"Красиво, но лучше бы шел дождь!"
Настроение у Лизы было дерьмовое. К такому "минору" подошли бы низкое сизое небо и мелкий холодный дождь, временами переходящий в мокрый снег. Но не сложилось. Лето в центральной Руси, что называется, удалось. А дождь со снегом - это, господа, привилегия северной Новгородчины, то есть тех коренных земель, откуда пошла есть Себерская Земля.
Мысль эта Лизу удивила. Она по случаю взглянула на ситуацию как бы со стороны, и вдруг осознала, что мысли - не одна лишь мысль о Новгородчине, а все ее мысли в последнее время, - совершенно не соответствуют жизненному опыту Лизы Берг. Ну, какая, к черту, офицерская честь могла быть у советского инженера-электрика, да еще и у женщины? О какой Новгородчине могла грезить гражданка СССР, проживающая отнюдь не в Ниене, а совсем даже в Ленинграде?
"Что он Гекубе? Что ему Гекуба? А он рыдает... Бред какой-то!"
Но тоска не проходила, и черная меланхолия, под которую господа офицеры пускали, бывало, пулю в висок, никуда не делась. Висела за спиной, дышала в загривок.
- Твою ж мать! - сказала Лиза вслух и, выбросив в открытое окно окурок, потянулась за новой папиросой. - Пойти, что ли, напиться?
И в этот момент зазвонил телефон.
"Да, вы что, сговорились что ли!"
- Да! - зло рявкнула она в трубку. - Слушаю!
- Госпожа баронесса, прошу прощения за беспокойство...
- Кто это? - нахмурилась Лиза.
- Портье, ваше благородие!
- Ну, что еще? - коротко бросила Лиза, сообразив, что гневаться, на самом деле, не на кого. Портье - всего лишь наемный работник, и уж точно не имеет отношения к себерскому Флоту. Он вообще пока даже не гражданин Себерии, хотя по факту подданным Киевского княжества быть уже перестал.
- Меня настоятельно просили сообщить вам, госпожа баронесса, что стол в ресторане накрыт к ужину, и друзья ожидают вас в великом нетерпении.
- Это цитата, - поспешил объяснить он Лизе, чтобы она, не дай Бог, ничего такого не подумала.
- И много там собралось этих моих друзей? - поинтересовалась Лиза, заинтригованная анонимным приглашением.
- Не могу знать!
- А с тобой кто говорил?
- Военная дама, госпожа капитан! При погонах. И форма на ней черная, такая же, как у вас!
"Флотская? Серьезно?" - однако, ломай голову или нет, никаких флотских офицеров женского пола Лиза в своих подругах не числила.
"Но, с другой стороны..."
Она ведь все равно собиралась напиться, так отчего бы не в компании? В обществе других живых людей даже водка пьется лучше. А уж если это флотские...
Отбросив сомнения, она быстро надела китель, застегнулась на все пуговицы, поправила перед зеркалом фуражку, чтобы, не нарушая устава, выглядеть все-таки чуть иначе, чем остальные. А попросту, чтобы хоть чем-то отличаться от одетых в ту же форму мужчин. Сейчас, как ни странно, она себе неожиданно понравилась. Ей даже показалось, что она похожа на актрису Людмилу Глазову, сыгравшую в старом советском фильме - там еще поют "Первым делом, первым делом самолеты...", - командира женской эскадрильи. Ну, да! Ни дать ни взять старший лейтенант Кутузова.
"Только ростом повыше, да рот побольше..."
Лиза посмотрелась в зеркало, поправила фуражку на коротко остриженных волосах, и отметила, как бы мимоходом, что выглядит на редкость хорошо. Что-то такое случилось с ее лицом. Может быть, дело в освещении, а возможно, и в настроении, но только сейчас Лиза показалась самой себе, если и не красавицей, то, уже верно, не уродиной, как случалось с ней в последнее время с удручающим постоянством. А сейчас, надо же! И настроение - хуже некуда, и поясницу тянет в преддверии месячных, а все равно - хороша!
"Я красавица! И пусть умрут все завистники!"
Лиза спустилась на лифте в вестибюль, прошла в ресторан с неоригинальным названием "Клязьма" и остановилась при входе, выцеливая "взглядом истребителя" тот самый стол и тех самых друзей.
"Да уж, сюрприз удался..."
За столом у открытого окна сидели две женщины в черной парадно-выходной форме себерского Флота, и одна из них, как раз посмотревшая на Лизу, была никем иным, как навигатором Варзугиной. Вторую флотскую даму Лиза не знала. Зато сразу узнала капитана Кенига, полковника Рощина, себерскую диву Клавдию Добрынину и Джейкоба Паганеля, которого никак не ожидала увидеть в прифронтовой зоне, да еще и в расположении штаба 2-го флота.
"Рощин и Паганель, оба два? За одним столом? Явный перебор!"
- Рада вас видеть! - сказала она, подходя к столу. - Всех сразу и за одним столом! Но, черт меня подери, ничего не понимаю! За вами, дамы и господа, рассказ со всеми подробностями и разоблачением фокусов. Но прежде, разрешите познакомиться с капитаном 2-го ранга! - и она обернулась к рыжеволосой женщине со внушительным набором орденских знаков на полной груди.
- Честь имею представиться, Елизавета Браге!
- Рада знакомству! - встала ей навстречу женщина. - Анна Корсакова.
- Корсакова? - по-хорошему удивилась Лиза. - Наслышана. И поздравляю! Вы ведь начинали компанию капитан-лейтенантом?
- Так точно! - улыбнулась ей Корсакова. - И спасибо за поздравление. Если честно, заждалась. Обещали еще весной, но вы же знаете, как это у нас делается!
- Я знаю! - кивнула Лиза и непроизвольно дернула губой.
Она-то знала, как это делается в Себерии! Ее-то как раз и сделали. И не так, чтобы давно!
- Не отвлекайся! - Варза, носившая погоны лейтенанта-волонтера, развернула ее к себе и крепко поцеловала в губы. Так, что у Лизы даже дух захватило, и волосы на загривке встали дыбом.
- Ну, ты и живучая, Лисута! - Варза отстранилась от Лизы, но продолжала держать ее за плечи. - Прямо жуть берет!
- Лисута, это по-каковски? - поинтересовалась Клавдия, мягко, но уверено оттесняя навигатора роскошным плечом и не менее соблазнительным бедром.
- Так у нас в Порт Россе по деревням Елизавет кличут, - объяснила Анфиса, возвращаясь за стол.
- А... - рассеянно протянула Клавдия и аккуратно поцеловала Лизу в щеку. - Это от меня, милая. А это от Нади! - и она поцеловала Лизу в другую щеку.
Ну, и далее по списку: рукопожатия, братание и в меру дружеские поцелуи, ровно настолько, впрочем, чтобы не загореться ненароком "прямо здесь, прямо сейчас".
Потом принесли закуски - балык из белорыбицы, икру днепровской стерляди, картофельный салат и прочие разносолы, которые хорошо идут под водку. Накатили по первой под какой-то неопределенный тост "про все сразу", обстоятельно закусили, перебрасываясь двусмысленными шутками и соревнуясь в остроумии на вечные темы, и выпили по второй. Вот после второго тоста, а тостовали как раз за Корсакову и Браге - повышение в звании не пустяк - Лиза и задала давно напрашивавшийся вопрос. Дескать, все замечательно, дамы и господа, и "я безумна рада всех вас видеть, правда, правда!", но все-таки как?!
- Ну, - сказал Иван, пододвигая к себе блюдо с маринованной донской сельдью, - вы же понимаете, Лиза, что в этой истории теперь сам черт ногу сломит, и контрразведка концов не соберет...
Капитан Кениг не улыбался. Даже не иронизировал. И Лиза подумала, что кто-кто, а Иван правду знает, но никому не скажет. Возможно, даже ей. Или ей в первую очередь.
"Темна вода во облацех..."
Так, на самом деле, и вышло. Рассказывали все сразу и каждый по очереди, но так ничего, по сути, и не рассказали, хотя под "это дело" успели выпить не только по третьей, но и четвертая прошла влет, а половые успели сменить приборы и понесли горячие закуски.
Лиза слушала рассказчиков и пыталась восстановить ход и смысл событий, но ничего путного у нее из этого не выходило, потому что история, вернее, истории, рассказанные за столом, явственно отдавали водевилем и бурлеском. В общем, авантюрный роман какой-то, а не всамделишная история. Но с другой стороны, вся ее жизнь, в этом мире и в этом теле, была одним сплошным "невероятным приключением". А в приключенческих романах всегда так: если не рояль в кустах, то уж точно бог из машины!
Итак, пару дней тому назад некий не названный по имени чиновник из канцелярии Великого князя Новгородского, - а в Себерии князь является, скорее аналогом президента САСШ, чем монархом - по долгу службы ознакомился с неким обменом шифротелеграммами между Адмиралтейством, МИДом и Кабинетом Великого Князя. Содержание переписки чиновника крайне удивило, поскольку касалось персонально капитана 1-го ранга фон дер Браге, каковой он, по случаю, чрезвычайно симпатизировал. Поразмыслив так и сяк и, решив, что по максимуму совершает должностной проступок, а не Родину-мать, не дай Бог, предает, чиновник этот связался приватно с хорошо ему знакомой Клавдией Добрыниной. Так Клава узнала, что Елизавету приказано "гнобить". Не до смерти, но капитально, и, скорее всего, из соображений политических, чем карьерных или личных. Новость эта застала их с Надеждой врасплох - а Надежду еще и в постели со сломанной ногой, - "поразила в самое сердце" и заставила начать действовать.
- Так вы меня что, утешать приехали? - догадалась вдруг Лиза. - В смысле, поддержать морально, я правильно понимаю?
- Правильно, правильно! - отмахнулась Клавдия. - Ты не перебивай! Ты слушай!
Итак, первым делом, используя свои связи - поклонников Клавдии и клиенток Надежды, - подруги попытались повлиять на уже принятое решение. Однако это оказалось не в их силах, чего и следовало ожидать, учитывая уровень инстанций, в которых, на самом деле, и решалась судьба Елизаветы Браге. Впрочем, попросту послать на три буквы таких особенных женщин, как Надежда Вербицкая и Клавдия Добрынина, прикосновенные к делу люди не посмели, а возможно, и не захотели. Поэтому в качестве компенсации подругам сообщили, где конкретно можно теперь найти баронессу фон дер Браге. И более того, оказались настолько любезны, что выписали пропуск в прифронтовую зону не только Клавдии - Надежда по понятным причинам поехать не могла, - но также иностранному подданному, профессору Паганелю. Чтобы, значит, поддержать баронессу фон дер Браге морально и, так сказать, физически, имея в виду то, о чем воспитанные люди говорят только иносказательно, если говорят вообще.
Получив проездные документы, ехать решили немедленно, но оставалась проблема: они не знали, где именно искать Елизавету. Инстанции обрисовали ситуацию в самом общем плане. Дескать, капитан 1-го ранга Браге все еще не покинула района дислокации 2-го флота, и, скорее всего, находится в расположении его штаба во Владимире. Владимир, однако, дoвольно большой город, - да плюс в нем сейчас полно военных, - и найти среди них конкретного человека не так уж просто, и уж точно не быстро.
И тут Надежда вспомнила про "брата Гриню". Он, вроде бы, встречался с Елизаветой не так чтобы давно и почти в тех же краях: то ли в Рыбинске, то ли еще где, но точно где-то на Восточном фронте. Так в историю оказалась вовлечена Полина, которая действительно знала, как можно быстро связаться с полковником Бергом. Ну, а Григорий, сумевший буквально за сутки обнаружить, где во Владимире обосновалась капитан 1-го ранга Браге, не преминул осведомить о происходящем другого полковника. И Рощин не посрамил чести мундира. Его перебросили из Курзене, где квартировал его полк, во Владимир на учебно-боевой ладье-спарке практически в тот же день.
Но это еще был не весь сказ, а только одна - пусть и важная - его часть. В тот день, когда Полина вызванивала через армейские коммутаторы своего супруга, к ней в гости - чисто по-родственному, - зашел Иван Кениг.
- Я, видите ли, проходил мимо...
"Ну, разумеется! Чисто случайно!"
Случайно или нет, но про "Золотые ворота" Полина уже знала, и значит, название постоялого двора не так давно - то есть, незадолго до визита Кенига, - прозвучало по телефону.
"Интересно только, кого они слушают? - задумалась Лиза. - Ну, не Полину же, в самом деле! Она-то им на кой ляд сдалась?"
Вот так и вышло, что и капитан 2-го ранга Кениг - будто у него других дел нет, - нежданно-негаданно тоже присоединился к делегации друзей и близких капитана Браге, отправившихся из Шлиссельбурга в недавно освобожденный Владимир, чтобы поддержать Лизу морально или еще как.
"Ох, Иван, чует мое сердце, что ты здесь неспроста! Ох, чует! Вопрос только, зачем? Зачем, а?"
Ну, не приехал же он, в самом деле, только для того, чтобы посочувствовать "Лизиному горю" и водки выпить в хорошей компании. Или все-таки да?
Между тем, первый рассказ подошел к концу, и "Шахерезада продолжила дозволенные речи"...
Капитан Корсакова как раз находилась в Адмиралтействе, когда за высокими дверями решалась судьба другого капитана.
"Ну, прямо Каверин! Два капитана! Кто бы мог подумать..."
- Я отчитывалась перед военно-технической комиссией Адмиралтейства об испытаниях кое-каких... э... ну, скажем, об испытании в боевой обстановке новых приборов и приспособлений...
Кто шепнул капитану Корсаковой о деле капитана Браге, никто из присутствующих за столом так и не узнал. Кто-то. Причем, учитывая обстоятельства, этот кто-то мог оказаться кем угодно: стенографисткой или пишбарышней, старшим офицером или даже адмиралом. Одно ясно, этому анониму дело капитана Браге сильно не понравилось. Настолько сильно, что он - или она, - осуществили классический слив. И не кому-нибудь, а лицу заинтересованному, если не сказать больше. Ведь и кроме женской солидарности, у капитана Корсаковой мог быть - и, наверняка, был, - в этом деле свой особый интерес. Карьера одной женщины открывала перспективы и перед другой. И наоборот. Прецеденты важны не только в судебной практике.
В общем, Анну Корсакову полученные известия равнодушной не оставили. А на борту ее корабля - Корсакова командовала легким крейсером "Слава" - находилось еще одно сильно заинтересованное в этой истории лицо. Дело в том, что, не успев на "Архангельск" к началу наступления, американский волонтер Анфиса Варзугина попала как раз на корабль Корсаковой, и успела в перерывах между боями наплести командиру такое, что капитан-лейтенант, и без того уже безмерно уважавшая Елизавету фон дер Браге, зауважала ту еще больше. В общем, сначала Корсакова решила отпустить на поиски Елизаветы одну Анфису, все-таки близкие подруги, как ни как. Однако, выяснив через свои источники в штабе флота, что капитан Браге вселилась в гостиницу "Золотые ворота" - офицер, приписанный к штабу, обязан сообщать о месте своего пребывания, - решила "проветриться" и сама. Лёту из Иваново во Владимир - даже если не насиловать винтокрыл, - каких-то жалких полчаса. Предполагалось, имея в виду саму Корсакову, слетать по-быстрому во Владимир, познакомиться с капитаном Браге, выпить с ней за боевое братство всех носящих офицерские погоны женщин, и ночью вернуться на крейсер. Однако в фойе постоялого двора флотских офицеров женского пола окликнул полковник-пластун, заподозривший, - и, по-видимому, неспроста, - что их появление здесь и сейчас неслучайно. Окликнул. Задал простой вопрос, получил ответ, и вскоре обе стороны пришли к выводу, что таких совпадений не бывает, и что это знак свыше или еще откуда, и что раз так, им следует объединить усилия. Вот, собственно, и все.
- Да, - согласилась Лиза, дослушав рассказ Корсаковой, - замысловато! Ну, - подняла она перед собой стаканчик с водкой, - за случай!
Тост поддержали немедленно, и "дело пошло", как говорят в Себерии. Вскоре уже все говорили одновременно, со всеми и обо всем. Зазвучал смех, - "ну, надо же!" - посыпались анекдоты и шутки. И полились - куда ж без них, - рассказы о пережитом в стиле "бойцы вспоминают минувшие дни".
"И битвы, где вместе рубились они..." - вздохнула про себя Лиза, припомнив классика русской литературы, так и не появившегося, к слову, в Себерии, но экстремально любимого в СССР.
"Хорошо сидим!" - отметила она мысленно какое-то время спустя.
"А может, ну его! - подумала чуть позже, встретив влюбленный взгляд раздухарившегося под водочку Паганеля. - Послать всех на хер, выйти замуж за Якова, родить детей... Если получится..."
По поводу возможности завести детей у Лизы имелись серьезные сомнения. И не без основания. Мало того, что вся побита, так ведь и опытным путем доказано - как ни "старалась", дуря во всю Ивановскую, так ни разу и не залетела. А ведь по всем расчетам должна была забеременеть. Не от одного, так от другого. Предохранялись-то, что называется, через раз, а до гормональных контрацептивов здешние фармакологи еще не доросли.
- Добрый вечер, господа! - отвлек Лизу от неприятных мыслей мужской голос, прозвучавший откуда-то из-за ее спины. - Здравствуй, Иван Гаврилович! Душевно рад тебя видеть! За что пьем? Полагаю, за победу?
Лиза обернулась и посмотрела на говорившего. Высокий, сутулый, средних лет. Бледный, сивый, веснушчатый. Одним словом, чухонь. Одет в повседневную флотскую форму, но, судя по знакам различия, не строевой офицер, а военный юрист.
- Постойте-ка! - воскликнул мужчина, встретившись с Лизой взглядом. - Вы же капитан фон дер Браге!
- Так точно! - кивнула Лиза. - А вы кто?
- Лукомский, - склонил голову в приветствии военюрист. - Павел Андреевич! Военюрист 1-го ранга Лукомский. Рад познакомиться, и примите, баронесса, мои самые искренние сожаления. Сурмин сволочь известная, нам ли не знать, к тому же англоман...
- А при чем здесь вице-канцлер? - "удивился" Кениг.
"Так вот, значит, как! Лихо!"
- Ну, как причем! - "принял подачу" Лукомский. - Это же он интригует против Елизаветы Аркадиевны. Он и его, прости господи, партия. "Прогрессисты", твою ж мать!
"Да, Иван, удивил, так удивил!" - Лиза предполагала, что "родственничек" нарисовался здесь неспроста, но не до такой же степени!
- А ну-ка садитесь за стол, Павел Андреевич, - предложил сразу же ставший серьезным полковник Рощин. - Выпейте с нами и рассказывайте!
Лукомский не стал отказываться. А чего ему, собственно, изображать из себя целку: сам пришел. И уж, верно, не затем, чтобы поздороваться с Кенигом и уйти. Неторопливо сел к столу, кивнул половому, принимая стаканчик с водкой, выпил со всеми без тоста, крякнул и закурил.