А на мой день рождения он так и не пришел. Видимо, кому-то сейчас улыбается… И зря я вспомнила о девятом, когда ложилась спать, потому что он все-таки явился средь ночи, чтобы улыбнуться мне.
Прикосновение лапок к моим оголившимся во сне плечу и шее было холодным, мокрым и скользящим, мгновенно вырвало из сна и заставило застонать в подушку.
— Взбрык, прежде чем ластиться в поисках тепла, ты бы хоть вытерся…
Кишмиш зашелестел что-то обиженно-возмущенное из другого угла комнаты, а холод лап переместился на вторую мою руку и начал скользить вверх к самой шее. Передернула плечами, попыталась отмахнуться:
— Голем, кыш из моей кровати!
— Ве-е-е, — отозвался земляной из того же угла, где шелестел вечнозеленый.
И я с опозданием поняла, что в комнате есть кто-то другой. Тот, кто преодолел защиту усадьбы, проник в дом, связал маг-путами моих питомцев и теперь намерен убить меня! Иных мыслей не было, да и быть не могло после всех моих приключений. Это может быть смертельный «подарочек» от Олли, Уиграда, Норго! Той же Найши или Данаи… А может, это кто-то из людей экс-короля Гадарта Великого, которые до сих пор ждут встречи с Его Величеством Дворецким! Или вампиры, братья трех серокожих, которые испугались взбрыка в образе паука. Или…
Сердце зашлось поверхностным стуком от одной лишь мысли, что это очередной друг барона Керваса, правообладатель, не дождавшийся крибы в моем лице и пришедший за нею лично.
— Всевышний, — прошептала я, в испуге призывая маг-потоки, как вдруг холод лапок на моей шее превратился в холод от нормальной человеческой ладони, и у самого уха раздалось: — Рэш, не пугайся, это я.
— Де-де-вятый! — резко развернулась и села на кровати лицом к лицу незваного гостя: — С ума сошел?!
— Еще нет. — Двойным хлопком он включил в комнате нижний мягкий свет и прищурился, явно выжидая моей реакции на его поздний визит.
Реакция последовала незамедлительно:
— Но я же испугалась до… до… Ийк!
— До икоты, — постановил он и улыбнулся. — Жаль, а я как вырвался от короля, так сразу сюда, чтобы поздравить…
— Ийк! — вот и все, что я смогла ответить, глядя на уставшего, холодного, мокрого, но почему-то довольного Дейра.
Он сидел на моей кровати в насквозь пропитавшемся водой плаще, надетом поверх пижамных штанов и банного халата, который распахнулся на груди, почти полностью раскрывая голый торс стихийника.
— Ты почему в пла-йик-ще?
— Гулял. — Маг блеснул довольным взглядом и прищурился.
Удивленно посмотрела вниз и заметила, что он еще и в домашних тапочках, на которых помимо комьев мокрого снега расположились и кусочки грязи.
— К-ку-да?
— Недалеко.
— После купания? Ийк… — правильно оценила я его мокрые волосы и запах бальзама для бритья.
— Пришлось. — Стихийник потер затылок и виновато улыбнулся.
Значит, забыл и раскаивается или расстроен, что лишь во время купания вспомнил. А может, все совсем не так? И я спросила его о причине столь острой необходимости.
— Лучше спроси, что я тебе подарю, — подсказал он и улыбнулся.
— Снеговика из грязи? — Я взбила подушку сзади, подтянула одеяло к груди, отметив между делом, что икота уже не мучает меня.
— Об этом не подумал, — повинился девятый, с трудом сдерживая смех, — прости, я не такой романтичный. Но в следующем году… — начал он запальчиво.
— Ясно! — оборвала на полуслове и протянула ладошку: — В следующем году буду ждать от тебя двухметрового снеговика, а сейчас просто дай его сюда.
— Что дать? — начал разыгрывать непонимание.
— Мой подарок, — произнесла спокойно и добавила с усмешкой: — Надеюсь, он очень дорогой и трудно добываемый.
— Какая ты меркантильная. И как я с тобой справляюсь?
— Никак, — резюмировала я и в следующее мгновение получила на ладошку стаканчик мороженого.
— Вишневое с шоколадом и орешками, — прошептал Дейр у самых моих полуоткрытых от удивления губ и поцеловал в висок, — с днем рождения, Рэш!
Вроде бы ну что такого, простое мороженое в праздничном стаканчике с надписью: «Поздравляю с двадцатиоднолетием дорогую дружку!», но как приятно, что он запомнил, как я к ванильному мороженому добавляла вишневый джем матушки Агафьи, молотые грецкие орешки и ароматную шоколадную смесь.
— Спасибо…
— Не реви, — он протянул мне ложку, — и наслаждайся.
Посмотрела на предложенный предмет, потом на стихийника и нахмурилась:
— А ты?
— А я себе взял фисташковое. — Мне продемонстрировали такой же набор для наслаждения: стаканчик и ложка, выуженные из другого кармана.
Ну, раз так, решила я, значит, наслаждение королевским десертом будет полным и безотлагательным. Открыла крышечку и приступила к дегустации, а Дейр стянул с себя плащ и халат, разулся, маг-потоками высушил собственные волосы, а так же мокрые пятна на моей простыне и полез под одеяло со словами: — Знал бы, что кондитеры очень крепко спят, придумал бы что-то другое.
— Так это все?.. — На самом деле мне было достаточно и очень приятно, но не поддеть девятого за его поздний визит было бы неразумно. Все же кое-кто отсутствовал весь день и явился только ночью.
— Не все, — ответил он и, открыв собственный стаканчик, посмотрел вначале на свое мороженое, потом на меня и спросил: — Хочешь?
— Разве что ложечку… — Не успела договорить, как названный предмет с лакомством был уже у моего рта.
— Пробуй, — улыбнулся стихийник.
Попробовала, признала, что привкус необычный, а потом дала попробовать свое мороженое ему. Мой вкус тут же похвалили, а за порцию поблагодарили, отметив, что кусочек был мал, и он нормально сладость не распробовал. С улыбкой скормила ему еще три ложечки и потребовала дополнение к подарку.
— Это не совсем презент, скорее… — Дейр тряхнул головой, отчего несколько светлых локонов упали на лоб, он со вздохом их убрал и признался: — Скорее это принадлежащие тебе предметы. Но… — таинственная пауза и откровение века, — в новом оформлении!
И передо мной в воздухе завис ключ, маленький металлический квадратик с маг-печатью на ребре.
— Это твой допуск в мой сейф к ячейке с твоими артефактами.
— Я могу их забрать? — Надежда в моей душе не спешила расправлять крылья, кто знает, на каких условиях он вручил мне подобный подарок.
— Можешь. Но как твой маг-опекун, я запрещаю ими пользоваться до твоего двадцатипятилетия. — Посмотрел на меня проницательными голубыми глазами и попросил: — Пожалуйста, не подвергай опасности ни себя, ни свое окружение. — Затем ухмыльнулся и, щелкнув меня по носу, заявил: — Я еще жить хочу!
На подшучивание, как и на щелчок, я внимания не обратила, сняла подарок с воздушного крючка и восторженно посмотрела на него. Артефакты! Мои артефакты, обереги и поделки теперь только мои.
— Довольна? — настороженно спросил стихийник и отложил свой стаканчик. — Ау, Рэш, ты меня слышишь?
— Да! — В следующее мгновение, растроганная до слез, я потянулась его обнять, а получилось, что повалила на кровать и в порыве радости поцеловала в щеку, нос, лоб и глаз: — Спасибо! Спасибо тебе огромное, а я… Всевышний! Я даже не знала, как тебе сказать!
— Пожалуйста, — сдавленно и как-то хрипло ответил девятый и отлепил меня от себя. Подержал, смеющуюся, на вытянутых руках, а затем усадил на кровать и сам поднялся.
— Что сказать? — кашлянул, прочищая голос. — Говори…
Но я не сказала, а со вздохом облегчения продемонстрировала бланк, закрепляющий за мной имя мастера-артефактора ИрАд. Думала, он возмутится или проявит свое неудовольствие еще как-нибудь, но он лишь вздохнул:
— Я только что проиграл Гансу пятьдесят золотых.
— Что? Что ты сказал?! — С удивлением поняла, что стала предметом спора.
— Да просто все, — ответил Дейр, потирая затылок, — я был уверен, что ты не сознаешься в этом, а огневик настаивал на твоем доверии.
— Ты знал!
— Ирэн, не стоит смотреть с обидой. Я узнал, что опоздал, когда решился сам тебя зарегистрировать. — Укоризненный взгляд и вопрос: — Не хочешь сказать, что за адрес был указан в анкете?
— Наш магазин, — ответила и улыбнулась, — как замечательно, что ты не обиделся.
— И даже не расстроился и был готов к совсем другой твоей реакции. — Я вопросительно вздернула бровь, и он продолжил: — И где же желание петь и прыгать? Дергаться под потолком, — возмущенно засопела, и девятый тут же исправился: — То есть танцевать? Где та Ирэна, что хотела полетать над Ридмейрой, оглашая округу счастливыми криками, и салют устроить, хрустальный дождь и радугу? Огромную, как мост, чтобы перешагнуть через всю столицу!
— А… — вспомнила, что говорила ему об этом в день освобождения от бывшего жениха, и смущенно произнесла: — Так ты же запретил давать волю моей стихийной натуре.
— А… — вспомнила, что говорила ему об этом в день освобождения от бывшего жениха, и смущенно произнесла: — Так ты же запретил давать волю моей стихийной натуре.
— Бедственной натуре, — поправил он и потянулся пригладить мои локоны: — Ну, раз так, тогда я исполняю одно твое желание здесь и сейчас! — Взял за подбородок и заглянул в глаза со смешком: — Есть что-нибудь маленькое, быстро исполнимое, что очень нужно тебе?
— Розы, — сказала, как на духу, и испуганно прикрыла рот ладошкой, потому что глаза девятого стали в два раза больше. Невольно спросила: — А что, цветы попросить нельзя?
— Ну… — Он развел руками и признался с усмешкой: — Я был уверен, что ты опять попросишься в лабораторию.
— В нее я в любом случае попаду, а вот розы…
Мой маг-опекун удивленно вскинул брови, а я вздохнула и не стала говорить, что мне цветов не дарили никогда. Одногруппники из Академии Воздушных Потоков воспринимали меня целеустремленной и пробивной, папенька не считал нужным баловать, а бывший жених так и вовсе на моих подарках экономил.
— Ясно, — оборвал повисшее молчание стихийник, — вставай.
Он просушил и очистил свои тапочки, протянул мне халат и, дождавшись, когда я его надену, взял за руку. Надо отметить, левой за правую, и в следующее мгновение рядом с нами раздалось:
«Уорд, я так рада, что ты решил преподавать в академии!..» — Голос принадлежал Эвении, и она была счастлива. А вот Ганс был хмур:
«Да, это очень хорошо».
— Дейр! — От удивления я остановилась.
Он обернулся:
— Что случилось?
— Ты до сих пор не снял маячок прослушки с Эви!
— Не было времени, — ответил с досадой и, став с другой стороны, взял мою левую руку. — Там код простой и в то же время сложный… слишком. Чуть позже сниму.
— И не забудь, ты обещал мне его показать.
— Так тебе код сейчас нужен или цветы? — спросил он, прижав переходник к двери.
— Розы.
— Что ж, прошу… — Стихийник открыл предо мной портал и пропустил вперед.
А за дверью оказалась оранжерея, огромная и темная настолько, что ее стеклянный полог растворился в ночной синеве, и растения, что тянулись к нам листьями, казались чудовищами из древних сказок. Звук наших шагов по гальке отдавался зловещим шорохом и скрипом, само дыхание казалось громким, а шепот превращался в неразборчивый гул.
— Что это? — спросила я, когда особенно громкий звук скрипнувшего под ногой камешка превратился в завывание, которое налетело на меня и чуть ли не сбило с ног.
— Не пугайся, это сторож охранной системы Ганса, коротко СОГ.
— Нашего Ганса?
— Нашего, — подтвердил маг, — сейчас дойдем до главного фонтана, и я ее отключу.
— А свет включить нельзя? — спросила я, крепче сжимая его руку.
— Пока нет. Идем.
Мы подошли к фонтану, который мог поспорить своим великолепием с работами скульпторов в королевском дворце. Изящный, мраморный, с жилами переливающихся в темноте сапфиров, он казался нереальным творением природы — раскидистым, окаменевшим деревом, с ветвей которого срываются капли и создают весьма тревожную мелодию бури. Я поежилась, не желая приближаться, а стихийник подошел к этому чуду, опустил руку в воду и весело заявил: «Привет, это я».
В следующую минуту по стеклянному пологу оранжереи заскользили узоры светящихся рун, настороженно шелестящая флора затихла, кусты отпрянули от дорожки, покрывшейся мраморной плиткой, вода в фонтане заискрилась, капли заиграли нежную симфонию, а воздух наполнился дурманящим запахом цветов.
Девятый зажег голубые пульсары-огоньки и протянул мне правую руку, чтобы не разрушить нашу идиллию голосами огневика и металлистки. Кольнула крамольная мысль, что, узнав о маячке, Ганс не обрадуется, хотя… с учетом всех покушений, совершенных на него и Эви, это не лишний источник связи с ними. Думая об этом, я позволила Дейру увести себя в правый проход от фонтана, где он остановился, выжидательно глядя на меня.
— Что случилось?
— Выбирай, — шепнул стихийник, и огоньки, созданные им, засветились ярче, выхватывая из темноты огромные кусты цветущих роз самых разных цветов и оттенков.
— Всевышний! — Я ошеломленно оглянулась, не зная, что сказать, вернее, как потребовать сюда бесплатный пропуск. Здесь были и одиночные розы, и цветочные соцветия с бархатными и почти прозрачными лепестками от бледно-голубых до абсолютно черных красок.
Девятый позволил мне восторженно походить между кустов, а затем потребовал решить вопрос цвета, потому что с количеством у него вопросов нет. В букете роз будет двадцать одна.
— Все! — заявила я.
— Что? — удивился стихийник и рассмеялся: — Рэш, меня собственная мать казнит за вандализм.
— Дейр, по одной розе с каждого куста… — выдохнула я восторженно.
— Их количество превысит твои года, — заметил он с улыбкой.
— Я стойко перенесу это обстоятельство.
Думала, стихийник для срезки цветов использует свои маг-потоки, но девятый, вздохнув что-то о груздях, взял секатор из ближайшей тумбы с инструментами и самостоятельно направился в глубь оранжереи. Полуобнаженный, в одних штанах и тапочках, он смотрелся среди цветов весьма органично, и так же органично его шипение на матросский лад вливалось в музыку фонтана.
А я с самой счастливой улыбкой кружилась, ожидая, когда же он принесет мне букет!
Но букетом оказалась огромная охапка, выглянув из-за которой мой маг-опекун весело заметил:
— Опять дергаешься?
— Снова, — парировала я и, забрав часть роз из его рук, мягко поцеловала стихийника в висок, щеку и… — Спасибо, милый, ты самый лучший псевдожених!
Зря я поспешила с честной благодарностью, потому что он застыл, а застыв, крепко сжал мои розы. И вот так неподвижно простоял тридцать секунд, за которые я успела значительно уйти вперед и задать, по крайней мере, три вопроса об увлечении Софии.
— Дейр? — Я вдыхала аромат самых чудесных цветов в мире и счастливо улыбалась сбывшейся мечте.
— Все в порядке, — откликнулся он со вздохом и опять ругнулся. А затем медленно, с кривоватой улыбкой направился ко мне: — Просто задумался.
— О чем?
— О том, как сделать так, чтобы у тебя всегда под рукой были розы. — Стихийник поравнялся со мной и подмигнул.
— И что надумал?
— Тут два варианта: зачаровать от высыхания эти, — он указал на охапки цветов в наших руках, — или заставить взбрыка цвести…
— А может, разобьем сад на заднем дворе? — спросила я с робкой надеждой.
— Нет, слишком муторно, долго, занимает много места… — начал девятый перечислять.
— А матушка Агафья была бы рада.
Но мое замечание его заставило лишь усмехнуться:
— В этом случае она потеряет место либо под грядки, либо под кладбище для врагов. — И устрашающим тоном заверил: — Оборотница их на заднем дворе закапывает. В шахматном порядке. И последовательность там приблизительно такая: враг Дейра, враг Ганса, враг Дейра, враг Ганса, враг Дейра, враг профессорской дружки, враг Ганса, сама профессорская дружка… — протянул он, забавляясь.
— И ты над этим еще смеешься?
— Почему бы и нет, место для тебя еще пустует, но рядом я обязательно один кустик розы посажу…
— Дейр! — оборвала его на полуслове.
— Ладно-ладно, на этот счет шучу, а вот насчет взбрыка вполне серьезен. — Он удобнее перехватил мои розы. — Ты только представь себе — цветущий вечнозеленый пятилап и бегающая рядом вечная подпитка! По-моему, эта идея достойна премии.
— Подпитка? — ошеломленно переспросила я. — Это ты обо мне с такой нежностью?
— На самом деле о големе, — усмехнулся. — Если ты не заметила, Кишмиш к тебе в объятия уже не рвется.
И он, чуть ли не пританцовывая, направился к фонтану, чтобы прикоснуться к нему рукой и произнести: «Я уже ухожу». Мелодия падающих капель постепенно начала меняться, а полог оранжереи темнеть.
— Взбрык меня променял? — вздохнула с тоской.
— Пожалел, — поправил Дейр и добавил, подмигнув: — Себя пожалел, ты же храпишь неимоверно!
Странно, в прошлый раз я подтрунивание стихийника перенесла спокойно и в начале прогулки также воспринимала легко, а вот сейчас меня его слова задели. Видимо, день такой, или же это я растрогалась из-за огромного букета роз.
Но посмотрела на цветы и поняла, что не намерена грустить по такому ничтожному поводу в этот прекрасный день. Упрекнула лишь:
— Девятый, неужели так тяжело воздержаться от колкостей хотя бы сутки?
— Вообще-то я весь день только это и делал, — нашел он достойное оправдание для своего отсутствия и заявил: — К тому же сейчас второй час ночи следующего дня, так что…
— Что ж, спасибо за розы, — оборвала его на полуслове и уверенно пошла вперед, — а теперь покажи мне, где здесь выход.