Несколько слов скажем и о Луганске. Тут количество вооруженных формирований относительно незначительно, само ополчение меньше по масштабам, слабее по возможностям, потому оно значительно больше зависит от «центральной власти» в лице луганского правительства. С одной стороны, это исключает «казацкую вольницу», но с другой, ввиду слабости и внутренних противоречий в самом луганском правительстве, создает серьезное торможение в процессах создания армии на регулярной основе.
Основу луганских формирований составляют две бригады: «Призрак» и «Заря» (последнюю чаще называют батальоном). По состоянию на начало зимы 2014 года в районе Алчевска базируется подразделение под командованием уроженца Луганской области Алексея Мозгового. Сам он активно участвовал в событиях «Русской весны», сформировав в апреле 2014 года отряд самообороны «Народное ополчение Луганщины».
С началом боевых действий в результате пополнения личным составом и техникой отряд был развернут в батальон с базированием в мае – июле 2014 года на территории Лисичанского стеклозавода.
В июле батальон держал оборону в районе города Рубежное. После отступления из Лисичанска на юг 22 июля базой батальона стал Алчевск. К концу лета батальон был развернут в отдельную механизированную бригаду Вооруженных сил ЛНР.
Еще одно крупное подразделение ЛНР батальон «Заря» сформирован 5 мая 2014 года в Луганске на базе областного военкомата. Пополнен техникой и боеприпасами воинской части № 3035 в Луганске.
По данным украинских СМИ, батальон принимал участие в обороне Луганска и понес тяжелые потери в районе поселка Металлист 19 июня. Со своей стороны ополченцы заявляли, что в боях за Металлист именно им удалось разгромить батальон «Айдар». В ходе того боя в плен попала старший лейтенант Надежда Савченко.
Важным фактором войны на Донбассе стало массовое участие в ней российских добровольцев. Говоря о российском следе в событиях на Донбассе, автор придерживается той позиции, что принимать участие в боях за те или иные идеалы – суверенное право каждого человека. Конечно, не в том случае, когда он пришел воевать как наемник за большие деньги или дезертировал из рядов вооруженных сил.
При этом с чисто военной точки зрения опыт российских офицеров запаса, воевавших в Чечне и Афганистане, по всей видимости, не оказывает решающего влияния на исход той или иной локальной операции на Донбассе. Ведь российские отставники имеют опыт борьбы не с регулярной армией (которой, при всех своих недостатках, является украинская), а с иррегулярными отрядами.
Если судить по различным публикациям в российской прессе (подчеркнем, эта информация высказывается автором предположительно, хотя в период ожесточенных боев лета 2014 года она в массовом количестве попадала на страницы российских и мировых СМИ), путь российского отставника на Донбасс выглядит следующим образом. Сначала отбор в какой-либо ветеранской организации (а в России их сейчас великое множество – «Боевое братство», «Ветераны боевых действий», «Ветераны Афганистана», «Воины-интернационалисты» и др.), потом – сборный пункт в Ростове-на-Дону. Тут будущие бойцы сдают все документы под роспись – паспорт, военный билет, банковские карты. Происходит проверка по линии ФСБ – компетентные органы выясняют, не находится ли человек в розыске, не совершал ли уголовных преступлений, где служил и служил ли на самом деле. Происходит отсев и присвоение позывного. Потом – отправка на «курс молодого бойца», который проходит подальше от любопытных глаз, например на загородных базах отдыха. Из дисциплин – физподготовка, минно-подрывное дело, тактико-специальная подготовка, работа с картами, военно-медицинское дело. При этом, подчеркну, оружия здесь нет. Затем происходит отправка групп на полигон для боевого слаживания. Уже тут выдают оружие, форму. Когда штат подразделения заполняется, группу отправляют в Украину. Боевую задачу объясняют непосредственно перед пересечением границы или по прибытии в Луганскую или Донецкую область.
Предположительно таких сборных пунктов только в Ростове-на-Дону летом было два, были таковые и в Подмосковье.
Есть, конечно, и неорганизованные добровольцы, которые координируют свои действия с помощью социальных сетей. Типичная история такого добровольца выглядит так:
«Мы ехали напролом, со своим оружием, ехали наугад, боялись позвонить: мало ли, не на тех людей попадешь. Ехали напролом, через границу планировали переходить пешком: брали с собой оружие именно для перехода границы. За несколько дней до отъезда на связь вышел старый знакомый, который предложил поехать на Восток… Мы изучали имеющуюся информацию по переходу границы тех, кто уже это сделал, но в итоге нам дали телефон и мы поехали со «старыми новыми» знакомыми.
Границу нам предложили пересечь через пункты досмотра, но мы не знали, как отреагируют там на наше оружие, и все-таки поехали нелегально, с гуманитарным грузом. Через границу возможностей для перехода масса. А границы как таковой и нет: ни сооружений тебе, ничего. Дело доходит до того, что у людей полдома стоит на Украине, а полдома в России. Пересекли границу, поехали в Донецк отгружать гуманитарку… В общем, отгрузили помощь, нас спросили: «Куда дальше?» Товарищ предложил ехать в Луганск в ГБР (группа быстрого реагирования), мы направились туда. Как я понял, в городах существуют группы, подчиняющиеся единому центру. На момент, когда мы приехали в ГБР, там насчитывалось уже 122 человека. Неделю мы доказывали, что хотим остаться, потом нам прочитали молитву и вручили шевроны с наказом защищать Новороссию. Ни о каких деньгах речи не шло – только добровольцы».
Нельзя отрицать и наличия в составе ополчения так называемых «адреналиновых туристов». На запах крови слетелись любители пострелять со всего мира, включая вполне благополучные страны. Так, за ДНР летом 2014 года сражались скандинавы, испанцы, французы, словаки. Впрочем, были и идейные – те же сербы, которые воевали за идеалы «русского мира». Причем они были сведены в отдельный отряд имени Йована Шевича. Небольшой отряд сербских четников во главе с Братиславом Живковичем участвовал еще в обеспечении безопасности во время проведения референдума в Крыму в марте 2014 года. 30 июня 2014 года, после завершения курса подготовки, сербские четники присоединились к боевым действиям в Донецке на стороне ополченцев. Тогда отряд насчитывал десять бойцов, которые принимали участие в охране конвоев с гуманитарной помощью из России в Донецк. С 17 июля 2014 года отряд «Йован Шевич» вырос до тридцати пяти добровольцев. Кроме сербов в отряде числились и русские. Известно, что в ходе боев отряд понес потери. По крайней мере один боец 19 августа попал в плен – серб со словацким паспортом Мирослав Рохач был захвачен в Иловайске. В середине августа, после отстранения от власти Игоря Стрелкова, сербы приняли решение вернуться на родину.
Отдельно стоит сказать и о казаках, которые в этом конфликте выступают достаточно организованной силой. Тут большое влияние оказывает историческая память. Как мы уже упоминали, до 1918 года треть нынешних Донецкой и Луганской областей относилась к землям Всевеликого войска Донского. После присоединения Крыма к России казаки открыто выступили в Ростове-на-Дону и Краснодаре за возвращение «родине» казачьих земель. Колонны, которые вошли в июне 2014 года в города Торез, Снежное, Антрацит, на 80 процентов состояли из казаков. При этом не стоит сбрасывать со счетов, что идея создания ЛНР и ДНР казакам искренне и глубоко неприятна: их задача – приращение земель Всевеликого войска Донского. И весь ход противостояния только подтверждала эту мысль: казаки вели себя совершенно независимо. Достаточно хорошо вооруженные отряды атамана Козицына только ситуативно поддерживали донбасских ополченцев, а на деле воевали самостоятельно. При этом они располагали довольно мощными ресурсами.
Что касается количества казаков на донбасском фронте, то тут цифры «гуляют» самые фантастические. Приведу наиболее похожую на правду выдержку из интервью одного из казачьих атаманов:
«Озвучивают огромные цифры. Как и сами казаки, так и – в пропагандистских целях – украинцы. Козицын пишет, что 4 тысячи казаков там. Он четыре месяца назад (интервью от 11 августа 2014 года. – Авт.) вошел в Антрацит и поднял знамя войска Донского. Как оказался в Украине – удивительно. Проехало несколько КамАЗов через границу и – прямиком в Антрацит… Козицын призвал казаков вступать в ополчение и начал раздавать оружие. До возобновления АТО поговаривали, что группировка контролирует две трети Луганщины. Козицын теперь командует из Ростова-на-Дону по телефону, забавно…
Еще я слышал, что там всего пара сотен казаков. Так, в Славянске их точно было мало. Моих знакомых казаков в Донбассе воюет, как минимум, человек тридцать. Кое-кто с апреля находится, как один московский атаман. Возможно, и больше, не все на связь вышли.
Еще я слышал, что там всего пара сотен казаков. Так, в Славянске их точно было мало. Моих знакомых казаков в Донбассе воюет, как минимум, человек тридцать. Кое-кто с апреля находится, как один московский атаман. Возможно, и больше, не все на связь вышли.
Что до местных казаков – в станице Луганской, почти на границе с Россией, вся власть была у местного атамана Алексея Мозгового. Местные казаки частично входят и в козицынскую группировку, там пополам российских и донецких казаков».
Нельзя не сказать и об отношении представителей местного ополчения к казачьим формированиям, выраженное одним из них: «Казакам не доверяли. Это они перед телекамерами смелые, а в бою бегут первые. И ленивые они очень. Нам командир всегда твердил: «Больше пота – меньше крови». Вот мы землю и рыли. У нас всегда были и основные окопы, блиндажи, и запасные. А казаки никогда ничего такого не делали. Говорили: «Мы не мужики, чтобы землю рыть. Наше дело – кавалерийская атака». А сами сидят, шашлыки жарят». В этой связи стоит вспомнить и Стрелкова, который в начале августа в своем блоге писал следующее: «С краснолиманского направления еще позавчера сбежали практически в полном составе все «славные казаки» (как местные, так и российские). Ночью приказал командиру краснолиманской роты Ерёме вернуться на позиции. «Казачий генерал» (который из Лимана добежал аж до Антрацита к другому герою – «казачьему генералу» Козицину) моего приказания не выполнил. Вместо себя прислал аж десять человек, которые отказались копать окопы и заявили, что вообще прибыли только для «сопровождения беженцев в Антрацит».
Правда, в конце ноября 2014 года власти ЛНР начали наводить порядок в казачьих анклавах. Так, по сообщению информационного агентства REGNUM 3 декабря 2014 года глава непризнанной Луганской республики Игорь Плотницкий провел встречу с казаками Козицина, поводом для которой стали события в городе Антрацит. По его словам, местная казачья банда нелегально поставляла уголь на территорию Украины. В ходе встречи Плотницкий выдвинул казакам ультиматум – либо вступить в ряды Народной милиции ЛНР, либо снять форму и сдать оружие.
«Мы сошлись в общем мнении, что власть должна быть едина. Не будет ни казачьих республик, ни независимых хуторов. На всей территории ЛНР должна быть одна народная власть», – заявил Плотницкий.
Еще аспект внутренней напряженности в донбасских республиках – это кавказский фактор. По сообщениям СМИ, в отрядах ополченцев на Донбассе воюет достаточно большое количество осетин, дагестанцев и чеченцев. Осетины всегда были очень патриотично настроены по отношению к России, а для чеченцев и дагестанцев военное ремесло – один из главных источников дохода на протяжении столетий.
Вот что рассказывает ополченец из Дагестана с позывным Лакец: «Многие не понимают, хотя все просто: приехал помочь братскому славянскому народу. Да, мы братья. У нас в Кизляре много русских живет, в нормальных отношениях всегда. Сосед русский, когда узнал, куда еду, пошел в церковь и свечку за меня поставил… Я в начале сентября приехал. Меня в бронегруппу сначала определили, и уже через несколько дней между Ясиноватой и Васильевкой мы попали в засаду, потрепали сильно. Вырвался оттуда, грязный, голодный, встретил разведчиков и попросился к ним: хочу отомстить. Сам – студент, учусь на хирурга-стоматолога в Саратовском медуниверситете имени Разумовского. Оформил академический отпуск и приехал».
Интересно, что чеченцы есть и по другую сторону фронта – в СМИ упоминается так называемый «Международный миротворческий батальон». По некоторым данным, его создал бывший чеченский полевой командир Иса Мунаев. Он из числа иммигрантов, проживающих в Дании. На начало июня, по информации зарубежной печати, этот батальон насчитывал примерно триста человек, причем в нем были отмечены также выходцы из чеченской диаспоры в Австрии (по разным оценкам, количество кавказских эмигрантов, получивших убежище или вид на жительство в этой европейской стране, колеблется от 30 до 50 тысяч человек). В интервью одного из лидеров австрийской диаспоры Магомеда Шамаева, которое он дал журналистам австрийской газеты Die Presse, говорится, что «на Украину в первую очередь едут не религиозные фанатики, а взрослые люди, которым некогда уже приходилось воевать с русскими и пророссийским режимом президента Кадырова». В одной из групп, с которой он встречался, были, по его словам, «люди с солидным боевым опытом». Подтверждения действиям такого отряда время от времени появляются в Сети – это достаточно многочисленные фотографии и видео.
Украинская армия: позабыта, позаброшена…
Еще в 2011 году глава Комитета Верховной рады по вопросам безопасности и обороны А. Гриценко произнес пророческие слова: «Сегодня в ВСУ нет ни одного боеспособного батальона, ни одной боеспособной эскадрильи, в армии ныне 22 тысячи вакантных должностей, на которые никто не желает идти. Офицеров нижнего и среднего звена не хватает. Командир части получает чуть больше кассира в супермаркете». За все годы независимости Украины не был определен не только вектор развития ее вооруженных сил, но даже потенциальный противник – считалось, что страна никогда и ни с кем воевать не будет. Поэтому, когда в 2005 году на базе бывших военных округов создавались оперативные командования, то были созданы «Запад», «Юг» и территориальное управление «Север», но уж никак не «Восток». Украинско-российская граница оставалась совершенно «по-европейски» открытой – то есть не оборудованной в инженерном и не укрепленной в военном отношении.
При этом армия как часть общества испытывала те же проблемы, что и Украина все 23 года своей независимой истории, – коррупция на всех уровнях, социальное расслоение и прочие «прелести» постсоветского прошлого.
Единственное, чего в почти не существующей украинской армии было в избытке, – это генералы. 450 человек! Одних только генералов армии (высшее воинское звание в ВСУ) числилось четырнадцать. При этом их профессиональная подготовка и моральный облик оставляли желать много лучшего.
Национальная гвардия
Уже на заре независимости, 30 августа 1991 года, был принят указ Президиума Верховного совета Украинской ССР, согласно которому в распоряжение Верховного совета переходили «все дислоцированные на территории республики части внутренних войск МВД СССР, их органы управления с вооружением и материально-технической базой». Первым вооруженным формированием независимой Украины стала Республиканская гвардия. В дальнейшем ее название изменили на Национальную гвардию. Это было закреплено в законе от 4 ноября 1991 года. В нем отмечалось, что Национальная гвардия – это государственный вооруженный орган, созданный на базе Внутренних войск УССР, призванный защищать суверенитет Украины, ее территориальную целостность, а также жизнь и личное достоинство граждан, их конституционные права и свободы от преступных посягательств и других антиобщественных действий. Кроме этого, на НГ возлагались такие функции, как участие в ликвидации последствий техногенных аварий и стихийных бедствий, охрана границ, особо важных государственных объектов, посольств и консульств.
4 декабря 1991 года была утверждена и организационно-штатная структура НГ. Первым было создано главное управление командующего НГ, куда первоначально входили семь управлений: использования сил и средств, службы, боевого и специального обучения, материальных ресурсов, вооружения и техники, расквартирования и военного хозяйства, финансово-плановое, комплектования и кадров. Впоследствии были созданы еще два управления – социально-правовой защиты и воспитательной работы (1 апреля 1992 года), а также авиации (12 июня 1993 года).
На начало 1992 года НГ дислоцировалась в двенадцати областях и имела в своем составе четырнадцать подразделений, сведенных в пять дивизий, в которых насчитывалось 16 670 военнослужащих. Фактически в составе Нацгвардии было три типа соединений:
– части бывших Внутренних войск МВД СССР (кроме конвойных);
– моторизованные части милиции;
– части, сформированные заново.
Для усиления нового силового блока в состав Нацгвардии в июне 1992 года была передана 48-я мотострелковая дивизия,[35] которая стала 6-й дивизией НГ.
Для подготовки офицерского состава в состав НГ было передано бывшее Харьковское высшее военное училище тыла МВД СССР, которое стало институтом НГ. Существовала также школа прапорщиков. В начале 1993 года общая численность Нацгвардии достигла 60 тысяч военнослужащих.
По сути, все части НГ были «частично мотострелковыми», а на практике – просто пехотными. При этом постоянно ощущалась нехватка тяжелого вооружения: так, наибольшей огневой мощью в составе 6-й дивизии обладал зенитный дивизион, вооруженный 23-мм ЗУ-23–2. Только в 1993 году на базе остатков 93-й гвардейской мотострелковой дивизии, выведенной из Венгрии, удалось сформировать 1-й танковый батальон НГ (на вооружении – танки Т-64).