– Ну, нам же объясняли, – неуверенно сказал Жека. – Если мы стали «корневыми точками», то сами не сможем сказать, как именно мы помогаем развалу цивилизации…
– Однако это не повод для того, чтобы отправляться на тот свет, – подытожил Игорь. – Тем более, что я тоже больше не верю Покровителям. Может быть, чтобы к нам не было претензий, прямо сейчас двинем из города?
– Сомневаюсь я в эффективности этого шага, – покачал головой Жека. – Но других вариантов, действительно, пока нет. Надо уходить…
– Налегке пойдем? – засунув руки в карманы, спросил Санек.
– А есть варианты? – пожал плечами Игорь.
– Ну, ты хоть зубную щетку из дома прихватил, – хмыкнул Жека.
– Даже не напоминай, – потирая ободранную шею, отозвался Игорь. – Лучше б я туда не заглядывал…
– Да нет уж. Я, конечно, разделяю твои чувства, но хорошо, что мы теперь предупреждены, – возразил Жека. – Главное, денег раздобыть.
– А счета-то заблокировали, гады! У меня ж порядком накопилось за время работы корректором. Знают, с чего начинать травлю, сволочи, – скривился Игорь.
Санек осмотрел компанию хитрым взглядом и заявил:
– Думаю, я найду деньги…
Санек вытащил из-за пазухи мобильник и набрал какой-то номер.
– Але, Танюш, приветик… Ага, я… Ну а я как я рад тебя слышать! Разве так уж давно? Ну, прости, совсем с делами зарылся. Ты ведь понимаешь… Может, встретимся сегодня? Ага. Да. Буду. Ну, ты ведь знаешь, как я это люблю… Ага…
Санек сложил трубку и с усмешкой подмигнул приятелям.
– Все будет путем. Завтра утром сможем убраться отсюда…
Жека понимающе хмыкнул:
– Что, состоятельная подружка?
– Что-то типа того. Ну, я пошел. Созвонимся.
– Ты, смотри, осторожнее, – криво улыбнулся Игорь. – А то я тоже вон домой сходил…
Санек в ответ только рассмеялся и быстро пошел по пустырю прочь.
-6-
Плазменная панель странно смотрелась на древней бревенчатой стене. Где-то в сарае стрекотал японский генератор, приносящий электричество в единственный дом в этом селении. Да уж, трудно совместить в гармонии пресловутую «подлинность», которую с таким трудом находишь в диких закоулках страны, и стремление к комфорту.
А что? Комфорт он вполне заслужил годами каторжной работы и нервным напряжением, когда не знаешь – вырвешь ли у судьбы еще один миллион, или тебя взорвут ко всем чертям по пути на работу вместе с машиной и бесполезной охраной…
Подлинность… Ему и в голову не пришло бы искать этого ставшим модным деревенского отдыха, если бы не возникший вдруг смертельный ужас перед столицей.
Там он давно уже не чувствовал себя в безопасности. Туманные намеки, информация друзей из спецслужб, собственное чутье – все говорило о кружащей вокруг старухе с косой. Или, в лучшем случае – о казенном доме, который с некоторых пор гостеприимно распахнул объятья миллиардерам… Хотя… Разве это лучше?
Но последние события оборвали оставшиеся ниточки, на которых держались еще его невозмутимость и самообладание.
Феликс полулежал в плетеном кресле, под теплым шотландским пледом. Он посасывал свежевыжатый яблочный сок – из местных мелких и кислых яблок – и смотрел, как где-то далеко кувыркаются в волнах беспечные дуры топ-модели…
Внезапно нахлынула ярость. Феликс со звериным рыком швырнул стакан в серые бревна. Он вскочил, сбросил плед на пол и в сердцах пнул его ногой. Нога запуталась в шерстяных клетках, несущих символику неведомых шотландских кланов.
Феликс стеклянными глазами смотрел в пол.
Его запугали! Его! Того, кто наводил смертельный ужас на конкурентов, которые на карачках приползали, отдавая ему свои деньги и целые предприятия! Того, кто половину политиков страны держал за одно место! Того, кто…
Проклятье!
И этот страх ему никак не выкинуть из головы! Он никогда не забудет лицо этого мальчишки, что готов был разрядить ему в лоб огромный страшный ствол.
Феликс понимал, чувствовал даже, что этого юнца остановил вовсе не страх, а какое-то вполне конкретное соображение. Что-что – а читать по лицам Феликс Маковецкий умел отменно.
Он был для этого парня не просто объектом ненависти или даже охоты. Он не был случайной добычей шпаны или объектом обыденной работы киллера. Нет! Он был просто темным пятном, которое неизвестный собирался стереть за ненадобностью.
О, эта ситуация была очень знакома Маковецкому. Сколько таких пятен ему пришлось стереть, чтобы к успеху, наконец, повела чистенькая белая дорожка!
…В этих глазах он увидел не просто убийцу. Он увидел равного себе. Того, кто знает не меньше, чем он сам. А, скорее всего – намного больше. Настолько, что тот позволил себе роскошь отпустить на волю того, кто запомнит его лицо и никогда не простит обиды…
И это еще больше усиливало страх.
Но Феликс не привык прятать собственный страх в глубины души. О, нет! Как и все люди, он многого боялся, но страх его и жгучий стыд странным образом неизменно вырывались наружу, многократно усиливаясь и накачиваясь злобой и жаждой мщения.
… Не прошло и дня с момента, когда едва пришедший в себя от неизвестного парализовавшего волю наркотического препарата, Феликс принялся, что называется, дергать за ниточки. Визиты лучших психологов он чередовал встречами с силовиками разного уровня «крутости». Не брезговал и «братвой», хотя по новым временам место «братвы» заняли уже вполне официальные органы.
Он скрипел зубами и подгонял своих людей, пытаясь придумать способ найти обидчика и выяснить – что же тому было нужно? Или нет – чтобы убить на месте, как собаку… Поговорить или убить?
Страшно. Страшно будет снова смотреть в эти глаза, которые он запомнил, как никогда и ничего не запоминал до этого в жизни…
Феликс достал трубку спутникового телефона – сотовой связи здесь не было отродясь, так же, как и реликтовой уже проводной.
– Але… Верочка? Да, я… Опять ты меня узнала. Неужели так и не буду богатым? Ха-ха… Как с шефом твоим поговорить? Не занят? А спроси, спроси…
– Я слушаю, – раздался в далекой столице бодрый басок.
Бугор как будто ждал его звонка. Феликс ухмыльнулся. Еще бы. Должен ждать. Каждого моего звонка, каждого слова – как манны небесной. Помнишь, голубчик, как я тебя в это кресло подсаживал. Это такую-то тушу! Чуть не надорвался, при своих возможностях. Но зато теперь и ты мне поможешь.
Нашел же ты мне досье на этого гада с пистолетом и шприцем. Быстро нашел, слов нет. По одному только фотороботу да отпечаткам пальцев. Правда, и фоторобот – тот вышел получше любого фото – это лицо впечаталось в память навсегда…
– Привет, старина, – добродушно сказал в трубку Феликс, любуясь тропическими пейзажами на «плазме». – Я звоню узнать, как там мое дело движется. А то мне здесь сидеть долго недосуг. У меня в Москве куча дел. А я там без тахикардии никак появиться не могу…
– Ищем, ищем, – сурово ответил Бугор. Он сделал паузу. – На его кореша вышли. Хотели дома взять – потеряли сотрудника. Очень опытного.
– Ты, наверное, шутишь, – обмер Феликс.
– Какие шутки. Не знаю, кто они, откуда. Пока не знаю. Но, видно, за тебя кто-то очень серьезно взялся.
«Цену набивает, сволочь», – не очень уверенно подумал Феликс.
Хотя интуиция подсказывала, что Бугор не врет. За него действительно взялись очень серьезно…
Закончив, в общем-то, безрезультатный разговор, Феликс встал и прошелся по избе. Полюбовавшись вдоволь русской печкой и прилагающимся закопченным инструментом, он вышел во двор.
Как, все же хорошо! Здесь, в глуши, при всем этом убожестве, есть свои прелести. Ну, к примеру, можно охрану выгнать со двора и вообще поселить в соседний дом. И спать при этом совершенно спокойно. Можно выйти на крыльцо и потянуться навстречу небу, не опасаясь, что в глазу сверкнет отблеск оптического прицела…
Да мало ли, чего еще здесь есть того, про что он давным-давно забыл, или не знал вовсе! Потому, что это – из другой жизни. Из зазеркалья, спрятавшегося за стеклом лимузина, рядом с которым ты каждый день, но туда не попадешь никогда.
Если не кинет туда глупая слепая судьба…
Феликс неспеша прошелся вдоль покосившегося забора. Есть, все же, в этом убожестве некоторая эстетика.
Всякие там французы с голландцами, у которых хозяйство доведено до болезненного совершенства сами вдруг бросились искусственно создавать вещи, несущие на себе отпечаток бедности и убогой старины. Бешеных денег стоят какие-нибудь шкафы, искусственно состаренные до отвратительного состояния. Хотя такое счастье вполне можно купить у любой деревенской старухи за мешок муки.
Ощущение жизни они хотят купить, вот что кроется за этим! Ощущение того, что ты не просто существуешь, как ухоженное растение в уютной оранжерее, а ежедневно борешься с какими-то трудностями, терпишь определенные лишения. В этом смысле и покосившаяся деревенская изба служит постоянным напоминанием о несовершенстве мира. И это каждодневное ощущение неудовлетворенности придает жизни определенный смысл. Так же, как вид старой рухляди обостряет ощущение удовлетворенности от обладания современным телевизором…
Феликс усмехнулся. А ну-ка, придадим и мы смысл своей опостылевшей жизни…
Он выдернул из массивной колоды топор на длинной ручке.
Охранники по его приказу уже напилили кучу правильных деревянных цилиндров, которые идеально подходили для рубки.
Феликс поставил полено на плаху.
Это ты, ты сволочь, осмелившаяся поднять руку на него! Это твою голову я сейчас расколю аккурат по полушариям! Это ты заслуживаешь того, что так опрометчиво приготовил мне! Получай!
…Феликс махал топором от души, вкладывая в каждое разрубленное полено гораздо больше сил, чем требовалось. Потому что это были не просто дрова – это были головы врагов.
Феликс незаметно для самого себя пришел в состояние ярости. Он уже не рубил дрова. Он истреблял свой страх. Страх дробился вместе с поленьями на множество кусочков. Он выходил через поры горячим потом, он вырывался с учащенным дыханьем…
…Феликс бросил топор и оперся ладонями о колени, стараясь восстановить дыхание. Он поработал от души. Неизвестно, правда, понадобятся ли кому-то здесь эти дрова. В любом случае, Феликс чувствовал себя теперь гораздо лучше.
Весело насвистывая, он воткнул топор в колоду и повернулся, чтобы отправиться в избу, где ждала его уютная душевая кабинка, печка и недочитанная книга какого-то модного писателя, чье имя выветрилось уже вместе с выдохнутым углекислым газом.
Однако его ждал сюрприз – между ним и домом, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояло двое мужиков. Вроде бы, даже знакомых. Местные, надо полагать.
Феликсу ужасно не понравились орудия труда в их руках. Один держал на плече косу, другой нервно теребил лопату.
– Здорово, мужики, – немедленно сказал Феликс максимально добродушным голосом. Однако взгляд его сделался острым и колючим. Мозг просчитывал варианты. – Как жизнь? А погодка ничего сегодня, а? Ой, а откуда вы здесь взялись? Калитку я вроде не открывал, ворота тоже закрыты…
– А у тебя забор прохудился, сосед, – сиплым пропитым голосом сказал тот, что был с лопатой. – Так мы через дыру…
Оба сделали по осторожному шагу в сторону Феликса.
Феликс отступил на шаг назад.
– А надо-то вам чего? По хозяйству какие проблемы? А то, может, я своим дармоедам скажу, чтобы пособили. Все равно круглые сутки пьют и в карты режутся только… Вот была б моя воля – разогнал бы охрану к чертовой матери. Так нет – приходится везде за собой возить. Уже вроде и как члены семьи…
Он заставил себя широко улыбнуться. И непринужденно выдернул горячий еще топор из колоды.
Гости сделали пару уже более уверенных шагов вперед.
– Спасибо на добром слове, – сказал сиплый. – Если что – обязательно обратимся…
– Да ты не беспокойся, соседушка, – кашлянув, сказал второй и медленно снял косу с плеча. – Мы к тебе по другому вопросу…
Сиплый ловко перекинул лопату из руки в руку и решительно шагнул вперед. Второй отвел косу назад, будто для замаха, и двинулся на Феликса.
Феликс отступил еще немного назад и уперся спиной в поленницу. Нервы его не выдержали, и он истошно заорал.
И, подняв топор, с дикой яростью бросился на мужиков. Те, не будь дураки, побросали свой сельхозинвентарь и бросились наутек.
Сиплый на бегу истошно кричал:
– Ты что, родимый, ошалел?! Брось топор-то!
– Ты чего на людей кидаешься?! – орал второй. – Караул! Помогите! Убивают!
– Смерти, смерти моей хотите? – выл Феликс, на бегу размахивая колуном. – Все хотят моей смерти! Не-ет! Это вы сейчас подохните, гниды!
Потрепанный колун не выдержал энергичных взмахов, и топор, сорвавшись с топорища, улетел в кусты крыжовника. Беглецы немедленно сбавили обороты. Сиплый, продолжая пятиться, сквозь одышку быстро забормотал:
– Милай! Остынь, остынь, ради бога! Мы ничего такого не замышляли! Мы только попросить тебя хотели, чтобы водила твой беременную Нюрку в райцентр в роддом отвез! А то он все равно у тебя в машине дрыхнет целыми днями, да и ты, вроде, не уезжаешь никуда… А у Нюрки проблемы с пузом-то…
Феликс остановился, как вкопанный.
– К-какую еще Нюрку? – недоуменно спросил он.
– Да евоную бабу! – выпалил сиплый, тыча пальцем в приятеля, что тяжело дышал после вынужденной пробежки, выкатив глаза от натуги.
Феликс постоял немного, дикими глазами зыркая на мужиков.
После чего выматерился невероятно длинной и витиеватой фразой. Мужики с одобрением переглянулись.
– Да берите вы водилу, джип берите, берите свою долбанную Нюрку и валите отсюда к чертовой матери!!! – простонал Феликс и бессильно швырнул пустое топорище на землю. После чего сплюнул и, удрученно качая головой, направился к избе.
Мужики одобрительно посмотрели ему вслед.
– Отдыхает барин, – сказал сиплый, шмыгнув носом. – Нервы у нас лечит…
– Да, притомился, видать, болезный, – кивнул второй, вытирая пот со лба грязным рукавом. – Как они, бедные, в этом городе вообще живут – ума не приложу…
…Этой ночью он спал беспокойно. Поэтому от звука разбитого стела проснулся немедленно. И тут же тихо сполз под кровать.
В мокрой ладони теперь был небольшой пистолет, подаренный когда-то друзьями-бизнесменами.
С некоторых пор Феликс неизменно спал со стволом под подушкой. Он вообще не расставался с оружием, благо, сделать разрешение на его ношение проблемы для него не составляло.
Однако же теперь скользкая рукоятка не придавала ему никакой уверенности. Он с ужасом вслушивался в тишину, которую явственно нарушали тихие шаги и поскрипывание досок.
Феликс решил не искушать судьбу и медленно выполз из-под кровати. После чего прокрался к двери, резко выскочил на крыльцо, захлопнул ее и непослушными пальцами закрыл на два оборота ключа.
Не замечая ничего, спотыкаясь и падая, Феликс бежал и бежал, остановившись только у двери дома собственных охранников. Здесь он усилием воли вернул на лицо привычное свирепое выражение праведного начальственного гнева.
После чего ногой распахнул дверь и уверенной поступью вошел в прокуренное помещение. Двое охранников сидели за длинным столом и играли в карты.
– Пьете-гуляете уроды?! – на повышенных тонах заговорил Феликс. – На мои бабки пьете! А работать кто будет, мать вашу?!
Охранники вскочили, выронив карты.
– А чего вы это… В трусах… – сглотнув, тупо спросил один.
– А, что – должен был без трусов сюда явиться?! Я не понял – кто отвечает за мою безопасность?! Всех уволю! Мало того – с волчьим билетом уволю! Никто вас на работу в приличное место не возьмет! Да я вас…
– А что вообще случилось, босс? – невозмутимо поинтересовался второй. – Руслан у вас во дворе дежурит. Все строго по графику. Сегодня его смена…
– Его смена, мать вашу! – рассвирепел Феликс. – А ну пойдем, посмотрим, как он там работает…
…Тело Руслана с перерезанным горлом они нашли прямо под разбитым окном. В свете мощного фонаря зрелище выглядело кошмаром из плохого триллера. Охранники переглянулись.
– Вам срочно уезжать надо, – сказал первый.
– Сам понял, вашу мать! – отозвался Феликс. – Гоните сюда свою тачку!
– Зачем нашу? – замялся охранник. – Давайте на вашей машине. Она, как-никак, бронированная. Сами понимаете…
– Понимаю, – огрызнулся Феликс. – Только нет ее здесь. В райцентре она, мать ее! Нюрка, на ней рожать поехала, звезда, блин… Гоните свой джип сюда!
– Наш не получится, – виновато сказал второй охранник. – Еще вчера дети сахара в бензобак насыпали. Вызвали мастера из города. Послезавтра обещал…
– Идиоты! – заорал Феликс. – Дебилы! Да вы…
И осекся. Потому, что понял: орать надо на себя самого.
– Иди в дом, принеси мой спутниковый, – приказал Феликс первому охраннику.
Тот кивнул и исчез в доме. Через минуту вышел, неся в руках какие-то обломки. Спутниковой связи у него больше не было.
– Черт возьми! – Феликс заскрипел зубами. – Кто же это был? Неужели опять эти долбанные крестьяне?
– Какие крестьяне? – поинтересовался первый охранник.
– Да, приходили тут… Протеже Нюрки… Так, быстро идем к вам. У вас, надеюсь, батарейки на спутниковом не сели?
– Нет, это исключено! – бодро сказал первый охранник. Слишком уж бодро.
– А ну, бегом туда! – скомандовал Феликс, надеясь, что мелькнувшая вдруг мысль – просто дурная фантазия.
…Мысль, однако, оказалась верной.
В доме охранников все было перевернуто вверх дном. Сотовый и оружие – кроме того, что всегда носили собой телохранители, и пистолета Феликса – исчезли.
Никогда еще он не чувствовал себя таким незащищенным в окружении двух опытных телохранителей.
– Ну, что прикажете делать? – желчно поинтересовался Феликс. На него накатывалось мало знакомое ощущение усталой обреченности.
Первый охранник как-то посерьезнел. Он кивнул напарнику в смысле «делай, как я» и достал из подплечной кобуры пистолет. Проверил обойму: