Когда Олег Иванович закрыл за собой дверь квартиры, на часах было уже восемь вечера. Ваня тихо сопел в своей комнате – он повалился на кровать, как только перешагнул порог, отказавшись даже от ужина. А вот отец его с удивлением обнаружил, ч то по дороге домой сон куда-то пропал; он, наоборот, чувствовал прилив сил и жаждал деятельности. Больше всего, конечно, хотелось обсудить невероятные события этого дня с кем-то понимающим. Олег Ивановияч даже потянулся к записной книжке – но отложил, даже не раскрыв первой страницы. Да и книжка была ни к чему – он и так знал, что на свете есть лишь два человека, с которыми он решился бы поделиться ТАКОЙ новостью. Точнее – было два. Один умер год назад– глупо, нелепо, обидно. Хотя, какой, если вдуматься, еще может быть смерть в 49 лет – если, конечно, пришла она не на поле боя или не от какого-то несчастного случая, вроде авиакатастрофы. Впрочем, Петр не летал самолетами – он их боялся; страх этот носил экзистенциальный, хотя, и вполне осознанный характер. "Не могу чувствовать себя спокойно, когда думаю о том, что моя жизнь зависит от чего-то, над чем я не имею власти".
Вот и не летал – и даже в Венецию, давным давно, еще в самом начале 90-х, добирался поездом. А смерть подстерегла его на платформе московского метро, в виде банального сердечного приступа, в последний день свинцово-серого, безрадостного ноября…
Второй же, – то есть, теперь единственный, – которому можно было бы доверить тайну, был далеко. В Америке, в городке под названием Чикаго. Игорь Солунский уехал из России еще в 94-м и, помотавшись по Великим Равнинам, осел на берегах озера Мичиган – в качестве сотрудника университетской телестудии и тренера по историческому фехтованию. Поначалу они перезванивались, ведя долгие, ироничные разговоры –о новых книгах и фильмах, о политике, а то вовсе ни о чем. Еще лет 10 назад Олег Иванович, не раздумывая, позвонил бы Солунскому, не сомневаясь, что тот поверит – и приедет в Россиию, бросив все. Но… с тех пор прошло 10 лет. Звонки стали реже, а уютные ночные разговоры заменила переписка в ЖЖ – по своему, очень важная для них обоих, но не затрагивающая каких-то тонких струн души. Тех самых, не прислушавшись к которым, нельзя сказать –а стоит ли срывать с места немолодого, устроенного в жизни человека, предлагая ему, как когда-то, в молодости, поставить последний рубль ребром?
Впрочем, Олег Иванович сильно подозревал, что, узнав о таких сомнениях, Солунский попросту захочет начистить ему физиономию – и уж, во всяком случае, смертельно обидится. Так что совсем отметать этот вариант не стоило – но вот отложить, так сказать, до прояснения обстоятельств, имело смысл.
Что ж – значит, пока придется одному. То есть вдвоем – поправил себя Олег Иванович. В конце концов, сыну уже 15 лет, а ростом он повыше иных взрослых в ТОЙ Москве – в чем они сами имели возможность убедиться всего два с половиной часа назад. Да и при чем тут рост – в конце концов, лучшего шанса повзрослеть и поверить в себя у мальчишки, наверное, не будет. Разумеется, он скоро проснется и станет рыть копытом землю, фонтанируя идеями, предлагая один за другим способы перевернуть мир…
Оставалось надеяться, что доверия сына к отцу хватит на то, чтобы удержать Ивана хотя бы от немедленных глупостей. Олег Иванович не испытывал иллюзий – попав в ТАКУЮ ситуацию, нормальный 15-ти летний парень менее всего будет думать о сдержанности и хладнокровия. Да он и сам бы в его годы…
Да и сейчас, если честно признать, мужчина не был до конца уверен в своем здравомыслии. Уж очень фантастической была ситуация, и слишком грандиозные – и неясные – перспективы маячили впереди.
– Пап, вот флешка с картинками, ты просил… –
Олег Иванович обернулся. На пороге комнаты стоял Иван. Мальчик отчаянно зевал, но, похоже, спать не собирался. Видимо, любопытство и юный организм оказались сильнее усталости.
– Ну вот, – недовольно буркнул Олег Иванович, – а я-то рассчитывал посидеть в тишине, отдохнуть, обдумать все хорошенько. Шел бы ты спать, а? А завтра, на свежую голову…
– Да ладно тебе! Все равно ведь не засну:, какой теперь сон? – и мальчик заглянул в экран отцовского ноутбука. – Можно подумать, ты спать будешь! –
Спать Олег Иванович, и правда, не собирался – слишком много было дел. И первое из них….
– Ух ты! Так они любые документы могут сделать? Все-все, какие только были хоть когда-то? –
Сайт, на который Олег Иванович набрел после недолгих поисков, был крайне любопытен. Некая фирма в Вашингтоне, округ Колумбия, обещала за разумную плату снабдить любого желающего точнейшими копиями американских документов не действующих ныне образцов – с момента провозглашения Декларации Независимости, и до 1900-го года включительно. Почему именно 1900-го – Олег Иванович еще не разобрался, это было связано с какими-то особенностями американского законодательства. Но если документ имел хождение до означенной даты – фирма бралась изготовить и выслать заказчику точную копию аусвайса, причем на аутентичной бумаге – при необходимости, с фотографиями клиента. Рекламный текст на главной страничке сайта обещал, что документ при визуальном осмотре будет неотличим от настоящего, но в то же время не является подделкой – бумага, на которой печатались копии, была пропитана особым составом, светящимся в лучах ультрафиолета, так что использовать подобные документы, например, для каких-то махинаций с наследством было невозможно.
– Да,видишь, какой полезный сайтик нарыл! – похвастался отец Ване. – Десяток нажатий на клавиши – и золотой ключик у нас в кармане. Остается только сделать заказ и оплатить карточкой… – и Олег Иванович снова затрещал клавиатурой. Потом довольно откинулся на спинку кресла и ткнул пальцем клавишу ENTER. На мониторе мигнул транспарант, подтверждающий прием заказа.
– Ну вот, нам с тобой даже фотографий не надо – на американских документах они появятся только лет через 10. В конце 19-го века большинство американцев вообще обходились без паспортов – как, впрочем, и без других документов. Если и получали – то для поездок за границу. Вот, как мы с тобой. Причем тебе паспорта не полагается, только выписка из метрики – это нечто вроде записи о рождении в местной мэрии. –
– И где же я родился? – полюбопытствовал Ваня, вглядываясь в экран.
– А родился ты, друг любезный, в городе Ситка, на Аляске. Как, впрочем, и я. Город этот до 1867-го года назывался Ново-Архангельск, и бы он столицей Русской Америки. Детали биографии мы с тобой потом додумаем, это дело серьезное – а пока и так сойдет. Значит так – у меня дата рождения будет 1839 год; мне 47 лет, а тебе – 15, то есть, ты 1871-го года. А,значит – коренной американец. Ну, в смысле – не индеец, а тот, кто родился на территории Штатов. А я вот, получается, родился еще в то время, когда Аляска принадлежала России. А губернатором там был… так, сейчас посмотрим… – и Олег Иванович снова защелкал клавишами.
– Губернатором тогда был некто Купреянов – с 35-го по 40-й годы. Первый раз о таком слышу. Так, русские ушли из Ново-Архангельска 1 января 1868 года. 69 солдат и офицеров Ново-Архангельского гарнизона отправились в в Николаевск-на-Амуре – между прочим, на судне под названием "Нахимов". –
– А ты запоминай, запоминай, - продолжил отец. – Это ты в России можешь не знать, кто был миропомазан на престол после Анны Иоанновны. А история родной Аляски должна у тебя от зубов отскакивать. -
–Миро.. что? – переспросил Ваня. – А попроще можно? По русски, а не по-американски? –
–Это и есть по русски, – усмехнулся Олег Иванович. "Миропомазание – это, говоря современным языком, инаугурация. Ну, приобщение кандидата в цари к Дарам Святого Духа, без которых, понятное дело, не царствование будет, а одна маета. А если совсем серьезно – то все это придется учить назубок. Ну, если, конечно, хочешь снова отправиться на ту сторону. –
– Хотеть-то я хочу, – вздохнул мальчик. – Только не пойму – зачем нам эти подробности? Мы же, вроде как, приезжие, да еще из Америки – и вполне можем не знать местных тонкостей.
– Это не тонкости, – назидательно покачал головой отец. – Это, как бы сейчас сказали, системообразующие ценности. Ты, хоть и иностранец, но если собрался жить в Российской Империи – такие вещи должен знать. Иначе – не поймут. –
– Ну ладно, со Святыми Дарами потом разберемся, – и Олег Иванович перелистнул очередную страничку на экране, – а пока вернемся к нашим баранам… то есть эскимосам. Что там дальше было? Последние русские покинули Ново-Архангельск 30 ноября 1868 года на судне "Крылатая стрела", которое шло в Кронштадт . Всего на нем отправилось 309 человек. Осталось придумать, почему я на нем не уплыл в Россию – вполне ведь мог… –
– А может, ты был тогда не на Аляске? – оживился Ваня. – Ну, скажем, уехал по каким-то делам в Штаты, а то и вовсе жил там? Ведь не обязательно мы с тобой все это время должны были оставаться на Аляске? Вполне могли и перебраться в какую-нибудь Калифорнию…. –
– Хорошая идея, учтем, – кивнул Олег Иванович. – Если я родился в 1839-м, то, значит, к 61 году мне было.. постой-ка…. да, 28 лет. Подходящий возраст. –
– А почему к 61-му? – поинтересовался Иван. Чем этот год знаменит? –
– А тем, дорогой мой неуч, – усмехнулся отец, – что в этом году началась война Севера и Юга. Как полагаешь, мог 28-летний русский отправиться на Юг, принять участие в героической борьбе американского народа за освобождение негров? –
В этом вопросе Ваня худо-бедно разбирался, а потому немедленно ответил отцу :
– Да, негров они освобождали, как же! Просто надо было взять за горло южных плантаторов, вот и придумали это "освобождение" – чтобы тех без рабсилы оставить. –
– Не спорю, – кивнул отец. – Так, примерно, оно и было. Но здесь, в России, любой интеллигент свято уверен, что единственной целью Авраама Линкольна была борьба с таким отвратительным явлением, как рабство. А кто мы такие, чтобы их разубеждать? –
Ну, ладно, – не стал спорить Ваня. – Вообще-то идея хорошая, мне нравится. Значит, ты отправился в Штаты, там примкнул к северянам… –
–Аболиционистам! – поправил мальчика Олег Иванович. – Здесь их так называют – во всяком случае, журналисты и народовольцы. Не будем идти против традиций. -
– Так, значит, сначала Гражданская война, – продолжил он, – а потом.. ну, например.. как ты сказал, Калифорния? Помнится, Марк Твен описывал в своем "Налегке", как старатели в Неваде праздновали победу при Геттисберге… Да, так и порешим: после войны я обосновался в Неваде, пытался искать серебро Но месторождения к тому времени были исчерпаны, и потому ничего у меня не вышло. Потому и вернулся на Север, в Канадскую конфедерацию… подробности потом уточним. В общем, женился, появился сын – ты, то есть, – ну а дальше – назад, на Аляску, из ностальгических соображений. Пойдет? –
– Пойдет, – великодушно согласился Иван. – И, главное – места уж очень дикие: что Невада, что Аляска… что Канада. Вряд ли во всей Москве найдется хоть десяток человек, что там побывали. –
– Может и найдется, – задумчиво покачал головой Олег Иванович. – Как минимум, в Москве есть отделение Императорского Географического общества. Очень, знаешь ли, господа деятельные – проводят публичные чтения, и, стоит появиться в городе путешественнику из экзотических краев –немедленно приглашают выступить. Ну, положим, не каждого так зовут, – но вот мы с тобой, с такой биографией, которую себе сочинили, их внимание непременно привлечем. А там сидят люди знающие, их провести будет непросто… –
–Ясно, – кивнул Ваня. – Значит, от географов держимся подальше. А кто еще нас может расколоть? –
Олег Иванович задумался. – Есть еще Московский Университет, географический факультет. Туда нам тоже не надо. А так – Москва город не слишком-то ученый, недаром ее со времен Петра называли "купеческой столицей". Но все же – образованных людей здесь хватает, а посему – ухо держим востро и лишнего не болтаем.
Ладно, – зевнул Ваня, – пойду я, пожалуй, все же посплю. –
–И то верно, – поддержал отец. – День завтра длинный. Во сколько мы там обещали быть, в 4? А до того нам еще уйму дел надо переделать. Ты иди, а я пока с картинками разберусь – и тоже на боковую. –
Глава девятая
Давно я так не спал! И ведь лег не так уж и поздно – где-то часов около 11-ти. Вот что значит эмециональная перегрузка – со всторой попытки отрубился, хоть стреляй над ухом. И, главное – никаких снов! Обычно мне всегда сны снятся, я даже иногда их запоминаю, а тут – как отрезало. Видимо, мозг просто не смог справиться с избытком эмоций и впечатлений – и отключился.
Но к делу. Когда я продрал глаза, отца дома не было – он уехал в редакцию "Вестника живой истории". И ведь не лень было в такую рань!
Впрочем, дело, как выяснилось, того стоило. Главред "Вестника", давний приятель отца и пожилой реконструктор из клуба "Московское ополчение", был фанатом эпохи Александра 2-го. И даже порывался создать в Москве клуб на тему русско-турецкой войны1877 года. Дело пока шло ни шатко ни валко, поскольку период этот у реконструкторов особой популярностью не пользуется; но в своем журнале Михаил Антонович Сокольников (так звали главного редактора) давно и с успехом ведет рубрику "Россия двух Александров", посвященую периоду от Крымской войны, до, примерно, конца 19-го века. И отец хотел предложить ему серию "фоторепортажей" из Старой Москвы – и, для начала, повез сделанные мной вчера снимки. Могу представить, как он будеть объяснять их происхождение: "Видите ли, коллега, работы выполнены одной группой талантливых молодых людей с помощью новейших приемов 3Д-графики. Методика еще не опубликована, так что они не хотели бы раньше времени раскрывать свое инкогнито, и взяли с меня слово…"
Как же! ЗД графика! Одно хорошо –сотрудники этого самого "Вестника" – настоящие динозавры цифровой эпохи, и в трехмерке разбираются примерно как я в балете. Так что объяснение имеет шанс прокатить; ну а когда картинки попадут в журнал –уж точно никто не разберется, не то качество печати.
К чему это я? Ах да, главный редактор. Вас, наверное, удивило, зачем отец затеял эту историю с иллюстрациями для журнала? А ведь все проще простого: этот редактор-реконструктор, ко всему прочему, еще и серьезный историк – и не любитель какой-нибудь, подвизающийся популярными книжонками, а целый доктор наук. Причем докторскую он защищал как раз по эпохе Александра 3-го, Миротворца – не помню вот, по какой теме, хотя отец и упоминал.
В общем, он мог быть нам крайне полезен. Дело в том, что дядечка этот работал не только редактором. Это было, скорее, его хобби, а так – он состоял научным сотрудником в отделе фондов документации ГИМа. Надо ли говорить, ка каким бесценным кладезем информации мог, при необходимости, стать такой человек! Нет, отец не собирался раскрывать ему наши темные тайны, и как раз для этого понадобилась легенда с фотоподборками-"реконструкциями"; предстояло, под видом подготовки очередных материалов, провернуть архивный поиск по нужной нам тематике.
Да и клуб его тоже представлял для нас некоторый интерес. Задумывая свое военно-историческое общество "Александровская Россия", Сокольников обзавелся солидными спонсорами – и в том числе, известной киностудией, выпекающей, как горячие пирожки, телесериалы. Причем – немалая их часть была посвящена дореволюционной России. Подобная теле-жвачка с успехом шла по центральным каналам, и, хоть и не могла претендовать на историческую точность, но все же, была предпочтительней очередного сезона каких-нибудь бесконечных "Доньи Эстебании" или "Десант рвет всех".
Сотрудничество с телестудией реконструкторы наладили на почве массовок, ну и, разумеется, проката костюмов и прочего антуража. Отец же намеревался, со своей стороны, предложить студии наши фотоподборки; предполагалось, это пригодится декораторам и костюмерам, работающим над историческими сериалами. Правда, их еще предстояло в этом убедить.
Кроме того, отец, прикидывая способы укрепления нашей финансовой базы, хотел наладить через "Александровскую Россию" сбыт раритетов из 19-го века. Причем, самых разных – от старого оружия до одежды и предметов бытового обихода.
То есть, это мы с отцом будем знать, что покупателям предлагаются самые натуральные раритеты, а вот они сами будут уверены, что это лишь новоделы – правда, высочайшего качества и должным образом состаренные. Эдакая подделка наоборот – помните, как в "12-ти стульях"? "Мадам, вас обманули. Вам продали куда более дорогой мех!" А иначе – никак; происхождение подлинных старинных вещей, да еще и в значительных количествах объяснить будет непросто.
В общем, всех проблем это, конечно, не решало. Ведь мало придумать, что тащить с той стороны – надо еще и решить, как раздобыть наличные в 19-м веке. Если здесь вопрос финансов перед нами пока не стоял (именно, что пока – если браться за дело всерьез, то встанет, и очень скоро), то как решать эти вопросы там, мы пока не прпидумали. А деньги были нужы, причем уже сейчас! И даже не в конках и пирожках дело – дядя Николки готов был сдать нам "премиленькую", как он выразился квартирку. Да будь она хоть заведомым клоповником, – главное, что квартира эта располагалась аккурат над тем участком стены дома, в которй появлялась заветная подворотня с порталом! Отец полагал, что упускать эту возможность нельзя, но – все упиралось в деньги. Опять же – местное платье, ну и повседневные расходы … да и все те раритеты, котрые папа собирался сбывать реконструкторам, тоже придется покупать в 19-м веке за наличные, так?
В отчаянии я даже полез на интернет-аукционы нумизматов – в надежде отыскать по приемлемой цене купюры, имевшие хождение в 1886-м году. Но очень скоро сообразил, что это дохлый номер. Совсем. Нам, можно сказать, не повезло со временем – если пятисотрублевую купюру ("Петра", на тогдашнем слэнге) 1900-го года выпуска можно было приобрести за вполне доступные 4-6 тысяч современных рублей, то та же по достоинству банкнота, скажем, 1881-го года стоила не меньше полутора тысяч евро. Это уже не говоря о сохранности – ни один нормальный торговец не согласится принять настолько ветхие бумажки, дураков нет.