И посему коллективное человечество в ходе своей эволюции, в результате мучительного пути проб и ошибок, открыло различные способы проверки нашего созвучия с Космосом. Различные способы увидеть, находимся ли мы в соприкосновении с истиной или всё же затерялись в ложном. Ценим ли мы благо или же пренебрегаем им. Вдохновлены ли мы прекрасным или же способствуем деградации.
Человечество, иначе говоря, в результате тяжких трудов и мучительного осознания пришло к формулированию ряда критериев достоверности — проверок, которые могут нам помочь определить, находимся ли мы на связи с реальным, пребываем ли мы в адекватном созвучии с Космосом во всём его богатом многообразии.
В.: Стало быть, сами критерии достоверности...
К. У.: Сами критерии достоверности являются способами нашей взаимосвязи с Духом, способами установления созвучия с Космосом. Критерии достоверности принуждают нас к тому, чтобы столкнуться с реальностью; они обуздывают наши эгоические фантазии и замкнутые на себе образы поведения; они требуют свидетельств со стороны остальных граней Космоса; они вынуждают нас выйти за пределы самих себя! Это система сдержек и противовесов Космической Конституции.
В.: Как мы сказали, если установить дружеские отношения с четырьмя квадрантами и соответствующими им типами истины, тогда возрастёт вероятность того, что более высокие уровни сознания эмерджентно возникнут в более сбалансированной и интегральной форме. Для того чтобы получить «все уровни», нам сперва необходимо заручиться «всеми квадрантами».
К. У.: Я считаю, что это совершенно верно.
В.: Так что, вероятно, мы могли бы пройтись по четырём квадрантам и вкратце обобщить основные сведения о них. Четыре истины, что это такое и какие существуют способы проверки их достоверности.
К. У.: Они приведены на рис. 7.1. И, после того как мы их вкратце рассмотрим, я обещаю привести очень и очень простой способ их все резюмировать! Пропозиционная истина (истинность суждений)
В.: Есть ли какое-то простое определение термина «истина»?
К. У.: Большинство людей под истиной понимают истину репрезентации (или отображения). То есть простое картографирование или установление простого соотношения. Я выношу суждение или делаю высказывание, которое отображает (или указывает на...) что-то в конкретном мире.
Например, я мог бы сказать: «На улице идёт дождь». Далее мы хотим узнать, содержится ли в этом высказывании истина или нет. Мы хотим узнать достоверность, или «статус истинности», данного высказывания. Для этого мы просто смотрим, что происходит на улице. И если и вправду идёт дождь, тогда мы можем сказать, что утверждение «на улице идёт дождь» является истинным.
В.: Или истинным суждением.
К. У.: Да. Это простая процедура картографирования. Мы проверяем, соответствует ли высказанное суждение фактам, не противоречит ли им, точно ли отражает карта реальную территорию.
(Обычно всё гораздо сложнее, и мы поначалу пытаемся доказать ошибочность карты; если же нам это никак не удаётся, тогда мы делаем предположение о том, что она достаточно точна.) Однако основополагающая идея состоит в том, что в случае с репрезентационной, или пропозиционной, истиной моё высказывание каким-то образом должно отражать объективное положение дел и точным образом соответствовать данным объектам, процессам или делам.
В.: Так что, пропозиционная истина (или истина суждений), по сути, касается внешних, или объективных, правосторонних измерений?
К. У.: Да, верно. И верхне-правый, и нижне-правый квадранты содержат поддающиеся наблюдению и эмпирической проверке внешние аспекты холонов. Чуть погодя мы подразделим истинность суждений о правосторонних квадрантах на верхнюю и нижнюю версии, однако смысл в том, что все правосторонние холоны имеют простое местоположение. Эти аспекты можно легко наблюдать, а посему, что касается пропозиционной истины, мы связываем наши утверждения с имеющимися положением дел, объектами или процессами. (Данная теория истины ещё называется теорией соответствия.)
Всё это весьма справедливо и важно, и я никоим образом не отрицаю общей значимости эмпирического соответствия. Дело лишь в том, что это далеко не вся история; это даже не наиболее интересная её часть. Правдивость
В.: Стало быть, объективное положение дел — мозг, планеты, организмы, экосистемы — может быть отображено при помощи эмпирического картографирования. Все подобные эмпирические карты являются вариациями на утверждение по типу «идёт дождь». Объективные суждения.
К. У.: Да. Но, если мы теперь взглянем на верхне-левый квадрант (действительное внутреннее измерение индивидуального холона), тогда перед нами открывается совершенно другой тип критерия достоверности. И тут вопрос не в том, идёт ли на улице дождь. Вопрос в том, говорю ли я правду, когда заявляю вам, что на улице идёт дождь, или же я вам лгу.
Как видите, вопрос здесь не столько в том, соответствует ли карта объективной территории, а в том, можно ли доверять картографу.
И это касается не только объективных истин, но в особенности внутренних истин. Я имею в виду, что вы всегда можете выглянуть на улицу и проверить, идёт ли дождь. Это вы можете сделать самостоятельно. Однако единственный способ узнать содержимое моего внутреннего мира, моей глубины состоит в том, чтобы спросить меня, поговорить со мной, что мы уже отмечали ранее. И когда я описываю вам своё внутреннее состояние, то могу говорить вам правду, а могу и лгать. Вы никак не можете постичь мои внутренние переживания, кроме как в результате беседы, диалога и интерпретации, а я вполне могу фундаментальным образом искажать правду, скрывать или вводить в заблуждение — короче говоря, лгать.
Итак, в правосторонних квадрантах мы, как правило, ориентируемся при помощи шкалы пропозиционной истины — или, для краткости, просто «истины», — однако в верхне-левом квадранте мы ориентируемся при помощи шкалы правдивости, искренности, честности или надёжности источника высказываний. Речь не столько об объективной истинности, сколько о субъективной правдивости суждений. Это два очень разных критерия — истинность и правдивость.
В.: Стало быть, это два разных критерия достоверности.
К. У.: Да, верно. И это далеко не тривиальный вопрос. Внутренние события обнаруживаются в состояниях сознания, а не в состояниях объективного положения дел, так что вы не сможете их эмпирически «пригвоздить» в каком-то простом местоположении. Как мы говорили, доступ к ним открывается посредством общения и интерпретации, а не монологического взора.
И в ходе общения я мог бы преднамеренно вам солгать. По ряду причин я мог бы попытаться передать свои внутренние переживания ложным образом; я мог бы попытаться выразить их таким образом, который отличается от того, что есть на самом деле. Я мог бы попытаться сокрыть все левосторонние измерения за стеной обмана. Я мог бы вам соврать.
Более того, и это жизненно важно: я могу лгать и самому себе. Я могу пытаться скрыть аспекты своей собственной глубины от себя же самого. Я могу пытаться это сделать преднамеренно или же «бессознательно». Но так или иначе я могу неправильным образом истолковывать свою собственную глубину, лгать о своём внутреннем опыте.
И отчасти «бессознательное» и является местом обитания всего того, что я соврал самому себе о самом же себе. Быть может, я начал лгать себе из-за какой-то нанесённой извне травмы. Или же я научился этому у своих родителей. Или же я был вынужден выработать это в форме защитного механизма, защищающего меня от ещё более мучительной истины.
Но в любом случае моё бессознательное является средоточием моей неискренности, моей неправдивости по отношению к самому себе, моей неправдивости применительно к своей собственной субъективной глубине, своему внутреннему статусу, своим внутренним желаниям и намерениям. Бессознательное — это средоточие лжи.
В.: Когда мы обсуждали психоанализ и толковательные методы психотерапии, вы сказали, что их задача состояла в том, чтобы предлагать более правдивые интерпретации.
К. У.: Да, в данном случае речь идёт именно об этом. Смысл «глубинной психологии» и психотерапии состоит в том, чтобы помочь людям более правдиво истолковывать свой внутренний мир. Левосторонние квадранты, конечно же, связаны с интерпретацией, так что неудивительно, что правдивая, или более адекватная, интерпретация является основополагающим критерием успешной психотерапии.
В качестве примера в тот раз мы привели «грусть» и «злость» в отношении отсутствовавшего отца. Имелось в виду, что в какой-то момент в ранние свои годы я начал истолковывать злость как депрессию. Быть может, я злился на отца за то, что он никогда не проводил со мной достаточно времени. Эта злость, однако, опасна для ребёнка. Что, если злость и вправду может убить моего отца? Вероятно, мне лучше не злиться, ведь, в конце концов, я люблю папу. Посему я вместо этого начинаю злиться на себя. Я подвергаю себя самобичеванию. Я плохой, неудачник, никуда не годный. Это приводит к большому унынию. Началось всё со злости, но теперь я её называю грустью.
Так или иначе, я неправильно интерпретировал свой внутренний опыт, я исказил свою глубину. Я начал называть злость грустью. И с тех пор повсюду ношу с собой бремя этой лжи. Я неспособен быть правдивым к самому себе, ведь правда связана с огромной болью (желанием убить любимого отца), так что лучше уж буду лгать обо всём этом. Так я и поступаю. Моя «тень», моё «бессознательное» теперь стало средоточием этой лжи, местом концентрации неискренности, внутренним пространством, в котором я скрываюсь от самого себя.
И поскольку я лгу себе (и затем забываю, что это ложь), то теперь лгу и вам, сам того не осознавая, и, наверное, я даже выгляжу весьма искренним в этом. На самом деле если я глубоко погрузился в сети лжи самому себе, то искренне буду считать, что говорю правду. И если даже вы проверите меня на детекторе лжи, то он покажет, что я говорю «правду». Вот вам и эмпирическая проверка.
Наконец, поскольку я неверно истолковал свою глубину, то я часто буду неверно истолковывать и вашу. Я отрезаю что-то от своей глубины (диссоциирую её, подавляю, отчуждаю), поэтому я буду искажать интерпретации, исходящие с этой глубины, как в себе, так и в других. Мои интерпретации полны лжи и неискренности. Я буду неправильно себя истолковывать; так же я буду неправильно истолковывать и вас.
И вы, вероятно, это заметите, увидите, что что-то здесь не так. Я скажу что-то бредовое, и вам только и останется, что ответить: «Но это вовсе не то, что я имел в виду!» И вы подумаете: «И откуда только он всё это взял?»
В.: Таким образом, всевозможные толковательные психотерапевтические методы, такие, как гештальт-терапия или юнгианская психология, призваны помочь вам установить контакт со своей глубиной и более правдиво её интерпретировать.
К. У.: Да, именно так. Идея состоит не в том, чтобы создать нечто вроде точной карты объективного мира, а в том, чтобы расслабить свои механизмы сопротивления, погрузиться в глубины внутреннего мира и научиться описывать эти глубины более правдивым образом как другим, так и самому себе.
И это позволяет вашей глубине начать сочетаться с вашим поведением. Ваши слова и ваши действия будут соответствовать друг другу. Иными словами, ваши левые квадранты будут соответствовать вашим правым квадрантам. Вы будете «исповедовать то, что проповедуете». Ваша левая рука будет знать, что же делает ваша правая. Обычно мы называем это цельностью и честностью к себе и окружающим. Вы будете понимать, что человек не лжёт вам, потому что он не лжёт самому себе.
Разумеется, если вы живёте в мире лаборанта — в мире эмпиризма, бихевиоризма, теории систем, кибернетического пронырства, монологического безумия, — то вас не особо-то и волнует внутренняя правдивость, ведь вы не очень-то интересуетесь внутренним миром, и точка. По крайней мере, внутреннее вам неинтересно само по себе, на его собственных основаниях. Вы просто стремитесь найти монологическую истину, объективные поверхности, эмпирическое поведение, системные сети, и вас не беспокоят внутренняя глубина, искренность и правдивость. На самом деле на эмпирических картах нет ничего, что хотя бы отдалённо соответствует правдивости!
Понимаете, правдивость не имеет простого местоположения, она не представляет собой только лишь эмпирическое явление, так что она не проявляется на эмпирических картах. Она не проявляется ни на карте физика, ни на карте биолога, ни на карте нейробиолога, ни на карте системной теории, ни на карте экосистемы. Это левостороннее, а не правостороннее явление!
И всё же в этих левосторонних квадрантах обитает весь ваш жизненный мир, всё ваше действительное сознавание, вся ваша глубина. И если вы не совсем мертвы для своей глубины, то вы придёте к постижению данной глубины в себе и других через правдивость, искренность и доверие.
Основная же мысль состоит в том, что путь к глубине блокируется обманом и ложью. И в тот момент, когда вы признаёте существование внутренних измерений, вы должны столкнуться лицом к лицу с главным препятствием, стоящим на пути к открытию внутреннего мира: вы должны столкнуться лицом к лицу с обманом и ложью.
Именно поэтому мы ориентируемся в сфере внутреннего мира при помощи правдивости. И да, именно с этим работают все левосторонние психотерапевтические методы. Они работают с обретением более правдивых интерпретаций вашей внутренней глубины.
В.: Различные методы толковательной психотерапии, однако же, имеют различные типы интерпретаций.
К. У.: Что ж, так и есть, и это вопрос для серьёзного обсуждения. Быть может, прямо сейчас я мог бы просто сказать, что разные методы толковательной психотерапии различаются преимущественно в той степени, на какую глубину они готовы погрузиться в своих интерпретациях. Верхне-левый квадрант, как мы уже говорили, представляет собой спектр сознания — спектр уровней развития сознавания. И различные методы психотерапии, как правило, подключаются к разным уровням этого спектра и прибегают к предпочитаемому ими уровню в качестве базовой точки отсчёта, вокруг которой они выстраивают свои интерпретации.
Как мы имели возможность наблюдать, любая интерпретация зависит от контекста, и различные методы психотерапии имеют свой собственный излюбленный контекст, в рамках которого они предлагают свои толкования. Это не означает то, что они неверны, но лишь то, что мы должны корректно определять их контекст, — их любимый уровень. Мы должны верно расположить их интерпретации.
Фрейдисты подчёркивают эмоционально-сексуальный уровень; когнитивные психотерапевты — вербальный; трансперсональные психотерапевты — духовный. Но все они преимущественно выявляют искажения, ложь и самообманы, посредством которых мы прячем правдивые аспекты этих измерений от самих себя. Обманы и искажения, которые затеняют собой наши эмоции, нашу самооценку, нашу духовную природу.
В.: Посему задействующая полный спектр сознания модель будет представлять собой нечто вроде составной истории, включая все различные уровни спектра сознания и терапевтические методы, наиболее эффективные для каждого уровня.
К. У.: Да, такова одна из задач модели полного спектра, и многие исследователи сегодня трудятся над созданием подобной модели (это обсуждается в части 2). Прекрасным введением в это поле деятельности является сборник «Пути за пределы эго», составленный Роджером Уолшом и Фрэнсис Воон.
Но мой основной тезис в отношении этих левосторонних, или толковательных, методов психотерапии состоит в том, что, как только мы распознаём их претензии на исключительность и их одноуровневую частичность, тогда они оказываются способны обучить нас чему-то важному. Все они могут нам что-то поведать о различных слоях самости (сознания), а также о правдивых интерпретациях, которые могут помочь нам соприкоснуться с этими различными измерениями.
Ведь удивительный факт состоит в том, что одна лишь истина не сделает вас свободными. Зато правдивость сделает. Справедливость
В.: А как насчёт нижне-левого квадранта?
К. У.: Ключевая идея заключается в том, что субъективный мир расположен в межсубъективном пространстве, или культурном пространстве, и именно межсубъективное пространство прежде всего позволяет возникать субъективному пространству. Без этого культурного фона мои индивидуальные мысли будут лишены какого-либо смысла. У меня даже не будет инструментов для интерпретации своих собственных мыслей для самого себя. На самом деле у меня даже не будет развитой способности мыслить, я буду «мальчиком-волчонком».
Другими словами, субъективное пространство неотделимо от межсубъективного пространства, и это одно из великих открытий движений постмодерна и пост-Просвещения.
Посему здесь, в нижне-левом квадранте, критерий достоверности базируется не столько на объективной пропозиционной истине и не столько на субъективной правдивости, сколько на межсубъективном соответствии. Культурный фон предоставляет общий контекст, в соотнесении с которым мои собственные мысли и интерпретации смогут обрести смысл. И поэтому критерий достоверности в этом квадранте включает в себя «культурное соответствие» данному фону.
В.: Так в чём же цель этого критерия достоверности, если поточнее? У нас есть объективная истина, есть субъективная правдивость, есть и межсубъективное... Что именно?
К. У.: Цель здесь — достичь взаимопонимания. Не то, что мы обязательно все друг с другом согласимся, но можем ли мы хотя бы понять друг друга? Ведь, если это не может произойти, тогда мы никогда не сможем существовать в общей культуре. Можем ли мы (вы и я) соотнести свои субъективные пространства таким образом, чтобы наш взгляд был сонаправлен? Можем ли мы найти общий культурный фон, который в первую очередь и делает коммуникацию возможной? Можем ли мы найти культурное соответствие, некий совместно разделяемый смысл между нами? В какой-то мере это должно быть найдено, чтобы общение могло вообще осуществиться!