерно полторы тысячи квадратных футов.
Уже через час подъехал нетерпеливый молодой торговый агент. Он показал им полуразрушенное здание из шлакобетона, с дырами в покосившейся крыше. На дверях висел проржавевший знак, надпись на котором Мелани прочитала вслух: «Календари Перпетуа». Здесь было полно места, чтобы спрятать сейсмический вибратор. Имелся даже работающий туалет и маленький офис со старым телевизором, оставшимся от прежнего владельца.
Пастор сказал, что ему нужно место, где он мог бы в течение месяца хранить бочки с вином. Пареньку было наплевать, зачем понадобился его склад, он радовался, что удастся получить хоть какие-то деньги за практически бесполезное строение. Он обещал подключить воду и электричество в самое ближайшее время. Пастор заплатил наличными за четыре недели вперед. Деньги он заранее взял из своих тайных запасов.
Паренек остался ужасно доволен, передал Мелани ключи, пожал им руки и поспешил прочь, чтобы Пастор случайно не передумал.
Пастор и Мелани поехали обратно в долину Серебряной реки.
В четверг вечером Джуди Мэддокс приняла ванну. Лежа в горячей воде, она вспоминала землетрясение в Санта-Розе, которое напугало ее, когда она училась в первом классе. Картины прошлого так отчетливо вставали перед глазами Джуди, словно все произошло вчера. Что может быть страшнее, чем земля, уходящая у тебя из-под ног. Иногда Джуди представляла себе кошмарные автомобильные аварии, падающие мосты, рушащиеся здания, пожары и наводнения – но ничто не могло сравниться с ужасными воспоминаниями шестилетнего ребенка.
Она вымыла волосы и постаралась выбросить из головы жуткие картины. Собрав вещи в сумку, уже в десять часов Джуди вошла в здание офицерского клуба.
Здесь было тихо, но царила напряженная атмосфера. До сих пор никто до конца не верил, что «Молот Эдема» способен устроить землетрясение. Но после того как Рикки Грейнджер дерзко похитил Эла Ханимуна из гаража в здании Капитолия и оставил его на автостраде, все поняли, что террористы не намерены шутить.
В старом танцевальном зале сейчас находилось больше ста человек. Общее руководство осуществлял Стюарт Кливер, большая шишка, прилетевшая из Вашингтона во вторник вечером. Несмотря на приказ Ханимуна, Бюро не могло поручить Джуди Мэддокс руководить такой серьезной операцией. Впрочем, она и не хотела руководить всеми. Однако она сумела позаботиться о том, чтобы Брайан Кинкейд и Марвин Хейес не участвовали в операции.