– Нет, дядья Шуйским не угроза. Они нацелились меня извести.
– Об этом тебе тоже дядья сказали?
– Да. Ты не согласен с ними?
– От Шуйских можно ждать любой мерзости. Но откуда дядья твои проведали о заговоре? Ты спрашивал их?
– Спрашивал. Юрий Васильевич сказал, что у него надежный человек на службе при князе Федоре Ивановиче Скопине. Он, мол, и прознал про заговор.
– Странно! Шуйские всегда умели хранить свои тайны. Что же советовали тебе дядья?
– Не ждать, покуда враг голову подымет, а первому напасть на него.
– Каким способом, они не сказали?
– Нет. Говорили, что поразмыслить следует крепко, но быстро. Вот я и решил с тобой посоветоваться.
Ургин подумал и проговорил:
– Вот что я тебе скажу! Среди бояр, которые теперь заседают в думе или входят в опекунский совет, всяк желает так или иначе быть поближе к престолу. Иные метят и на твое место. Так же, прости, и дядья твои, Глинские. Однако в одном они правы. Князь Андрей Шуйский зарвался дальше некуда. Но каков повод осадить его? Слухи о том, что Кремль окутан махровой паутиной? Нет, это не серьезно, не должно восприниматься как неизбежная, настоящая угроза. Ведь Глинские могли и оговорить Шуйских насчет заговора.
– Зачем им это надо?
– Затем, государь, что боятся за себя дядья твои. Да и сами не прочь занять место Шуйских. Ты не хмурься, не обижайся. Я тебе говорю, что думаю, а не то, что ты хотел бы услышать.
– Я не обижаюсь, – ответил Иван. – Но и совета не услышал.
– Совет мой таков. Надо все обдумать, проверить, а не с кондачка решать. Если угроза подтвердится, то принимать решительные меры. Сила для этого у тебя, государь, теперь есть.
Иван улыбнулся. С Дмитрием он чувствовал себя совсем взрослым. Тот разговаривал с ним как с мужчиной, а не с зеленым юнцом.
Между тем всадники проехали лес и оказались на опушке. Тут же предчувствие опасности сдавило горло Ургину. Он остановил коня. Его спутники поступили так же.
Иван заметил напрягшийся взор Дмитрия и спросил:
– Что с тобой, князь?
– Погоди, государь!
Дмитрий каким-то чудом краем глаза увидел шевеление в ближних кустах, услышал свист. Он рванул Ивана на себя. Стрела, пущенная из кустов, скользнула по плечу Ургина, не задела великого князя и вонзилась в ствол одинокого старого дуба.
Из зарослей сразу же выскочили шестеро всадников в черных одеяниях под боевыми доспехами. Они обнажили сабли и погнали коней на великого князя, Ургина, его сына Алексея и Тимофеева, стоявших посреди поляны.
Дмитрий крикнул:
– Гришка, прикрой государя! Лешка, ближе ко мне! Стража, к бою!
Черная орда налетела на четверых всадников. Раздался звон клинков, ударившихся друг о друга. Дмитрий первым же ударом снес голову одному из нападавших, тут же отбил удар другого. Григорий и Алексей сцепились с остальными. На земле оказался еще один из нападавших.
Они развернули коней и повели было вторую атаку, но в тыл им ударили Федор Шляга, Андрей Молчун, Василий Угрюмый и Карп Смуглов. Неожиданно подошедшая подмога быстро разделалась со злодеями.
Дмитрий осмотрел место схватки и с некоторым удивлением увидел окровавленную саблю в руке великого князя.
– Государь! – воскликнул он. – Ты тоже дрался?
– А ты, князь, думал, что я, кроме как во дворце слухи собирать да языки иноземные учить, больше ни на что не способен?
Его поддержал Григорий:
– Да, государь наш одному разбойнику башку надвое разрубил. Знатный удар вышел, я сам видел.
– А ты где был, когда на него этот разбойник напал?
– Не шуми, князь, – протерев саблю и вложив ее в ножны, сказал тринадцатилетний великий князь. – Ратник твой закрыл меня собой, но с его стороны было трое. Вот и пришлось мне защищаться. А откуда, скажи, Дмитрий, подмога появилась?
– Из лесу, – ответил тот.
– Я же приказывал много охранников не брать. Почему ты не послушался?
– А разве ты говорил, сколько ратников вести с собой? Шесть человек – это много?
– Ох и хитер князь Ургин. Удивляюсь, как ты сумел стрелу заметить.
– Опыт, государь! Я опасность издали чую.
– Оттого и напрягся, на вопрос не ответил?
– Да, государь.
– Благодарю и тебя, и твоих стражников. Настоящие воины.
– Да и ты, государь, оказывается, не промах. Молодец, не растерялся. С боевым крещением тебя!
– Пустое. Давай-ка посмотрим, кто это осмелился напасть на меня.
Ургин приказал Молчуну:
– Андрюша, переверни-ка тех, которые спиной вверх лежат, да срубленную голову подкати поближе.
– Сделаем.
Вскоре Иван указал на труп одного из нападавших.
– Вот этого я как-то с Андреем Шуйским видел.
– Не ошибаешься?
– Нет! Уж что-что, а память на лица у меня хорошая. Это человек Шуйских. Значит, и отряд головорезов был послан ими, дабы убить меня и свалить все на неведомых разбойников. Что теперь скажешь, князь Ургин, насчет повода осадить Шуйских?
– Теперь, государь, я скажу, что пора действовать. Поднявший меч от меча и погибнет. Но откуда Шуйские могли узнать, что мы поедем на прогулку и именно сюда?
Великий князь задумался. Этому обстоятельству он как-то в запарке не придал значения.
– Откуда? Не знаю. Хотя пред твоим вчерашним приходом во дворце был князь Темкин, советник Андрея Шуйского. Я его в коридоре видел. Он мог подслушать наш разговор, ведь у палат стражник не стоял. Шуйским неоткуда больше было узнать о прогулке и этом месте. Вот и подтверждение, что покушение организовал именно князь Андрей Шуйский вместе со своими ближними боярами. Надо немедля ехать на Москву, схватить изменника и тут же казнить его. А с ним и ближних бояр. Всех!
– Остынь, великий князь, – проговорил Дмитрий. – Не спеши. Так можно и невинным головы срубить. Наверняка не все бояре, близкие к Шуйскому, замешаны в преступном заговоре.
– Что ты предлагаешь? Начать расследование, чтобы Шуйские тем временем сбежали?
– Этого, поверь, не допустит особая стража. А насчет расследования ты прав. Его надо начать и провести тщательно, но скрытно. В этом помогу тебе я. Как только выявим истинных участников заговора, ты своей властью и решишь, кого и как наказать. Это будет справедливо.
– Ладно, – согласился Иван. – А с этими что делать будем? – Он кивнул на трупы разбойников.
– Ничего. Раз это люди Шуйского, то пусть он о них и беспокоится.
– Поймет, что нам известно, кто послал отряд убить меня.
– Откуда? Все нападавшие убиты, Шуйского выдать они не могли. О том, что кто-то когда-то и где-то мог видеть одного из разбойников рядом с ним, князь Андрей вряд ли подумает. А если и так, то что? Мало ли с кем он общался! Шуйский не моргнув глазом открестится от этих разбойников. Так же спокойно он перебил бы их всех, если заговор удался. Едем в Кремль, будто ничего не произошло, никто на нас не нападал.
– Как это?
– А вот так, государь! Подними мы шум, Шуйский насторожится и подготовится к защите. А коли будет тихо, то князь Андрей понервничает, конечно, а мы проведем расследование. Тогда-то ты и спросишь с него за все преступления.
– Едем домой, – приказал Иван.
Андрей Шуйский двое суток не появлялся в Кремле. Но Москвы он не покидал, об этом князю Ургину докладывали люди, приставленные Григорием Тимофеевым следить за Шуйскими.
Наконец он приехал во дворец и был встречен Иваном как всегда, холодно, недружелюбно. Шуйский возомнил, что гроза прошла стороной. Его всадников убили не стражники Ургина, а, наверное, другие разбойники, которых в то время по лесам водилось много. Но даже если и стражники, то связать нападавших с ним, князем Шуйским, Ургин не мог. Оттого он и почувствовал себя относительно спокойно, хотя и оставался настороже.
Гром над изменником грянул неожиданно. Во время заседания опекунского совета в палату вдруг вошел Иван. Его сопровождали Дмитрий Ургин и двое стражников. Князь Андрей Шуйский развалился на троне, на котором когда-то восседал Василий Третий, проводя важные советы.
Иван шутовски поклонился ему и осведомился:
– Позволь войти, великий князь?
– Не я государь, а ты, – ответил, поднимаясь с трона, побледневший Андрей Шуйский.
Иван обвел взглядом бояр.
– Какой же я государь, когда на троне сидит князь Шуйский? – Он повернулся к Андрею Михайловичу и продолжил: – Это ведь ты государством правишь. Но все меняется, Шуйский! – Иван повысил голос и гневно воскликнул: – Прошло то время, когда ты с братьями своими, прикрываясь моим именем, творил на Руси бесчинства и беззакония. Города, села хуже татар рушил, церковь святую разорял, земли у бояр, противившихся тебе, нагло отымал, казнил тех, кто даже слова против тебя сказать не смел. На тебе, Шуйский, кровь невинных людей, много, ты весь в ней. Ты, изменник, и меня хотел извести, выслал в лес разбойников, подчиненных тебе. Не удался заговор! Ты пожелал захватить власть. Нет, не бывать тому!
– Великий князь… – пролепетал Андрей Шуйский.
– Великий князь… – пролепетал Андрей Шуйский.
Но Иван грубо прервал его:
– Молчать! А помнишь, Шуйский, как ты над митрополитом издевался и щенком меня назвал, отбросил к лавке? Но коли я щенок, то кто ты? Пес смердящий, вот кто, а их место всем известно! Стража, взять его! Доставить собакам на растерзание!
Гробовая тишина на мгновение повисла в палате. Князь Шуйский рванулся к двери, стражники дубинами сбили его с ног и потащили во двор.
Великий князь бросил взгляд на бояр.
– Всем идти на псарню! За мной!
Бояре покорно проследовали за тринадцатилетним государем и встали на площадке у частокола. Стражники перебросили через него Андрея Шуйского. Псари спустили разъяренных собак, которые стали рвать тело вельможи, совсем недавно могущественного и влиятельного. Псы отрывали руки, выдирали из тела куски мяса.
Во время казни Дмитрий смотрел на Ивана и видел в его глазах не прежнее смятение и боязнь, но строгость, решительность и беспощадность.
Когда псов оттащили, Иван повернулся к потрясенным боярам и заявил:
– С сего дня моими опекунами назначаю князей Юрия и Михаила Глинских. Предупреждаю, кто вздумает пойти против моей воли, Бога, веры православной, с теми будет так же, как и с Шуйским! – Государь замолчал, резко развернулся и направился к дворцу.
Правление Глинских уже не являлось безграничным. Великий князь Иван IV все крепче становился на ноги. Все отчетливее проявлялись в нем черты характера, присущие великому государю, грозному и справедливому, просвещенному и деятельному. Он сбросил с себя оковы ненавистного опекунства и боярской зависимости. Во славу, на благо государства и на погибель врагов великой Руси.
Глава 8. Первый русский царь, помазанник Божий
С благоговением гляжу я на него,
И грустно думать мне, что мрачное величье
В его есть жребии: ни чувств, ни дум его
Не пощадил наш век клевет и злоязычья!
И рвется вся душа во мне ему сказать
Под сонмищем его хулителей смущенным:
«Великий человек! Прости слепорожденным!
Тебя потомство лишь сумеет разгадать,
Когда история пред миром изумленным
Плод слезных дум твоих о Руси обнажит
И, сдернув с истины завесу лжи печальной,
В ряду земных Царей твой образ колоссальный
На поклонение народам водрузит».
А. Н. МайковНачался декабрь 1546 года от Рождества Христова. Прошло три года после казни Андрея Шуйского. Великому князю Ивану исполнилось шестнадцать лет. Он взрослел на глазах, обладал непоколебимой волей и широким умом, крепко верил в Бога, стал истинным государем. Теперь бояре не только не думали замышлять заговоры, но опасались и слово против великого князя молвить. Иван постепенно, но неуклонно сосредотачивал верховную власть в своих руках. Он приблизил ко двору вельмож, которым всецело доверял, и не допускал к себе тех, в чьей порядочности и честности имел малейшие сомнения.
Среди людей, приближенных к великому князю, по-прежнему оставался Дмитрий Михайлович Ургин. В его жизни за эти три года тоже многое изменилось. В апреле 1544 года супруга Дмитрия княгиня Ульяна родила дочь, которую назвали в честь матери князя – Агафьей. В июле того же года сын Алексей венчался с полюбившейся ему сельской девушкой Глафирой. Теперь Ургин имел уже и дочь, и внука Ивана. Вся семья Ургиных в мире и согласии жила в доме, построенном еще отцом Дмитрия, князем Михаилом Ивановичем. Ургин имел немало завистников среди вельмож, но не обращал на это никакого внимания.
Он пробыл двое суток в удельном селе Благое, вернулся в Москву вечером пятницы, сразу направился в Кремль и остановил коня у дворца.
К нему тут же подбежал ратник особой стражи Андрей Молчун.
– С возвращением тебя, князь!
Дмитрий спрыгнул с коня.
– Спасибо! Как тут дела?
– Спокойно все. Нынче кругом порядок, даже скучно.
– Ты, Андрюша, не расслабляйся. Как бы то ни было, а ты все же на службе, а не на печи дома.
– Да я службу несу исправно. И мужики, что со мной, тоже.
– Отведи коня в конюшню, попоной накрой, напои.
– Сделаю. Надолго ли в Кремль приехал?
– Не знаю. Государь у себя?
– А где ж ему быть.
– Один или с кем-то?
– Того не ведаю.
– Понятно. А морозец, Андрюша, крепчает.
– Так на то и зима. К тому же ночь на носу.
– Ступай. Будь у конюшни, не забывай смотреть за двором.
– Слушаюсь, князь!
Дмитрий поднялся во дворец, скинул шубу, вошел к государю, поклонился.
– Приветствую тебя, великий князь.
– Это ты, Ургин! Рад видеть. Щеки-то как разрумянились.
– Морозец на дворе.
– А я вот решил почитать.
– А что это в книге буквы какие-то странные?
Великий князь улыбнулся.
– Она на немецком языке, которому меня мама, земля ей пухом, научила. Да ты проходи, присаживайся. Со всеми ли делами управился в уделе?
– Да.
– А я вот сегодня и во двор не выходил. Поэтому завтра в город поедем, поглядим, что и как на Москве делается. День субботний, ярмарка. Народ из других городов да сел подъедет, торговые люди. Вот и посмотрим, кто чем дышит. Поговорим.
Князь Ургин поинтересовался:
– Во сколько поедем, государь?
– Часов в десять. Раньше несподручно, суеты на улицах много будет. Но ты подъезжай к завтраку. После него и поедем.
– Какую охрану прикажешь взять?
– Решай сам. Но чтобы под ногами не мешались да народ не пугали.
– Добро.
– Как дочка, внук себя чувствуют? Им ведь чуть более двух годков, да?
– Все хорошо.
– Ну и слава Богу!
– Тебе, государь, тоже пора бы жениться.
– Об этом тоже завтра поговорим.
– Тогда позволь удалиться.
– Езжай, князь, к семье. Родным привет от меня передавай. Видел вчера на службе твоего Алешку. Богатырь, каких мало. В отца пошел.
– Благодарю, государь, передам.
– Завтра не запаздывай!
– Конечно. До свидания, великий князь!
– До свидания, Дмитрий!
Утром субботы князь Ургин был во дворце. Во время трапезы Дмитрий обратил внимание, что Иван был в довольно простой, не яркой одежде.
Великий князь уловил его взгляд.
– Хочешь спросить, почему я так оделся? Отвечу, удобно мне так, да и красоваться пред народом негоже, не красна девица. – Иван отпил из кубка меда, поднялся.
Встал и Дмитрий. Великий князь и Ургин помолились, потом вышли из дворца во двор, где их ждали стражники и кони. Слуги накинули шубы им на плечи.
Иван сказал:
– Погода сегодня хорошая. И мороз щиплет, и солнце греет.
– Да, погода чудесная. Еще снежка немного, и на душе совсем весело было бы.
– Думаю, и снежка ждать не придется. Вон за стеной небо серебрится. Да мне и без того радостно.
– А почему, государь, ты никого из вельмож не пригласил на прогулку?
– Как это никого? А ты не вельможа?
– Так вроде положено, чтобы государя сопровождала свита.
– Кем положено, Дмитрий?
– Обычаем.
– По-моему, только мне решать, кого иметь при себе. Поедем вдвоем. Сейчас никого, кроме тебя, видеть не хочу.
– Что ж, государь, твоя воля. Вдвоем так вдвоем. Я только последние наставления страже дам.
– Хорошо, но быстро!
Ургин подозвал к себе Григория Тимофеева.
– Тебе, как договаривались, быть рядом. Дубина и Смуглов с разных сторон закрывают Ивана. Остальным единой группой находиться сзади. Всем предельное внимание! Смотрите, чтобы враг из-за угла стрелу не пустил.
– Не беспокойся, князь, мы знаем свое дело.
Дмитрий вернулся к Ивану. Они выехали из Кремля и двинулись к торговым рядам. Люди, которых на площади было множество, узнавали великого князя, кланялись, немало удивлялись. Надо же, сам государь Иван Васильевич на Москву выехал. Глядите, люди добрые!
На полпути Иван повернул коня к берегу Москвы-реки.
– На торговые ряды наведаться успеем, ярмарка только собирается. Поговорим пока. Скажи, князь, что представляет собой Казань. Крепка ли?
Ургин удивился и спросил:
– Прости, государь, но почему ты о Казани заговорил?
– Настала пора окончательно решить этот вопрос. Казань до сих пор держит в своих руках торговый путь по Волге и Каме. Пришло время покорить ее. Без взятия Казани и речи быть не может о присоединении к Руси всех земель до самого низа Волги. Нам под силу разгромить ханское войско. К тому же не стоит забывать, что в полоне у казанцев томятся тысячи наших русских, православных людей. Их освобождение из рабства – наш долг. Мы обязаны исполнить его. Потому и спрашиваю, что представляет собой столица Казанского ханства. Ты же был у ее стен, в разведку ходил. Там же и отличился, за что получил награду от отца.
Князь Ургин внимательно посмотрел на Ивана.
– Ты говоришь не как юноша, но как сильный человек, умудренный жизненным опытом. Это, признаюсь, удивляет и радует.
– Оставь это, Дмитрий. Ответь на вопрос!
– Казань – хорошо укрепленная крепость, но взять ее можно. Мы во многом превосходим войско хана. Овладеть городом можно было еще в двадцать четвертом году, но воеводы так и не решились на приступ. На то были причины. Взять хотя бы разгром князя Палецкого. Однако это обстоятельство не имело решающего значения. Так говорил мой покойный отец. Его правоту главный воевода признал позже, когда было принято решение уйти от Казани. А взять город можно было.