— Естественно, вы проверяете его компаньонов и сотрудников.
— Первым делом, — подтвердила Ева. — Барт точно не стал бы играть с посторонним, с кем-то, кто не был посвящен и кому нельзя было доверять этот секрет, это уж как пить дать. В другие игры он соседских детей приглашал поиграть, использовал их как тестовую группу, и, насколько я могу судить, ему нравилось с ними играть. Но эту игру он пока не готов был им показать.
— Потому что на данном этапе это была не просто игра, — согласилась Мира. — Это был их проект. Важный проект.
— Да. Он сказал детям, что кое-что готовится, дал им пару намеков — думаю, просто сдержаться не мог. Но они у себя в компании регулярно обкатывают игры на разных стадиях разработки.
— Где с деталями, причем вполне конкретными, были знакомы многие служащие, даже за пределами ближнего круга, — вставила Мира.
— Судя по протокольным записям, эту игру убитый запускал довольно часто — как один, так и с несколькими игроками одновременно. Парни из ОЭС сейчас разбираются, предпочитал ли он какие-то конкретные сказочные сюжеты и против кого обычно играл. Я постараюсь выбить из компаньонов копию диска. Партнеры Барта по бизнесу стараются нам во всем помогать, но делиться игрой не торопятся.
Мира кивнула и с видимым удовольствием отпила чай.
— Итак, вы имеете дело с собранным, внимательным к деталям и подкованным в компьютерных играх убийцей, причем — тут я с вами согласна — убитый знал его и доверял ему. Однако способ убийства отличается жестокостью и грубостью — быстро, профессионально, оружием воина. Способ немного вычурный, но старый и проверенный. Обезглавливание тоже выглядит воинственно вызывающим — тотальная победа над противником, отсечение его головы. Похоже на казнь. Требует сосредоточенности, мастерства и немалой физической силы.
— На типичного электронного психа не похоже, — буркнула Ева.
— Совсем не похоже. Патология резко отклоняется от стандарта. Может статься, у вас тут двое.
— Да, я думала об этом. Один продумал план, второй привел его в действие. Мы даже рассматривали вариант с андроидом-роботом. Убийца мог перепрограммировать робота, не привлекая внимания Компьютерной охраны, и убедить Барта попробовать сыграть против него. Но как и когда он доставил робота в квартиру? Как и когда пронес оружие?
— Робот? Любопытно. — Мира села поудобнее, задумчиво закинула одну стройную ногу на другую. — Определенно, это обеспечивает скорость и профессионализм, нужную силу удара. И если в робота была заложена соответствующая программа, умение владеть мечом, он пользовался бы им очень эффективно. Это подходит под патологию убийцы — я имею в виду человека. Использовать свои компьютерные навыки и таким образом фактически противопоставить себя жертве, победить Барта с помощью посредника, устранить противника таким способом, который подчеркнул бы его профессионализм. Роботов и раньше использовали на войне и для покушений, потому-то на их счет такие строгие законы. Убийце нравится преодолевать преграды.
— Может быть, нам стоит повнимательнее изучить домашнего робота убитого, эту принцессу Лею. В ОЭС ее бегло осмотрели и не нашли следов взлома или перепрограммирования. Но ведь она уже была в квартире, убитый ей доверял, а между моментом убийства и обнаружением тела прошло предостаточно времени, чтобы перепрограммировать ее в прежний режим и избавиться от орудия убийства. А робот остался на своем месте, там, где и должен был быть. Или… может быть, ее заранее подменили двойником?
Это вело к новой версии, новым сложностям, и, задумавшись о них, Ева, сама того не замечая, выпила свой чай.
— Внимательный к деталям, собранный — не вопрос, — продолжала она. — Но это слишком большой выпендреж. Плюс к тому, так рисковать просто глупо. По-детски глупо. Все зависит от случайности. Если бы Барт поступил как-то иначе, весь план рухнул бы в тот же миг. Не приди он домой рано, не возьми с собой диск, не найди времени тут же запустить его, ничего бы не вышло.
— Обдуманный риск. Все опытные игроки идут на такие риски. И убийцы тоже.
— Особенно если игрок знает привычки и стиль игры противника. — Как ни ломала голову Ева, все упорно возвращалось к этому: к знанию и доверию. — В играх всегда замешано самомнение, — заметила она вслух, — особенно если воспринимать игры всерьез. Просто гора самомнения. Каждый хочет выиграть. Один целыми днями тренируется, другой жульничает, третий, проиграв, забьется в нору и сидит, злится — а из этого может вырасти навязчивое желание отомстить.
— Чем серьезнее человек воспринимает игры, — согласилась Мира, — тем реальнее они ему кажутся и тем обиднее проигрывать.
Ева кивнула:
— Игры частенько провоцируют конфликты. Но тут у нас совсем иной случай: дело не в минутной злости, не в выплеске эмоций. Хотя возможно, с них все началось, а уж то, что из этого выросло, превратило игры и фантазии в реальность.
— Некоторым бывает трудно отличить насилие в игре от реальной агрессии в жизни. Большинство использует агрессию, чтобы выпустить пар, поиграть в героя или злодея, не нарушая границ дозволенного. Но в некоторых людях игры пробуждают уже заложенную внутри, но до времени сдерживаемую, подавленную склонность к насилию.
— Не игры, так что-нибудь другое. Но да, я согласна, — вздохнула Ева, — черта, отделяющая игру от реальности, размыта. И убийца ее преступил. Может, конечно, этим все и ограничится, он выиграл, получил, что хотел. Но мне думается, когда граница так размыта, однажды ее перешагнув, он уже не остановится. И с каждым разом ему будет все легче и легче одерживать новые победы.
— Выигрыш подчас затягивает, — подтвердила Мира.
— Убийство тоже.
Попасть в ОЭС после общения с Мирой — это все равно что из интеллигентной компании, где ведешь тихие беседы на умные темы в изысканной обстановке, перенестись в парк развлечений, где всем заправляют заторчавшие на сахаре подростки.
Ева не испытала шока, она уже притерпелась к этому дурдому. Но еще на подходе к отделу у нее застучало в висках.
Детективы-электронщики предпочитали психоделические расцветки и головоломные узоры, бьющие по глазам бесконечным потоком тайных знаков, перемешивающихся в голове, как фишки с иероглифами при игре в маджонг. В отделе электронного сыска никто не стоял на месте. Лаборанты, рядовые офицеры, детективы — все приплясывали, расхаживали взад-вперед или маршировали под им одним слышимую музыку, которую, казалось, крутили исключительно на максимальной скорости.
Даже те, кто сидел за письменными столами в кабинках, покачивались и ерзали, отбивали ногами чечетку, постукивали пальцами и напевали себе под нос. Финн правил этим, на взгляд Евы, сумасшедшим домом твердой рукой и даже получал удовольствие. Одетый в мятую рубашку и мешковатые штаны, он казался ей стойким островком разума и непритязательности посреди бушующего моря экзотики.
Стоя в своем кабинете, озадаченно глядя на экран и хмуро гоняя туда-сюда группы цифр и символов — опять эти иероглифы! — он выглядел как нормальный уравновешенный человек.
— Есть минутка? — спросила Ева.
— Да, да. Ты дернула моего парня.
Они все были «его парнями» — вне зависимости от пола, — так что Ева на минуту задумалась.
— Макнаба, что ли? Ты же разрешил.
— Я тогда еще не проснулся. Вбиваешь мне в голову невесть что посреди ночи, а я даже чертова кофе не успеваю выпить. Так нечестно.
— Это было в шесть утра.
— Посреди ночи, — упрямо повторил Финн. — Лег-то я после двух, так что сама считай. А теперь я за него тут работаю.
Ева сунула руки в карманы.
— И все-таки ты разрешил, — пробурчала она. — Что у тебя там?
— Тот хлам, что остался от диска с игрой, — и не сказать, что его так уж безумно много. Компьютеры его уже анализируют, но я решил попробовать по старинке.
— Есть успехи?
Финн устало поглядел на нее:
— Я что, по-твоему, похож на преуспевшего человека?
— А ты прервись на минутку. — Ева нащупала что-то в кармане, вынула. — Смотри, у меня есть леденец. Держи.
Фини задумчиво поглядел на конфету. Пожал плечами и взял.
— А давно он у тебя в кармане валяется?
— Вряд ли. Соммерсет вечно ворчит, если я там что-то забываю. Это мои карманы. И вообще, обертка-то цела.
Фини развернул обертку и сунул конфету в рот.
— У меня есть пара версий, хочу их проверить, — начала Ева. — Нужно еще раз глянуть на домашнего робота Барта Миннока.
— Там все чисто.
— Да-да, я знаю, но есть две гипотезы. Первая — убийца перепрограммировал Лею и использовал для убийства, а затем вернул первоначальную конфигурацию. Вторая — ее отключили, а для убийства подменили двойником.
— Думаешь, голову убитому снес робот?
Фини развернул обертку и сунул конфету в рот.
— У меня есть пара версий, хочу их проверить, — начала Ева. — Нужно еще раз глянуть на домашнего робота Барта Миннока.
— Там все чисто.
— Да-да, я знаю, но есть две гипотезы. Первая — убийца перепрограммировал Лею и использовал для убийства, а затем вернул первоначальную конфигурацию. Вторая — ее отключили, а для убийства подменили двойником.
— Думаешь, голову убитому снес робот?
— Это одна из гипотез. Мира подтверждает, что у нас тут два различных почерка.
Пока Фини сосал конфету, Ева вкратце пересказала ему разговор с Мирой.
— И как бы он умудрился подменить робота?
— Не все сразу, Фини. К тому же не факт, что он подменил робота. Это лишь гипотеза. Проведи еще одно более глубокое обследование с прицелом на эти две гипотезы, а там посмотрим, подтвердится какая-нибудь из них или нет.
— Чтобы расхреначить программу робота и обойти все системы защиты, нужно время и укромное место. И оборудование.
— У них в «Играй» есть оборудование. И многие там работают допоздна, остаются после работы. Вот тебе и время, и укромное место.
Финн задумчиво поскреб скулу.
— Может быть.
— Вторая версия: просмотри протокольные записи игровых сессий, может, сумеешь нащупать, как и во что играл убитый. Какую версию предпочитал, с кем играл. Я хочу знать, у кого он постоянно выигрывал и в чем именно.
— Думаешь, кто-то рубанул ему по шее в отместку за проигрыш? Ну ты даешь, Даллас.
— Это может быть одним из факторов. Вполне подходящим. Все дело именно в игре, иначе зачем было убивать его в процессе игры? Это же все показуха, не так ли? Все это своего рода показуха. «Гляньте, как я крут. Я его сделал по-взрослому. Я выиграл».
— Только никому этим не похвастаешься, и это уже далеко не так кайфово. Видать, сама ты мало играла, — заключил Финн. — А серьезным игрокам важно увидеть свое имя на доске почета, получить аплодисменты зрителей, прославиться.
— Ладно, ладно, я поняла. — Ева принялась мерить шагами кабинет. — Может, аплодисменты, славу и почет он получит как-то иначе. Ну, как… как те, кто похищает картины и прячет у себя в сейфе, где никто их не увидит. Это их собственность. И своего рода слава в этом тоже есть. Большой секрет, чувство обладания. Тут нужно самообладание, сила воли и безграничное самомнение. Все, что требовалось и тому, кто спланировал убийство Миннока. А тому, кто его совершил, нужен был точный расчет, жестокость и опять же хладнокровие. Что возвращает нас к гипотезе о двух соучастниках. Двое людей, а может, человек и робот. Может, человек с раздвоением личности, но это пока выглядит маловероятным.
Фини опять почесал скулу.
— Модель робота лицензирована у владельцев авторских прав на фильм, по которому она сделана: у них права на всю такую продукцию. Кроме того, робота необходимо зарегистрировать. Все это, конечно, можно обойти, купив робота на черном или сером рынке, но эта модель на сто процентов настоящая. У этой Леи есть регистрационный чип и серийный номер, я проверил. В документах убитого найдены сертификаты о регистрации и проверке подлинности. Если в ней и покопались, стандартный осмотр этого не выявил. Можем глянуть поглубже. Что до копий — модель популярная. Я же говорю — классика. Можно, конечно, проверить всех владельцев — может, что и всплывет.
— Если только она не серая или нелегальная.
— Спорим, если закажешь вероятностный тест, шансы на то, что убитый отличил бы подделку, будут весьма высоки. Я думаю, если он не заметил подмены, значит, Лея тоже должна была бы быть на сто процентов настоящей. Не говоря уж о том, что не существует подлинных и притом незарегистрированных моделей. Какой смысл, если можно легально купить подлинного робота по законным каналам? И никакого риска. Ну ладно, пойдем посмотрим на нее.
Они вышли из отдела и направились в хранилище вещдоков. У двери Фини ввел пароль, приложил большой палец к сенсорной пластинке.
«Капитан Райан Фини. Доступ открыт».
Дверь открылась, и они вошли в настоящую пиратскую пещеру с электронными сокровищами. На стеллажах, уходивших под самый потолок, лежали и стояли аккуратно зарегистрированные компьютеры, телефоны, мониторы, блоки связи и приборы для слежки. Были здесь и роботы-андроиды — механического вида домашние и садовые, дешевые мини-роботы, и человекоподобные, выстроенные в ряд, как подозреваемые на опознании.
Ева осмотрела принадлежавшую убитому принцессу Лею.
— Наряд не для сражений.
— Модель «рабыня», из Шестого эпизода. Но она бойкая. Бунтарка, умеет за себя постоять. Помогла надрать задницу Империи.
— Господи, Фини. Это же всего лишь робот. Копия вымышленного персонажа из космической оперы.
— А я что говорю? Я ничего и не говорю, — пробормотал Фини. — Это люксовая модель в своем классе. В точности копирует внешность персонажа, и программная начинка первоклассная.
— Он с ней играл?
— А вот теперь моя очередь. Господи, Даллас!
— Да не в этом же смысле! Фу! Я про компьютерные игры. Она могла играть с убитым?
— Да, в ней запрограммирована такая опция. Она могла подключаться к игровой системе, загружать сюжеты, устанавливать правила. Была бы сильным противником.
«По наряду этого не скажешь», — подумала Ева, но поверила Фини на слово.
— Мечом орудовать она умеет? — спросила она вслух.
— Еще бы.
Но Ева с сомнением покачала головой:
— Убитый был выше ростом, намного выше. Удар был нанесен сверху, слегка под углом. Может, она стояла на возвышении или забралась на что-нибудь.
— Если это была она или другой такой же робот, ее придется пустить на слом. Чертовски жаль. Шикарная модель.
Ева хотела было опять сказать, что это всего лишь машина, но вспомнила, с кем имеет дело.
— Пусть ее проверят, а я проведу поиск по модели.
— Я ее лично проверю. А Каллендар посажу искать закономерности в выборе сюжетов и игроков.
— Спасибо. Я буду работать на выезде. Поеду в «Играй».
— Классное место, — одобрил Фини. — Парня жаль. Хорошее дело делал.
В компании в этот раз было поспокойнее. «И неудивительно», — подумала Ева. Шум, конечно, никуда не делся, но кричащие краски сменились сдержанными, а слегка безумный внешний вид сотрудников — серьезным.
Многие на рукава пиджаков, рубашек, блузок надели траурные черные повязки. Тех, кто в прошлый раз носился по этажам, заметила Ева, сегодня вообще не было видно.
— Лейтенант Даллас, — Вар спустился по лестнице навстречу Еве. Его лицо побледнело, а темные круги под глазами говорили о бессонной ночи, — есть новости?
— Мы прорабатываем различные версии. У вас сегодня не очень людно.
— Мы… сделали объявление и разрешили всем, кто сегодня не захочет выходить на работу, остаться дома. Думали вообще закрыться на пару дней в знак уважения, но… решили, что легче справиться с горем, когда есть чем заняться. Не то чтобы оказалось много легче… — Он потер лицо ладонями. — Может, так только хуже, не знаю. Тут все кругом напоминает о Барте. Стоит начать работать, тут же порываюсь пойти спросить его о чем-нибудь или что-нибудь ему рассказать. Потом спохватываюсь, что это уже невозможно. Мы поговорили с его родителями. О господи, это было тяжко. Просто кошмар. У нас тут завтра будет панихида по Барту, это ведь… его любимое место. Тут ему больше всего нравилось быть. Думаете, мы правильно поступили? В смысле это же не церковь или траурный зал, но…
— Я думаю, все правильно.
— Хорошо. Ну, мы и сами так подумали, так что… Спасибо вам.
— Силла и Бенни сегодня здесь?
— Да. Хотите с ними поговорить? Я могу…
— Я сама. Раз уж вы здесь, может, поговорим сначала с вами? Хотите, в вашем кабинете?
— Я… да, конечно.
Мысль о разговоре наедине, казалось, несколько смутила Вара, но он провел Еву наверх в одну из комнат со стеклянными стенами.
— Вам никогда не хочется немного побыть не у всех на виду? — спросила она.
— Гм. — Он огляделся по сторонам в растерянности.
— Ладно, забудьте. — Ева оглядела его кабинет. Захламленный рабочий стол, несколько компьютеров и игровых систем, масса игрушек, барный стул в форме инопланетянина с щупальцами. — Я не вполне разобралась, кто из вас за что тут отвечает. Вы вчетвером были деловыми партнерами, но должно же у вас быть какое-то разграничение полномочий, функций, ответственности.
— Ну, мы все занимались разработкой игр. В зависимости от того, чья была идея, каждый занимался своей частью.
Вар сел, снял с головы переговорное устройство.
— Бенни в основном занимается исследованиями. Силл — организатор, а я, наверно, тот, кто нянчится с персоналом. Я же руковожу маркетингом. Но мы все друг другу помогаем, четкого разделения нет. Нам так больше нравится.