— Иди ко мне!.. Иди ко мне… Иди ко мне… — гремел в ушах страшный, нечеловеческий голос.
— Нет, не пойду! — плакал Князь.
— Га-га-га! Никуда не денешься!
— Или хочешь снова перебиваться с хлеба на квас? Нет? То-то же, голубчик, за все приходится платить! Иди ко мне… Иди!
Князь проснулся около девяти, потный, перепуганный. Выпив три чашки крепкого чая без сахара и выкурив несколько сигарет, он более-менее успокоился.
— Нужно съездить в город, решить некоторые проблемы, — сообщил ему Мотя.
— Куда дели голову?
— Спрятали надежно, никто не найдет, труп тоже. Как самочувствие?
— Приемлемо.
— Великолепно! Звонил Федот, хотел встретиться.
— Кто?!
— Леня Федотов, крупный авторитет, твой старинный приятель. Одна крыса[7] нагрела его на «лимон» баксов и скрылась в неизвестном направлении. Федот просит помощи, ведь у тебя хорошие завязки с мусорами. Если поможем поймать крысу, получим хороший куш. Федот предложит тысяч двести-триста, но лучше потребовать половину. Даст, никуда не денется! Без нас ему не справиться!
— Когда встреча?
— В двенадцать в ресторанчике «У камина». Цены там ломовые и народу почти нет. Можно покалякать без помех!..
Ресторанчик «У камина» был абсолютно пуст. Цены здесь действительно кусались, к тому же чаевые включались в счет (там имелась специальная графа — «за обслуживание»). Подобное нововведение вызвало бы приступ истерического смеха у любого иностранца, однако привыкшие к различного рода маразмам россияне воспринимали это как должное. Князь с Мотей уселись за столик (телохранители остались в машине), сделали заказ и принялись ждать. Вскоре появился Федот, пожилой худощавый мужчина с седыми волосами, подстриженными ежиком, и колючими, злыми глазами.
— Князь! До чего я рад тебя снова увидеть! — Федот изобразил на лице лучезарную улыбку. — Хитер же ты! Я прямо восхищаюсь!
Он еще долго рассыпался в комплиментах и лишь спустя двадцать минут перешел к делу.
— Васька Гуськов, падла сраная, толкнул партию дури,[8] прикарманил лавы и слинял! — начал Федот, прихлебывая кофе со сливками. В голосе его слышалась лютая ненависть. — Мы с ног сбились, разыскивая пидора, но без толку. Без конторы[9] не справиться. Помоги! Внакладе не останешься. Двести штук твои!
— Маловато! — вспомнив наставление Моти, ответил Князь.
— Перестань, — скривился Федот. — Для старого кореша…
— Давай половину!
— Сколько?!
— Ты слышал!
— Поимей совесть…
— Мусорам тоже придется отстегнуть, — вмешался в разговор Мотя. Ихние аппетиты последнее время растут как на дрожжах.
— Я, кажется, не с тобой разговариваю, — ощерился Федот. Дружелюбную маску будто ветром сдуло. Сейчас он напоминал громадного разъяренного волка.
— Мотя прав, — счел нужным заступиться за приближенного Князь. Двести штук слишком мало…
— А пятьсот слишком много. Возьми триста!
— Ну-у… — замялся Князь.
— Триста пятьдесят!
— Договорились.
— Я знал, что ты настоящий друг, — расцвел Федот, не ожидавший, что «старый кореш» согласится на такую сумму, и уже приготовившийся (после длительного торга, разумеется) отдать половину.
— Огромное спасибо! А теперь мне пора. Созвонимся. — Федот положил на стол фотографию крысы и поспешно вышел.
— С каких пор ты стал бессребреником? — хмуро спросил Мотя, когда они с Князем остались вдвоем. — Ментам придется отдать львиную долю. Нам останутся гроши! Впрочем, ты пахан, тебе решать.
С крупным милицейским чином, давно скурвившимся и оказывающим бандитам различного рода услуги, Князь встретился около четырех часов дня в затрапезном ресторанчике на окраине города. Чин опасался засветиться и стать жертвой «чистки», начатой новым министром внутренних дел, в недавнем прошлом боевым армейским генералом. Правда, «чистка» не давала особых результатов, в сети попадала большей частью мелкая сошка, однако чин, издавна отличавшийся исключительной осторожностью, не желал рисковать, а посему выбрал для разговора самое глухое местечко и самый темный его угол. Кроме того, он облачился в скромный штатский костюм, нацепил темные очки и долго петлял по городу, проверяя, нет ли за ним «хвоста».
В требовавшем ремонта ресторанном зале было душно, из кухни доносились малоприятные запахи. Посетители жадно поглощали водку и сомнительного вида закуску. На Князя, Мотю и чина никто не обращал внимания, что им, собственно, и требовалось.
— Сложное дело, — внимательно выслушав Князя, протянул продажный страж порядка. — Потребуются немалые расходы…
— Сколько?
— Тысяч триста…
— Че-его? — возмущенный Мотя аж привстал из-за стола.
Торг продолжался не менее часа. В конечном счете сошлись на двухстах.
— Мы его разыщем, укажем вам место, — прощаясь, сказал чин. — А уж берите сами…
— Каких-то сраных сто пятьдесят штук, а геморрою-то! Геморрою! непрестанно твердил Мотя по дороге домой.
Князь молчал. Ему, пока не до конца утратившему прежнюю личность, сто пятьдесят тысяч долларов вовсе не казались грошами. В бытность Сергеевым он никогда не держал в руках подобной суммы, однако сейчас Князь этого не помнил и не мог понять причину своего удивления и недовольства Моти.
— Видать, я вправду продешевил, — решил наконец он. — Ну ничего, в следующий раз не оплошаю!
Вечерело. Накрапывал мелкий дождь. За окном машины мелькали голые мокрые стволы деревьев и посты ГАИ. У одного из них князев «Мерседес», значительно превысивший скорость, тормознули. Мотя открыл дверь, ни слова не говоря, сунул в руку гаишнику пятьдесят долларов, и машина понеслась дальше…
Дома Князя ожидало неприятное известие.
— Брат Федьки Косого откинулся,[10] - выпалил взволнованный Сашка, едва завидев шефа. — Говорят, он поклялся тебя замочить!
— Ему же оставалось почти четыре года, — сказал побледневший Мотя.
— Оставалось-то оставалось, но сам знаешь, как теперь… За деньги можно все!
— Кто это такой? — спросил Князь.
Мотя удивленно уставился на шефа, затем криво усмехнулся:
— Ах, ну да! Потеря памяти! Брат Косого — Витька — отъявленный мокрушник. Хитрый, падла, и очень злопамятный. Теперь придется держать ухо востро! За Федькину смерть он будет жестоко мстить! Твою мать! Не было печали, так черти накачали. Необходимо удвоить, а лучше утроить охрану. Сашка, вызови нескольких ребят понадежнее. Как подъедут, проверить подступы к дому, для профилактики. От Витьки можно ожидать любой пакости! Вдруг он уж где-нибудь здесь притаился! Князь, быстрее в дом!..
Брат Косого, похоже, не любил откладывать дела в долгий ящик. Уже ночью он недвусмысленно напомнил врагам о своем существовании. Часы показывали половину второго, но Князь не спал. Он нервно расхаживал по комнате, не выпуская из рук «макаров». Неожиданная сноровка в обращении с оружием окончательно убедила Князя в его паханской сущности. (На самом же деле Сергеев после окончания института прослужил два года в армии офицером и научился тогда неплохо стрелять из пистолета.)
Дневной дождик кончился. В темном, бездонном небе зловеще сияла луна. Ее зыбкий, призрачный свет, проникая в комнату сквозь незанавешенное окно, нагонял тоску. Князь зябко поеживался. Душу окутывал страх. Нервы напряглись до предела. На лбу выступила испарина. Внезапно Князю захотелось по нужде; и лишь только он вышел, в окно влетела граната. Оглушительно грохнул взрыв. В доме поднялся переполох. Послышались возбужденные крики, затрещали выстрелы.
Когда тревога улеглась, в саду обнаружили труп задушенного охранника, а нападавший бесследно исчез.
— Лохи! Придурки! Дебилы! — вопил на смущенных бандитов Мотя. Проворонили, бля! Дрыхли небось, падлы, а шефа чуть не угробили! Придется менять берлогу, — успокоившись, сказал он. — Здесь оставаться опасно! Эх, знать бы, где прячется пидор Витька!
Новая «берлога» оказалась четырехкомнатной квартирой недалеко от центра города, с бронированной дверью и пуленепробиваемыми стеклами. Перво-наперво Мотя тщательно обследовал ее, но ни одного «жучка» не обнаружил.
— Порядок, — выдохнул он. — Вроде чисто! Отдыхай, Князь, прими снотворное… А вы, — Мотя свирепо поглядел на семерых телохранителей, — не вздумайте спать! На куски порежу!
Остаток ночи прошел без приключений, однако заснуть по-настоящему Князю не удалось. Снотворное почти не действовало. Иногда он ненадолго задремывал, но спустя несколько минут просыпался. Мерещился Князю безликий убийца, подбирающийся к кровати с кривым сверкающим ножом в руке. Наконец рассвело. Утро выдалось серое, туманное, невеселое. Князь прошел на кухню, заварил крепкого чаю, выпил две большие кружки, закурил и погрузился в размышления. «Витька действительно опасный субъект, — мрачно думал он. Человек-невидимка! Внезапно появляется и исчезает, будто сквозь землю проваливается. Прямо мистика! Или… Или кто-то ему помогает из моих людей! Ближайшее окружение вне подозрений, там уже выявили двух иуд. А не ближайшее?! Рядовые боевики?! Гм, вполне возможно!»
— Мотя! — громко позвал он. — Поди сюда!
— Чего орешь? — недовольным тоном осведомился бандит, протирая заспанные глаза.
Князь вкратце изложил суть дела. Мотя задумался.
— Интересная идея, — изрек наконец он. — Но каким образом гада выявить? «Сыворотки» на всех не хватит!
— Всех не нужно. Будем искать дедуктивным методом по примеру Шерлока Холмса. (В свое время Сергеев зачитывался Конан Дойлом, и хоть утратил память, но образ великого сыщика прочно отпечатался в мозгу.)
— Деду… Чего? — удивился Мотя, не отличавшийся любовью к литературе.
— Неважно! Слушай! Перво-наперво проверим тех, кто дежурил на улице. Сколько их было?
— Двое.
— Один задушенный не в счет…
— Стоп, — прервал Мотя. — Почему не в счет? Другой, Сашка, вне подозрений, а убитый… Именно он охранял главный вход. Сашка проверял сад, убирать сообщников как раз в Витькиной манере!
Князь сконфуженно промолчал. Дедукция, оказывается, безотказно работала только в книжках. В жизни же все было гораздо сложнее.
— Не унывай! — успокаивающе сказал Мотя. — У нас бывали проблемы и покруче! Хрен с ним, с паскудой! Просто будем осторожнее, а рано или поздно доберемся до его поганой шкуры!
ГЛАВА 5
Прошло три дня. Крупный милицейский чин постарался на славу и разыскал Гуськова, о чем немедленно известил Князя. Крыса прятался в небольшом подмосковном поселке, у старой любовницы.
— Не хватило ума смотаться подальше! Идиот! — констатировал Мотя и приказал боевикам: — Привезите ублюдка живым, вместе с бабой! Все расскажет, пидор! — мурлыкал Мотя, любовно вертя в руках коробочку с «сывороткой». — Когда всадим дозу, расколется как миленький: — Эх, знал бы ты, сколько труда мне стоило достать эту штуковину!
И тут случилась беда. Мотя зацепился ногой за кресло, пошатнулся, коробочка упала, ампулы со звоном разбились, и чудодейственная «сыворотка» растеклась по полу розоватой лужицей.
— Блядский рот! — завопил в отчаянии бандит, хватаясь за голову. — Все коту под хвост!
В течение получаса Мотя материл себя на чем свет стоит. Затем присел на диван, затравленно глядя на шефа.
— Ну? — спросил Князь. — Чего теперь?
— Прости!
— Я не о том! Что будем делать с Гуськовым?
— Придется пытать! Просто так он «лимон» баксов не отдаст!
— Прямо здесь?
— Конечно нет! Помнишь наш подвальчик? Ах ну да, у тебя же амнезия! Короче, есть у нас подвал в одном из старых домов недалеко от метро «Беговая». Официально он числится спортзалом. Стены там толстые, хоть в рупор ори — никто не услышит!
— А баба зачем?
— Князь, ты меня удивляешь! Во-первых, лишний свидетель, а во-вторых… Если Гуськов выдержит пытки, то может расколоться, когда за нее возьмемся!…
Примерно в три часа позвонил Сашка, возглавлявший «группу захвата».
— Все путем! — радостно доложил он. — Приезжайте за товаром!
На лице Моти появилась кровожадная гримаса. Губы растянулись в садистской улыбке.
— Позовем Федота? — спросил Князь.
— Ни в коем случае! Конечно, он твой кореш, но деньги — штука опасная! Есть ли гарантия, что Федот, узнав, где Гуськов заныкал баксы, не попытается захапать их себе целиком? На хрена ему делиться? Нет, лучше заберем лавы сами, отстегнем свою долю, а уж потом… Кстати, жрать хочется! Давай перед дорогой подкрепимся? Торопиться некуда…
Князю есть не хотелось, однако он согласился и вместе с Мотей отправился в ближайший ресторан. Две машины с телохранителями следовали по пятам. Народу в ресторане было мало. Раздольные для работников сферы услуг времена безвозвратно канули в прошлое. Если раньше надменные официанты глядели на посетителей свысока, то теперь угодливо суетились, носились по залу как ошпаренные. Впрочем, клиентов, подобных Князю и Моте, уважали всегда. Князь выпил рюмку водки, без аппетита поковырялся в бифштексе, глотнул кофе и закурил сигарету. Мотя же заправлялся капитально. Видать, предстоящая малоприятная процедура его нисколько не смущала. Бандит без передышки слопал котлету по-киевски, антрекот, шампиньоны в сметане, заливную рыбу, вылакал две бутылки нарзана и, удовлетворенно улыбнувшись, погладил вздувшийся живот.
— Передохнем минутку и в путь! — сказал он. — Зря ты, Князь, почти ничего не ел! Возни много предстоит. Можем и за сутки не управиться. Гуськов, я слышал, крепкий, зараза, упорный! Намучаемся с ним! А если он свою телку не сильно любит — тогда вообще вилы! Эх, мудак я, мудак! Разбил ампулы. «Сыворотка» — классная вещь. — Мотя горестно вздохнул. — Поедем? спустя несколько минут спросил он.
Князь кивнул.
Подвал напоминал спортзал весьма отдаленно. Из спортивного инвентаря здесь имелся только турник (используемый в качестве дыбы), несколько гирь для оттягивания различных частей тела да резиновые прыгалки, с успехом заменявшие розги.
— Вот они, — сказал Сашка, указывая пальцем на лежащих в углу людей, мужчину и женщину, в наручниках, с кляпами во ртах. — Взяли без шума! Даже пикнуть не успели. — Бандит раздулся от гордости как индюк.
— Нуте-с, нуте-с, — прошипел Мотя, пристально разглядывая пленников. Попались, голубчики! — И вдруг с размаха пнул мужчину ногой в живот. Сейчас я из тебя, сука, жилы вытяну, яйца в узел завяжу… Эй, ребята, приготовьте клиента.
Трое громил раздели Гуськова до трусов, вытащили кляп, сняли наручники. Связали руки за спиной длинной веревкой, перекинули ее через турник и с силой потянули на себя. Тело медленно поднялось вверх, плечевые суставы неестественно вывернулись. Послышался дикий, полный боли и отчаяния крик.
— Не нравится, — констатировал Мотя. — Ясно дело! Говори, гондон, где лавы?
— Отвали! — корчась, прохрипел Гуськов.
Тогда в ход пошли резиновые прыгалки, а когда Гуськова сняли с дыбы раскаленный утюг. Пытка продолжалась не менее двух часов, но не дала никаких результатов. Пленник вопил, матерился, однако сознаваться не желал.
— Ладно, — сказал, наконец, Мотя. — Боль ты выносишь неплохо, придется заняться твоей сучкой! — И по страху, мелькнувшему в глазах Гуськова, понял, что нашел уязвимое место.
— Сперва мы ее трахнем по очереди, — ухмыляясь, продолжал бандит. Потом загоним в манду деревянный кол…
— Нет! — вскричал Гуськов. — Не надо!
— Е-мое! — сделал удивленное лицо Мотя. — Почему?
— Я… п-покажу н-нычку!
— Где она!
— 3-за г-городом! Не трогайте Лену!
— Гм, гм!
— П-пожалуйста!
— Хорошо, только будь паинькой и не вздумай херней заниматься!
Ехать пришлось далеко. Машины, в одной везли Гуськова, а в другой Лену, долго спотыкались на неухоженных проселочных дорогах. Мотя постепенно стал терять терпение.
— Ты чего, падла, в Африке бабки спрятал?! — угрожающе прорычал он.
— Успокойся, немного осталось, — довольно твердым голосом ответил пленник. — Примерно два-три километра.
Гуськов не соврал. Вскоре впереди показалось ветхое заброшенное здание, служившее ранее коровником. В отдалении виднелась крохотная вымершая деревушка.
— Здесь, — сказал Гуськов. — Развяжите руки!
— Размечтался, козел! Пошли!
Деньги, упакованные в несколько целлофановых мешков, были зарыты в дальнем конце коровника, под неизвестно кем тут оставленной бетонной плитой. Князь, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, молча наблюдал за раскопками. В руке он держал пистолет с патроном в патроннике. Оружие вручил ему Мотя. «Возьми, шеф, на всякий случай, мало ли чего!»
— Порядок, — сказал Мотя, пересчитав долларовые пачки. — Десяти тысяч не хватает, но это ерунда! Копайте яму глубже, — приказал он остальным бандитам. — Бабу похороним здесь, а крысу отдадим Федоту, пусть Леня порадуется, отведет душу.
— А-а-а-а! — завопил Гуськов, каким-то чудом разорвал веревки и бросился на Князя. Тот опешил, механически вскинул руку с пистолетом и нажал на курок. Он сам не понял, почему это сделал. Тупоносая пуля «макарова», угодив в грудь, отбросила Гуськова к стене.
— Будьте вы прокляты, скоты! — извиваясь в агонии, простонал он.
— Отличный выстрел, — одобрительно сказал Мотя. — А Федот… Ничего, перебьется. В крайнем случае покажем место, пусть полюбуется на жмурика!
Князь видел происходящее словно в тумане. Вот бандиты приволокли плачущую Лену, задушили шелковым шнурком, вместе с мертвым Гуськовым бросили в яму, завалили сверху плитой.
— Что с тобой? — спросил Мотя, взглянув на белое как мел лицо шефа.
— П-плохо!
— Проклятый Леший! — выругался бандит. — Капитально его «шестерки» тебе голову зашибли! Впрочем, Леший свое уже получил и шестерки тоже. Поехали до хаты, отлежишься… Потом порадуем Федота!..
Дома, наглотавшись сильнодействующего снотворного, Князь уснул. Правда, с большим трудом. Личность Сергеева, никогда в жизни не убивавшего человека, еще давала о себе знать. Опять снились кошмары: он плыл на утлой лодчонке по кровяной пене, а сверху в воздухе кружились неимоверно отвратительные существа, кривлялись, корчили гнусные рожи, гаденько хихикали.