— Боишься, что Доставала уложит тебя на лопатки и станет главой Совета? — подколола я мужчину, и тот совершенно неожиданно кивнул.
— Ник очень сильный рефаим, поэтому возможен и такой итог, — на полном серьезе выдал он.
Вот это да! Вот это новость!
«Я же говорила, что Доставала у нас ого-го!» — подняла голову гордость.
«Угу-угу, — недовольно пробубнил пессимизм, успокаивая все еще ноющую после „ночи любви“ мышцу бедра. — Только от того, что кое-кто „ого-го“, страдаем почему-то мы!»
Анхель сделал глоток из чашки и хитро глянул на меня исподлобья.
— Так или иначе, хочет он того или нет, но я добьюсь включения Никлауса в Совет. Но если придется кидать ему вызов… Как считаешь, как долго твой женишок будет восстанавливаться после этого боя? Думаю, медовый месяц придется отложить…
«Что?! Как это отложить? Он вообще в своем уме? — заволновалось было притихшее либидо. — Я так долго ждала не для того, чтобы снова ждать!»
«Кому что…» — скорчил кислую моську дракончик.
— Ну, так что думаешь?
А собственно, о чем тут думать? Все же и так, по — моему, очевидно!
Подавшись чуть вперед, одариваю Первого самой зловещей из своих улыбок.
— Иди-ка ты лесом, интриган заморский! — отчеканила я каждое слово.
Анхелю, скорчившемуся так, словно ему под нос подсунули ведерко тухлой рыбы, ответ не понравился, что нельзя сказать о появившемся в дверях Никлаусе.
Довольно засмеявшись, Доставала с небывалой теплотой во взгляде посмотрел на меня и расплылся в умопомрачительно — счастливой улыбке.
— Ты мое несносное чудо…
— Ну, а чего он? — слегка смутившись его реакции, выдала я, втайне гордясь собой.
* * *— Ник… — задыхаясь, простонала я, когда забывшийся Никлаус вновь до боли сжал меня в своих могучих лапищах.
— Извини… извини… — немного ослабил хватку мужчина, но выпускать из капкана своих рук не торопился.
После завтрака в компании с Анхелем Никлаус перенес нас в дом к профессору Дарону, и стоило только выйти из портала, как тут же на меня налетели счастливый Рокки и разгневанная ведьмочка.
«Бессовестная ты негодяйка!» — так началась гневная речь подруги, а затем последовал резкий переход: «Хочу интимные подробности!»
И хотя меня сложно было назвать закрытой и стеснительной, но почему-то одно только воспоминание о бурной ночке с Темным вызывало у меня легкий румянец. Боюсь даже представить, что бы со мной было, если бы Натка начала допытываться пикантных подробностей.
Положение спас явившийся на выручку Никлаус. Заявив, что нам надо попрощаться и обсудить важные вопросы, он увел меня в небольшую кабинет, примыкающий к библиотеке, и запер двери. Глядя на то, с какой тщательностью он запирал двери, я в шутку посоветовала придвинуть для надежности шкаф, и, как ни странно, мужчина внял совету.
Как оказалось позднее, очень даже не зря — в дверь ломились каждые десять минут, напоминая про задержку и всячески мешая нам наслаждаться обществом друг друга…
Удобно разместившись на сидящем в кресле Никлаусе, я охотно отвечала на жадные поцелуи и немного грубоватые ласки Темного, ощущая внутри теплый комочек счастья.
— Может, все-таки останешься? — тихо прошептал Темный, с надеждой глядя в глаза.
— Что бы ты запер меня в охраняемой спальне с мягкими стенами и никуда не выпускал? — улыбнулась я и категорически покачала головой. — Не обсуждается! Я вернусь к себе, окончу универ и буду изо всех сил стараться не влипать в истории… Тем временем ты разберешься с Первым и его навязчивым желанием усадить тебя на стул одного из членов Совета и приедешь ко мне.
Никлаус потерся носом о мои волосы и крепко прижал к своей горячей груди.
— Мы не будем жить на Светлых землях, — непримиримым тоном заявил он.
Раз в восьмой уже, наверное. И, как и в прошлые разы, я сердито ответила:
— В таком случае о «нас» можешь забыть, потому что я не собираюсь бросать свой клан и эмигрировать к лаэрду на рога.
Мужчина недобро свел темные брови и открыл было рот, чтобы высказаться в своей излюбленной сердито — язвительной манере, но в этот момент в дверь вновь громко постучали.
— Никлаус, Лина! — громко крикнул Кебил, пару раз дергая дверь. — Имейте совесть! Портал вечно поддерживать ради вас не будут…
— Еще пять минуточек! — пообещала я незримому собеседнику, вновь возвращаясь к прерванному поцелую, но, сильно прикусив мою нижнюю губу своими, Никлаус неожиданно отстранился.
— Ангел, мы не договорили! — недовольно сверкая глазами, зашептал он. — Зачем ты упрямо стоишь на своем? Для тебя там не безопасно…
— А здесь, хочешь сказать, лучше?
— Да, лучше, — упрямо гнул свое Доставала. — Здесь ты не Пустышка, а рефаимка. Кроме того, ты — моя избранница, а это значит, нет такого идиота, кто посмел бы тебя хоть пальцем тронуть. К тому же…
— Ой, Доставала! — наморщила я нос, не в силах вновь выслушивать одно и тоже. — Лучше заткнись и поцелуй.
К счастью, дважды Никлауса просить не пришлось.
И вот почему так происходит? Пока мы страстно целуемся, ласкаем друг друга и молчим, мы словно единый сгусток энергии, невероятно точно знающий, что хочет другая половина, но стоит оторваться друг от друга и заговорить, как тут же во все стороны летят разноцветные искры. Почему у нас такие разные взгляды? Почему мы не умеем уступать?
«Потому что оба не привыкли проигрывать!» — подсказал боевой дух.
«Потому что не видите разницы между проигрышем и уступкой», — сумничал пессимизм.
Хрипло застонав, я уткнулась лбом в широкую грудь любимого мужчины и на миг прикрыла глаза. Вот бы так и сидеть всю оставшуюся вечность…
— Эй, бестыдники! — раздался из-за плотно запертых дверей Наточкин громогласный вопль. — Не знаю, чем вы там вот уже три часа занимаетесь, но советую одеться — мы возвращаемся домой через семь минут.
Выругавшись на незнакомом языке, Никлаус прижал меня к себе еще сильнее и хрипло прошептал на ухо:
— Не пущу! Можешь обижаться, еще разок поранить меня, закатить скандал, устроить забастовку… Делай, что хочешь, но я не отпущу тебя.
Не сдержав польщенной улыбки, я торопливо взяла себя в руки и медленно отстранилась. Смотря в серые глаза любимого мужчины, которому я, тем не менее, не собиралась ни в чем уступать, осторожно подалась назад.
— Ангел… — со стоном выдохнул Никлаус, категорически несогласный с таким развитием событий.
Вместо ответа я хитро улыбнулась.
Вопреки стереотипам о накачанных амбалах, Доставала далеко не глуп, а уж его проницательности стоит позавидовать, а может, даже и памятник поставить. Он прекрасно понимает очевидное — удерживать бессмысленно. Даже если меня все будет устраивать, я все равно начну протестовать и возмущаться из чистого упрямства и чувства противоречия. И только отпустив на все четыре стороны, Темный может быть уверен, что я созрею до состояния «житьбезнегонемогу» и вернусь.
Он знает. Он чувствует, что так будет правильнее. Но отпускать слишком тяжело…
Держа его за руку, я все также медленно выпрямилась, окончательно вставая с его колен, и сделала крохотный шаг назад. Наши пальцы еще какое-то время были сплетены и, невзирая на расстояние, продолжали соединять нас. Еще один микроскопический шаг, и широкая, испещренная мозолями от постоянных тренировок с оружием ладонь Никлауса с глухих звуком безвольно упала к нему на колени.
Постояв пару секунд, глядя в умопомрачительно красивые серые глаза, полные любви, я мысленно залепила себе оплеуху, решительно развернулась и потопала к дверям.
— Поможешь? — останавливаясь перед препятствием в виде шкафа, забаррикадировавшего входную дверь, уточнила я у Темного.
— Не хочу мешать тебе проявлять самостоятельность, — ехидно бросил за моей спиной Темный.
Оглянувшись, с прищуром глянула на улыбающегося мужчину и поняла очевидное — издевается.
— Так, значит… — скрещивая руки на груди, начала я и открыла рот, чтобы выдать громогласную тираду, но так и застыла.
За спинкой кресла, на котором продолжал восседать Никлаус, стремительно формировался портал. Из облака темных искр высунулась растрепанная голова Анхеля, и заметив меня, Первый приложил указательный палец к губам, а затем резко дернул на себя спинку кресла.
Изрыгнув громогласное проклятье, Никлаус оказался в портале еще до того, как успел сообразить, что происходит, и даже хваленая аномальная скорость, которой я в тайне так завидовала, не помогла ему хоть как-то среагировать.
И пока я с открытым ртом гипнотизировала пустое пространство, где еще недавно вольготно развалился Темный, в дверь торопливо постучали.
— Линка! — зазвенел голосок Эмилии. — От двери отойди.
И едва я успела сделать шаг в сторону, как, поднимая облако пыли, с оглушительным грохотом упал шкаф, а затем во все стороны полетели крупные щепки — остатки выбитой воздушным тараном двери.
— Линка! — зазвенел голосок Эмилии. — От двери отойди.
И едва я успела сделать шаг в сторону, как, поднимая облако пыли, с оглушительным грохотом упал шкаф, а затем во все стороны полетели крупные щепки — остатки выбитой воздушным тараном двери.
Из неровного провала показались моська Шарги и растрепанная голова Натуски.
— Ну! И чего замерла, как нашкодивший Рокки? — прикрикнула подруга. — Живо на выход! Живо!
С трудом протиснувшись через получившуюся щель, я вместе с ребятами побежала по коридору, затем спустилась вниз по лестнице на первый этаж, где нас в нетерпении уже ожидали остальные.
— Анхель задержит его максимум на двадцать минут, — предостерег Рене.
— Значит, у нас меньше пяти минут чтобы оказаться у портала! — скомандовала Наточка, подхватывая одну из своих многочисленных сумок, сваленных в холле.
Я кучу с вещами проигнорировала, оставив багаж парням. А что такого? Можно же мне в кои-то веки побыть хрупким, нежным существом! К тому же, лишний груз заметно снижает скорость, а улепетывать предстоит, как никогда, быстро.
Пробежав вместе с Наткой по заснеженной черной дорожке к отдельному домику с порталом для перемещений по Темным землям, я оглянулась, проконтролировав, что делают остальные.
За нами длинной цепочкой бежали остальные — впереди паровоза неслись Гафс, груженный чемоданами и сумками, затем Кебил, почему-то с обнаженным клинком. Чуть позади, держась за руки, торопливо семенили Шарги с раскрасневшейся Эмилией, а замыкал процессию «срочноотбывающих» профессор Дарон.
«Хорошая вышла помолвка. Нечего сказать!» — хмыкнул пессимизм.
— Гребаный Скол! — выругалась ведьмочка, споткнувшись буквально на ровном месте и ласточкой летя к земле.
— Подъем! — подхватывая подругу за локоть, заорала я, и словно в подтверждении закона подлости откуда-то со стороны дома раздалось разъяренное «Ангел!».
Теперь настала моя очередь ругаться, причем исключительно неприличными для девушки словами.
С трудом подняв ведьмочку на ноги, мы рысью потрусили дальше. Пользуясь получившимся отрывом, первыми вбежали в небольшую комнатку с плитами перемещений, почти полностью идентичными нашим. Надеюсь, и принцип работы у них похожий, а иначе… Боюсь даже предположить, что может быть в таком случае!
— Сюда! — скомандовала Натка, кивком головы указывая на уже активированную, мерцающую площадку с самого края.
Вскочив на платформу, мы краем глаза заметили мелькнувшего в открывающихся дверях Гафса и облегченно выдохнули, едва вокруг замелькали сиренево — черные всполохи.
Что вокруг происходит какая-то чертовщина, стало понятно сразу же, как только я почувствовала резкий толчок в бок. Вопреки заявлениям орущей от страха логики, что в портале не может быть ощущений подобного рода, я скривилась от боли и схватилась ладонью за пострадавшую часть. Кончики пальцев тут же оказались измазаны в чем-то горячем и мокром.
Кровь? Но кто мог…
Додумать я просто не успела, потому что в вихре темных искр неожиданно вскрикнула Натка и повалилась на мои полтора метра.
«Кто-то атакует наше перемещение, — заголосил здравый смысл. — Скорее всего, по нам стреляют на выходе из портала».
«Нас расплющит на атомы», — несколько апатично предрек пессимизм, прикладываясь к пузырьку валерьянке.
«Зато тратиться на похороны не придется!» — как всегда радостно заметил оптимизм.
Скол! Правое колено сильно обожгло еще одной атакой. Покачнувшись, я каким-то неведомым чудом осталась стоять на ногах. Стиснув зубы, неуклюже перехватила потерявшую сознание ведьмочку и потянулась свободной рукой к вороту куртки.
Так как переброска на большие расстояния требовала особой тщательности и соблюдения всех заложенных параметров, настройкой порталов занимались только самые опытные маги. Подстраховщики, обеспокоенные тем, чтобы люди выходили из порталов в целости, сохранности и с тем же количеством частей тела на положенных места, исключили возможность перестройки или экстренного прекращения перемещения, тем самым лишив нас с Наткой хотя бы минимального шанса на спасение.
Даже если неизвестным не удастся укокошить нас в ближайшие пару секунд, то они с легкостью доделаю начатое, едва портал выкинет двух раненных девиц, неспособных защищаться.
Помирать вот так, без музыки оркестра, красной ковровой дорожки и трогательных речей, было крайне обидно, поэтому я всеми силами тянулась к шнурку, висящему на шее.
Черный камушек возврата в клан на территории Темных земель вряд ли заработает, но может немного искривить траекторию портала и выкинуть нас в каком-нибудь другом месте. Желательно за пару километров от неизвестных, жаждущих нашей смерти.
«А я говорил, что надо остаться дома, — как всегда вовремя встрял дракончик, наматывая вокруг моего запястья круги. — Почему умных и красивых рептилий никто никогда не слушает!»
Громко выругавшись, я все-таки с трудом дотянулась до шнурка и резко дернула его вверх. На свет тотчас показалось все мои несметные богатства — черный камень возврата в клан и мелкий гладкий камушек для связи, при помощи которого мы обычно общались с Русланом.
Уже ни на что больше не рассчитывая, я покрепче прижала к себе бессознательное тело рыжей подруги и сжала оба камня в испачканной кровью ладони.
Эх, была не была!
И одновременно с посланными мной зовами, сквозь всполохи искр мелькнула знакомая черная моська щенка.
Все еще не веря, что такое возможно, я шире распахнула глаза и удивленно крикнула:
— Рокки?!
— Гауф! — звонко отозвался маленький угольно — черный безобразник, выныривая откуда-то прямо из темноты справа.
Не выпуская безвольного тела подруги, я протянула руку к своему милому безобразнику и почувствовала, как ладони касается холодный влажный носик. В тот же миг черноту пространства прорвала вспышка белого света, и неведомая сила швырнула меня в образовавшуюся щель.
Задохнувшись от холодного воздуха, я выпустила Натку и прикрыла глаза ладонью, чтобы защититься от чересчур яркого света.
— Гауф! Гауф! — недовольно тявкал Рокки, хватая меня за рукав и пытаясь утащить куда-то в сторону.
— Погоди, маленький, — простонала я, чувствуя, как боль в боку и колене начинает усиливаться с каждым вздохом колючего морозного воздуха, но щенок продолжал звонко лаять и тянуть куда-то в сторону.
С трудом разлепив веки, я осторожно оглянулась по сторонам, пытаясь понять, куда нас вынес мой любимый «как бы Цербер», и услышала треск и стон ломающегося дерева.
«Ну вот, теперь нам точно крышка», — предрек пессимизм, глядя на то, как огромная ель начинает заваливаться и падать прямо на нас с Наткой.
— Твою ж… — сквозь зубы выпалила я и, забыв про боль, подскочила на ноги и схватила ведьмочку за руки.
— Фуф! — согласился со мной песик, тоже в свою очередь цепляясь за куртку девушки.
Но, несмотря на отчаянное сопение Рокки и мой тихий матерок, нам удалось сдвинуть Наточкино безвольное тело не дальше полуметра. Звук усиливался, и, не успела я даже помянуть в очередной раз Скол, как вековая ель обрушилась на нас сверху, придавив всех троих под весом тяжелых ветвей.
Глава 15
То, что утрачивает загадочность, тут же лишается очарования
Моя бестелесная оболочка наворачивала круги над елкой, под пушистыми ветвями которой покоилось тело, не испытывая даже крохотного желания возвращаться в полтора метра вздорного мяса. Почему-то это вместилище умудрялось постоянно влипать в неприятности, смертельные неприятности, что уже начинало немного надоедать. Но все же выбирать не приходилось…
Печально простонав, душа медленно, с явной неохотой забралась обратно в тело и устроилась на привычном месте, после чего я сделала шумный вдох и очнулась.
— Они здесь! Сюда! — закричал смутно знакомый голос.
Послышался хруст снега, несколько веток над головой зашевелилось, а затем раздался ворчливый простуженный голос.
— Руслан, на кой ты долбанул по оборотням таким мощным снарядом?
— Я же не думал, что ель грохнется прямо на девчонок, — раздраженно откликнулся парень.
Сверху раздался звук, словно от удара топора, перерубающего ветки, а следом огромная лапа ели, под которой покоилась часть моей полудохлой тушки, была отброшена в сторону, открывая мне вид на безумно счастливое лицо самого лучшего друга на свете.
— Линка! — расплылся в улыбке давно не бритый Руслан. — Я знал, что найду тебя!
И, несмотря на радость от неожиданной встречи, я все-таки не удержалась:
— Ты не нашел меня! Ты обрушил на меня елку!
Приятель смущенно улыбнулся и кивнул в сторону стоящего рядом мужчины. — Это капитан Триммак, — представил он своего спутника.