Свет гаснет, Питер обхватывает меня рукой. «Собирается ли он держать ее там весь фильм?» – размышляю я. Я ощущаю себя окостеневшей и стараюсь выровнять дыхание.
– Расслабься, Кави, – шепчет он мне на ухо.
Я пытаюсь, но, как бы, в данных обстоятельствах, невозможно расслабиться по команде. Питер слегка пожимает мое плечо, наклоняется и прижимается носом к моей шее.
– От тебя хорошо пахнет, – говорит он низким голосом.
Я смеюсь, громче, чем позволено, и мужчина, сидящий перед нами, оборачивается в своем кресле, сердито глядя на меня. Пристыженная, я говорю Питеру:
– Прости, я очень боюсь щекотки.
– Не волнуйся, – отвечает он, продолжая держать руку вокруг меня.
Я улыбаюсь и киваю, но теперь задаюсь вопросом: он ожидает, что мы займемся всякими такими вещами во время фильма? Поэтому он выбрал задние места, когда в середине еще оставались свободные? Внутри меня растет паника. Здесь Женевьева! Да и другие люди тоже! Я, может, и целовалась с ним в горячей ванне, но тогда вокруг не было ни души. К тому же, мне, как бы, просто хочется посмотреть фильм. Я наклоняюсь вперед, чтобы сделать глоток содовой, но на самом деле, это просто для того, чтобы незаметно от него отодвинуться.
***
После фильма мы молча приходим к соглашению как можно быстрее выйти из зала, чтобы снова не нарваться на Женевьеву. Мы оба пулей вылетаем из кинотеатра, словно сам Дьявол несется за нами по пятам, кем, я полагаю, она отчасти и является. Питер голоден, но мой желудок слишком полный от всей той дряни для того, чтобы есть нормальный ужин, так что я предлагаю просто пойти в закусочную и разделить с ним картофель фри. Но Питер отвечает:
– Я склоняюсь к тому, что нам следует пойти в настоящий ресторан, поскольку это твое первое свидание.
– Никогда не знала об этой твоей романтической стороне, – произношу это как шутку, но я серьезно.
– Привыкай, – кичится он. – Я знаю, как обращаться с девушкой.
Он отводит меня в «Бисквит – Пища для Души» – по его словам, это его любимый ресторан. Я наблюдаю, как он поглощает жареную курицу с горячим медом, политую соусом Табаско, и гадаю, сколько раз Женевьева сидела и наблюдала за ним, когда он делал то же самое. Наш городок не такой уж и большой. Здесь не так много мест, куда мы можем пойти, где он уже не был с Женевьевой. Когда я встаю, чтобы сходить в уборную, то внезапно задаюсь вопросом, напишет ли он ей ответное сообщение, но заставляю себя выкинуть эту мысль из головы tout de suite. И что тут такого, если он ответит? Они все еще друзья. Это не запрещено. Я не позволю Джен испортить мне этот вечер. Я хочу быть прямо здесь, в эту самую минуту, только мы двое на нашем первом свидании.
Я снова сажусь, Питер доел свою жареную курицу и перед ним лежит куча грязных салфеток. У него есть привычка вытирать пальцы каждый раз, когда он откусывает. К его щеке прилип мед и немного панировки, но я не говорю ему, поскольку мне это кажется забавным.
– Ну и как прошло твое первое свидание? – интересуется Питер, вытягиваясь на своем стуле. – Расскажи мне, как будто это не я сводил тебя.
– Мне понравилось, когда ты знал, какие закуски в кинотеатрах я люблю. – Он одобрительно кивает. – И… мне понравился фильм.
– Ага, я понял. Ты постоянно шикала на меня и показывала пальцем на экран.
– Тот мужчина впереди нас злился. – Я колеблюсь. Не знаю, следует ли мне сказать следующую вещь, которую хочу сказать, о чем думала всю ночь. – Я не знаю… это только мне или…
Он наклоняется ближе, полностью обращаясь вслух.
– Что?
Я делаю глубокий вдох.
– Это ведь… немного странно? Я имею в виду, сначала мы притворялись, потом нет, затем мы поссорились, а теперь сидим здесь, и ты ешь жареную курицу. Как будто мы все сделали в неправильном порядке, и это хорошо, но…, все же, отчасти все вверх тормашками. – «А еще ты пытался лапать меня во время фильма?»
– Полагаю, это немного странно, – признает он.
Я пью свой сладкий чай и испытываю облегчение от того, что он не считает меня страной из-за того, что я подняла тему обо всех этих странностях.
Он с улыбкой смотрит на меня.
– Может быть, нам нужен новый контракт.
Не могу определить, шутит ли он или серьезно, так что решаю подыграть.
– И что бы было в контракте?
– Первое, что мне приходит в голову…, думаю, что я бы должен звонить тебе каждый вечер перед сном. Ты бы согласилась приходить на все мои игры по лакроссу. И также на некоторые тренировки. Я бы приходил к тебе домой на ужин. А ты бы ходила со мной на вечеринки.
Я корчу гримасу при упоминании о вечеринках.
– Давай просто делать то, что мы хотим делать. Как раньше. – Внезапно я слышу голос Марго в своей голове. – Давай… давай веселиться.
Он кивает, и теперь он – тот, кто выглядит испытывающим облегчение.
– Да!
Мне нравиться, что он не принимает все слишком серьезно. В других людях это могло бы раздражать, но только не в нем. Думаю, это – одно из его лучших качеств. Это, и его лицо. Я могла бы смотреть на его лицо целый день. Я потягиваю свой сладкий чай через трубочку и поглядываю на него. Заключить контракт и в самом деле могло бы быть хорошо для нас. Это помогло бы нам предотвратить проблемы и быть ответственными. Думаю, Марго гордилась бы мной за это.
Я вытаскиваю из сумочки записную книжку и ручку и пишу вверху страницы «Новый контракт Лары Джин и Питера».
Первым пунктом я записываю: «Питер будет приходить вовремя».
Питер вытягивает шею, чтобы прочесть вверх ногами.
– Постой, тут говориться, «Питер будет приходить вовремя»?
– Если ты говоришь, что собираешься быть где-то, то будь там.
Питер хмуриться.
– Я не пришел один раз, и ты затаила обиду…
– Но ты всегда опаздываешь.
– Это не то же самое, что вообще не прийти!
– Постоянные опоздания демонстрируют отсутствие уважения к человеку, который тебя ждет.
– Я тебя уважаю! Я уважаю тебя больше любой другой девушки, которую знаю!
Я указываю на него.
– Девушку? Только «девушку»? А кого из парней ты уважаешь больше, чем меня?
Питер откидывает голову назад и так громко стонет, что это больше похоже на рев. Я тянусь через стол, поверх еды, хватаю его за воротник и целую прежде, чем мы успеваем опять поссориться. Хотя, должна сказать, это такой вид ссоры, вроде спора, не такой, который задевает чувства, а такой, который впервые за весь вечер заставляет почувствовать нас самими собой.
Вот, о чем мы договорились.
Питер не будет опаздывать больше, чем на пять минут.
Лара Джин не будет заставлять Питера делать поделки любого вида.
Питер не обязан звонить Ларе Джин вечером, перед тем как ложится спать, но он может, если ему захочется.
Лара Джин будет ходить на вечеринки только в том случае, если ей захочется.
Питер будет подвозить Лару Джин, в любое время, когда ей этого захочется.
Лара Джин и Питер всегда будут говорить друг другу правду.
Есть кое-что, что мне хочется добавить в контракт, но я боюсь поднимать эту тему сейчас, когда дела идут на лад.
Питер по-прежнему может оставаться с Женевьевой друзьями, но до тех пор, пока он честен в этом вопросе с Ларой Джин.
Или, может быть, Питер не будет лгать Ларе Джин о Женевьеве. Но это уже лишнее, ведь у нас уже есть правило – всегда говорить друг другу правду. Правило, подобно этому, в любом случае не было бы правильным. Что я действительно хочу сказать, – это то, что Питер всегда будет ставить Лару Джин превыше Женевьевы. Но я не могу сказать этого. Конечно же, не могу. Я немного знаю о свиданиях или парнях, но я знаю точно, что неуверенность на почве ревности – по-настоящему отвратительное чувство.
Так что я прикусываю язык, и не говорю того, что думаю. Есть только одно, одна очень важная деталь, в которой я хочу быть уверенной.
– Питер?
– Да?
– Я не хочу, чтобы мы когда-нибудь разбили друг другу сердца.
Питер легко смеется; он обхватывает мою щеку рукой.
– Ты собираешься разбить мне сердце, Кави?
– Нет. И я уверена, что ты тоже не планируешь разбить мое. Никто и никогда это не планирует.
– Тогда оговорим это в контракте. Питер и Лара Джин обещают не разбивать друг другу сердца.
Я лучезарно улыбаюсь ему, чрезвычайно успокоенная, а потом записываю это.
Лара Джин и Питер не будут разбивать друг другу сердца.
6
За день до возвращения в школу мы с Китти лежим на моей кровати и смотрим на моем компьютере видео с домашними питомцами. Наш щенок, Джейми Фокс-Пикл, лежит у подножья кровати, свернувшись в клубок. Китти завернула его в свое старое одеяльце из узелковой пряжи так, что выглядывает только его мордочка. По тому, как часто он вздрагивает и подергивается, я могу судить, что ему снится сон. Но хороший это сон или плохой, я не знаю.
– Думаешь, мы можем начать снимать видео с Джейми? – спрашивает меня Китти. – Он ведь такой миленький, не так ли?
– У него определено есть внешность, но он не обладает какими-либо явными талантами, и в нем нет ничего причудливого. – Как только я произношу слово «причудливый», то думаю о Питере и как он однажды сказал, что я была «милая в причудливом смысле». Интересно, видит ли он все еще меня так. Я слышала, как люди говорят, что чем больше кто-то нравится, тем более красивыми они тебе кажутся, даже если вначале ты так даже не считал.
– Джейми умеет делать ту штуку, когда гарцует подобно олененку, – напоминает мне Китти.
– Хм. Я бы не назвала то «штукой». Это не то же самое, что запрыгивать в картонные коробки, или играть на пианино, или обладать действительно злой мордой.
– Миссис Ротшильд поможет мне его обучить. Она считает, что у него подходящая для трюков натура. – Китти кликает на следующее видео – на собаку, которая воет, когда исполняют «Триллер» Майкла Джексона. Мы с Китти лопаемся от смеха и просматриваем его снова.
После видео о женщине, чья кошка обворачивается вокруг ее лица, будто шарф, я говорю:
– Погоди минутку, а ты сделала домашнее задание?
– Все, что я должна была сделать, – это прочитать книгу.
– И ты ее прочитала?
– В основном, – увиливает Китти от прямого ответа, прижимаясь ближе ко мне.
– Китти, у тебя были целые рождественские каникулы, чтобы прочесть ее! – Мне очень хочется, чтобы Китти, так же как мы с Марго, больше любила читать. Она же больше предпочитает телевизор. Я нажимаю «стоп» на видео и с размаху захлопываю ноут. – Больше никаких видео с домашними питомцами для тебя. Ты идешь и дочитываешь свою книгу. – Я начинаю спихивать ее с кровати, но Китти хватается за мою ногу.
– Милая моя сестрица, не гони меня! – величественно произносит она, – Это Шекспир. «Ромео и Джульетта», на тот случай, если ты не читала.
– Не веди себя высокомерно и надменно, словно читала Шекспира. Я видела, как на днях ты смотрела фильм по телевизору.
– Какая разница, читала я его или смотрела фильм? Смысл тот же. – Китти заползает по мне обратно наверх.
Я поглаживаю ее волосы.
– Итак, и каков же смысл?
– Не убивай себя из-за парня.
– Или девушки.
– Или девушки, – соглашается она. Китти открывает мой компьютер. – Еще одно кошачье видео, и потом пойду читать. – Мой телефон гудит – смска от Крис.
«Проверь инстаграм AnonybitchНЕМЕДЛЕННО»
Anonybitch – анонимная учетная запись в Инстаграм, которая выставляет скандальные фотографии и видео трахающихся и напивающихся на вечеринках людей по всему городу. Никто не знает, кому она принадлежит, они просто загружают контент. Однажды там была фотография девушки из другой школы, которая быстро стала очень популярной в прошлом году – она занималась эксгибиционизмом у полицейской машины. Слышала, что за это ее исключили из школы.
Мой телефон снова гудит.
«Сейчас же!»
– Подожди, Китти, дай-ка я сначала кое-что проверю, – говорю я, ставя видео на паузу. Печатая адрес, я произношу: – Если хочешь остаться здесь, то закрой глаза и не открывай, пока я не скажу.
Китти повинуется.
В верхней части новостной ленты Anonybitch, находится видео о парне с девушкой, целующихся в гидромассажной ванне. Anonybitch особенно славится своими видео в горячих ваннах. Она помечает их тегами #rubadub. Это же видео немного зернистое, словно снималось крупным планом издалека. Я нажимаю «Воспроизвести». Девушка сидит на коленях парня, ее тело прижимается к его, ноги обвиваются вокруг его талии, руки обхватывают его шею. На ней – красная ночная сорочка, которая вздымается в воде подобно надутым парусам. Ее затылок загораживает парня. У нее длинные волосы, их кончики окунаются в воду как каллиграфическая кисть в чернила. Парень проводит руками вниз по ее позвоночнику, словно она – виолончель, а он на ней играет.
Я настолько заворожена, что сперва не замечаю, как Китти смотрит вместе со мной. Обе наши головы наклонены, пытаясь понять, на что именно мы смотрим.
– Тебе не следует на это смотреть, – произношу я.
– Они занимаются этим? – спрашивает она.
– Трудно сказать из-за ее ночнушки. – Но, возможно?
Затем девушка прикасается к щеке парня, и есть что-то в этом движении – то, как она трогает его, будто читает шрифт Брайля. Что-то знакомое. Мой затылок холодеет, и на меня обрушивается взрыв осознания, унизительного узнавания.
Та девушка – это я. Я и Питер, в гидромассажной ванне во время лыжной поездки. О, мой бог.
Я кричу.
Вбегает Марго, на ее лице одна из тех корейских косметических масок с вырезами для глаз, носа и рта.
– Что? Что?
Я стараюсь прикрыть рукой экран компьютера, но она отталкивает ее в сторону, а затем тоже испускает крик. Ее маска спадает.
– Боже мой! Это ты?
О мой Бог о мой Бог о мой Бог.
– Не позволяй Китти смотреть! – кричу я.
У Китти круглые глаза.
– Лара Джин, я считала тебя паинькой.
– Я и есть! – кричу я.
Марго сглатывает воздух.
– Это… это похоже…
– Я знаю. Не говори.
– Не волнуйся, Лара Джин, – успокаивает Китти. – Я видела и похуже на обычном телевизоре, даже не по НВО.
Китти, иди в свою комнату! – вопит Марго. Китти хныкает и прижимается ко мне.
Не могу поверить в то, что вижу. Подпись под изображением гласит: «Паинька Лара Джин занимается необузданным сексом с Кавински в гидромассажной ванне. А презервативы под водой работают? Полагаю, мы вскоре узнаем;)». В комментариях – множество смайликов с огромными глазами и «умирающих от смеха». Некто по имени Вероника Чен написала: «Какая шлюха! Она азиатка?» Я даже не знаю, кто такая Вероника Чен!
– Кто мог сделать это со мной? – причитаю я, прижимая ладони к щекам. – Я не чувствую своего лица. Мое лицо все еще мое лицо?
– Кто, черт возьми, такая Anonybitch? – требует Марго.
– Никто не знает, – отвечаю я, но рев в моих ушах такой громкий, что я едва слышу свой собственный голос. – Народ просто репостит ее в инстаграме. Или его. Я сейчас очень громко говорю? – Я в шоке. Теперь я не чувствую ни рук ни ног. Я собираюсь упасть в обморок. Это происходит? Это моя жизнь?
– Мы должны убрать это прямо сейчас. Есть ли горячая линия для неподобающего контента? Мы должны об этом доложить! – Марго выхватывает у меня компьютер. Она кликает по вкладке «сообщить о неподобающем контенте». Просматривая комментарии на странице, она кипит от злости. – Люди – абсолютные придурки! Нам, возможно, придется позвонить адвокату. Это сразу не уберут.
– Нет! – кричу я. – Не хочу, чтобы папа видел!
– Лара Джин, это серьезно. Ты же не хочешь, чтобы колледжи прогуглили тебя и наткнулись на это видео! Или будущие работодатели, например …
– Гоу-гоу! От твоих слов мне еще хуже! – Я хватаю свой телефон. Питер. Он будет знать, что делать. Пять часов, и значит, он все еще на тренировке по лакроссу. Я даже не могу позвонить ему прямо сейчас. Вместо этого я пишу сообщение:
«Позвони мне как можно скорее».
А затем я слышу папин голос, зовущий с лестницы.
– Эта картошка сама себя не помнет! Кто мне поможет?
О, мой Бог. Теперь мне придется сидеть за ужином и смотреть папе в глаза, зная о существовании этого видео. Это не может быть моей жизнью.
Марго с Китти переглядываются, а потом снова смотрят на меня.
– Никто не обмолвиться папе ни словом! – шиплю я им. – Это подразумевает тебя, Китти!
Она одаривает меня обиженным взглядом.
– Я знаю, когда следует держать рот на замке.
– Прости, прости, – бормочу я. У меня так сильно бьется сердце, что болит голова. Я даже не могу здраво мыслить.
За ужином мой живот крутит, я с трудом могу проглотить кусочек картофеля. К счастью, у меня есть Марго и Китти для вклинивания и поддержания постоянной болтовни, так что мне не приходится говорить. Я просто гоняю еду по тарелке и украдкой скармливаю свой ужин Джейми Фокс-Пиклу под столом. Как только все поели, я мчусь наверх и смотрю на телефон. От Питера по-прежнему ничего. Только еще больше сообщений от Крис и одно от Хейвен:
«ОМГ! Это ты??!»
***
Я не знаю, кто эта девушка на видео. Не узнаю себя на нем. Я вижу себя совсем не так. Это похоже на какого-то другого человека, который не имеет ничего общего со мной. Я не из тех, кто забирается в джакузи с парнями, сидит на их коленях и страстно их целует в мокрой ночной сорочке, прижимаясь к ним. Но я была в тот вечер. Видео просто не сообщает всю правду.
Я продолжаю повторять себе, что не похоже, будто мы на самом деле занимаемся сексом на видео. Не то, чтобы я была голой. Просто такое ощущение, что на видео я голая. И все, о чем я могу думать, – все в школе видели это видео, видео со мной в один из самых интимных и по-настоящему романтичных моментов моей жизни. Кроме того, кто-то заснял его. Кто-то был там. То воспоминание должно было быть только моим и Питера, а теперь оказалось, что вместе с нами там был какой-то случайный, чрезмерно любопытный человек. Оно больше не только наше. Сейчас оно кажется мишурой. Оно определенно выглядит именно так. В ту минуту я чувствовала себя свободной и безрассудно смелой, может быть, даже сексуальной. Не знаю, когда я вообще ощущала себя сексуальной за всю свою жизнь. А сейчас мне просто хочется исчезнуть.