— Да! — радостно кричит Натка. — Три очка!
Свисток судьи смешивается с негромкими аплодисментами зрителей. Я победно поднимаю сжатый кулак в воздух, а затем опускаюсь на колено и касаюсь ладонью платформы, оставляя едва видимый для остальных след магической краски.
— Радуйся, подстилка! — язвительно роняет мой соперник. — Тебе недолго осталось.
Я обиженно наступаю на парня.
— Как ты меня назвал?
Предсказатель растягивает тонкие губы в кривой усмешке и повторяет чуть громче:
— Подстилка для Темных!
Что делать в таких ситуациях? Подойти к судье и сообщила о «наезде», но тот только рассмеется в лицо и посоветует играть дальше.
Проигнорировать неловкие попытки задеть меня? Разбежалась!
И вот честно — честно, я не хотела наступать ему на ногу, а уж как мой кулак впечатался в его скулу, так вообще понятия не имею!
А почему игрок чужой команды упал?
Так, может, он и не упал вовсе, а прилег отдохнуть!
Все это я и попыталась доходчиво разъяснить подбежавшему судье, но тот только сурово сдвинул брови. Противный звук свистка, и у меня на запястье появляется широкий браслет — черная метка.
— Неспортивное поведение! — на весь стадион объявляет судья.
Получив свое первое предупреждение, я независимо пожимаю плечами. Ну а кто я, собственно, такая, чтобы еще и судью критиковать? Нет, при желании, конечно, можно было бы поспорить, но в споре с судьей истина не рождается. В споре с судьей возрастают шансы получить еще две метки и отправиться на скамейку, так и не поиграв. А мне сейчас просто необходимо спустить пар!
— Истеричка… — сквозь зубы цедит предсказатель, едва судья отходит.
Я всматриваюсь в лицо предсказателя.
«А не тот ли это прыщавый паренек, что не так давно попытался облапать нас в клубе?» — подозрительно уточнило мягкое место.
«Да, точно! — подтверждает память. — Помниться, мы ему еще тогда палец сломали».
«Прыщи-то он вывел, а вот паршивый характер нет!» — фыркает дракончик, тоже почему-то обиженный на предсказателя.
Старательно маскируя улыбку, я оборачиваюсь, нахожу рыжую подругу глазами и торопливо иду к ней.
Ведьмочка любила повторять: «Выходя на площадку ты забываешь про ссоры и обиды, про несделанную домашку, про зрителей в зале… Есть только ты, твоя команда и острое желание победы».
Чего греха таить — вот как раз-таки желания победить у меня не было с самого начала этой авантюры. Оно и сейчас не появилось, но зато в душе зажглась не менее острая жажда поставить самоуверенных предсказателей на место.
— Капитан, как насчет того, чтобы преподать предсказателям хороший урок?
— Аллилуйя, детка! — восторженно пищит ведьмочка.
* * *К слову, это была самая короткая и самая разгромная игра по бакетболу. Самоуверенные предсказатели пропустили еще один трехочковый от Натки, после чего наконец взялись за ум и провели семь атак, две из которых окончились удачно.
Но и мы в это время не зевали и продолжали методично отыскивать нужные для бросков платформы.
Итогом стараний стал удачный бросок Талика, принесший в копилку команды еще два победных очка, и пятиочковый от Кебила.
— Тринадцать — четыре, — как-то очень удивленно объявил судья.
В охватившем всех массовом удивлении Конни и Ролли каким-то непонятным чудом умудрились проскочить мимо защиты предсказателей и, повиснув на кольце с двух сторон, буквально впихнуть в него красный мяч.
— Пятнадцать — четыре…
— Ребята, вперед! — звонко выкрикнула со своего места Эмилия.
Посылаю в сторону блондинки обеспокоенный взгляд.
В сложившейся ситуации за Сборную болели только Темные, остальные зрители на трибунах тихонько отходили от шока. Любой другой на ее месте поостерегся бы вообще афишировать свое присутствие в зале, а уж в открытую размахивать большим плакатом «Сборная круче всех»…
Ну, никакого инстинкта самосохранения!
Хорошо хоть, что остальные Темные, в отличие от возбужденной игрой Эми, бдительно поглядывали по сторонам. Правильно, от Светлых сейчас можно ожидать чего угодно — от восхищенного «Вот это да… Какие молодцы!» до «А почему мы этим козлам еще не накостыляли?»
— Линка! Хватит мечтать, — дернула меня за майку Наточка. — Последний мяч…
Я кивнула, соглашаясь с ее решением, и внимательно оглядела движущиеся платформы.
Благодаря выдающемуся занудству теоретиков и глубоким познаниям в вычислительных техниках, нам с ведьмочкой удалось отметить краской все платформы, двигающиеся с одинаковым алгоритмом. По сути — это были единственные места, откуда даже при наличии никудышного глазомера можно было попасть в кольцо.
Другое дело — пятиочковые.
Возможно, и их нам тоже удалось бы вычислить, но двух дней перед игрой банально не хватило даже для такой слаженной команды, как группа теоретиков старшего курса.
— Мяч в игре! — объявил судья.
На этот раз в розыгрыше участвовали Элька и длинный, словно жердь, парень со смешным хвостиком на затылке. Предсказателю не составило особо труда обыграть миниатюрную брюнетку и дать красивый пас через полполя открытому игроку нападения.
Устремившийся на прорыв игрок легко обошел первую систему защиты в виде Конни и Ролли и наглухо встрял перед радостно улыбнувшимся Доставалой.
— Бу! — совершенно беззлобно сообщил мужчина, чем подорвал боевой дух предсказателя настолько, что тот оступился и, выронив мяч из рук, полетел вниз на мягкие маты.
«Вот это, я понимаю, мужик!» — неожиданно заявил салатовый дракончик и тут же был атакован немного перебравшим с валерьяночкой пессимизмом.
«Давно пора!» — закричал боевой дух и присоединился к побоищу.
Мысленно махнув рукой на внутренние разборки, я глянула по сторонам и перепрыгнула на платформу, стремительно вознесшую меня вверх.
Заметив маневр, Натка подняла руки, сигнализируя, что готова принять передачу от Доставалы, но… Соперник не дремал!
Сразу трое предсказателей кидают в нее синие мячи, предназначенные для выбивания игроков с поля. Испуганно взвизгнув, прозевавшая атаку ведьмочка теряет равновесие и падает с платформы вниз.
Шепотом ругнувшись, я сжимаю зубы и поворачиваюсь к Доставале, так и не успевшему сделать передачу. Мой взгляд встречается с серыми глазами мужчины, и все внутри меня замирает и ухает вниз.
Ан-нет! Это все лишь платформа.
Достигнув верхней точки, она начинает неминуемое движение вниз, все дальше уходя от нужной для броска позиции.
— Доставала! — уклонившись от синего мяча, кричу я, нетерпеливо поднимая руки вверх.
На секунду на некрасивом лице с длинным, словно у крысеныша, носом мелькает нечто похожее на облегчение, а затем Темный дает четкий пас. Я ловлю передачу, прыгаю, пытаясь вернуть себе упущенную для броска высоту, и кидаю.
«Никогда не сомневайся. Сомнения обнуляют любой результат», — любил повторять Крестный.
Нет, я не сомневалась в том, что попаду. Я сомневалась в том, что смогу приземлиться…
Перевернувшись в воздухе, пытаюсь ухватиться за край ближайшей платформы, но вспотевшие ладони проскальзывают по гладкой поверхности, не давая возможности остановиться, и я снова лечу.
И словно в подтверждение моей великой неудачливости, в меня врезается летящая снизу платформа. Бедро обжигает болью, рот наполняется металлическим привкусом крови, а голова взрывается от звона.
— Ангел! — слышу я чей-то испуганный крик где-то рядом и теряю сознание.
* * *— Линка! — орет кто-то прямо над ухом, а затем энергично трясет за плечо.
Я мысленно закатываю глаза, но продолжаю лежать неподвижно, старательно маскируя все признаки вернувшегося сознания.
— Открой глаза, я тебе говорю! — с надрывом в голосе просит Натка.
— Ты аккуратнее, — негромко предостерегает кто-то другой. — У нее сотрясение все-таки…
— А ты вообще не лезь! — недовольно шипит ведьмочка. — Если потребуется, я из нее всю душу вытрясу, но глаза она откроет! Слышала?
Ужаснувшись от перспектив, я, тем не менее, продолжаю изображать бессознательный полутруп. Судя по всхлипам раненного бедра, легкому головокружению и настойчивому звону в ушах, приземлилась я неплохо. Можно даже с натяжкой сказать, удачно. Проведя перекличку с внутренними голосами, прихожу к радостному выводу, что жизненно важные органы не пострадали, и даже сотрясение не такое уж и сильное. Всего-то на троечку из десяти.
Единственный, кто подозрительно промолчал — салатовый дракончик, но палиться и открывать глаза только ради того, чтобы проверить, осталась ли магическая татуировка горца на моем запястье или нет, я не собираюсь.
Лучше полежать еще немного…
— Это я виноват, — вздыхает Гафс. — Видел же, что ее атакуют…
Лучше полежать еще немного…
— Это я виноват, — вздыхает Гафс. — Видел же, что ее атакуют…
— И что бы ты, интересно, сделал? — немного зло смеется Конни.
— Я бы сбил второй мяч, как Хорст…
— Да при чем тут мячи? — вклинивается в дискуссию Кебил. — Она в любом случае не успела бы приземлиться на платформу!
Старательно контролируя собственное дыхание, я краем уха вслушиваюсь в перебранку приятелей и неожиданно чувствую обжигающее прикосновение его руки у себя на щеке.
— Не притворяйся. Я знаю, что ты в сознании… — шепчет до боли знакомый голос рядом с моим лицом.
Помимо воли дернувшись в сторону, я открываю глаза и пытаюсь сесть.
— Куда! — возмущенно кричит ведьмочка, заботливо возвращая меня на подушки. — Врач сказал, что тебе часов восемь двигаться нельзя.
— Чтобы перерезать горло, особо много движений и не требуется, — хрипло информирую я, испепеляя сидящего на краешке моей постели Крысеныша злобным взглядом.
В палате повисает напряженная тишина. Натка делает вид, что внешний вид ногтей ее интересует больше, чем все происходящее. Кебил и Гафс отводят глаза, Шарги пытается снять с футболки невидимую ниточку, а двое боевиков заинтересованно наблюдают за поединком взглядов между мной и Темным.
— Пожалуй, я пойду, — неожиданно капитулирует Никлаус, поднимается и выходит из палаты.
«Жаль…» — разочарованно вздыхает жажда мщения, пряча за спиной свежезаточенный топор войны.
Едва за Темным закрывается дверь, Натка переползает со стула на мою постель и цепко хватает меня за руку.
— Как ты себя чувствуешь? — проявляет несвойственную для нее заботу ведьмочка. — Может, сходить и купить тебе свежих фруктов?
Я едва заметно улыбаюсь и отрицательно машу головой, поудобнее устраиваясь на жестком матрасе больничной палаты.
— А хочешь, мы принесем тебе книг из библиотеки? — великодушно предлагает Конни.
— Единственное, о чем я сейчас мечтаю — это от души попинать труп Доставалы, — честно признаюсь я, кидая взгляд на дверь.
— Ангел, а ты точно Светлая? — крайне неожиданно спрашивает Шарги.
Да что ж за день-то такой! Вот уже второй раз не пойми, в чем, обвиняют…
— Я Светлая! — возмущенно провозгласила я, потом секунду подумала и добавила: — В злую крапинку…
Ребята переглядываются, явно не зная, что сказать.
Интересно, а кто из присутствующих мог знать об истинной личности Доставалы?
Профессор Дарон, как руководитель группы, обязан был иметь полную информацию обо всех ее участниках. Помнится, не так давно именно он рассказывал мне о сути Светимости и Рефаимской долине. Эмилия — та сто процентов знала, все-таки Никлаус Вирт, как никак, ее дядя, а значит, и Шарги был в курсе, и Кебил с Гафсом наверняка тоже. А сколько из них знали о нашей с Тринадцатой первой встречи?
Я смотрю на Кебила и Гафса и непроизвольно сжимаю кулаки. Почему они сразу не поправили меня во время «хряпнули — крякнули — кинули в мишень»? Я ведь доверилась им, открыла душу.
Закрыв глаза, я отворачиваюсь и с трудом сглатываю неприятный комок.
Противно! Светлая Богиня, как же мне сейчас противно!
«А что с них взять? — просыпается цинизм. — Они же Темные».
— Ребят, я устала…
Наташка легонько хлопает меня по сжатому кулаку и поднимается на ноги.
— Вы слышали пожелания больной? Тогда чего замерли! Очищаем помещение и не задерживаем циркуляцию свежего воздуха.
Развив бурную имитацию деятельности, ведьмочка с легкостью выпроваживает посетителей, плотно прикрывает двери, затем, поразмыслив, блокирует ручку спинкой стула и с разбегу плюхается на кровать со мной рядом.
— Сплетничать? — невинно хлопает ресничками девушка и, не дожидаясь согласия, начинает: — А ты в курсе, что Элька запала на Шарги?
Я закатываю глаза и расслабленно улыбаюсь.
— Хотя, о чем это я! — хлопает себя по лбу Натка. — Естественно, ты знала! Но ты явно не в курсе, что Элька донимала Шарги любовными записочками, а сегодня перед матчем зажала его в уголке и поцеловала!
— Что?!
Вопреки предписаниям врача, я сажусь на постели и с удивлением поворачиваюсь к ведьмочке.
— Представь себе! — коварно улыбается подруга. — Она накинулась на бедолагу, как торнадо на махонькую деревеньку.
— Зашибись новость! — потрясенно выдыхаю я. — А Эми в курсе?
Ведьмочка улыбается. И как-то эта самая улыбочка не сулит ничего хорошего.
— Ната, что ты натворила? — тихо уточняю я.
— Я?! — картинно возмущается подруга. — А почему сразу натворила?
Громко застонав, я хватаюсь за и так не совсем здоровую голову обеими руками и начинаю массировать виски пальцами. Вот только этого мне и не хватало…
* * *Уснуть в ту ночь было проблематично.
Под вечер разболелось ушибленное бедро и, приподняв простынь, чтобы укоризненно глянуть на недовольную конечность, я слегка выпала в осадок. Почти вся поверхность от колена и вверх отсвечивала сине — фиолетовым синяком.
«Таких масштабов повреждения у нас еще не было», — покачал головой счетчик неприятностей.
«Мы умрем», — подытожил пессимизм, после чего я поскорее прикрыла ногу простыней и попыталась отвлечься.
Получилось плохо, так как из-за роя не совсем приятных мыслей начала болеть уже голова. К тому же простыни казались чересчур жесткими, подушка слишком большой, а кровать мегаскрипучей.
Промаявшись до середины ночи, я с превеликим трудом погрузилась в сон, чтобы тут же открыть глаза.
— Скол тебя подери! — возмущенно рыкнула я, встретившись взглядом с Никлаусом и почувствовав знакомые обжигающе — горячие руки чуть ниже спины.
Я лежала в незнакомой комнате на широкой кровати. Точнее, это гадкий Доставала лежал на кровати, а я лежала на нем.
— Ты вконец охренел? — рявкнула я, а в следующую секунду осознала, что мы оба раздеты до максимума, и не сдержалась.
Дернувшееся для удара по самому ценному колено Темному пришлось блокировать рукой, оставляя остальные части тела открытыми для прямого удара, чем я, естественно, и воспользовалась. Мои сжатые в кулак пальцы прицельно ударили мужчину в лицо. Послышался хруст, после чего я с чувством выполненного долга радостно улыбнулась.
— Ангел! — укоризненно глянул на меня серыми глазами темноволосый мужчина, прижимая ладонь к пострадавшему месту.
— Сам дурак! — заявила я, откатываясь в сторону. — Куда ты меня затащил, Темный?
Убрав руку от лица, Никлаус демонстрирует целую носовую перегородку и мягко улыбается.
— Это сон, — тихо произносит мужчина. — Ты спишь, Ангел.
— Ни фига себе кошмар!
Я закрываю глаза и концентрируюсь на чувствах.
Нет, за это время я очень хорошо научилась отличать сон от реальности. Это — не сон, и в тоже время это и не реально существующая комната. К тому же меня терзает смутное чувство, что что-то похожее уже было.
— Это сон, — еще раз повторяет Темный, придвигаясь ближе. — Когда рефаим по каким-то причинам не может быть со своей половинкой, им начинают сниться общие сны.
Ловко увернувшись от его огромной руки, попытавшейся обнять меня, я натягиваю простыню повыше и категорично качаю головой.
— Мы больше не пара…
— Не говори глупостей, — упрямо сжимает губы Никлаус и касается пальцами моего пострадавшего бедра. — Нам просто надо поговорить и все выяснить.
Тепло его тела обжигает даже сквозь ткань, поэтому я вздрагиваю. Пользуясь своей безнаказанностью, мужчина указательным пальцем рисует на моей ноге незнакомую закорючку и тут же убирает руку.
— Мои чувства к тебе не изменились, — горячо шепчет Никлаус.
И, словно подтверждая его слова, Светимость в моей груди разливается приятным чувством тепла и любви. Крепко зажмурившись, я стискиваю пальцами простыню и отрицательно машу головой.
— Я не хочу разговаривать, — едва не кричу я в пустоту перед собой, просыпаюсь и резко сажусь.
Оглянувшись по сторонам, узнаю знакомые очертания больничной палаты, с облегчением выдыхаю и тянусь к ночнику.
Да нафиг нужен такой сон!
Взяв с тумбочки первую попавшуюся книжку из стопки, которую мне все-таки притащили Конни и Ролли, я поправляю подушку и погружаюсь в чтение.
Глава 6
Удалённая работа — это не только приятно, но и круглосуточно
Я проснулась от шума голосов где-то в глубине коридора и подняла голову. Рядом на постели валялась прочитанная только наполовину книга о магических животных, написанная братом профессора Дурай. Но не загнутый край странички меня сейчас беспокоил, а примятая с краю постель и огромная ваза ярко красных гербер на тумбочки у кровати.
Смерив цветы хмурым взглядом, я внимательно оглядела букет и нашла картонку с нарисованным на ней котенком. На усатой морде комично — виноватое выражение лица, а в лапках табличка «Ну прости засранца!».