Поесть в харчевне с экзотическим названием "пырка" (своего рода общедоступные столовки с продажей спиртного и весьма сомнительными нормами чистоты ) можно было и вовсе почти даром: за три копейки – чашка щей из серой капусты, за пять копеек – те же щи, но густо сдобренные постным маслом, а так же жареная или тушеная картошка. Это, конечно, если рискнешь туда зайти, и, тем более, отведать местной снеди. Я бы не рискнул – и вам бы не советовал. О гигиене здесь понятия самые приблизительные. Да и публика…. впрочем, не будем снобами, а лучше припомним наших бомжей и гастарбайтеров. Вот-вот, примерно то же самое, только у каждого второго – борода от самых ушей.
А вообще, если хочшь вкусно перекусить, но не собираешься тратиться на "парижскую кофейню" (вроде той, где мы с отцом нарвались на полубезумного латиниста с ником "Вика-Глист"), можно поискать местный аналог МакДональдса. Называется он "Булочная Филиппова". Этот фастфуд имеет с десяток точек по всему городу, и является именно что фастфудом; по рассказам Николки я понял, что Филиппов первым додумался устроить при пекарне магазинчик и закусочную с выпечкой – и быстро стал лидером здешнего рынка. Вот в его заведениях уже не встретить обтрюханного лоточника с грязными ручищами и в засаленном до потери исходного цвета фартуке; все здесь чисто, прилично и, главное – очень вкусно.
Филипповские сайки (такие овальные белые булочки) славятся на обе столицы, а сам владелец носит гордый титул "поставщика двора Его Императорского Величества". Причем – продукция местного хлебного олигарха отличается весьма доступными ценами. Прогуливаясь по центру Москвы, мы с отцом, интереса ради заглянули в одну его пищеточку. Булочная как булочная – только в дальнеем углу, возле длинных железных ящиков стоит немаленькая толпа , и все жуют местные заменители гамбургеров – пирожки с яйцами, грибами, мясом, изюмом или вареньем.
Публика здесь самая разная – от бедных студентов до пожилых чиновников в дорогих шинелях; от расфранченных дам до бедно одетых теток пролетарского происхождения. Мы с отцом не удержались и тоже взяли по пирожку.
Вы замечали – в последние несколько лет в московских подземных переходах развелось немеряно киосков со "свежей выпечкой", предлагающих широкий ассортимент пирожков и слоек? Довольно, кстати , приличных – хорошая альтернатива кошачьим трубочкам и шаурме из таджикских палаток. Вспомнили? А теперь – забудьте. Попробовав филипповские пирожки я понял, что до сих пор не знал, что из себя представляет это исконное русское лакомство.
Ну, с хлебом насущным, вроде, пока все. О ценах на одежду мы уже получили представление во время визита в ГУМ – ну, в смысле, в Верхниие городские ряды. Аренда четырех комнат (плюс здоровенное нежилое помещение под ними, на которое отец сразу положил глаз) обошлась бы нам в 80 рублей в месяц – по местным меркам это, как выяснилось, очень солидная сумма. Ну и по мелочам: конка – 3 копейки, извозчик – до 5 копеек любой "рейс" в пределах Садового, пообедать в приличном ресторане (не путать с трактирами!) – рубль. При наших средствах можно месяца два ни о чем не думать.
Но что это я все о деньгах да о деньгах? Что, и поговорить больше не о чем? Вот, скажем –отец рассказывал, что большевики после революции снесли в Москве очень много церквей. Ну и в школе, на уроке москвоведения (был такой предмет в начальных классах) тоже шла об этом речь. Потом, правда, кое-что восстановили – например Храм Христа-Спасителя, – но очень мало. Так вот – и понятия не имел, сколько в Москве было раньше церквей! Да, пришлось товарищам постараться, ничего не скажешь…. Пока мы ехали на извозчике от Лубянки до Гороховской, я ннасчитал их десятка три– буквально на каждом углу, в каждом квартале – и ни одной из них я не помнил – к нашему времени почти все эти церкви снесли. И у каждой , на ступеньках – отец сказал "на паперти", бог знает, что это означает, – толпы нищих! Ппричем больше нигде я них не видел, похоже, для местных бомжей церкви играют примерно ту же роль, что для наших – вокзалы.
И, кстати – я расказал Николке от той барышне, которую я героически спас в кофейне, переключив на себя внимание Вики-Глиста. Представьте– он узнал в ней Вареньку Русакову, подругу и одноклассницу своей сестры, Марины! Варенька, оказывается, не раз бывала дома у Овчинниковых, но дружбы с ней у Николки не получилось – мальчик прямо назвал спасенную нами барышню задавакой. Могу понять, почему: Варенька находилась на пороге романтического возраста, и лопоухий Николка, который, к тому же, был на год ее младше, вряд ли мог претендовать на серьезное к себе отношение.
Кстати, Николка удивился, узнав, что мы девочка была в кофейне с матерью. Оказывается – Варенька родом из Ярославля. Ее отец, артиллерийский майор, погиб в 77-м на Шипке, а девочку, как дочь убитого офицера, зачислили в благотворительную московскую гимназию. Впрочем, жила Варенька не при гимназии, а у своих московских родственников. А любопытные здесь порядки –девочкам постарше дозволялось жить в одиночку на частных квартирах; домовладельцам же было предписано следить за нравственным поведением жили?ц и их усердием в учебе. Но, похоже, со своими обязанностями они справляются неважно – гимназические надзирательницы обязаны ежедневно посещать учениц на квартирах и вести с назидательные беседы.
Николенька припомнил, что Марина, будто бы, рассказывала, что мать Вари хлопочет о ее переводе в московский институт благородных девиц – но, пока, без особых успехов. По всему выходило, что женщина в очередной раз приехала в Москву по делам, связанным с хлопотами о дочери, ну и решила побаловать свою ненаглядную Вареньку кофе с эклером. Так, конечно, знала о запрете, но не нашла в себе сил отказать себе в удовольствии. И, если бы не мы с отцом – е ох как аукнулось бы ей это кофе с эклерами! А так – и тебе бесплатный цирк с участием Вики-Глиста и вашего покорного слуги, и тема для сплетен на ближайшие пару дней.
Должен сказать, мне было непросто добиться от Николки подробностей касательно спасенной мною барышни; мальчик был поглощен приедстоящим визитом в 21-й век. Я, разве, еще не рассказывал? Ну как же – мы, все втроем, решили что после прогулки по московским магазинам мальчик отправится с нами, в 2014 год, примерно на пол-дня. Я, правда, не сразу понял, откуда возьмутся эти самые пол-дня – ведь когда подошли к дому на Гороховской, стрелки приближались к 7-ми вечера. Но отец развеял мои сомнения, напомнив, что на нашей стороне, прошло всего-то минут 20. Помните про эффект замедления времени? Так вот, мы, все втроем, провели последние 3 часа на этой стороне портала ; а значит, там, в 21-м веке, время текло в 10 раз медленнее, и мы должны были вернуться в 16:18 с какими-то секундами. И наоборот – стоит нам всем втроем, перебраться на ту сторону, как время в 19-м веке замедлится для нас в 10 раз. А значит, мы смело можем пробыть в 2014-м году 6 часов – и вернуться в 1886-й год всего через 36 минут.
Честно говоря, у меня мозги кипели, когда я пытался представить себе все эти временны?е фокусы. Получается, что каждый раз, когда мы оказываемся по разные стороны портала нам придется учитывать сдвиги времени, которые произошли за тот период, пока мы втроем были на одной из сторон? Выходило, что так; и каждый раз придется скрупулезно высчитывать размеры сдвигов, чтобы не заутаться со сроком очередного рандеву.
В общем, обсуждая эти животрепещущие темы – и Вареньку Русакову, и хроно-парадоксы, мы, не спеша, подошли к дому на Гороховской. И совсем, было, собрались уходить в портал – но тут Николка заявил, что должен забежать домой и переодется , а заодно и избавиться от тяжеленного ранца. Мы хотели пойти вслед за мальчиком во двор, но тут отец остановился – не стоило лишнний раз попадаться на глаза Фомичу, да еще и привлекать его внимание загадочным исчезновением.
Так что мы договорились, что будем ждать Николку на той стороне портала. Уточнили, что встретим его возле самого портала через полчаса – и прямо с улицы ушли в свой 21-й век.
Яша проводил отца с сыном от кофейни Жоржа до самой Гороховской– для этого, правда, пришлось ловить "ваньку". Получив от седока команду "ехать вон за той пролеткой", кучер заартачился и заломил сверх обычной платы гривенник. Яша не стал торговаться – экипаж с Олегом Ивановичем и Ваней скрывался за поворотом, и юноша не хотел терять объекты слежки из виду.
Поездка оказалась недолгой – пролетка, за которыми следил Яша, доехала только до Гороховской улицы. Там седоки отпустили извозчика и, пятью минутами позже, встретились с мальчишкой-гимназистом, на вид – лет 13-ти. Яша, конечно, не знал его, но не сомневался, что мальчик учится где-то неподалеку: с какой стати гимназисту с тяжеленным ранцем, расхаживать по городу, удаляясь сверх необходимого от своей гимназии или дома? Дядя Ройзман строго-настрого наказал проследить за странными посетителями и выяснить, где они живут; так что личность незнакомого гимназиста Яшу не слишком заинтересовала. Беззаботно помахивая подобранным прутиком, он следовал за двумя – нет, уже тремя, – подопечными по Гороховской, в сторону Межевого института.
Старый Ройзман не зря послал за необычными посетителями именно Яшу. При магазине служили еще двое его племянников, но именно Яша не раз выполнял разные щекотливые задания, демонстрируя каждый раз острый ум и хватку. Ройзману случалось давать шустрому племяннику поручения, связанные с делами других его знакомых, входящих, как и сам часовщик, в еврейскую общину Москвы. Юноша охотно почитывал детективные повести господина Ашхарумова, а романы Животова "Макарка-душегуб" и "Фабричная рота" и вовсе зачитал до дыр. Яков заслуженно гордился своей наблюдательностью, и был поражен, когда мужчина и продросток, за которыми он наблюдал, пропали буквально посреди улицы. Яша только на мгновение отвернулся, бросив взгляд на другую сторону Гороховской – а интересующая его парочка исчезла, как сквозь землю провалилась! Причем гимназист остался – но тут же скрылся в подворотне дома, возле которого произошло нееобъяснимое исчезновение.
Примерно четверть часа посланец часовщика пытался найти подопечных в окрестных переулках, пока не осознал бессмысленность этого занятия. Оставалось выяснить хотя бы личность давешнего гимназист а, а уж потом, несолоно хлебавши, возвращаться к дяде.
Глава четырнадцатая
Поездка в гости к Ване обернулась для Николеньки волшебным путешествием. Несмотря на 7 часов вечера, пробок почти не было, и дорога заняла не так много времени. Можно было бы добраться и быстрее – но Олег Иванович специально выбрал долгий и неудобный путь через центр, по Бульварному, потом через Китай-Город, мимо Лубянки и далее – через Охотный ряд, по большому Каменному мосту, на Комсомольский проспект, и домой, к Университету. Мужчина хотел дать Николеньке возможность увидеть знакомые здания и очертания улиц, полагая, что так ему будет хотя бы немного проще освоиться.
Мальчик всю дорогу не отлипал от окна машины. Сказать, что он был потрясен, стало бы серьезным преуменьшением: машины, высоченные дома, высящаяся на горизонте громада Москва-Сити, полицейский вертолет, низко прошедший над крышами домов… И люди – в необычных, ярких обеждах, женщины, почти раздетые, с точки зрения Николеньки – от ним мальчик поначалу смущенно отводил взгляд; вывески, реклама, и снова – машины, машины, машины…
Кое-что мальчику и не понравилось. Еще в первый, нечаянный визит в 21 век, он был неприятно поражен скверным, воздухом, в которм был разлит какой-то резкий химический запах, а, главное – непрерывным шумом,раздающимся всех сторон. Но мальчик еще не представлял, что ждало его, когда он окажется в машине, неторопливо ползущей по московским улицам! Шум двигателей, гудки, рев музыки из открытых по случаю теплой погоды окон автомобилей. И запах – ужасный, тяжелый, вызывающий неприятное першение в горле. "Смог" – как назвал его Олег Иванович.
Но все это меркло перед вызывающим восторг великолепием будщего, перед буйством красок, перед поразительными техническими приспособлениями, широкими проспектами, подобных которым Николка не видел и в Петербурге. Проспекты были запружены непрерывными потоками автомобилей , по тротуарам двигались сплошные толпы– столько людей сразу мальчик не видел даже в центре Москвы, на престольные праздники. Со всех сторон в глаза Николки упрямо лезли громадные, пестро раскрашенные щиты; в глазах рябило от непонятных надписей . И свет, повсюду свет – разноцветные вспышки, блики, полосы, зигзаги… Николенька ощутил нечто вроде облегчения, когда машина въехала в тенистый, густо заросший деревьями двор.
Каждый шаг оборачивался для Николеньки открытиями. Вот – стайка подростков на необычайно ярких велосипедах; вот – двое других на удивительных коньках с колесиками вместо лезвий, и каких-то странных досках, тоже на колесном ходу. Потом – подъем на седьмой этаж в кабинке с волшебными, открывающимися дверями и мигающими зелеными огоньками кнопками с номерами этажей.
А вот квартира, где обитали Олег Иванович с Ваней, удивила Николеньку скорее своими скромными размерами – всего три небольшие комнаты. По меркам того, к чему привык мальчик, жили здесь тесно. Впрочем, подумав, Николенька понял, что это, пожалуй, что неизбежно: на улицах столько людей, надо же им всем где-то жить? А когда Ваня назвал ему совершенно невозможную численность населения Москвы – 12 миллионов человек – Николенька и вовсе решил, что такая квартира, наверное, считается даже просторной.
Следующие три с половиной часа Николенька и Ваня провели в интернете и у телевизора. Лишь к 5-ти часам дня гимназист с трудом оторвался от этих чудес 21 века . Олег Иванович предложил сделать небольшой перерыв, выбраться в город и приобрести для Николеньки подобающий гардероб.
Николенька, которому случалось бывать в крупных московских магазинах – например, в Пассаже или в тех же Верхних городских рядах, – был буквально раздавлен великолепием, чудесами и масштабами торгового центра "Колизей". Он даже вопросы задавать перестал – только смотрел вокруг восхищенными глазами, уже не пытаясь понять что-нибудь; предел восприимчивости на сегодня был явно превышен. Олег Иванович, видимо, этот момент уловил – и по-быстрому свернул экскурсию, напомнив, что пора возвращать Николеньку в его время.
А сам гимназист был уже настолько переполнен впечатлениями, что даже перестал в глядеть в окно машины; он только делал вид, что слушает очередные пояснения Вани, да листал прихваченный в качестве сувенира рекламный буклет "Спортмастера". Собственно, дай Николеньке волю, он много что прихватил бы с собой из будущего – но Олег Иванович проявил твердость, убедив мальчиков пока не рисковать без необходимости. Впрочем, пару весьма полезных сувениров Николенька все же вез с собой, в 1886 год. Ваня подарил гимназисту тонкую пластинку простейшего калькулятора "citizen" на солнечной батарее, объяснив наскоро, как им пользоваться. Кроме того, в кармане у гимназиста лежал перцовый баллончик – близнец того, знакомства с которым так сча?стливо избежал грубый дворник Фомич. Впрочем, Николенька был настолько перегружен информацией, что не думал ни о завтрашнем дне, ни, тем более, о дядином дворнике. Не стоит забывать : день для наших героев растянулся, благодаря хитрым свойствам временно?го портала – так что они были на ногах уже не меньше 16-ти часов. И каких часов! Николка, да и Ваня тоже, мечтали об одном – вернуться домой и немедленно повалиться на кровать.
Назад ехали по Третьему кольцу. Олег Иванович и сам еле держался на ногах, однако, выехав на развязку у Лужиков, он нарочно свернул не вправо, а влево, и поехал длинной дорогой – чтобы прокатить гостя из прошлого мимо сверкающих башен Москвы-Сити.
А на часах было 19:00 – по времени 2014-го года. Серебристая "Нива-Шевроле" стояла в квартале от заветного дома на улице Казакова. Пора было прощаться.
Напоследок Олег Иванович вручил Николеньке коробочку коротковолновой рации, наскоро объяснив как ею пользоваться. По этой рации им времени предстояло связаться с Николенькой – во время очередного визита. . Было условлено, когда мальчик будет держать рацию включенной – чтобы не пропустить вызова своих друзей из 21 века.
Наконец, закончился этот бесконечный, полный удивительных событий день. Николенька с гудящей головой отправился домой, а Олег Иванович с сыном пошли к машине – их ждал неблизкий путь от площади Курского вокзала к улице Строителей, что в одном квартале от метро Университет.
Глава пятнадцатая
Утро у Николки не задалось. Начать с того, что он никак не мог проснуться. И, надо признать, это было совсем неудивительно. Вчерашний, необычно длинный, наполненный удивительными впечатлениями день стал виной тому, что мальчик заснул мгновенно, едва только прикоснувшись головой к подушке. И когда тетя Оля попыталась разбудить его к ужину, он лишь невнятно промычал что-то и снова провалился в сон. А посреди ночи проснулся – и просидел у окна почти до утра. В голову лезли невероятные картины предыдущего дня: вот он, на заднем сидении автомобиля, рядом с Ваней… машина сворачивает с широченной дороги под многоярусный мост, полотнища которого пересекаются над головой под прихотливыми углами; потом ныряет в бесконечный коридор – а мимо, сплошной полосой, несутся огни, сливаясь в одну реку; мигают красные лампы идущих впереди автомобилей, и звук –отражающийся от стен глубокий, утробный гул десятков моторов.
А потом – машина вырывается под открытое небо, и Николка невольно отшатывается– так силен контраст между залитым ослепительным, но каким-то неживым светом, тоннелем и голубым, по майски-бездонным небом. Но небо это радует его своей необъятностью считанные мгновения – экипаж поворачивает вправо, и на Наколку наваливается немыслимая громада здания, состоящего из одних окон. И эта сверкающая стена уходит так высоко в небо, что окна сливаются в один непрерывный водопад из застывшего зеленого стекла…