— Да я, вроде, с тобой не воевала, — возразила Эйта. — Это вы ж набросились, дюжиной на меня одну.
— Набросились, — едва слышно хмыкнул Егор — Так набросились что ноги бы теперь унести.
— Это моя земля и правила здесь устанавливаю я, — строго сказал Еремей и снова встал.
— Ох напугал, — с лёгкой усмешкой сказала Эйта. — Твоя земля. Ты давно ли княжишь, князь? Неделю? Три? Или, может даже четыре?
— Сколько бы не было, но раз земля моя, то и порядки мои.
— Я в этом лесу почти всю свою жизнь живу, и до сих пор никто мне условий не ставил.
— Значит ни кому ты не подчинялась? Ну что ж, теперь я твой князь, отныне мне подчиняться будешь.
— А если не буду? Силой заставишь? — девушка улыбнулась, бросив взгляд на озеро. Князь направление её мыслей угадал, и нехорошо ему от этой догадки стало. Не то чтобы боялся он молоденькой колдуньи, да и смерть его не сильно пугала, но что бы так… Растерзанным нечистью… Мужчину передёрнуло.
— Зачем же силой? Можно ведь и миром договориться. Служи мне, а уж я не обижу.
— Ну зачем я тебе, мне понятно, — Эйта бросила насмешливый взгляд на Пересвета. — Но вот только ты мне на что сдался?
— Князь любому, кто ему служит, свою защиту даёт, — ответили дружинники, едва ли не хором.
— От кого? — поинтересовалась девушка и рассмеялась. Обидно рассмеялась.
— Тебе же одной в лесу поди одиноко, — поднялся Егорка. — Ни поговорить ни с кем, ни поплакаться, коли несладко.
— Давно я одна живу, и ещё столько же пройдёт, не пожалуюсь.
— Ой ли? — продолжал парень. — А по молочку с хлебушком не скучаешь?
Князь понял, что попал в цель его дружинник, да вот она её слабость, не одиночество, но еда нормальная.
— Давай так, ты мне служишь, людей моих не пугаешь, а я тебе за это зерно, молоко да мясо привозить прикажу, — сказал он.
— Дёшево же ты меня ценишь, князь Еремей, — после долгой паузы сказала колдунья и поднялась. — Обойдусь и без твоих щедрот, — она широко обошла дружинников и подошла к воде. Мужчины встали, внимательно следя за каждым шагом колдуньи. Эйта дошла до воды, задрала подол юбки и ступила в воду. Девушка поморщилась, когда студёная вода залилась в сапожки, но не отступила. А шла она к ветке, низко висящей над водой, за ту ветку зацепилось несколько волосков князя. У князя волос приметный был, рыжеватый, в то время как все его сопровождающие кто светловолосым, а кто и темноволосыми были. Люди ахнули. Имея волос человека колдунья ой как сильно навредить могла.
— На всякий случай, пояснила она. — Чтобы ты, князь, глупостей не делал.
Девушка же спокойно сняла волоски, спрятала их у себя за поясом и вышла на берег и так же, по широкому кругу обойдя мужчин, вернулась на прежнее место и принялась выливать воду из сапог.
— Нарываешься, ведьма, — один из дружинников вынул метательный нож, но кинуть не успел, Эйта опередила. Огненный шар откинул мужчину в воду. Где на него с визгом набросились русалки с лоскотухами.
— Не трогать её, — громко приказал князь и поморщился, дружинника его нежить утопила окончательно. — И ты не горячись, — попросил он Эйту.
— Ты, князь, видимо решил, что я с тобой тут шутки шучу, — сердито сказала Эйта и встала. — Так вот, шутки кончились. Сегодня можешь тут переночевать, а завтра чтобы духу твоего и людей твоих в моём лесу не было.
— Это мой лес, — возмутился князь, но колдуньи уже не было.
— У, ведьма, — сплюнул Пересвет. – Сильная, зараза.
— Как есть спалю ей дом, — князь, пошатываясь, пошёл к лесу.
— Тело Воронца бы из воды достать, — сказал Егорка. — Коли по–людски не похороним, он сам нечистью станет.
— Воронец, — князь вздохнул. — Ну вот кто его просил?
Дружинники молчали. И князь был прав, глупо было на ведьму покушаться. И Егорка прав, тело достать надо. Но как же его достать из воды, нечистью кишащей?
— Он примерно в пяти шагах упал, — вздохнул Олег, снимая с себя пояс. — Пояса свяжите, я поищу, а как найду, тяните. И ежели эти, — он кивнул на озеро, — навалятся сильно, тоже не бросайте.
— А то бы сами не догадались, — буркнул князь, снимая свой пояс.
Но Олега водная нежить не тронула, будто и не было её в озере вовсе, он скоро нашёл тело друга и вытащил его на берег. В груди у Воронца была будто выжжена большая дыра, и практически каждый мысленно выразил надежду, что погиб их товарищ не от русалок, а от удара колдуньи.
— Пусть примет душу твою Отец Небо, — князь закрыл погибшему глаза. — А тело всеобщая мать Земля.
Могилу рыли молча, кто чем. На небе давно уже стояла луна, когда уставшие люди закончили свою скорбную работу. Всех обрядов совершить не получилось, но что смогли — сделали. Бросив на могилу последний ком земли, дружинники попадали сами, сил ни на что больше не было.
— Нельзя тут ночевать, — покачал головой Пересвет, хотя и сам на ногах не стоял. — Надо хоть на десяток шагов отойти.
— Отойдём, — князь встал, подавая пример. — Вот как же это получается, — бурчал он, переходя от одного дерева к другому. — Вот нежить же, а мы здоровые, сильные мужики. А она нас без сил оставила.
— Это всё ведьма, — пыхтел рядом Пересвет.
— А ведь как она нас, а? — князь опустился на землю, дружинники поспешили попадать рядом. — Зараза, конечно, но как хитро. Вот кому бы в голову пришло так силы сравнять?
— Колдуну бы, может и пришло, — вздохнул Егор.
— Она сильная, — покачал головой Пересвет. — Она и так с нами справиться могла б.
— Да ладно тебе, — не поверили ему. — Нас же двенадцать человек и чай не крестьяне пугливые.
— Сказано тебе, справилась бы, — зло отрезал Пересвет.
— Он ведун, ему виднее, — прекратил не начавшийся спор Олег. — Но кабы не русалки, ей бы нас перебить пришлось.
— А она крови, значит, не захотела, — князь Еремей задумался. — М да, жаль что она миром подчиниться не захотела.
— А может ну её, князь?
— Что значит ну? — удивился Еремей. — Да она пол леса нашего оттяпала, а если послабление дать так и на весь может замахнуться.
— А мне кажется, с ней по–хорошему можно, — подал голос Егор. — Люди же к ней за помощью ходят. Надо просто пораспрашивать народ, кто что знает, вот и поймём, где у нашей колдуньи слабое место.
— Её слабое место ты и сам нашёл, — вздохнул князь. — Только она, видишь, гордая оказалась, за еду продаваться не спешит. Видать не всё так плохо.
— Значит, надо людям запретить к ней ходить, — ударил кулаком по земле один из мужчин. — На одних грибах долго не протянет, сама на поклон придёт.
— Угу, — Еремей усмехнулся. — Запретить. Указ издам «не сметь ходить к ведьме» ещё и рисунок приложу, как её найти, чтобы сподручнее было, когда они все к ней ломанутся. Не дитё уже, знать должен, что запретами мало чего добиться можно.
— Особливо, когда дело колдовства касается, — поддержал князя Пересвет.
— Тогда как?
— А вот не знаю, — Еремей вздохнул. — Давайте спать, завтра домой дорогу искать придётся. Если проснёмся, — добавил он тише.
— Я контур защитный сделаю, — Пересвет со вздохом встал. — От небольшой нежити защитит, а вот от зверя…, — он покачал головой.
— Будем надеяться на то, что Матушка Земля не бросит и в обиду не даст, — князь Еремей понимал, что дозор ставить бесполезно, все были вымотаны одинаково и дозорные всё одно уснут на посту, так что лучше не мучить людей и дать всем возможность поспать нормально.
Помолясь, все быстро уснули, только Егорка пытался держаться, чтобы всё же совсем без охраны друзей не оставлять, но и его свалил сон, только получасом позже.
— Уснули, — доложил Леший Эйте.
— Ещё б они не уснули, — усмехнулась девушка и тут же стала серьёзной. — Проследи, чтобы ночью их никакой зверь не потревожил, — попросила она. — А утром дорогу укажи, чтобы убрались поскорее.
— Они тебя просто так не оставят, — закивал Леший.
— Придумали как подчинить?
— Нет ещё, но князь их сдаваться не собирается.
Эйта вздохнула и махнула рукой, мол ступай, и Леший послушно пошёл выполнять её просьбу.
То, что просто так князь не отступится, Эйта и сама понимала, но что с этим делать не знала. Уже засыпая, она вдруг вспомнила, как хотела к людям уйти после смерти Грачки, но только испугалась мёртвой деревни своей. Так может это шанс? Только вот как быть с нелюбовью князя Еремея к колдунам? Убьёт ведь, в отместку за того, обидевшего его чародея. Девушка тяжело вздохнула, повернулась на другой бок и забылась тяжёлым сном.
Князь Еремей вернулся в город далеко за полдень. Там уже волновались. Ещё накануне, ближе к ночи примчались перепуганные кони, одни, без всадников, но в темноте в страшный лес никто сунуться не решился, а утром, едва солнце встало, княгиня отправила мужу на выручку людей. Они‑то и нашли князя, шедшего домой, в лесу.
Еремей был молчалив и мрачен, на вопросы домочадцев отвечать не спешил, а после обеда и вовсе заперся у себя. О произошедшем в лесу княгиня и остальные узнали от спутников князя. Тут же наперебой посыпались советы о том, как надо было себя вести когда ветер завыл или когда нежить озёрная нападать стала, и о том, как с лесной колдуньей поступить надо было.
— Все мы умные задним умом, — буркнул Олег.
— Так, а чего же мы ждём? — всплеснула руками княгиня. — Надо отряд в лес послать и убить эту старуху, чтобы больше никому не повадно было на князя нападать.
— Точно, убить, — тут же поддержали её дружинники, которых в лесу с князем не было.
— Не старуха она, девка молодая, — вздохнул Олег. — И нельзя её убивать.
— Это ты мне говоришь? — недовольно поинтересовалась княгиня.
— Вам, — вздохнул Олег. — Она ясно дала понять, что шутить не намерена.
— А с ней никто и не шутит.
— Волос у неё княжеский есть, — Олег поднялся. — Почует неладное, изведёт князя, как пить даль. А ей о визите «гостей» заранее сообщат, ей все лесные обитатели служат.
— Как волос? — ахнула молодая княжна Милада. — Да как же вы допустили?
— За ветку он зацепился, пока мы от русалок отбивались, — хмуро пояснил Олег. – Ведьма то приметила и сняла. Сказала на всякий случай, чтобы глупостей не делали.
— Батюшка Небо, — княгиня опустилась на лавку, прижав руки к груди. — Так ведь она его изведёт.
— Может и не изведёт, ежели к ней в гости никто напрашиваться не станет, — Олег поклонился правительнице и вышел, тошно ему было. Это на словах всё так просто выглядело, а вот ему вчера в лесу ничего простым не казалось. И всё продумала ведьма, что бы не говорил Пересвет, а одной девке с дюжиной опытных воинов не совладать было. И князь настроен так был, что в свою пользу она бы ничего не решила, а так… И Силу свою показала, и князя к рукам прибрала. Он хоть колдунов и не жалует, а всё же не самоубийца, и теперь против лесной колдуньи силой не пойдёт. Только всё равно это плохо. Получается, что ведьма над ними полную победу одержала, не только при своём осталась, а ещё и жизнью князя играть может. Но раз силой с ней нельзя, значит надо по–хорошему, как Егорка предлагал. Старый дружинник задумался. Точно, пусть не служит она князю, но просто соседями то им быть никто не мешает. А добрососедские отношения поддерживать надо. Девке помочь дров заготовить, подкормить немножко, чтобы подобрела, дать понять что зла ей никто не желает, а там и в ответ попросить зла не делать, соседи же, — мужчина улыбнулся и пошёл рассказать о своих мыслях князю.
Часть 4
Со дня посещения Эйты князем прошло больше недели, но из нового города девушку больше никто не беспокоил. Постепенно молодая колдунья расслабилась и перестала каждую минуту ждать непрошенных гостей, правда совсем бдительности не утратила, в нескольких километрах от дома, во всех направлениях стояли предупреждающие контуры, да и леший с водяным следили.
Но однажды ночью, один из маячков сработал, а ни Леший ни водяной никого с предупреждением не прислали. Эйта вышла из дома, набросив на плечи старую шаль, и прислушалась. Ночных звуков ничего не нарушало, мелкий дождик, что накрапывал с вечера, почти прекратился. Дождевые тучи сползли с луны, обнажив её во всей красе. Полнолуние. Эйта вздрогнула, потому что в нескольких метрах от неё стояло два волкодлака. Волками стояли.
— Уходите, — в руке ведьмы появилась молния.
Волки что‑то проскулили, и один из них упал на землю. Второй засуетился вокруг товарища, а потом, отойдя на пару метров, перекинулся.
— Помоги нам, — умоляюще попросил он. — Мне не к кому больше обратиться. Мой друг умирает.
— Пусть тоже перекинется, — велела Эйта, хмурясь.
Она мало что знала о волкодлаках. Отличить оборотня от обычного волка или человека могла, знала как настой от укуса делать, а больше, по сути, и ничего. Грачка лишь однажды, когда отвар готовить учила, вскользь сказала, что лучше от них подальше держаться, а почему, как обычно, не объяснила.
— Он не может, — вздохнул волкодлак. — Луна полная.
— Но ты же смог, — удивилась Эйта.
— Я врождённый, а он нет.
— А есть разница?
— Конечно есть, странно что ты не знаешь, — волкодлак вздохнул. — Мы в ловушку угодили, я успел в чём дело понять, а вот Милко нет и отраву съел.
— Ну промыл бы ему желудок, — девушка всё ещё хмурилась. — Тебе, чай, его укус не страшен.
— Да я промывал, — вздохнул оборотень. — Но он всё равно слабеет. Помоги, мы в долгу не останемся.
— Не знаю я как тебе помочь, — честно сказала Эйта. — Уходите.
Больной волк жалобно заскулил.
— Прошу тебя, — волкодлак–человек, опустился возле друга на колени. — Кого мне ещё о помощи просить? Хоть отварчик сделай, я подскажу какой.
— Хорошо, — решилась девушка. — Только предупреждаю, если вздумаете дурить, убью.
— Я ж не дурак, — согласился оборотень, — а Милко, давай я пасть перевяжу, ну так на всякий случай, — он вынул откуда‑то из кармана верёвочку и затянул её на морде у бесчувственного волка.
— Тебя как звать? — поинтересовалась Эйта, когда нужные травы булькали в котелке, а её гость жадно ел остатки гречневой каши.
— Улеб, — с набитым ртом ответил мужчина. — А тебя, как величать, хозяюшка?
— Эйтой называй.
— Эйта, — повторил Улеб и хмыкнул. — Ну Эйта так Эйта. А что совсем одна тут живёшь?
— Тебе‑то что? — удивилась колдунья.
— Не серчай, я просто беседу поддерживаю, — заметив лёгкое недовольство, сказал оборотень. — Тяжело, поди, одной?
— Справляюсь. Ой, — девушка вскочила и прижалась спиной к стене, в руке у неё тут же засиял, освещая дом, огненный шар.
— Тише ты, не бойся, я же здесь, — Улеб подошёл к скамье, на которой положил приятеля, тот превращался то в волка, то обратно в человека.
— Улеб, — позвал Милко, на какое‑то время оставшись в облике человека.
— Тут я тут, — Улеб подал приятелю воды. — Вот попей, водичка чистая, озёрная.
— Плохо мне, Улеб, — напившись, прошептал Милко. — Горит всё, а ещё в горле чувство такое… есть хочу.
Милко ещё что‑то долго бормотал, а потом со стоном, снова перекинулся в волка, заскулил жалобно и снова отключился.
Улеб вздохнул, перевязал ему пасть и вернулся к столу.
— У меня грибы сухие есть и мясо копчёное беличье, — предложила Эйта. — Можно сварить что‑нибудь.
— Да не голод его мучит, — тяжело вздохнул Улеб. — Крови он жаждет. Он полгода всего как обращённый, а они…, — он замолчал и снова вздохнул.
— Ты его обратил? — догадалась колдунья, мужчина кивнул и опустил голову.
— Я не хотел, — едва слышно сказал он, наконец. — Не хотел, хотя и не знал что всё так будет.
— Не знал? — удивилась девушка.
— Не поверишь, — Улеб печально усмехнулся, — я хоть и сам волкодлак, а новообращённых за всю свою жизнь ни разу не видел.
— А тебе крови не хочется? — осторожно поинтересовалась Эйта.
— Хочется иногда, в полнолуние особенно, но мне и оленя хватает, а вот Милко всё больше на людей тянет.
— А есть разница?
— Конечно, есть, — Улеб улыбнулся. — Человек он вкуснее. Ну чего ты испугалась? Вон и про ведьм говорят что они детей есть любят.
— Я никого не ем, — буркнула Эйта и стала думать о том как бы выставить гостей вон.
— Я тоже человечины ни разу не пробовал, — сказал Улеб. — И, думаю, и дальше воздержусь.
— А он? — Эта кивнула на волка.
— Он пробовал, — мужчина вздохнул. — Хотя я и старался его подальше от поселений держать. Он в полнолуние сам не свой становится, будто разум теряет.
— И зачем же ты его тогда обратил?
— Так говорил же, не знал я, что всё так будет, — Улеб покачал головой. — Мне в полнолуние тоже не по себе, но с этим вполне можно справиться. Кто ж мог знать, что у обращённых всё иначе?
— Теперь тебе с ним весело? — усмехнулась Эйта.
— Я не от скуки его укусил, — обиделся Улеб. — Он сам просил. А я, дурак, послушался.
Мужчина замолчал, погрузившись в свои мысли, а потом вдруг снова заговорил:
— Он меня об облаве как‑то предупредил, ну я вроде как в долгу остался. Мы общаться стали, подружились. Он, конечно, непутёвый, но всё равно хороший.
— И ты решил что непутёвый зверь лучше человека? — ехидно спросила Эйта.
— Нет, — Улей на издёвку внимания не обратил. — Не собирался я его превращать, и мысли не было. А ему вдруг идея эта в голову втемяшилась. Хочу, говорит, оборотнем быть. Так мол лучше, хочешь зверем обратился, хочешь человеком. А я не знал, — Улеб повысил голос и стукнул кулаком по столу, но потом сам испугался что слишком громко вышло и обернулся на друга. Тот от крика проснулся и лежал с открытыми глазами.
— Отвар готов, — Эйта принялась сливать из горшочка в кувшин варево, косясь на гостей.
— Остудить можешь? — спросил Улеб.
— Как? — удивилась девушка. — Снега же нет, сошёл весь, подождать придётся.
— А дыханием не умеешь? Видал я однажды как колдун на горшок так дыхнул, — мужчина изобразил дыхание, таким замёрзшие руки зимой отогревают, — И горшок сразу инеем покрылся. Наверное, не умеешь. Ладно. Подождём пока само остынет.
Но Эйте стало интересно, она отлила часть отвара в кружку и принялась на неё дуть. Она дышала и так и эдак, но кружка инеем покрываться не спешила. Отвар уже и сам остыл, а нужного результата колдунья так и не добилась. Улеб смотрел на попытки девушки с улыбкой, и уже напоил друга отваром сам.