Она почувствовала прикосновение крепкой мускулистой руки Карлоса и поняла, чего ей всегда не хватало в Париже. Марина импульсивно повернулась к своему спутнику, забыв обо всем.
– Разве это не замечательно? – спросила она. Глаза ее сияли от счастья.
Глава 5
Такси пересекло по мосту Сену и, проехав по узким старинным улочкам левого берега, остановилось возле высокого, довольно обшарпанного дома, в одном из окон которого красовалась табличка, извещавшая о том, что здесь сдаются комнаты. Марина посмотрела на облупившуюся краску и треснувшие оконные стекла на первом этаже, a затем, удивленно подняв брови, повернулась к Карлосу.
– Все в порядке, – поспешно пояснил он. – Я жил здесь, когда учился в Сорбонне.
Он помог Марине выйти из такси, рассчитался с водителем и. взяв ее под руку, повел через двойные двери в узкий, темный дворик.
Из дворика в дом вело несколько дверей. Карлос подошел к самой дальней, и здесь Марине вновь бросилась в глаза вся убогость здания – облупившаяся краска, трещины и общее впечатление бедности и запущенности. Карлос, улыбаясь, нажал на звонок. Через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появилась дородная седая женщина в белом переднике. Увидев Карлоса, она издала радостный возглас.
– Maman! – не менее радостно воскликнул Карлос. – Вы совсем не изменились! Я так и думал! Я – Карлос! Вы не забыли меня?
Дородная дама была так же рада видеть Карлоса, как и он ее. Она звучно чмокнула его в обе щеки, затем сделала шаг назад, окинула его с головы до ног оценивающим взглядом и воскликнула:
– Voila! Я так и знала, что ты станешь истинным красавцем! Ах, малыш, как приятно увидеть тебя снова! – Невозможно было сомневаться в искренности ее приветствия. Казалось, все ее огромное тело дрожало и сотрясалось от радостного волнения, темные щелочки глаз так и сверкали. – Вы все мои хорошие, добрые мальчики, – продолжала она, – mes petit tils, как я вас называю. Какая еще женщина может похвастаться большей или лучшей семьей? Почему ты не предупредил меня заранее? – Maman повела их за собой в коридор, не переставая говорить. – Ты помнишь Лулу? Она вышла замуж, у нее двое прекрасных ребятишек. А Жак нисколько не изменился, по-прежнему ждет, когда же ему удастся разбогатеть, но пока у него ничего получается. – Хозяйка пансиона весело рассмеялась. Марина подумала, что эта женщина похожа на мать, встретившую любимого сына после недолгой разлуки.
Карлос, казалось, забыл о присутствии Марины, но наконец спохватился.
– Maman, – сказал он, – это Марина.
– Твоя жена? – осведомилась хозяйка квартиры.
– Нет, нет, – ответил Карлос. – Моя приятельница. Она мне очень помогла. Сейчас мы путешествуем вместе.
– Mais, oui, я понимаю, – сказала женщина, и Марина поняла, что француженке удалось передать в этих двух коротких словах гораздо больше, чем требовалось.
Она подала руку, но Maman решила поступить иначе. Она притянула Марину к себе и поцеловала ее в щеку.
– Всем друзьям Карлоса, – весело произнесла она, – в этом доме всегда рады. Проходите в кухню, мои дорогие. С дороги вы, конечно же, проголодались. Сейчас постараюсь побыстрее приготовить что-нибудь вам поесть.
Марина немного замешкалась, но потом собралась с духом и спросила:
– А можно мне будет принять ванну?
– Да, конечно, нет ничего проще! – откликнулась Maman, указав взглядом на высокую лестницу, ведущую из маленького, обшарпанного холла наверх. – Ванная комната вон там… – начала было она, но затем пожала плечами. – Покажи ей, Карлос, и включи колонку. Сам знаешь, какая она капризная, если с ней неправильно обращаться. Того гляди взорвется.
– Вы хотите сказать, Maman, что «Мул» по-прежнему работает? – спросил Карлос.
– И ничуть не изменился, по-прежнему брыкается. Так что поосторожней!
– Пойдем, – сказал Марине Карлос. – Я покажу тебе, как работает газовая колонка. Только хочу заранее предупредить – ты либо сваришься заживо, либо превратишься в сосульку. У «Мула» никогда не бывает золотой середины.
– Через десять минут еда будет готова, – сообщила Maman и вразвалку зашагала на кухню. Карлос, захватив с собой косметичку Марины, повел свою спутницу вверх по ступенькам. Лестница была такой узкой, что подниматься по ней вдвоем, шагая рядом, оказалось практически невозможным. В Англии из кухни обязательно пахло бы сыростью и вареной капустой, здесь же, в Париже, даже из кухни столь непритязательного на вид дома доносился упоительный аромат, от которого у Марины тотчас разыгрался аппетит.
– У меня просто нет слов, чтобы передать, какая Maman изумительная женщина, – произнес Карлос своим низким, бархатистым голосом. – Она заботилась о проживавших у нее студентах, как о собственных детях. Думаю, мы для нее и были детьми. Собственные же дети были для нее сущим наказанием. Лулу всегда была потаскушкой. Теперь у нее двое детей – правда, не совсем понятно, кто же их отцы. А Жак – бессовестный проходимец, готовый вытянуть из матери все до последнего гроша ради своих сомнительных предприятий, а получив деньги, исчезнуть надолго и появиться лишь тогда, когда в кармане и в желудке станет пусто.
– Мне показалось, она рада тебя видеть, – заметила Марина.
– Я очень любил ее, – ответил Карлос. – Думаю, самым счастливым временем в моей жизни были годы в Сорбонне. Мои академические результаты были довольно плачевными, зато я неплохо научился говорить по-французски. – Они дошли до площадки третьего этажа. Карлос остановился. – Вот ванная, – сказал он. – Только не пугайся, ее ни разу не красили с тех пор, как я уехал отсюда.
Ванная комната оказалась крошечной душной каморкой со старинной, в пятнах ржавчины ванной. Вода нагревалась газовой колонкой, которая выглядела ровесницей Великой французской революции.
– Найдется здесь чистое полотенце? – спросила Марина.
– Сейчас принесу, – ответил Карлос. – Как только заведу нашего старого доброго «Мула». Комод с бельем чуть дальше по коридору. Maman пребывает в уверенности, что у нее в доме все надежно заперто и никто не может ничего открыть без ее ведома. Однако есть особый способ повернуть ручку – мы все о нем прекрасно знали и могли, когда нужно, вытащить из комода полотенце.
Карлос произнес последнюю фразу совсем как юнец, с какими-то проказливыми, горделивыми интонациями, и Марина на мгновение отчетливо представила себе его радостно бегущим домой после занятий в университете. Жаль, что она не была знакома с ним раньше, до того, как темное облако опасности окутало его жизнь.
– Карлос, – быстро произнесла она, – скажи мне, пожалуйста.
В эту секунду в колонке с ревом зажегся газ, и ее слова потонули в грохоте работающего нагревательного устройства. Карлос забавно отскочил назад, словно пытаясь избежать роковых последствий взрыва бомбы.
– Горит! – победно воскликнул он, перекрывая шум. Из крана в ванну полилась тонкая струйка воды.
– Подожди минут десять, – прокричал Карлос, перекрывая шум включенной колонки. – Я попытаюсь найти поблизости комнату, чтобы ты могла переодеться.
Он поспешно вышел из ванной и принялся открывать в коридоре двери то справа, то слева, а затем крикнул:
– Марина, я нашел!
Она направилась в направлении его голоса и обнаружила своего спутника в маленькой, узкой, как пенал, комнатушке, где стояла железная кровать и на полу возле нее лежал кусок ковровой дорожки. Здесь же стоял комод, у которого отсутствовала одна ножка. Вместо нее был подставлен кирпич.
– Эта комната пустая, – пояснил Карлос. – Можешь переодеться здесь, а затем пройти в ванную в своем плаще.
Марина открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала.
– Я понимаю, что внешне все это не слишком приятно, – сказал Карлос, – но никто из тех, кто когда-либо здесь останавливался, ни за что не променяет дом номер пять по рю де Дюпон на отель «Ритц».
Карлос исчез, не успев договорить, и скоро вернулся с маленьким зеленым полотенцем.
– Слава богу, я еще не забыл, как обращаться с замком, – с забавной гордостью произнес он.
Марина с улыбкой взяла у него полотенце. Когда Карлос вышел, она посмотрела на себя в осколок зеркала, стоявшего на каминной решетке, и пришла в неописуемый ужас: усталая, растрепанная, руки грязные, костюм помятый… Марина закрыла дверь и начала раздеваться. Через полчаса, освеженная, Марина спустилась в кухню.
Ее волосы были еще чуть влажными – красивые локоны огненно-золотистого оттенка. Лицо умытое, глаза и губы подкрашены. Хотя юбка и блузка оставались мятыми, Марина чувствовала себя превосходно.
Ведомая запахом свежеприготовленной пищи, она легко отыскала кухню и, войдя, увидела Карлоса за столом. Он о чем-то оживленно беседовал с Maman. Та выкладывала на тарелки омлет – изумительно легкий, с золотистой корочкой и, очевидно, рыхлый изнутри.
Ведомая запахом свежеприготовленной пищи, она легко отыскала кухню и, войдя, увидела Карлоса за столом. Он о чем-то оживленно беседовал с Maman. Та выкладывала на тарелки омлет – изумительно легкий, с золотистой корочкой и, очевидно, рыхлый изнутри.
Увидев Марину, Карлос поспешно вскочил и пододвинул ей стул.
– Приди ты секундой позже, – сказал он, – я бы начал завтракать без тебя. Я только что предупредил Maman, что проголодался так, что готов съесть целого слона.
– Говорите по-французски! – приказала Maman с шутливой строгостью в голосе.
Карлос и квартирная хозяйка громко расхохотались. Марина поняла, что это старая шутка: студенты были обязаны говорить по-французски, чтобы пополнить свой словарный запас.
Омлет оказался превосходным. Так же как и чашка крепкого черного кофе, свежий французский батон и большие куски желтого масла.
– После еды все воспринимается по-другому, – со вздохом произнесла Марина. – Мне уже не страшно, все тревоги и волнения позади.
В следующую секунду дверь открылась и в кухню заглянул молодой человек с острой бородкой.
– Жак! – воскликнула Maman. – Где тебя носило? Откуда ты приехал?
– Я не знал, что у тебя гости, – начал было Жак. Однако, увидев, кто именно сидит за столом, воскликнул; – Карлос, дружище!
Последовали рукопожатия и похлопывания по спине. Maman с гордым видом стояла рядом, словно это она организовала эту встречу на радость обоим мужчинам.
Марину и Жака представили друг другу. Про себя Марина решила, что Жак похож на настоящего жулика. Ему, конечно же, не стоит доверять ни в коем случае.
– Поешь что-нибудь, сынок? – спросила Maman. Жак покачал головой:
– Я не голоден. Но если в доме найдется приличное вино, то я с удовольствием выпью стаканчик.
Maman достала из шкафа бутылку красного вина. Жак залпом выпил пару стаканов, не прекращая рассказывать Карлосу о том, что очень скоро разбогатеет.
– Сейчас у меня на примете есть одна вещь, – доверительно произнес он. – Это – изобретение одного моего друга. Прибыль мы собираемся поделить пополам.
– Что за изобретение? – поинтересовался Карлос.
– Это глушитель, который подходит почти ко всем самолетам, – ответил Жак.
– Над этой проблемой работают очень многие и давно, – заметила Марина. – Но, насколько мне известно, еще ни одна из авиакомпаний не нашла решения.
– Ну, я его нашел, – заверил Жак. Допив вино, он с беспокойством посмотрел на мать. – В этом доме у кого-то возникли проблемы?
– Мне об этом по крайней мере ничего не известно, – ответила та. – А в чем дело?
– Во дворе я заметил парочку ребят, их вид мне не очень понравился, – сказал Жак. – Когда я проходил мимо них, они что-то спрашивали у консьержки в доме Бернара. Вот я и решил, что они вполне могут заглянуть и к нам.
У Марины перехватило дыхание. Карлос вскочил на ноги и быстро спросил у Жака:
– Как они выглядели?
– Какие-то иностранцы, определенно не французы. Это единственное, в чем я уверен, – ответил Жак.
– Какой же я глупец! – воскликнул Карлос. – Мне следовало догадаться, что они будут ожидать, что я обязательно приду сюда. Им может быть известно, где я жил в годы моей учебы в Париже.
Марина почувствовала, что страх, не покидавший их всю ночь, вернулся.
– Что же нам теперь делать? – спросила она дрожащим голосом.
– Maman, – торопливо произнес Карлос, – есть ли здесь какой-нибудь другой выход? Когда я здесь жил раньше, мне никогда не приходилось прятаться.
Maman отрицательно покачала головой.
– Выйти можно только через парадное, – сказала она. – Или разве что через крышу.
– Крыша! – повторил Карлос с неожиданной мелодичностью в голосе. – Помню, помню, я что-то слышал раньше о выходе через крышу. Жак, будь другом, покажи мне его!
– Выведи отсюда Карлоса и его подругу через крышу. Ты знаешь этот ход, сам не один раз им пользовался, – сказала Maman, обращаясь к своему сыну.
В ответ Жак лишь поудобнее устроился в кресле,
– Я устал, – ответил он. – Чего ради мне дергаться, лезть на какую-то крышу?
– Я знаю тебя, – произнес Карлос с ледяным спокойствием. – Признайся сразу, ты ведь от меня ждешь денег, верно? Ну так давай отработай эти деньги. Получишь сто новых франков за то, что проведешь нас на крышу, а потом вниз, чтобы мы вышли на другую сторону улицы.
– Триста, – автоматически выпалил Жак.
– Хорошо, триста, – согласился Карлос. – И считай это вкладом Maman в твое чертово изобретение. Жак криво улыбнулся и встал с кресла.
– Пойдемте, – сказал он. – Эти ваши парни в любую минуту могут постучаться в дверь.
Maman начала торопливо собирать со стола тарелки и чашки, ставя их в раковину. Марине не стоило особых трудов, чтобы понять: хозяйка пансиона заметает следы. Наверняка ей уже приходилось делать это и раньше, подумала Марина.
Maman уже поставила кофейные чашки в мыльную воду.
– Мерси, Maman, – сказал Карлос. – Спасибо. Я люблю вас, моя славная старушка. – Затем Карлос поцеловал ее, схватил Маринину косметичку и повесил себе на согнутый локоть ее жакет.
– Пойдемте, – сказал Жак и кивком указал на лестницу и, двигаясь почти бесшумно, с кошачьей грацией зашагал вперед.
Они поднялись на третий этаж, как неожиданно раздался громкий звонок в дверь – решительный, требовательный.
– Как раз вовремя, – пробормотал Карлос. Поднявшись еще на два лестничных пролета и дойдя до самого верха, они вновь услышали протяжную трель звонка. Беглецы поняли, что Maman дала им достаточно времени, чтобы оторваться от преследователей, и только после этого открыла входную дверь. На последнем этаже они увидели узкую лестницу, ведущую прямо к чердачному окну. Жак пошел первым. Открыв окно, он помог Марине выйти на крышу.
Опасливо сделав первый шаг, Марина не смогла удержаться от удивленного возгласа – внизу протекала серебристо-голубая Сена. На другой стороне реки виднелось величественное серое здание собора Парижской Богоматери. По реке плыли баржи. Рассматривать далее панораму французской столицы Карлос ей не дал. Он осторожно закрыл за собой чердачное окно и скомандовал:
– Иди следом за Жаком! Мы не можем терять попусту время.
Крыша была двускатной. Некоторые куски шифера отсутствовали, а свинцовые переплеты потрескались на солнце. Марине приходилось все время смотреть под ноги, чтобы каблуки не застревали в трещинах. Все крыши домов, казалось, смыкались друг с другом, и было трудно определить, где заканчивается один дом и начинается другой.
Марина всегда побаивалась высоты и сейчас с ужасом ожидала того момента, когда придется спускаться. Но, к счастью, расположение пожарных лестниц было таково, что беглецы проходили между домами по плоским крышам и балконам. Когда же наконец они спустились по ржавой лестнице в маленький грязный дворик, Марина даже удивилась, что уже стоит на земле.
Двор располагался за домом лесоторговца. Здесь были навалены груды бревен, а через открытую дверь здания доносился звук пилы.
Жак быстро провел своих спутников к калитке, которая, очевидно, открывалась на улицу.
– Погоди минутку, – сказал Карлос. – Мне нужна машина. Ты не знаешь, где можно ее взять?
– У меня есть друг, который отвезет тебя куда угодно, – ответил Жак. – Разумеется, не бесплатно.
– Он далеко? – спросил Карлос.
– Примерно в трех минутах ходьбы от нас.
– Тогда сходи за ним, – требовательно произнес Карлос. – Мы подождем здесь. – Жак замешкался. – Передай ему, что я в долгу не останусь! – добавил Карлос. – И на твою долю тоже что-нибудь перепадет.
Достав из бумажника три стофранковые купюры, Карлос протянул их Жаку. Тот едва ли не выхватил их и немедленно положил в карман.
– Подожди здесь, – сказал он совсем другим тоном. – Если Анри окажется на месте, то я вернусь через несколько я минут.
– Если его не застанешь, все равно возвращайся и сообщи нам об этом! – приказал Карлос.
Через открытую калитку они увидели, как Жак бросился на другую сторону улицы.
– Какой неприятный молодой человек! – воскликнула Марина.
– Я его всегда недолюбливал, – согласился Карлос. – Он обращается с матерью ужасно, но она его любит и даже рада, когда он приползает домой, зализывать раны, просто потому, что оказался в очередной раз без гроша в кармане.
– Ну, по крайней мере сейчас он немного заработал, – сказала Марина.
– В данный момент этот мошенник, видимо, торгуется со своим дружком, чтобы и ему немного перепало за то, что он достанет для нас машину, – добавил Карлос.
– Ты и вправду думаешь, что люди, о которых сказал Жак, охотятся за нами? Откуда им знать о нашем местонахождении?
Ну, если только они следовали за нами от самого вокзала. Я бы сказала, что такое просто невозможно.
– Ты не понимаешь, насколько дело серьезно, – возразил Карлос. – Уверяю тебя, все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить.