– Обязательно проверьте, – с готовностью всегда и во всем помогать следствию сказала я.
– Как звали кота? – спросил Максим.
Отличный вопрос. Проверьте еще и это.
– Тиша.
Максим кивнул. Наверное, в его голове на меня была заведена очень толстая папка.
– Я сейчас заскочу в сторожку, потом в деревню, а ты иди к своим, я потом за тобой зайду.
– А вам зачем в сторожку? – поинтересовалась я, радуясь, что скоро увижу девчонок.
– Там есть фамилии и адреса всех, кто здесь проживает. Как я понял, туристов сейчас мало, так что я сделаю запрос и всех проверю.
– И Егора со Степаном?
– С них начну, и Вероника меня тоже интересует, кстати.
– А Евгения Романовича вы проверить не хотите? Странно он себя ведет последнее время.
– Как – странно?
– Трезвый и ко мне не пристает.
– То, что к тебе не пристает, это действительно странно, – заулыбался Максим.
– И как-то он слишком спокоен.
– Я все про него знаю: скользкий тип, своего не упустит.
– Так, может, это он?
– Может.
– Вы сейчас всех подозреваете?
– Не всех.
– А меня?
– Пожалуй, этого я тебе не буду говорить.
– Вредный вы, я изо всех сил помогаю следствию, а вы этого не цените.
Максим усмехнулся. На самом деле я на него не обижалась, главное – чтобы он побыстрее нашел и вора, и убийцу. Интересно, это одно и то же лицо?..
– А что вы думаете про футляр? – спросила я. – Ведь у этого парня был в руках футляр! Галина Ивановна его видела?
– Да, она сказала, что это футляр от ее колье.
– Это он украл?
– Ты задаешь слишком много вопросов.
– Не больше, чем вы.
– У меня работа такая.
– Очень вам завидую, – сказала я, – на ваши вопросы, по крайней мере, все отвечают.
– Да, но далеко не всегда говорят правду.
Конечно же, он намекал на меня.
– Думаю, его убили из-за колье, – выдвинула я вполне приличную версию.
– Убили и отобрали... – задумчиво сказал Максим, – вероятно, все было именно так. Но тут много вопросов.
– Каких?
– Кто мог знать, что этот человек украл колье и почему он с ним разгуливал по ночам около особняка Воронцова?
Все дороги вели к Осикову...
– Я как-то об этом не подумала.
– Ты точно никогда не видела Служакова раньше?
Я изобразила честную задумчивость и для пущей убедительности сморщила лоб и нос.
– Нет, думаю, я бы его запомнила.
Максим проводил меня почти до домика, сам же отправился вдоль реки искать администрацию турбазы. До меня донесся смех и голос Егора. Похоже, у девчонок гости. Что ж, это хорошо, я увижу их реакцию на убийственную новость.
– Анька! – воскликнула Альжбетка, увидев меня.
– Твоя мама только что вспоминала о тебе, – тут же сообщила Солька.
– И что она хотела?
– Мне кажется, – ответил Славка, – она хотела твоей смерти.
Я вопросительно посмотрела на Сольку.
– «Я не сомневаюсь, что, даже когда моя дочь будет при смерти, она и тогда не вспомнит о своей матери», – процитировала Солька.
Егор хихикнул.
– И где моя маман сейчас?
– Гуляет с Осиковым, – ответила Альжбетка.
– Тем лучше, – кивнула я.
– Почему? Что-нибудь случилось? – заерзала Вероничка, наматывая на палец блондинистый локон.
«О, да она выздоровела, как я посмотрю!»
– Ты как себя чувствуешь? – вежливо поинтересовалась я.
Вероничка фыркнула, покосилась на Егора и резко ответила:
– Спасибо, хорошо.
Степан сидел, нахмурившись. Рубашка была расстегнута, и одна из многочисленных татуировок выглядывала из-за клетчатого воротника.
Гости даже не подозревали, что Максим в этот момент выписывал их фамилии и адреса.
– Сегодня ночью неподалеку от дома, в котором я работаю, убили человека.
Я внимательно следила за реакцией Егора, Степана и Вероники – ничего, кроме удивления, заметить мне не удалось.
– Что, правда? – вскочила Вероника. – А ты его видела?
– Анька, ты это серьезно? – потянула меня за руку Солька.
– Серьезно.
– Сначала колье, потом труп...– спокойно произнес Степан.
– А кого убили-то? – спросил Егор.
– Да расскажи ты все толком, – запаниковала Альжбетка, хватаясь за голову. Ногти, накрашенные золотым лаком, сверкнули в воздухе. Даже здесь ее маникюр великолепен.
– Солька, чтобы ты из дома ни ногой больше, – строго сказал Славка.
Далее на меня обрушился поток вопросов, больше всех случившимся интересовался Егор. Он даже спросил меня, во что был одет убитый. Интересно, какова будет реакция Осикова, какие вопросы будет задавать он?
– Надо уезжать, – рассекая воздух ногтями, сказала Альжбетка, – здесь находиться просто опасно.
Я укоризненно посмотрела на нее – ну давай же, вспоминай, что мы сюда приехали за бриллиантами.
– Нет, – замявшись, продолжила Альжбетка, – пожалуй, побудем еще немного.
Видно, вспомнила.
– А за что же его убили? – хлопая глазами, спросила Вероника.
– Пока еще не ясно, – пожала я плечами, – но у этого человека в руках был футляр от колье.
– А колье? – замерев, выдохнула Солька.
– А колье не было, футляр пустой.
– Видно, из-за этого барахла и убили, – задумчиво сказал Славка, качая головой.
– Ничего себе барахло! – возмутилась Вероника, вскакивая. – Это же бриллианты, куча денег, на это можно всю жизнь прожить!
– Остынь, – одернул сестру Егор.
Вероничка послушно села на стул и демонстративно отвернулась от брата.
– За колье и убили, – мрачно изрек Степан. – И за меньшее голову отрывают, а тут – верный куш.
Из коридорчика донеслись знакомые голоса – это мама вернулась со своим благоверным. «Идите, идите, Арсений Захарович, я тут вас давно поджидаю».
В комнате было уже тесновато, а с появлением моей мамы стало казаться, что вообще нечем дышать.
– Ты пришла, очень хорошо, у нас закончились деньги, а завтра приедет магазин. Почему у тебя нет выходного? Разве ты не договаривалась о нем на этой своей работе? Если бы ты больше думала обо мне, а не о себе, ты бы появлялась здесь почаще. Я даже не буду ждать, когда же ты наконец-то поинтересуешься моим самочувствием, потому что я знаю, что на мое здоровье тебе наплевать. Здесь что, накурено? Почему ты позволяешь это? Спасибо Арсению Захаровичу, он чуткий и душевный человек, иначе я даже не представляю, что бы я делала в этой глуши. Ты зачем, кстати, пришла? Наверняка тебе что-то нужно, а так бы ты и не вспомнила о своей бедной матери... – это краткое содержание того, с чем вплыла моя маман в комнату.
– Мама, привет, должна тебе сказать, я еще бы сто лет не пришла, если бы не чрезвычайное обстоятельство.
– Только не говори мне, что тебя посадят в тюрьму за кражу колье, я читала в газете, что надо отстоять очень длинную очередь на улице, чтобы иметь возможность передать заключенному родственнику продукты. Скоро зима, мое здоровье не позволяет мне так долго находиться на улице.
– Мария Андреевна, ну что вы такое говорите? – попыталась пристыдить мою маму Солька.
– Знаю я эту современную молодежь, одни наркотики и секс в голове. Вот ты со Славой разве не в грехе живешь?
Беременность, видно, положительно повлияла на состояние головного мозга моей подруги: она вдруг осмелела, сделала шаг вперед и заявила:
– Не в грехе, а в любви!
Такая наглость выбила маму из колеи.
– Я не желаю больше с вами разговаривать, – нервно сказала она и вышла из комнаты.
Еще минут пять до нас доносилось ее ворчание – «вот что происходит, когда желаешь людям добра», «потом они это все оценят, но будет поздно», «и моя дочь стоит и молчит, стоит и молчит, она уже забыла, что у нее есть мать, которая так много для нее сделала»... Далее можно не продолжать – по кругу, по кругу.
– Анечка, надо же быть более внимательной к своей маме, – вступился за свою зазнобу Арсений Захарович.
– Вот станете моим папой, – вкрадчиво начала я, – и начнете на меня положительно влиять, поверьте, сопротивляться я не буду.
«Вот только главное для вас сейчас, Арсений Захарович, в тюрьму не загреметь, а то скоро зима, моя мама передачи вам носить не сможет...»
– А вы знаете, Арсений Захарович, какая беда-то случилась?
Сделала печальное, почти трагическое лицо.
– Что такое?
Щеки Осикова мгновенно покраснели.
– Человека убили.
Щеки Осикова мгновенно побледнели.
– Что такое?
Щеки Осикова мгновенно покраснели.
– Человека убили.
Щеки Осикова мгновенно побледнели.
– Как так?!
– А вот так, преступность растет не по дням, а по часам. Убили прямо за забором дома Воронцова, вчера ночью...
Осиков икнул. Он знал, о чем думала я, а я знала, о чем думал он. Такая маленькая тайна между будущими родственниками.
– Как же убили-то, как же убили-то... – забормотал Осиков.
«Это что он имеет в виду? Что тюкнул его по голове не очень сильно и не знал, что бедняга после этого умрет?»
– Да легко и просто, – сказала я.
– И еще футляр от колье нашли рядышком, покойник его в руках держал, – дополнил мой рассказ Егор.
Осиков икнул еще раз.
– Мы думаем, что из-за колье его и прибили, – жеманно объявила Вероничка, – может, он не один это колье украл, а был у него напарник, и вот они эти бриллианты и не поделили.
О! Какую версию выдала Вероничка, а так-то и не скажешь, что у нее в голове больше трех извилин.
– Какой напарник, какой? Я ничего не понимаю, – замотал головой Осиков, прислоняясь к стене.
– А почему вы меня не спросите – кого, собственно говоря, убили?
– Анька, ну что ты пристала, – заступилась за Осикова Альжбетка, – посмотри, человеку плохо уже.
Осиков бледнел на глазах, он понимал, что я его подозреваю и что его судьба в моих руках. Стоит мне только сказать, что он был в ту ночь на территории участка, и...
– Кого убили? – выдохнул Осиков.
– Служаков Илья, – назвала я имя.
Девчонки этой фамилии не помнили, особой реакции от них я и не ожидала. Осиков икнул еще два раза и схватил меня за руку.
Раздался стук в дверь, и я пошла открывать. На пороге стоял Максим. Интересно, сходил ли он уже в деревню, поговорил ли с дедом Остапом? По времени должен был успеть.
– Здравствуйте, – кивнул он всем, – позвольте представиться.
Пока он называл свое имя и остальную мишуру, я обменивалась многозначительными взглядами с Солькой.
«Что делать-то?» – спрашивала она глазами.
«Сидите тихо», – отвечала я, практически одними бровями.
– ...с каждым из вас я обязательно побеседую, – уловила я последние слова Максима.
– Буду очень ждать этого, – улыбаясь, сказала Альжбетка.
Наверное, она все еще надеялась, что Максим по долгу службы ее обязательно обыщет.
– А как его убили? – спросил Степан.
– Камнем по голове стукнули, – охотно ответила я.
– А камень большой? – полюбопытствовала Солька.
– Приличный, – кивнула я.
– Значит, убийца крупный и сильный, – выдвинул версию Славка.
– Ты что такое говоришь, – накинулась на него учительница ботаники, – сейчас на тебя и подумают!
– Не подумают, – уверенно сказала я и взяла Максима под руку. Сольке, в ее положении, волнения и перепады настроения ни к чему, так что приятную встречу надо было заканчивать. Я сжала локоть Максима, и он, как ни странно, понял и поддержал меня.
– Нам пора уже идти, – сказал он, – но думаю, что соскучиться по мне вы не успеете: я навещу вас в самое ближайшее время. Пока же прошу никого не покидать данную территорию.
Осиков икнул еще раз.
Глава 26
Моя интуиция меня не подводит, но я лишаюсь своих апартаментов
– Я вас хочу кое о чем попросить, – сказала я Максиму, как только мы отошли на десять шагов от домика.
– О чем именно?
– Обещайте, что никому не расскажете и выполните мою просьбу.
– Могу обещать только первое – дальше меня эта информация не уйдет.
– Согласна и на это, – кивнула я, – понимаете, одна из моих подруг находится в ожидании ребенка, не та, что вас домогается, а та, что пониже.
– Солька?
– Ага, так вот, вы же понимаете, что ей нельзя волноваться, поэтому прошу вас: не приставайте к ней с вопросами. Колье она не брала и никого не убивала. Она уже лет сто преподает ботанику детишкам и ко всем этим анатомическим делам никакого отношения не имеет.
– Я это учту.
– Нет, вы обещайте, что не будете мучить ее вопросами.
– Кто еще кого мучает, – засмеялся Максим, – да я с ней на полчаса наедине побоялся бы остаться, она же из меня бельевые веревки сделает и развесит на них свои колготки и футболки.
– Не смейте так говорить о моей подруге! – возмутилась я.
– Но это правда, – продолжал развлекаться Максим.
– Очень надеюсь, что, когда у Сольки начнется токсикоз, вы будете рядом, и ее вырвет прямо на вас. А еще было бы хорошо, если бы я это все видела.
– Если бы Воронцов не был моим другом, то клянусь, я бы начал за тобой ухаживать.
Я сразу же подобрела и стала доброй и пушистой.
– А при чем здесь Виктор Иванович?
Пришлось притворяться наивной.
– А все при том же, – съехидничал Максим.
– Вы хотите сказать, что я ему нравлюсь?
В таких делах точность не помешает.
– Все, что я хотел сказать, я уже сказал.
Его глаза заискрились – он развлекался. Я чуть опять не рассердилась – как можно так со мной поступать!
– Давайте так, – предложила я, – вы отвечаете на три моих вопроса, а я потом на три любых ваших.
Ах, как правильно говорят, что влюбленный человек слаб.
– Хорошо, а где гарантия, что ты не соврешь?
После этих слов я резко остановилась.
– Вы уж из меня совсем-то никчемного человека не делайте! Раз договорились, значит, все будет по-честному.
– Хорошо, задавай свои вопросы.
«Какие же вопросы задать? Так, чтобы наверняка все узнать. Вот сразу и не соображу...»
– Какие чувства ко мне испытывает Виктор Иванович?
– Согласись, об этом может знать только он, но могу тебя заверить, ты ему очень дорога.
Я даже не стала сдерживать счастливую улыбку – как же это чудесно!
– А у него есть сейчас... подруга?
– Нет.
Ах! Как же хорошо!
«Остался один вопрос, всего один вопрос... что же такое спросить?»
– Он часто обо мне говорит?
– Не часто, но в его случае это как раз многое значит.
Сердце замерло и упало: опять упало на розовые подушки.
– Знаешь, о чем я сейчас подумал? – сказал Максим. – Хотел бы я, чтобы однажды вот такая же необыкновенная девушка вот так же спрашивала кого-нибудь обо мне.
«Что-то он больно добрый сейчас». Я внимательно посмотрела на него. Он говорил правду – то, что думал. Какое-то время мы шли молча.
– Ну, давайте, мучайте меня теперь своими вопросами, – сказала я.
– Не сейчас, – улыбнулся Максим.
– Почему?
– Пожалуй, этот долг ты вернешь мне чуть позже, думаю, еще не время задавать тебе вопросы.
Мне стало холодно.
«Все же умный он человек... умный и хитрый. Ладно, пусть так – у меня будет время подготовиться к допросу. Самое сложное – это то, что я действительно не буду врать... потому что это значило бы для меня предать чувства к Воронцову. В данном случае все должно быть честно».
– А как ваше расследование? – я решила сменить тему.
– Успешно, сделал все, что наметил.
– Вы побывали в деревне?
– Да, и познакомился с дедом Остапом, ты была права: удивительный человек.
– Я рада, что он вам понравился, правда рада, – кивнула я, – что он сказал?
– Кот у него действительно пропал, и он действительно просил его найти. Твои слова подтвердились, и я уже склонен тебе поверить.
Впереди был плохой участок дороги, и Максим взял меня за локоть.
– А вы спросили у него про убитого, может, он что-нибудь знает, видел его раньше?
«Сейчас мне либо можно будет успокоиться, либо пора завязывать нервы морским узлом».
– Он видел убитого много раз. Служаков приехал сюда не так давно и занял один из пустующих домов на краю деревни. По ночам разгуливал по окрестностям.
– Вы думаете, он приехал специально за колье?
– Вряд ли, – Максим нахмурился, – выглядел он как бомж, я был в доме, где он жил...
– Что?
Вот это да!..
«Почему же мне не пришло в голову сходить туда... хотя, у меня не было такой возможности. Что Максим мог увидеть в этом доме, что?»
– Обычный старый дом с прохудившейся крышей. Никаких личных вещей там нет.
«Но там должен был лежать план местности с крестиком, обозначающим участок Воронцова...»
– А бумаги? Какие-нибудь документы? – кажется, мой голос дрогнул.
– Я нашел газету, в которой была статья про колье «Живая слеза». Как думаешь, много ли таких газет может находиться в окрестности?