Не моргая, размеренно дыша, я следил за этим интимным жестом, пока его рука не спустилась до ее задницы.
Я подскочил со стула, но тут же замер, потому что Тэйт резко поднялась, схватила Мэдока за плечи и заехала коленом ему по яйцам.
Черт побери!
Мое дыхание участилось; я старался не засмеяться, когда мой друг, упав на колени, взвыл, словно раненное животное.
Тэйт обошла вокруг него, а я сел на место, чтобы досмотреть шоу.
– Не трогай меня и не разговаривай со мной, – язвительно прошипела она. – Ты всерьез думал, что я пойду с тобой на свидание?
Он позвал ее на свидание?
– Я слышу, о чем иногда поговаривают девчонки, – продолжила Тэйт. – И фраза "чем меньше, тем лучше" далеко не всегда верна. – Ее голос звучал ровно, будто она чувствовала себя абсолютно естественно. Все уловили смысл ее шутки, когда Тэйт показала мизинец восхищенной толпе, намекая, что у Мэдока маленький член.
– В любом случае, спасибо за предложение, Мэдок. – Взяв поднос, она прошла через толпу, выбросила свой ланч и направилась к выходу. Все присутствующие проводили ее взглядами. Я в том числе.
Откинувшись назад, я вспомнил, как Тэйт обычно плакала или убегала после наших с Мэдоком проделок.
Сейчас она вновь стала похожа на десятилетнюю Тэйт, перевернувшую мой долбанный мир с ног на голову.
Остановившись возле двойных дверей, она обернулась, глядя прямо на меня. Я сузил глаза. Взгляд Тэйт сосредоточился на мне, убив дистанцию между нами и приковав мое внимание к ее лицу. Я практически чувствовал аромат ее кожи.
Она – все.Ей известно, как я думаю, она мне подходит, поэтому победить ее будет особенно приятно.
Тогда и только тогда я смогу доказать, что мне не нужна Тэйт, или кто-либо еще.
Мистер Суини, один их деканов, примчался в кафетерий, желая выяснить, что произошло. Я вмешался, выставив все так, будто Мэдок споткнулся о стул. Глупая ложь, знаю, но у учителей нет особой власти. Если один ученик дает определенное объяснение, а все остальные его поддерживают, значит это, вероятнее всего, правда. Я не хотел, чтобы Тэйт влипла в неприятности.
По крайней мере, из-за кого-то другого, кроме меня.
Перед началом следующего урока, я нашел Мэдока возле его шкафчика, и, схватив за руку, потащил за угол, в пустой кабинет.
– Эй! – заорал он, наверняка удивленный моим внезапным появлением. – Полегче!
Скрывшись от посторонних глаз, я развернулся и вмазал кулаком ему в живот. Кожа на костяшках начала саднить, но Мэдок согнулся от удара – ему уж точно сейчас было гораздо больнее.
Не разгибаясь, он закашлялся, прислонившись спиной к стене, пока я стоял над ним. Самое странное – я не нервничал, даже не злился. Был немного раздражен, однако в целом отдавал полный отчет в своих действиях и эмоциях.
Мэдок знал, за что получил. К тому же, теперь ему стало известно, что я не блефовал, запретив прикасаться к Тэйт.
– На этот раз ты меня услышал, да? – поинтересовался я.
Сдвинув брови и держась за живот, как будто его вот-вот стошнит, он кивнул.
Выйдя из класса, я достал телефон, написал смс своему боссу, сообщив, что не приду сегодня на работу. Он был моим другом и делал поблажки в редких случаях, когда мне неожиданно требовался внеплановый выходной.
Работа меня отвлекала. С возвращением Тэйт мои мысли и без того были заняты.
Остаток дня я провел в эйфории, предвкушая грядущее.
11
Эго Мэдока серьезно пострадало, ведь его ударили дважды за один день. После занятий мы отправились на поздний ланч, а может, ранний ужин в Соник, чтобы он мог зализать свои раны. Лично мне казалось, что девчонки на роликах ему приходились по душе больше, чем еда.
В районе половины пятого Мэдок уехал домой, а я вернулся в школу. Сегодня вечером Тэйт должна остаться на тренировку по кроссу. Она собиралась вновь вернуться в команду, как мне удалось выяснить у их капитана, Джесс Каллен.
Подойдя к двери женской раздевалки, остановился и стал ждать. Я засунул руки в карманы, запрокинул голову назад, оперся о стену, наслаждаясь затишьем перед бурей.
Боже, как же я по этому соскучился.
Мимолетно вспомнился отец, но теперь он был мне практически безразличен. В смысле, какого черта я вообще уделял ему столько внимания?
Когда из раздевалки выпорхнула девушка с мокрыми волосами и спортивной сумкой на плече, я понял, что пора. Скорее всего, дамы еще не закончили прихорашиваться, но из душевых, по крайней мере, уже должны выйти.
Да и вряд ли эти девчонки покажут мне нечто невиданное – многих из них я знал довольно… близко, однако имелась существенная разница между шуткой и нарушением закона.
Открыв дверь, свернул налево. Тут, как и в мужской раздевалке, личные шкафчики располагались в несколько рядов, поэтому я двинулся вдоль общего прохода, высматривая солнечную блондинку.
Из глубины помещения доносились звуки разговоров и работающих фенов, значит, основная масса девушек уже оделась. Хотя некоторые все-таки удивленно охали и старались быстрее прикрыться.
Одна девчонка накинула футболку поверх лифчика, но потом снова ее опустила, когда поняла, кто я. Она окинула меня взглядом с ног до головы, едва заметно улыбнувшись. Я пригляделся внимательнее, раз уж она меня узнала. Похоже, мы были знакомы, только я никак не мог ее вспомнить. Прошлый год прошел, словно в тумане, к тому же меня редко замечали в компании одной пассии дважды. Я вполне мог с ней переспать. Горячая штучка. Я бы наверняка с ней переспал, а потом забыл, случилось это месяц или год назад.
Проходя мимо очередного ряда, резко остановился. У меня в животе все перевернулось. Тэйт стояла около своего шкафчика, обнаженная, если не считать полотенца.
На секунду мелькнула мысль, что я бы не смог рассчитать время лучше. Но сразу понял, что не рассчитал бы хуже. Мой член отреагировал на нее, как долбанный компас.
Напустив суровый вид и прищурившись, я заговорил, готовый указать Тэйт, где ее чертово место:
– Все вон. Татум, осталась.
Вокруг послышались шокированные вскрики и вздохи; Тэйт вздернула голову вверх, широко распахнув глаза. Она схватила свое полотенце, будто я мог сорвать его лишь силой мысли.
Если бы…
Девчонки поспешили к выходу, и я порадовался, что они разбежались, не поднимая лишнего шума. Возможно, кто-то из них вышел из раздевалки, кто-то просто перебрался в другие ряды, чтобы оставить нас наедине. Меня интересовало только то, что все посторонние удалились, а у Тэйт не осталось пути к отступлению.
Она была изолирована.
– Ты совсем совесть потерял? – заорала Тэйт. Ее лицо не потеряло своей красоты, несмотря на яростную гримасу.
Я медленно приблизился к ней.
– Татум. – Во всем моем теле полыхал огонь. – Я хотел убедиться, что ты меня внимательно слушаешь. Ты слушаешь?
Она облизала губы, затем втянула воздух через сжатые зубы. Даже недовольный изгиб ее рта выдавал готовность к битве.
– Говори, зачем пришел. Я раздета, и вот-вот заору. Это уже слишком, даже для тебя!
Не слишком.Не существовало лимита тому, какой кайф я получал от столкновений с ней.
Тэйт больше не отступала назад. Я на мгновение задумался, почему, но все равно подошел ближе, вместо того, чтобы остановиться.
Мы стояли так несколько секунд, никто из нас не желал уступить. Ее грудь тяжело вздымалась и опадала; с каждым движением я буквально чувствовал исходивший от нее жар.
А потом кое-что заметил.
Веки Тэйт слабо дрогнули. Она затаила дыхание, не глядя на меня. Не от страха, а от смущения. Ей почему-то стало стыдно.
О, Боже.
На ее лице мимолетно отразился порыв желания. Вот, оказывается, что это было. Черт, сейчас я тоже ее хотел.
Мой взгляд скользнул по телу Тэйт. Я отмечал каждую деталь: карамельный тон загорелой кожи, против воли гадая, как бы она выглядела, покрытая потом; изгиб шеи, переходивший в плечо; капли воды в углублении над ключицей, полные груди, едва сдерживаемые полотенцем… Все это обеспечило мне эрекцию.
Проклятье.Возьми себя в руки, болван.
Я вновь заглянул ей в глаза, заставив себя вспомнить, что она – враг.
С меня хватит, больше не буду обращать внимание ни на нее, ни на отца.
– Ты саботировала мою вечеринку на прошлой неделе. – Я склонился к ней. Наши лица разделяли сантиметры, однако Тэйт не сдала позиций. – Атаковала моего друга. Дважды. Ты что, всерьез пытаешься показать некую силу, Татум?
Мысленно я называл ее "Тэйт". Всегда. Но вслух больше не мог. Так к ней обращались друзья и семья, а мы не относились ни к одной из этих категорий.
Ее глаза – идеальная смесь льда и огня – сосредоточились на мне.
– Самое время на то, тебе так не кажется?
– С другой стороны, – я прислонился плечом к шкафчику, – у меня появились более увлекательные хобби, чем шутки над тобой, хочешь – верь, хочешь – нет. Год в этих стенах прошел довольно мирно без твоей чертовой самодовольной "я-лучше-вас-всех-вместе-взятых" физиономии.
Чистая правда. Было мирно. Мирно, как на кладбище.
– Да ну? Ты – великий и ужасный Джаред – чувствуешь угрозу?
Какого черта?
А вот это уже вывело меня из себя.
Я сдвинулся, положив руки на металлические дверцы с обеих сторон от ее головы.
– Не прикасайся ко мне, – выпалила Тэйт.
Я силой подавил улыбку. Она опять не смотрела на меня. Подобно змее, наклоняя голову то влево, то вправо, попытался поймать ее взгляд.
Влажные пряди волос прилипли к лицу Тэйт. Я медленно вдохнул ее аромат.
– Если я когда-нибудь прикоснусь к тебе хоть пальцем, ты сама этого захочешь, – пригрозил тихо.
Этот гребаный запах. Какой-то цветок и киви.
– Ну, как? – поддразнил я. – Хочешь?
Она замерла, сначала удивившись, потом придя в замешательство, потом разозлившись.
– Мне стало скучно. – Ее голос прозвучал неуверенно, но глаза были полны решимости. – Ты скажешь, чего хотел, или как?
– Знаешь? Этот твой новый настрой, с которым ты вернулась? Я удивлен. Ты всегда была такой унылой целью. Сразу убегала или плакала. А теперь в тебе появился намек на боевой дух. Я был готов оставить тебя в покое до конца школы. Но после… – я не договорил.
Тэйт ухмыльнулась.
– И что же ты сделаешь? Поставишь мне подножку в классе? Обольешь блузку апельсиновым соком? Или, может, проявишь изобретательность и начнешь оскорблять меня в Интернете? Неужели ты думаешь, что все это до сих пор меня волнует? Тебе не удастся меня запугать.
Детка, уже запугал.
По крайней мере, мне так казалось. Она была настроена весьма серьезно. Конечно, Тэйт и перед Францией пыталась мне противостоять, но я тогда решил, что все дело в отъезде из страны. Она чувствовала себя в безопасности. Черт, она была в безопасности. Я ничего не мог сделать, находясь тут.
Только теперь Тэйт вернулась.
Я оперся на руку у нее над головой, наклоняясь еще ниже, и спросил:
– Думаешь, тебе хватит сил на борьбу со мной? – Одна часть меня надеялась, что она примет вызов, другая – что не ответит.
– Еще как хватит. – Данное обещание повисло в воздухе, словно баннер с фразой "Ты выиграл в лотерею".
О, да.
– Татум Брандт!
Мы оба вздрогнули, вырванные из своего собственного мирка, и обернулись к концу прохода, где стояла тренер Робинсон и половина команды по кроссу, пялясь на нас.
Ох, черт.
Я чуть не рассмеялся такой невероятной удаче.
Тэйт в полотенце. Я склонился над ней. Мне не удалось бы лучше подстроить. Даже стыдно стало, что не предвидел подобного поворота событий. Это явно плохо впишется в ее так называемый план "Им не удастся испортить мой последний год в школе".
– Тренер! – выдохнула Тэйт, схватив полотенце. Она сама выставила происходящее в таком свете, будто мы повинны в чем-то похуже простой беседы.
Умница, Тэйт.
Но мое ликование длилось недолго, когда я заметил, что девчонки начали нас фотографировать. Мое сердце ушло в пятки.
Нет, нет, нет… черт подери.
Тэйт – моя, и только мне решать, что с ней делать. Я не хотел, чтобы ее фото в одном полотенце разослали всей школе!
– Такими вещами будете заниматься в другом месте. – Судя по тону тренера, ей не хватало только пригрозить нам пальцем, словно нашкодившим детишкам, и отправить спать без ужина. – Мистер Трент? – Она недовольно глянула на меня. – Уходите!
Я замял свою злость по поводу фотографий и вышел из раздевалки так же, как зашел. По-хозяйски.
12
Следующие несколько дней перепадам в моем настроении позавидовали бы американские горки. Тэйт остро ощущала мое присутствие и вздрагивала каждый раз, когда меня видела – вверх! Придурки-одноклассники пытались дать мне пять за то, что трахнул ее, словно какую-то дешевую шлюху, готовую дать где угодно – вниз.
Будь прокляты мобильные телефоны, Интернет, технологии и прочая хрень! Хуже всего – я действительно чувствовал себя виноватым.
Мне следовало бы порадоваться. Особенно после того, как она перевелась в мою группу по Кинематографии, предоставив лишнюю возможность поиздеваться над ней.
Но теперь дела обстояли иначе, и эта фотография ничуть не помогла. Парни хотели ее. Хотели настолько сильно, что мои бредни про вшей, поедание козявок или даже разделывание человеческих трупов в подвале их не остановят.
К черту.Я мало что мог сделать на данном фронте, так зачем вообще пытаться? Какая мне разница, встречается она с кем-нибудь или нет? Никакой.
Меня просто дико раздражало, что фотография практически обнаженной Тэйт гуляла по киберпространству.
Она наверняка решила, будто я все спланировал и довольствовался ее унижением. Ладно, пусть продолжает так думать. Ситуация сыграла мне на руку.
Но это не означало, что меня устраивало такое положение вещей.
– Тони, детка. Пойдем со мной. – Я взял Тони Винсент, капитана команды болельщиц, под локоть и повел к выходу из спортзала.
– Ох, посмотрите-ка, кто со мной заговорил после стольких недель. – Ее саркастичный ответ прозвучал игриво, но с налетом раздражения.
Мы с ней переспали пару раз в прошлом году, однако, несмотря на ее уверенность и чувство юмора, в отношениях я не нуждался. Хотя она упорно пыталась меня переубедить.
Помимо всего прочего, девчонке не занимать дерзости; она умела извлечь выгоду даже из собственных неудач. За это я ее уважал.
– Мы лучше ладим, если не разговариваем, – пробормотал, прижимая девушку к стене.
Тони не поддалась, но я заметил мимолетную улыбку, прежде чем она опустила свои зеленые глаза. Через секунду ее твердый взгляд снова был обращен на меня.
– Ну, что тебе нужно?
– Блог болельщиц, – заявил я. – Фотка Татум со мной? Удали ее.
– С чего вдруг? – усмехнулась Тони. – Она весьма популярна, набрала кучу просмотров.
– С того, что я так сказал. Сегодня же, – распорядился, отбросив флирт и притворство. После чего ушел, зная, что она удалит фотографию.
Последний урок на сегодня – Кинематография. В этом семестре я записался на все возможные курсы, которые вела Пенли. Она классная. Среди всех учителей, я особенно сожалел о том, как вел себя с ней. Я уважал тех преподов, которые, вопреки всему, не поставили на мне крест. После моих тупых выходок прошлой осенью, решил любой ценой доказать ей, что я хороший ученик. Или, по крайней мере, хороший парень.
Только предметы Пенли, несмотря на ее старания, нравились мне меньше всего. Я ненавидел литературу, сочинительство, и уж точно ненавидел публичные выступления, если они обходились без бутылки Патрона или быстрой машины.
Однако со вчерашнего дня именно этого урока я ждал с нетерпением. Тэйт сидела предо мной, через две парты. Почти час я мог сверлить взглядом ее затылок.
– Я собираюсь поступать в Колумбийский. В медицинский колледж. А ты? – спросила она у Бена Джеймисона, который сидел рядом с ней. Я невольно начал подслушивать их разговор.
– Я присматриваюсь к нескольким местам, – ответил Бен. – Хотя с науками и математикой особо не дружу. Буду изучать бизнес.
А что для бизнеса нужно? Греческая литература?
– Ну, надеюсь, с математикой ты все-таки подружишься. В бизнес-курсы ведь входит экономика, знаешь? – Тэйт озвучила мои мысли. Когда сбитый с толку Бен глянул на нее удивленно выпученными глазами, я не сдержал смешок.
Чтобы не рассмеяться над этим недоумком, прикусил колпачок своей ручки. Тэйт выпрямила спину, дав мне понять – она заметила, что я их слушаю.
– Ты же входишь в комитет, ответственный за подготовку к Осеннему балу? – продолжила она, игнорируя меня.
– Да. Ты пойдешь? – поинтересовался Бен. В ожидании ее ответа я перестал дышать.
Бен мог попытаться ее пригласить. Может, он разведывал, заинтересована ли Тэйт в ком-либо. Я помнил, что она нравилась ему в девятом классе, но тогда было проще простого его отшить. Когда Бен услышал пущенную мной сплетню о том, как Тэйт лишилась девственности со Стиви Стоддардом, самым противным парнем в школе, он больше о ней не заикался. Слабак, шедший на поводу у большинства.
Вот только… девчонки его любили. Почему? Понятия не имею. Он же нудный, как какой-нибудь религиозный фильм. Но Бен ведь пай-мальчик. Таких знакомят с мамами.