— Ага, — сказал Мрак.
Он шагнул вперёд, вытянул руку, инстинктивно ожидая встретить плотную холодную поверхность металла, но пальцы утонули, как в тумане. Он шагнул дальше, весь, тело закололо мелкими сосновыми иголочками, он поспешно сделал ещё шаг и... оказался в своих спальных покоях.
Колдун вскрикнул горестно:
— Что вы натворили, Ваше Величество!
— А что не так? — спросил Мрак.
Он всё ещё оглядывался ошалело, ибо только что был в темном мрачном подземелье, сыром и затхлом, а сейчас окунулся в мир пряных запахов, словно здесь только что переночевало десятка два потных и наблаговоненных баб.
— Как у вас быстро, — сказал колдун с упрёком, — как мало от слова до дела!
— Я ж мужчина, — ответил Мрак горделиво.
— Вы могли бы и обратно на коне.
Мрак в недоумении оглянулся на золотую поверхность камня, хлопнул себя по лбу.
— Ты прав!.. Конь там остался. Щас вернусь... Колдун ухватился обеими руками за могучую руку Его Величества, удержал, для этого пришлось откинуться всем телом и упереться ногами.
— Ваше Величество!.. Это заклятие стоит дорого!.. Вы истратили кувшин драгоценнейшего снадобья, а это ж не навечно, не навечно!.. Пять-шесть раз можно воспользоваться... Смотрите, камень уже чуть потускнел. Пройдёте ещё раз — потеряет золота ещё. А потом это снова простой булыжник.
Мрак почесал в затылке. Да, сглупил, но теперь не оставлять же коня, там же волки, медведи...
— Пять-шесть? — переспросил он. — Да это тебе пять-шесть. Нет, тебе, хиляку, вообще десять, а вот я за три раза всё заберу на себя... Вот что, готовь ещё, я выскребу всю казну до дна... а там что-нибудь придумаем. Что золото, верно? Не ради злата живём. А сейчас, не обессудь, но я коня там не оставлю.
Он шагнул к золотому камню, колдун пробормотал вслед:
— Как знать, как знать...
Мрак обернулся, брови поползли на середину лба.
— Что, кто-то живёт для злата?
— Ваше Величество, если бы вы не смотрели столько на звёзды...
— То что?
— Узрели бы, как много правителей живёт как раз для злата! Думаете, только вы знаете про такую магическую дверь? Вон тцар Недербер сидел в осаждаемом замке, знал, что враги вот-вот ворвутся, но все жадничал, не мог заставить себя потратить кувшин злата... Это вы какой-то не такой тцар! Неправильный.
Мрак насторожился, но если в первый день начал бы выпутываться, то сейчас, обнаглев, прорычал лишь:
— Это они все — неправильные!
И шагнул в золотой камень. Камень сразу потерял почти половину блеска, колдун горестно взмахнул руками.
Конь радостно заржал, стукнул в землю копытом. Мрак обнял его за голову, бархатные конские ноздри обнюхали его по-собачьи, Мрак засмеялся, поцеловал в умную морду.
— Я никогда тебя не оставлю, — сказал он. — Мы ещё с тобой поскачем... скоро наскачемся от пуза! Весь мир будет у нас под копытами...
Он вскочил в седло, конь тут же, как ощутив направление, пошёл быстрым и всё убыстряющимся галопом. Впереди тускло блеснуло непомерно огромное болото. Сердце Мрака сжалось, чересчур скоро это болото, не успели разогнаться, в такой трясине погибнет не одна армия... Конь понёсся по болоту с такой скоростью, что гнилая вода не успевала расступаться, лишь брызги разлетались в стороны, и, оглянувшись, он увидел вытянувшийся позади след на воде, словно на снегу, по которому пронеслись на санях.
Конь нёсся всё быстрее, вода уже не успевала даже подниматься брызгами, а если и поднималась, то очень далеко сзади, Мрак пригнулся, прячась от раздирающего рот ветра.
— Золотой ты мой, — сказал Мрак с чувством. Ветер срывал слова прямо с губ и уносил, но он повторил упрямо, понимая, что конь слышит: — Золотой ты мой, огненный!.. Как бы ни было удобно шагать прямо из Барбуса в Куяву, но я тебя не оставлю... Мы ещё поскачем!.. Мы ещё себя покажем... Мы ещё поживём, не век же нам зализывать раны...
Жаба прыгнула навстречу Манмурту, едва тот вошёл. Он нагнулся и подхватил её на руки. Мрак ревниво наблюдал, как она облизала ему лицо, потом вырвалась и поскакала показывать, где у неё под шкаф закатилась косточка.
Манмурт долго ползал на четвереньках, жаба от нетерпения прыгала у него на голове, наконец он ухитрился выгрести её сокровище на свет. Хрюндя ухватила и бросилась к закрытой двери, уверяя всем видом и вилянием короткого хвостика, что пойдёт гулять только со своим богатством.
Потом пришел Аспард... Мрак посмотрел на него, всё понял. Манмурт ахнул, смотрел то на Аспарда, то на Мрака.
— Садись, — велел Мрак, — садись, садись! Это мое повеление такое. Ты это ты, или же лопух под дождём?
В глазах Аспарда было такое, что лучше даже лопухом под ливнем, чем вот им сейчас, начальником дворцовой стражи.
— Как получилось?
— Не знаю, — ответил Аспард с отчаянием. — Всё шло, как и задумано. Но почему так получилось...
Он говорил хриплым от страданий голосом, сбивался, путался, но перед глазами Мрака постепенно вырисовывалась довольно чёткая картина. У главных дверей, что на улицу, Аспард в самом деле расположил троих с обнаженными мечами. Он действительно выбрал самое уязвимое место: заднюю дверь, что выходит в темный густой сад, сбросил свой блестящий шлем, плащ и сверкающие наручи, даже обнажённый меч прикрыл старым плащом, чтобы не выдал блеском. Занял место сразу за дверью, в темноте, и поклялся себе, что не сомкнёт глаз всю ночь и не пропустит мимо даже мышь. И действительно не пропускал...
— А как же пропал браслет?
— Не знаю, — повторил Аспард отчаянным голосом. — Не могу даже вообразить!.. Магией там и не пахло...
— Откуда знаешь? — прервал Мрак. Аспард чуть смутился.
— Я настолько трусил, — сказал он виновато, — что позвал одного из своей родни, что малость умеет... Нет, колдун из него никакой, но распознать, есть ли близко магия, может. И если колдун попробовал бы пройти незримым, он бы увидел.
— А сам колдун не спёр?
— Ваше Величество, — воскликнул Аспард шокировано, — это же мой родственник!
— Хорошая у тебя родня, — сказал Мрак задумчиво, а сам отметил, что в самом деле добротная, если Аспарду даже в голову не приходит, что родня тоже может предать. Это у других предают, но не в роду Адерта. — Хорошая... А что другие говорят?
Аспард уронил голову.
— Страшное дело, Ваше Величество. Другие видели, что я вошёл с улицы, отпустил солдат домой. Потом отпустил тех, кто сторожит в доме, мол, уже светает, а золотой браслет я, мол, пока заберу с собой. Кто-то даже видел, как я взял этот браслет... Но, клянусь всем на свете, я и не подходил к тому браслету!
Мрак посмотрел испытующе, ибо надо посмотреть, хотя и так видно, этот своё отдаст, но чужого не возьмёт, да ещё так глупо, на глазах у своих же солдат.
Он хлопнул ладонью по столу. Все вздрогнули, а жаба подпрыгнула на всех четырёх и злобно заворчала.
— Первая попытка, — сказал он. — А считается до трёх, верно?.. Так что мы ещё не потерпели неудачи, понятно?.. Вот когда трижды мордой в грязь, тогда да, идиоты...
Манмурт отвел взор, он-то понимает, что лучше учиться на чужих ошибках, но ещё не знает, что настоящий мужчина учится только на собственных.
Аспард вскрикнул несчастным голосом:
— Ваше Величество! Да всё, что я ни делаю, все плохо. Всё не получается!
— Не всё, — ответил Мрак.
— Всё, Ваше Величество...
— Не всё, — повторил Мрак. — Ты вон какую родню себе подобрал!.. У других половина гнили, а то и вся — труха, а у тебя дубок к дубку!
— То и видно, что дубы, — вздохнул Аспард. — А я — самый большой дуб.
— Всё, — сказал Мрак строго. — Потом на досуге придумаем что-нить ещё. Ловля этого хыщного зверя ещё не окончена. Поймаем, снимем шкуру, вздёрнем. Нет, из шкуры сделаем чучело, отдадим Щербатому. Ясно? А сейчас займёмся делами.
Манмурт кашлянул, сказал просительно:
— Так я пойду, да? А то у Хрюндички очень умное лицо. Мрак фыркнул:
— Это у жабы-то? У неё морда, а не лицо.
— Простите, Ваше Величество, — ответил Манмурт с оскорбленным достоинством, — хоть вы и похожи, но это у вас, простите, морда, а у неё — лицо.
Он подхватил жабу на руки, ногой распахнул дверь и вышел. Стражи прикрыли за ним створки. Аспард посмотрел вслед, покачал головой. Многие, заметив перемену в поведении повелителя, тут же меняются сами, подстраиваются, ведут себя по-другому. Кто-то искренне, а кто-то уже готов дать Его Величеству прилюдно пинка, только бы показать всем, в том числе и Его Величеству, что он никакой не подхалим, а всегда правду-матку...
Червлен явился, когда Его Величество умывался из золотого тазика. Тазик держали перед ним двое придворных, отстранив слуг, а третий подавал полотенце, больше похожее на толстое пушистое одеяло. Четвёртого, который пытался приблизиться с набором благовоний, Мрак отстранил нетерпеливым жестом:
— Это в другой раз!
— Но, Ваше Величество, тцар должен...
— Это в другой раз!
— Но, Ваше Величество, тцар должен...
— Да, — прервал Мрак, — он многое должен. Чем тцарее, тем должее. Что у нас на сегодня?
Аспард развёл руками:
— Если не считать, что я мордой в лужу, а Заур ликует... об этом уже известно, над нами смеются, если не считать, что дома беженцев догорают, там теперь всё покрыто пеплом по щиколотку...
Мрак поморщился.
— Да, с этим, как я понял, уж ничего нельзя сделать.
Если они сами не защищают свои дома даже от огня, то что ж... Ладно, всё равно день начинается хорошо.
— Хороший сон? — полюбопытствовал Аспард.
— Точно, — сказал Мрак. — Ты как в воду смотрел! Ты не колдун?
— Да вроде бы нет.
— Может быть, тайный?
— Это я — тайный?
Мрак посмотрел в его честное простодушное лицо, Аспард ни разу даже не пикнул про свои раны, а ведь защищал тцара, даже не вспомнил о них, а повязки запрятал так, что и не увидишь.
— Да, — сказал он, — служишь во дворце, а всё ещё деревня деревней.
Аспард спросил:
— А что за сон? У тцаров, я слышал, сны всегда вещие, только о великом...
Мрак потёр ладони, улыбка стала широкой, а зубы весело оскалились.
— Сон... Что сон, я ещё и на звёзды посмотрел. Правда, отсюда, через окошко спальни. Тут мало что узришь, но кое-что понял... Словом, звёзды рекли, что сёдни мне ба-а-альшой ломоть отвалится!
— Чего-чего? — не понял Аспард.
— Грю, подарок на лапу кинут, — объяснил Мрак и показал свою лапу.
Аспард и Червлен оба опасливо и с уважением посмотрели на широченную длань Его Величества, подковы бы ею ломать да коням хребты, Червлен сказал с почтением:
— Да, звёзды... это звёзды! Но я слыхал, что говорят они чуток туманно.
— Туманно? — удивился Мрак. — Да этой ночью звёзды были во какие!
Крупные и ясные!
— И что же они сказали? Какой подарок... отвалится?
Мрак подумал, почесал в затылке, хотел сплюнуть, но посмотрел по сторонам, куда ни плюнь — попадёшь в широко распахнутые глаза, объяснил:
— У крупного человека и запросы крупные, верно? Вон Аспард сказал, что у тцаров сны только о великом!
— Ну, да... — сказал Аспард неуверенно. — Я так и сказал, да? Тогда, наверное...
— Вот и у меня запросы великие и высокие, понял?.. Крупные. С коня, а то и со слона. Нет, слона не надо, с кормёжкой намаешься, да и дерьма убирать много, а вот с коня в самый раз!.. Так что жду сегодня в подарок коня.
Червлен кашлянул, сказал вопросительно:
— Так я пойду распоряжусь?
— Насчёт чего?
— Ну, чтоб выбрали хорошего коня... где-нибудь в деревне, и к обеду привели Вашему Величеству в подарок.
Мрак сказал горько:
— Вот так и подносятся подарки? От народа?.. Эх, жулики вы все. Нет, я в самом деле жду подарок от народа. Простого народа. Мирных тружеников. Ни в чём не виноватых, как говорят. Ладно, давайте придумаем ещё что-нибудь хитрое для Заура. По крайней мере, мы уже знаем, что он на золотой браслет клюнул. Клюнул?
Аспард сказал печально:
— Клюнул, Ваше Величество. С одного раза, будто зёрнышко проса склевал.
— Ничего, — ответил Мрак почти весело. — Подумаешь, хоть кто-то сдачи дал! Я посмотрю, как он сумеет утащить... ну, скажем, золотой кувшин. Есть у меня в казне такая штука, что глаз не оторвать. Поставим его на стол точно так же, посадим охрану, но только велим, что кто бы ни пришёл, тут же схватить его и вязать. Даже если это буду я, а не просто Аспард или Манмурт!
Манмурт обиделся:
— Ваше Величество, я-то при чём?
— Чаще бьют тех, кто совсем ни при чём, — предостерег Мрак. — Так что тебе ещё достанется.
Манмурт поёжился.
— Хорошо, что Ваше Величество увлекается звёздами, а не предсказаниями.
Он ел судака разварного со сморчками, вяло удивлялся, как это сумели доставить живого прямо во дворец и тут варили, ведь судак самая нежная рыба, сразу засыпает, едва вытащишь из воды. Да и рассыпается, когда варишь, а тут на блюде ну прям как живой...
Из-за плеча неслышно появлялась белая рука, виночерпий деликатно подливал в кубок. Мрак равномерно запивал, рассматривал лица за столом, стараясь понять, кто же всё-таки продолжает строить ему ловушки, кто подсылает убийц, кто не отказался от желания выдернуть из-под него трон. Аспард прав, половину он уже сумел обезоружить. Кого сознательно, к примеру — Геонтия, кого нечаянно, как бедного Червлена, некоторых привлек к себе обещаниями снизить налоги, укрепить кордоны, кто-то умолкнет поневоле, ибо он вдруг начал пользоваться любовью простого народа, а с народом считаться всё же приходится.
Надо бы ещё как-то подумать о флоте, а то очень уж удобная бухта есть. Хоть такая бухта одна, но огромная, защищённая. Недаром Геонтий ты да заговорил про корабли. Заговорил и сразу умолк, сам устыдившись, что подбрасывает тцару такую неразрешимую задачу. Дело в том, что из-за высоких гор в этой части ветра почти не бывает, он весь наверху, а здесь можно только на вёслах. Паруса можно поднимать, когда выгребешь подальше в открытое море...
Мрак задумался, ел чисто механически. Поймал на себе удивлённые взгляды. Уже привыкли за последние десять дней, что перед ним на столе всё исчезает, как в пожаре. Ага, если ещё и флот, то откуда денег взять? И так выгреб из казны все-все, осталось только те золотые статуи распилить и раздавать на жалованье. А с флотом надо либо налоги увеличивать, либо ещё что-то... Хотя это «что-то» само придёт, если корабли будут. К примеру, можно будет выгодно торговать с дальними странами, а это добавочный налог в казну.
Вздрогнул, внезапно вспомнив мрачное подземелье, где прямо сквозь сплошную каменную стену на него пахнуло запахом кованого металла. Правда, никакого нового хода в той стене он открыть не смог, но теперь можно запастись молотом, киркой, а то и свёрлами... Да, можно самому. Не впервой ему долбить камень, валить лес, носить или поднимать тяжести. Но тцар он щас или не тцар? Он же для лёгкой жизни согласился на такой обмен, а не для тяжёлой работы? Ни хрена себе передышка...
— Аспард! — сказал он властно. — Аспард, мать твою так и эдак тоже! Ты где пьянствуешь?
Аспард появился мгновенно, словно вынырнул прямо из пола.
— Я здесь, Ваше Величество! Отлучился на минутку. Глаза его блестели довольством, а во всей фигуре была преданность и обожание. Мрак окинул его одобрительным взглядом.
— Видение мне было, — сообщил он. — Явился мне бог Яфет, он же первый пращур, от него род ведем!.. и рёк мне, что, под дворцом есть тайный подземный ход.
Аспард заколебался, сказал уклончиво:
— Ну, подземный ход... как не быть... из любого города роют подземные... чтобы, значит, туды-сюды, туды-сюды... ага, туды-сюды... Но Ваше Величество их и так знает...
Мраку показалось, что Аспард посмотрел с некоторым удивлением и даже подозрением. По спине пахнул холодок опасности, поспешно отмахнулся с поистине тцарской небрежностью:
— Да про эти ходы я не говорю. Какие ж они, дурило, тайные? Раз я знаю, то какие тайные, скажи?.. Я говорю о поистине тайных!
Подозрительность ещё оставалась в глазах Аспарда. Он переспросил:
— А какие это?
— Бери двух мужиков покрепче, — распорядился Мрак. — С кирками да ломами. Будут стену ломать.
Аспард предложил:
— Так, может, десять взять?
— Не развернутся, — ответил Мрак с сожалением. — Тесно там... Что глаза вырячил? Я ж говорю, видение мне было изволено!
Аспард сам отобрал двух молчаливых угрюмых работников. На вопрос Мрака заверил, что люди надёжные. Более того, это родня. Из его племени многие служат Его Величеству, а его род вот уже пять поколений поставляет безупречных людей для работы во дворце.
* * *Мрак повёл этих безупречных по тайному ходу, но вроде бы и не тайному, раз уж он знает, громко рассказывал, как он тут в детстве играл, всяких разных гномов встречал, они дедушке золото носили. Вот тут Большого Змея видел, а вот на этом самом месте из стены высовывалась зубатая пасть и хватала людей...
Аспард и работники бледнели, прижимались к стене так, что распластывались, как масло на горячей сковородке, быстро-быстро проскальзывали опасные участки, но дальше Мрак заставлял перепрыгивать отсюда и досюда, ибо здесь из-под земли высовываются острые кинджалы, а если наступят вот на ту плиту, то провалятся в бездну, где одни ядовитые гады...
Наконец он не то что пожалел, а решил, что достаточно убедил их в своём скромном Тцарском детстве, к тому же напугал так, что без него никто не сунется, ведь он ещё и похлопывал время от времени по стенам, как объяснил Аспарду, отключая разные убивательные штуки, а этого вообще ни запомнить, ни проследить: ведь не угадать, чем он отключал, то ли рукой, то ли ногой тыкал в камень внизу, а рукой только делал обманное движение, как в бою мечом...
За спиной их частое дыхание стало горячим, потом совсем хриплым, как у загнанных лошадей. Он сжалился, сказал бодро: