— Ага, значитца, предок героем был? А этот, наоборот, в умные пошёл...
Дверь отворилась, Плавунец вошел осторожно, с порога посмотрел на Мрака вопросительно и ожидающе. Мрак указал на свободные кресла по ту сторону стола.
— Садись. Да садись же!.. Где ты видишь стол? Это тебе померещилось. Мы сидим у костра, понял?.. Над нами звёздное небо. А звёзды — это... Ладно, в другой раз расскажу. Подробно. Очень подробно. У костра, сам понимаешь, не до церемоний. Так что садись, ешь и пей, никого не спрашивая, а также участвуй.
Плавунец так же осторожно сел, лицо оставалось невозмутимым, отрешённым от мирских дел, только спросил мягким голосом:
— Участвовать в чем?
Мрак удивился:
— Ты совсем уж зажречился!.. Кто заговорил о Зауре? Вот и будем думать, как его поймать. А без него, надо полагать, его ватага разбежится.
Плавунец кивнул, глаза загорелись, он придвинулся к столу вместе с креслом, заговорил сразу окрепшим голосом:
— Спасибо, Ваше Величество, что помните о такой... неважной для дворца мелочи. Но эта мелочь, увы, сказываясь на простолюдинах, сказывается на всём государстве. Так что с Зауром надо покончить!
— Какой ты кровожадный, — буркнул Мрак. — А исчо мирный жрец!.. Ладно, давайте кончать. Кто-нить уже придумал?
Аспард покачал головой, сказал твердо:
— Моё дело — выполнять. Что велите — то сделаю.
В точности. Но придумывать... нет, это недостойное воина дело! Простите, я опять что-то не то брякнул, просто я насчёт придумывания слабоват в коленках.
Манмурт развёл руками, сказал, как показалось Мраку, вполне искренне:
— Я думаю, что по части придумывания... Его Величество себя уже показало и возвеличило. Я с вами не ездил, но наслышан про дивные суды в дороге и мудрые решения Его Величества... Может быть, Его Величество и сейчас?..
Плавунец молчал, но смотрел в лицо тцара требовательными глазами.
Мрак хлопнул ладонью по столу. Все молчали, смотрели на него внимательно.
— Лады, — сказал он мощным голосом, — если вы ничо пока не придумали, то попробуем мой вариант. И посмотрим, настолько ли этот Заур хитёр и неуловим. За него просто ещё не брался я, Яфегерд, который ещё и Блистательный. Есть у меня в казне золотой браслет дивной работы... Да одних алмазов в него натыкано столько, что даже я не знаю, сколько!.. И алмазы ли они вообще. Годится на приманку?
Аспард заколебался, как и жрец, а Манмурт сказал с отвращением:
— По-моему, это недостойно!
— Ставить ловушку? — спросил Мрак.
— Нет, — ответил Манмурт, — ставить её всего лишь на Заура. Кто он? Разбойник, не больше! Пусть даже вожак всех разбойников Барбуссии... Но тцар должен ставить ловушки и капканы на других тцаров, а не на каких-то...
Аспард предложил:
— А тогда будем считать, что это мы предложили, а Его Величество только кивал, не слушая, а сам смотрел в окно на баб.
— На звёзды, — быстро поправил Манмурт. Жрец коротко усмехнулся.
— Давайте будем считать. Этот браслет может привлечь вора, но только надо распустить слух, что другого такого нет на свете. На это Заур может клюнуть. А если простой браслет из золота... Думаю, у него этих браслетов больше, чем у Его Величества.
— У простого разбойника? — изумился Аспард.
— Он не простой, — возразил Плавунец. — Простой не сможет подчинить себе все воровские отряды и даже одиночек. Ладно, приманка есть. А как ловить на эту приманку?
Мрак сказал откровенно:
— Не знаю. Я бы положил браслет просто на стол в пустой комнате, а комнату бы запер. На три замка. В коридоре посадил бы стражей. И под окнами. И на выходе. И во дворе. Можно даже и на улице. Чем больше, чем лучше. Если верно, что Заур обязательно сворует редкую вещь, то он всё равно придёт, даже если узнает про стражу... Ну, что ещё? Он схватит браслет, а мы схватим его.
Они молчали, украдкой переглядывались. Манмурт сказал нерешительно:
— Но если стражи будет столько, то он просто не сумеет схватить этот браслет!
— Это неважно, — заявил Аспард. — Главное, чтобы он пробрался в комнату! Или хотя бы через одно кольцо стражи. Всё одно схватим.
— А кого схватим, — поддержал Верховный жрец, — тот и будет Зауром. Мне план кажется, хоть и слишком прост... но вполне заманчив.
Мрак вылез из-за стола, все тоже начали поспешно вскакивать. Он обернулся, рявкнул раздраженно:
— Мы ж сидим костра! Забыли, морды? Плавунец сел первым, хотя и с опаской посматривал на грозного тцара. Аспард и Манмурт тоже сели, но как на иголки. Лица вытянулись, испуганными глазами следили за тцаром. Тот откинул крышку сундука, нагнулся, слышно было, как гремит металл. Наконец Его Величество с торжеством разогнулся с настолько широким браслетом, что Аспард сперва принял его за сдвоенную пластину для защиты руки от кисти до локтя. Браслет в самом деле оказался дивной работы, от края и до края покрытый затейливой чеканкой, украшенный камешками.
— Вот, — прорычал Мрак. Он подошёл к столу, с грохотом обрушил на середину столешницы. — Каков?
По всему браслету блистали осколочками льда мелкие, но во множестве, алмазы, а у самого края красными огнями горели рубины, и казалось, что браслет стоит на горящих углях.
Манмурт пробормотал о дивной работе художника, Аспард просто смолчал, только Плавунец хмурился, нервно покусывал губу.
— Что-то не так? — спросил Мрак.
— Всё так, — ответил тот тоскливо. — Браслет именно то, что может привлечь Заура. Это не боевой браслет, это для торжественных выходов перед народом, он чересчур красив для будней... Но почему у меня предчувствие неудачи?.. Вы не представляете, насколько этот гад хитёр!.. Я всё равно боюсь.
— Ты от него натерпелся, — понимающе сказал Мрак, — потому так и переживаешь. Ничего, поймаем.
— Ваше Величество... Это звучит смешно, но я бы попросил хоть одного стража, а лучше двух, оставить прямо в комнате! Пусть сидят и глаз с браслета не сводят. Тогда уж точно не сопрёт.
Мрак покачал головой.
— Ты совсем страхополох... Кто ж тогда за ним явится?
— Заур, — вздохнул жрец. — Уж очень я его боюсь... и верю в его нечеловеческую ловкость.
Мрак пожал плечами.
— Ладно, это была твоя мысль ловить его на приманку. Попробуем. Но если он не явится, тогда дадим ему свободы больше...
Для ловушки выбрали ничем не примечательный дом в западной части Барбуса. Жил там почтенный купец, он дважды был допущен во дворец, чем сразу же и воспользовались: от Его Величества ему вручен дар за успешную торговлю с Вантитом. Мало кому удается вообще туда пробраться, а этот даже привозит оттуда товары, да и свои сбывает с прибылью.
О ценном даре оповестили всех. Соседи приходили любоваться, а сам купец убивался, что такой ценный браслет пока без охраны. Специально для него переоборудуют маленькую комнатку, куда вход будет только через спальню самого купца. Ключ он спрячет, а пока браслет два дня пролежит вот тут на столе посреди комнаты. Но он с него глаз не будет сводить, даже спать будет прямо за столом на стуле... Нет, даже не станет спать, с такого подарка нельзя глаз спускать!
Соседи посмеивались, но солидно соглашались. Браслет в самом деле — настоящее сокровище, не у каждого тцара такой есть. Сокровище не только из-за золота и драгоценных камней, чувствуется рука большого мастера, да и то, что получен из рук самого Его Величества, тоже придаёт ему немалую цену.
Аспард докладывал о каждом шаге, Мрак одобрительно кивал, а иногда и бурчал что-нибудь нечленораздельное, но одобрительное, ибо подвластные должны понимать с полуслова или полумычания, даже с полумыка.
— Добро, — сказал он наконец. — Душно-то как... Гроза будет, что ли? Пойдём на свежий воздух!
— Ваше Величество, — сказал Аспард обеспокоенно, — если вы куда-то изволите, я пошлю туда людей...
— Не боись, — успокоил Мрак.
Барбус — не гигантская Куява, достаточно пересечь большую площадь перед дворцом, чтобы оказаться перед высокой каменной стеной. Эта стена окружает Старый Город, теперь уже только сам дворец и голую площадь, остальные хибарки снесли, чтобы не оскорблять взор благородных особ неприятным зрелищем. Еще одна стена, последняя, окружает сам город. Та стена Мрака сейчас не интересовала, к Барбусу пока что не подступили полчища врагов, а так как сам Барбус выстроен на пологом холме, то и стена Старого Города намного выше внешней.
Он было легко побежал по ступенькам, но вспомнил о своем тцарском достоинстве, остановился, начал отдуваться, ведь он же мудрый тцар, а раз мудрый, то значит — слабый, больной и вообще хиляк. Аспард заботливо подхватил под руку, Мрак злорадно навалился на него всем весом, лицо Аспарда побагровело, он закряхтел. Мрак даже услышал, как затрещали суставы и даже кости преданного начальника стражи.
С другой стороны Мрака взялся поддерживать Червлен. Мрак попеременно начал наваливаться и на него и в таких забавах взобрался на самую вершину сторожевой башенки.
С северной части неба ползли тяжёлые тёмные тучи. Солнце скрылось, не угадаешь, в какой стороне, а над внешней крепостной стеной и ещё более далёким лесом вспыхивали зарницы. С каждой вспышкой в небе приоткрывались страшные тёмно-лиловые горы с огнём внутри, будто небесные кузнецы, скрытые тучами, ковали нечто дивное и таинственное.
Дождь странно остановился на границе крепостной стены. Видно редкую серебристую стену, словно повисший с небес до земли полупрозрачный занавес, оттуда доносится тёплый запах березняка, зелёного орешника, долетают ароматы сочных трав... Но также и запахи тёплых каштанов, где громко чирикают и дерутся за непереваренные овсяные зернышки воробьи.
Мрак широко вздохнул всей грудью.
— Красота!
Он прислушался, эхо на этот раз озадаченно смолчало. Зато почтительно откликнулся Червлен:
— Истинно глаголить изволите! Истинно!
На башню поднимались, топая и тяжело отдуваясь, советники, управляющие. Аспард занял позицию возле лестницы, а пара его стражей, Мрак уже знал, бдит у самого основания.
Ветерок донёс от дальних ворот запахи крепкого пота. Отсюда было хорошо видно, как упряжка из четырёх волов с натугой дотащила длинное толстое бревно. Волов выпрягли, бревно откатили в сторону длинными вагами, рычагами. Десяток крепких молодцев подошли, взялись, приподняли, старший закричал, к ним побежало ещё человек пять. Облепив бревно как муравьи, они потащили его вверх по крутой дороге, дважды останавливались перевести дух, брали по-другому. До Мрака доносилась брань, он слышал тяжёлые вздохи, даже улавливал тяжкое дыхание. Одному работнику ухитрились придавить не то пальцы, не то руку, острые глаза Мрака заприметили красное, снова донеслась яростная брань, наконец бревно затащили в ворота, поволокли вверх по каменной лестнице.
Он вздрогнул, задумавшись. С боков как можно тише приблизились Червлен, Квитка, Васид, ещё какие-то знатные. Из них он помнил по именам только Сисада и Билгу. Аспард нахмурился, вверенный его бдению тцар слишком близко к краю, подошёл и встал рядом.
Червлен поклонился издали, он пугливо бросил взгляд вниз, отступил от края. Квитка с любопытством посмотрел на окрестности сверху, даже осмелился высунуть голову за край, явно высоты не страшился. Васид сказал с поклоном:
— Всё труднее застать Ваше Величество в тронном зале...
— Что делать, — откликнулся Мрак, — во дворце звёздное небо не видать.
— Но... гм... и сейчас его не видно...
— Если хорошо прищуриться, то видно, — ответил Мрак. — Или посмотреть на небо из глубокого колодца. Или взлететь на гигантской птице Рух, что поднимается выше всяких драконов... Или, гм, впрочем, это пока терпит. Ночью изволю насмотреться от пуза. У вас что, ребята?
Червлен наклонил седую голову, с поклоном протянул Мраку свиток пергамента. Мрак опасливо убрал руки за спину.
— Эт чё?
— Ваше Величество, — сказал Червлен и снова поклонился, — это законы, которые вы поручили разработать для нашей благословенной Барбуссии.
— А-а, — сказал Мрак. — Ну и как?
— Разработали. Всё, как вы и велели.
Он снова попытался вручить Мраку свиток.
— Молодцы, — одобрил Мрак, но в руки пергамент не взял. — Хвалю!.. Но эт чё ж сразу мне? Сперва должны посмотреть всякие... ну там жрецы... насчёт почитания богов, родителей, вообще почтения и уважительности, потом эти... как их, ага, военные советники, у меня есть такие?.. насчёт того, что служить родине и тцару — почётно, замечательно, славно, а кто думает иначее — тому голову на кол!.. Лекари пусть посмотрят, лесники, колдуны, судьи...
Червлен кивал, соглашался, лицо его всё больше озарялось улыбкой. Когда Мрак выдохся, он сказал елейным голосом:
— Ваше Величество, эти законы мы разрабатывали год, а ещё четыре года вносили поправки. Ибо советовались со всеми... кого вы так мудро перечислили! А потом ещё раз давали им прочесть и снова внесли поправки, уже самые мелкие. А это вот — окончательный закон, где все отлажено, всё предусмотрено, всё виртуозно и тонко, как изысканная мелодия, как песня лучшего из бардов. Все знатоки, лучшие мудрецы просмотрели эти законы и не нашли в них ни единого изъяна. Более того, это само совершенство, где всё так взаимоувязано, так сцеплено, так соткано воедино, что это самая ажурная ткань...
Мрак кивал, слушал, кивал. Аспард смотрел на него со странным выражением. Когда смотрел на Червлена, на лице проступал восторг и благоговение, но, когда переводил взгляд на лицо Мрака, снова возвращался к этому странному. Когда Червлен сделал небольшую паузу, Аспард спросил осторожно:
— Ваше Величество, если законы так совершенны, то... когда начнём их вводить?
Мрак поскрёб в затылке, сплюнул через зубцы на внешнюю сторону.
— А никогда, — ответил он хладнокровно.
Аспард опешил, а остальные так и вовсе окаменели. Аспард наконец спросил осторожненько:
— Но ведь законы... совершенны?
— Совершенны, — согласился Мрак. — Пять лет лбы морщили!.. Конечно, это самые тонкие и точные законы.
— Но тогда...
Мрак повернулся, указал на рабочих, что всё ещё тащили бревно. Приспосабливаясь, они затянули хриплыми пропитыми голосами песню, ноги теперь шагают в такт, но всё равно кто-то вскрикивал «Эх, взяли!», «Эх, дёрнули!», кто-то бранился, но бревно тем временем медленно двигается к цели.
— Видишь? — спросил он. — Государство — это такое же бревно. Только ещё неотёсаннее. Ишь, «тонкая мелодия, виртуозно и тонко»! Под изысканные песни бревно не потащишь. Только вот под такую песню, под вонючий пот, крик, даже кровь...
Лицо его омрачилось. Глядя на него, омрачились лицами и его советники. Червлен сказал потерянно:
— И что же... Ваше Величество? Весь наш труд...
— Прекрасный труд, — одобрил Мрак.
— Но если он только на бумаге...
— Некоторые вещи пусть остаются на бумаге, — рассудил Мрак. — Даже хорошие вещи.
— Но почему, Ваше Величество?
Мрак пожал плечами.
— Не знаю. Чуйство у меня такое. Принять такие прекрасные законы... а потом ещё и заставить людей им следовать — это ж по колено в крови ходить будем. Нет, пока будем тащить бревно!.. А на бумаге прекрасные законы нужны, нужны. Чтоб мы сами видели, как можно бы жить...
Он махнул рукой, пошёл к ступенькам с башни. Аспард двинулся было следом, Мрак остановил нетерпеливым жестом.
— Ты так и будешь мне пятки оттаптывать?
— Ваше Величество, на вашу жизнь замахивались!
— Ничо, отмахнусь. Я иду вот в ту башню, видишь?.. А то, сколько тут живу, а до сих пор... гм... я хочу сказать, что давненько к колдуну не заглядывал. Самое время!
Аспард крикнул вдогонку:
— Ваше Величество... смотритель южного крыла спрашивает, когда вы изволите заглянуть к ним?
Мрак остановился внизу, задрал голову. Аспард выглядел виноватым, разводил руками. Мол, мое дело передать, а вы уж с государственным умом решайте...
— К нему?
Аспард смешался, даже почему-то покраснел, сказал торопливо:
— Не лично, а во вверенную ему часть здания...
— Ага, — сказал Мрак бездумно. — А что там? Поперхнулся, поняв, что сморозил глупость, но сказанное уже не воротишь, Аспард смотрел с великим изумлением. Мрак подмигнул ему и засмеялся. Аспард неуверенно улыбнулся:
— Фу, это вы так шутите, Ваше Величество... Да, конечно, сейчас вы вошли в личину своего отважного деда-воина, который тоже чаще таскал в постель женщин в покорённых землях, чем посещал своих жён. Но вы раньше не забывали дорогу...
Мрак наконец сообразил, о чём речь, засмеялся ещё громче.
— Аспард, ты же видишь, я с этими бабами настолько запустил дела, что... А не получается, козе твоей в бок, чтоб и по бабам орёл, и землями управлять, как объезженным конем! Ну не получается, хоть убей. Либо ты бабник, либо правитель. Можно, конечно, немножко бабником, немножко правителем, но ты ж сам понимаешь, что это будет хреновый бабник и хреновый правитель... Так что пусть они там развлекаются сами, как хотят. Пусть даже прорубят дверь с заднего хода, чтоб к ним по ночам солдаты ходили, я ж добрый, ты не забыл? Вот только сам я...
Он покачал головой. Сердце кольнуло острым. На самом деле, конечно, в груди от сердца остался только пепел, а если там и проклёвывается какой зелёный росток, то этот росток — Кузя. Не любовь, понятно, какая может быть любовь к ребёнку, а просто нежность к существу, что единственное во всей Куявии его любило, оберегало, страдало по нему. Кузя и Хрюндя — вот двое, кому он верен.
Аспард снова развёл руками, глядя ему вслед.
А в самом деле, подумал он хмуро, уж неделя закончилась, как он здесь, а про колдуна только вспомнил, хотя его башня всё время на виду. И никуда за это время не сдвинулась. Как ни выглянешь из окна, так и видишь, как там в окнах полыхают зловещие красные огни... Олег бы уже обивал пороги, даже любопытный Таргитай превозмог бы лень, на второй день торчал бы на самой вершине... А ему хоть как торчи башня перед глазами, но как чуял недоверие ко всяким непонятным штукам, так и сейчас чувствует. Чем-то унижает его всякое колдовство, а чем — сказать не может, к хитрым словам всегда чуял вражду.